Духовный кризис современного российского общества как следствие догоняющей модернизации

Сравнительный анализ любых форм общественного сознания, в том числе и правового, в разных социокультурных общностях, с одной стороны, должен иметь в виду, что мы живем во время массового общества, а с другой – выявлять специфику этой массовости в плане ценностей, предпочтений, мнений. Общей ценностью для всех, независимо от социального положения, является ценность социальной справедливости.

Поскольку ценностные коллективные правовые представления конституируются в историко-культурном процессе, обратимся к историческим фактам. Как известно, Россия знала периоды, которые характеризовались враждебным отношением к значительной части населения страны, – таким периодом можно назвать период репрессий. Эрих Соловьев отмечает, что в 1927–1939 гг. «по ложному обвинению во “вредительстве”, “подкулачничестве”, “террористической деятельности”, “контрреволюционной пропаганде” и т.д. были репрессированы миллионы людей, не нарушивших ни одного из советских законов. В деятельности судебно-карательных органов были как бы сведены воедино все процессуальные беззакония, известные прошлой истории (юрисдикция подозрительности, торжествовавшая в средневековой церковной инквизиции; пыточное следствие, применявшееся в пору печально знаменитой “охоты за ведьмами”; безапелляционность приговоров, которой славились коронные суды XVII–XVIII веков)» [1, c. 413].

В плане нашего исследования представляют интерес данные Всероссийского опроса ВЦИОМ, проведенного 19–20 февраля 2006 г. Опрошено 1578 человек в 153 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках России. Статистическая погрешность не превышает 3,4 %.

По данным ВЦИОМ, каждый четвертый россиянин (27 %) имеет среди своих родственников репрессированных; 10 % хорошо знают об их судьбе из рассказов близких, из семейных архивов, а 17 % подробности репрессий неизвестны. Только 47 % указывают, что никто из их родственников репрессирован не был. Еще 23 % не знают, был ли кто-нибудь из их родственников репрессирован, причем информированность об этой теме ниже всего у молодого поколения россиян (от 12 % среди респондентов 60 лет до 38 % в группе 18–24 лет) [2].

Приводим данные опросов относительно того, кто виноват в массовых репрессиях (в процентах к числу опрошенных) (табл. 1) [3].

Таблица 1 - Кто, по-вашему, несет основную ответственность за массовые репрессии в стране п осле революции и до ХХ съезда (до двух ответов)?

Сталин и руководители НКВД – а это, несомненно, законотворцы той эпохи, несут, по мнению респондентов, основную ответственность за массовые репрессии в стране после революции и до ХХ съезда КПСС.

Поэтому первое коллективное представление, которое можно фиксировать – закон не всегда справедлив и прав. И вместе с ним, практически как «на другой стороне медали» – фиксируется закрепленное в сознании значительной части населения представление о том, что закон имеет право быть неправым . Подтверждением этому служат следующие данные. «Закон» и «Сталин» в годы репрессий, да и после были неразрывно связаны в сознании населения страны. О неправовых действиях власти население было осведомлено, но господствовавшая в сознании людей, да и нынешнего поколения мысль о том, что «если власть так поступает, значит, так надо», обусловила закрепление такого представления, как «закон имеет право быть неправым».

Как известно, закон может «быть неправым» в обществах с неразвитой демократией. Поэтому вызывает беспокойство тяготение значительной части респондентов к «сильной руке». Почти две трети респондентов (57 %), отвечают положительно на вопрос, нужна ли сейчас нашему народу «сильная рука». Они полагают, такая рука нашему народу нужна всегда. Это мнение разделяет свыше половины опрошенных во всех возрастных группах: от 53 % среди молодежи 18–24 лет до 63 % в группе 60 лет и старше. 16 % опрошенных полагают, что в нынешней ситуации нужно сосредоточить всю полноту власти в одних руках.

Противоположного мнения – что концентрации власти в одних руках нельзя допустить ни в коем случае – придерживаются только 20 % (15 % в самой старшей возрастной группе, 20–23 % в остальных группах) [5]. Следовательно, для многих характерно представление «закон имеет право быть неправым». Несомненно – это коллективное представление.

Следующее представление о законе и законности связано с допущением преступности деятельности правоохранительных органов. В этом плане интересными являются данные уже упомянутого нами исследования, проведенного ВЦИОМ. Опрос был всероссийским, проведен 27–28 мая 2006 г. Опрошено 1600 человек в 153 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках России. Статистическая погрешность не превышает 3,4 % (табл. 2).

Таблица 2 - Какие сферы и институты в современной России, по Вашему мнению, в наибольшей степени поражены коррупцией (до трех ответов)?

В приведенных здесь данных правоохранительные органы (милиция, ГАИ, судебная система) имеют достаточно высокие показатели. Эти мнения подтверждаются достоверными статистическими данными, которые приводит в своей работе А.В. Куракин. Он пишет, что в «августе–сентябре 2006 года в 11 федеральных министерствах было выявлено свыше 47 тысяч нарушения закона, внесено 10 тысяч представлений, привнесено 4 тысячи протестов, возбуждено около 600 уголовных дел коррупционной направленности, в суды направлено 1100 исков… За девять месяцев 2006 года пресечена деятельность 12,5 тыс. коррупционеров» [6, c. 13]. Представление о коррупции вошло в сознание населения России в значительной мере уже в постсоветское время. Это не значит, что до этого времени коррупции не было. Это, на наш взгляд, означает, что борьба с коррупцией достигла высокой степени гласности и поддержки населения, что она осознана последним как социальное зло, тормозящее продвижение общества по пути демократических преобразований. Отметим, что авторы подразделяют коррупцию на низовую (индивидуальную, мелкую, повседневную) и вершинную (институциональную, крупную, элитарную) [7].

«Коррупция может быть как политической, так и направленной на получение каких-либо ресурсов (материальных или нематериальных) для личного, внутригруппового или корпоративного потребления и распоряжения без политических целей, т.е. ресурсной» [8, c. 51]. Помимо этого существует деление коррупции в зависимости от степени общественной опасности ее проявлений [9]. Эту опасность усиливает существование латентных форм коррупции, которые статистически не фиксируются. Судя по мнениям специалистов, ее уровень достигает 90–95 % [10], а по данным других, выявляется не более 1–3 % от общего числа преступлений этого вида [11, c. 23].

Вышеизложенное позволяет сделать вывод: мы имеем дело еще с одним коллективным представлением народа относительно правовой системы: представители закона используют служебное положение в корыстных, коррупционных целях . Поскольку в России не была до конца реализована идея строгих, справедливых, обязательных для всех законов, то правовая система не воспринимается населением как справедливая и эффективная.

Ссылки:

переменам. URL: