Духовная идентичность как основа формирования и укрепления гуманитарной безопасности России в современных условиях

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 2(2). 2012

В современной России и мире наблюдается кризис человека. Этот кризис во многом связан со сферой духовной идентичности, смыслов и ценностей бытия личности и общества. В предлагаемой статье анализируется обстановка в современном российском социуме, формирующаяся под давлением глобализации, принявшей форму вестернизациии. Актуальной является также незавершенность самоопределения России в своих геополитических, цивилизационно-мировоззренческих ориентациях и устремлениях.

Современное российское общество пребывает в духовном кризисе. Причем аксиологическое пространство трансформируется главным образом под внешним воздействием западных ценностей. Утверждается, что, несмотря на различие национальных культур, религий, уровня жизни и развития народов Земли, существуют некие одинаковые для всех ценности, следовать которым должны все без исключения, дабы создать иллюзию в понимании человечества как некоего монолитного организма с единым для всех путем развития и способами достижения своих целей. Так, например, во внешней политике США и их сателлитов разговоры о защите общечеловеческих ценностей перерастают в открытую военную и экономическую агрессию в отношении тех стран и народов, которые хотели бы развиваться своим путем, отличным от мнения мирового сообщества [1]. Еще Ф. М. Достоевский в свое время писал, что «желание нивелировать народ по одному определенному идеалу отказывает народам в праве саморазвития, умственной автономии» [2, с. 221 ].

Суть неолиберального догматизма наших реформаторов выражается в том, что они требуют от народов России принять этот перечень ценностей как «обязательный кодекс строителей капитализма». Это означало бы сломать, причем сразу, всю систему культурных устоев наших народов. Ни одно общество не может принять жизнеустройство, основные принципы которого противоречили бы наиболее укорененным, даже неосознаваемым ценностям («архетипам коллективного бессознательного»). Попытка навязать такую «реформу» политическими средствами ведет к провалу, а в крайнем случае – и к физической гибели населения» [3, с. 63].

Говоря о роли личности как субъекта общественного развития, хочется вспомнить слова Н. Я. Данилевского об исторической особенности развития русского народа, состоящей в огромном перевесе в русском человеке общенародного элемента над элементом личным, индивидуальным: «Поэтому-то между тем как англичанин, немец и француз, перестав быть англичанином, немцем или французом, сохраняют довольно нравственных начал, чтобы оставаться еще и замечательной Личностью в том или ином отношении, русский, перестав быть русским, обращается в ничто» [4, с. 86].

В дореволюционной России цели, ценности и идеалы личности органически сочетались с интересами общества, причем личность являлась неотъемлемой частью и продуктом конкретного общества. Общество потому и существовало, что люди интегрировали на основе общих целей. Сегодня же, по мнению французского философа-постмодерниста Мишеля Маффесоли, которое он выразил в книге «Апокалипсис» [5], современные социальности характером своих внутренних связей и положением в них человека напоминают некогда су- ществовавшие племена с той лишь разницей, что образуются не по принципу кровного родства, а на основе аффективного единства. Они являются основным типом социальных связей в современном обществе, противостоящим таким институтам, как семья, церковь, государство. Маффесоли считает, что для интеллигенции (элиты) общество еще есть, они мыслят категориями модерна, а массы, и особенно молодежные массы, с удовольствием окунаются в дионисийскую стихию социального разложения, дефрагментации, регруппировки по маленьким коллективам (компаниям), за пределами которых мир и общество существуют вероятностно.

Философ А. Г. Дугин утверждает, что молодежь уже не может принять язык модерна, она мыслит и уясняет дискурс постмодерна, представляющего собой балансирующую ироничную языковую игру и поднимающегося из бессознательно разрозненных образов и мифологем. Отсюда стремление молодежи к искажению языка, к изобретению нового арго, которое призвано разрушить грамматические нормативы [6]. Данный язык можно считать воплощением новояза, о наличии которого предупреждал в своей антиутопии «1984» Джордж Оруэлл, понимая под ним лексикон тоталитарного общества «ангсоца», искусственно созданный словарь, количество слов в котором уменьшается, а слова принимают не свойственные им прежде значения. Признаки новояза имеются и в современном обществе: например, язык политического дискурса, глобально навязываемый через средства массовой коммуникации, призван замаскировать или скрыть реальное положение дел в социальном пространстве. Аттракционная зрелищность современной культуры и развлечений призывает забыть о социальных проблемах, но развлекательная и забавная культура «информационного шума» создается для влияния на массовое сознание.

Человек в конечном итоге теряет способность к свободной идентификации. Молодые люди уже не могут ответить на вопрос: кем они стремятся быть, в рамках какой культурноисторической традиции намерены жить? Они не знают своего места в обществе и тем более не чувствуют себя частью огромного национального организма. Они находятся под постоянным воздействием деструктивных сил, и технологии этих воздействий постоянно совершенствуются. На наш взгляд, в таких условиях необходима защита от подобного рода просвещения.

Решение вопроса гуманитарной безопасности человека в современной России должно затрагивать условия его существования не только как биологического существа, но и как существа, сформированного определенным типом культуры, цивилизации, то есть как существа духовного.

Недопустимо отсекать историко-культурное многообразие народов Земли, которые формировались тысячелетиями и исчезновение которых означало бы утрату культурных и духовных оснований их существования.

Сегодня Россия – составная часть глобального сообщества. Однако не следует забывать, что Россия специфична, самобытна и своеобразна: ее отличают неповторимые славянские культура и корни, самобытные коллективистские ценности и традиции, православная вера, полинациональность, ей характерны патерналистские чувства. Эти и другие черты уклада жизни современного российского общества позволяют говорить об усиливающейся антизападной ориентации в отношении ко всему чуждому. Сейчас главное дело России – выход на новый уровень реального развития, отвечающий существующим вызовам и угрозам. В связи с этим необходимо восстанавливать, развивать и защищать цивилизационную и духовную идентичность российского социума.

К сожалению, среди представителей отечественной интеллигенции нет единства в отношении того, каким образом следует ее формировать и укреплять. Важным методологическим положением является то, что без осознания своей собственной духовной тождественности, уникальности русской культуры, языка, обычаев и традиций невозможно считать себя частью социальной общности – российского социума. Немалая заслуга в процессе приобретения духовной идентичности принадлежит и социальным общностям. К. Н. Соколов считает, что духовность есть функция самодостаточного сообщества людей, и в этом случае от духовной идентичности такого сообщества зависит выбор духовных и антидуховных ценностей. Все то, что разрушает духовность и коллективизм самодостаточного сообщества людей, является их антиподом-антидуховностью, которая по своей природе носит паразитарный характер. Она может существовать только за чей-то счет, разрушая здоровые созидательные силы [7, с. 13–14].

Формирование и развитие духовной идентичности российского общества играет важную роль в целях укрепления гуманитарной безопасности России. И на первый план сегодня выдвигается проблема духовного суверенитета. В этом отношении заслуживает внимания позиция О. А. Матвейчева, который считает, что гарантированно суверенен только тот народ, чей суверенитет никто не только не может, но и не хочет поколебать. А это возможно только при условии, когда народ уникален, когда он несет нужную всем другим народам миссию, когда он обладает ценностью в глазах других народов. Материальные богатства, технологии, военная сила – это времен-

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 2(2). 2012

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 2(2). 2012

ный ресурс, а ставка на время дает временные преимущества. Если кто-то хочет непоколебимого суверенитета, то он должен ставить на вечное, на дух. Ценность в этом случае является основой бытия, на которую ориентируются и откуда черпают собственную духовную идентичность [8, с. 165–167].

А. Н. Волынцев отмечает, что вряд ли лозунг «Бери от жизни все» можно назвать девизом духовного человека. 10 заповедей даны на все времена, и не заповеди должны подстраиваться под времена, а люди должны сверять свою жизнь по вечным канонам, которые помогают человеку быть человеком [9].

В целом, говоря о духовной идентичности в ракурсе укрепления гуманитарной безопасности страны, следует согласиться с Б. Н. Бессоновым, который считает, что необходимо отстаивать коллективистскую духовность, защищать ее от антидуховных проявлений: «Наше время – кризисное время для развития человечества – требует человечности, сочувствия, солидарности. Счастливыми люди должны быть вместе. В этом заключается сегодня нравственная диалектика, в этом должен корениться побудительный мотив деятельности человека и воплощаться сегодня социальный прогресс» [10, с. 89].

Культура является одним из критических факторов общественного развития, а отстаивание национально-культурной идентичности есть вектор современного развития и сохранения самобытности и независимости, есть основа жизнедеятельности российской нации. Именно отечественная национальная культура, духовно-нравственные ценности и традиции российского общества выступают фактором обеспечения и укрепления гуманитарной безопасности страны, формирования личности как гражданина, сохранения и обеспечения ее свобод, прав и обязанностей. И в этом состоит их социокультурное значение.

В качестве позитивного фактора укрепления гуманитарной безопасности личности и нации в целом сегодня выступают традиционная религиозная культура всех народов, населяющих нашу страну, восстановление и культивирование тех религиозных ценностей и традиций, которыми всегда отличался верующий русский человек: сострадание, жертвенность, милосердие, соборность и др.

И. А. Ильин считал, что без развития духовного начала в человеке невозможно говорить о преодолении кризиса, переживаемого обществом, точно так же, как невозможно организовать эффективную борьбу с личным и общественным злом. В данной связи можно утверждать, что для России, в отличие от Запада, где религия окончательно потеряла метафизический смысл и выродилась в офици- ально почитаемый ритуал, выбор изначально и постоянно был иным. Сознание русского народа по своей природе было и остается глубоко религиозно-мифологическим. Образно можно сказать, что в России искали не добро Свободы, а свободу Добра, не красоту Равенства, а равенство Красоты, не любовь к Братству, а братскую Любовь. Казалось бы, это всего лишь игра слов, однако такая незначительная перестановка акцентов совершенно меняла смысл, цели человеческого существования [11, с. 384–385].

Патриарх Московский и всея Руси Алексий II на 3 Всемирном Русском Народном Соборе в 1996 г. определил, чего именно недостает сегодня российскому обществу: «…обществу недостает подлинной соборности, то есть такого состояния, когда бы мы вдохновенно работали на общее благо, воспринимая любой труд как служение Господу и Отчизне, помня каждый час и каждую минуту, что мы несем ответственность… за нашего ближнего, за нашу семью, за наш народ, за нашу Россию, за мир и благополучие всего мира!» [12, с. 6].

Прошедший через немецкий концлагерь В. Франкл в своих исследованиях показал, что человек без смысла не живет. Уничтожение смысла жизни в современном мире уже стало очевидной тенденцией.

Анализ современной обстановки в мире и стране показывает, что самой насущной на сегодня задачей является возвращение в жизнь и сознание российского общества великого смысла бытия, духовного бытия. Только в этом случае можно говорить о возрождении российского государства, народа и отдельной личности, о сохранении и укреплении гуманитарной безопасности человека, российского общества и личности в нем.

В конечном итоге социокультурное наследие современной России, ее цивилизационные и духовные идентификационные ценности, традиции, аккумулированный опыт предшествующих поколений выступают основным компонентом гуманитарной безопасности российского социума и личности.

• 1.    Белояр А. Толковый словарь демократического новояза и эвфемизмов (ТСДНЭ). М., 2006.

• 2.    Достоевский Ф. М. Два лагеря теоретиков // Собр. соч. : в 15 т. Т. 11. Л. : Наука, Ленинградское отд-ние, 1993.

• 3.    Хомский Н. Государства-изгои. Право сильного в мировой политике. М., 2003.

• 4.    Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. М., 1991.

• 5.    Maffesoli M. Apocalypse. Paris : CNRS Edition, 2009.

• 6.    Дугин А. Г. Социология этноса // Структурная социология. URL : http://konservatizm.org/ konservatizm/sociology/180509172730.xhtml.

• 7.    Соколов К. Н. Духовные основания геополитической борьбы. М., 2009.

• 8.    Матвейчев О. А. Суверенитет духа. М., 2007.

• 9.    Волынцев А. Н. Человек настоящий: кто это?

  // Размышления о… Вып. 6. Перекличка. Философский альманах. М., 2003

• 10.    Бессонов Б. Н. Социальные и духовные ценности на рубеже 2 и 3 тысячелетий. М., 2006.

• 11.    Перевезенцев С. В. Русский выбор: очерки национального самосознания. М., 2007.

• 12.    3-ий Всемирный Русский Народный Собор. Третий этап: Россия и русские на пороге 21 века. М., 1996.

  
  

Spiritual Identityas Basis of Formation and Maintainingof Humanitarian Security in Modern Russia

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 2(2). 2012