Два новых кинжала раннесарматского облика из Чуйской долины

СТАТЬИ

DOI:

Цитирование. Иванов C. C., 2020. Два новых кинжала раннесарматского облика из Чуйской долины // Нижневолжский археологический вестник. Т. 19, № 2. С. 120–128. DOI:

Комплекс вооружения сакской культуры Притяньшанья все еще остается недостаточно изученной научной областью. По этой причине каждая новая находка предметов вооружения в заметной мере расширяет и детализирует наши представления об этой категории материальной культуры.

Настоящая статья посвящена двум новым находкам железных кинжалов случайного характера, сделанных в Чуйской долине. Поскольку здесь они отмечены впервые, подобный факт приобретает особое значение, так как позволяет включить этот район в зону распространения клинкового оружия раннесарматского облика в пределах Притяньшанья.

Первый кинжал был обнаружен в ущелье Чункурчак, расположенном в южной предгорной зоне Чуйской долины. Он хорошей сохранности и не имеет утрат и повреждений.

Кинжал обладает небольшим слабоизогнутым навершием и прямой гладкой рукоятью, подпрямоугольной в разрезе. Перекрестье изделия узкое, дуговидной формы, с загнутыми кверху концами. Клинок широкий, вытянуто-треугольной формы, ромбический в сечении (рис. 1, 1 , 2, 1 ).

Общая длина кинжала – 29 см, из которых 19 см приходится на клинок, ширина перекрестья – 7,5 см, ширина рукояти – 2,6 см, максимальная ширина клинка – 5,4 см.

Типологически сходные образцы клинкового оружия были и раньше известны на территории сакской культуры Притяньшанья. Так, рассматриваемому кинжалу достаточно близок экземпляр из кургана 12 могильника Джал-Арык II на Западном Тянь-Шане (Кетмень-Тюбинская долина), который датируется IV в. до н.э. [Кожомбердиев, 1977, с. 13, рис. 3, 2 ; Ташбаева, 2011, с. 68, рис. 59, 2 ; Иванов, 2018б, с. 215, рис. 1, 2 ]. Также близкими морфологическими особенностями обладает рукоять длинного меча из кургана Иссык, надежно датирующегося IV в. до н.э. [Акишев, 1978, с. 30, табл. 43].

Аналогии кинжалу из Чункурчака известны также в других районах Средней Азии. В частности, относительно сходный экземпляр зафиксирован в кургане 9 могильника Памирская I на Восточном Памире, который также отнесен к IV в. до н.э. [Бернштам, 1956, рис. 4; Литвинский, 1972, с. 117, табл. 40, 6 ].

Близкий кинжал, но не с прямой, а эллипсоидной рукоятью, происходит из окрестностей с. Берел в Восточном Казахстане, который был датирован в пределах IV–III вв. до н.э. [Са-машев и др., 2004, с. 233, рис. 9, 1 ].

В значительном количестве аналогичные кинжалы и мечи известны из раннесарматских погребальных памятников Поволжья и Южного Приуралья, где они относятся к IV в. до н.э. [Смирнов, 1961, с. 26–27, рис. 7, 9–11 ; Мошкова, 1963, с. 33, табл. 18, 10 ; Клепиков, 2002, с. 27–28, рис. 2, 6–10 ]. Сходный экземпляр короткоклинкового оружия также происходит с территории Горного Алтая и датирован IV в. до н.э. [Кочеев, 1995, с. 133–135, рис. 1, 2 ].

Стоит еще остановиться на такой особенности первого чуйского кинжала, как наличие загнутых кверху концов перекрестья, которая, как оказалось, позволяет уточнить его хронологию. Так, целый ряд кинжалов с аналогичной морфологической особенностью известны в погребальных комплексах каменской культуры Лесостепного Алтая. Но практически все они имеют узкое перекрестье в виде сломанного под углом бруска. П.И. Шульга склонен отнести данные кинжалы к V–IV вв. до н.э. [Шульга, 2007, с. 147, рис. 2, 8,10 ]. К сходному мнению о более ранней хронологической позиции кинжалов с загнутыми кверху концами перекрестья приходят публикаторы очень близкого кинжала из пос. Новоберезовский (Аглос) в Самарском Поволжье, который отличается от чуйского лишь наличием прорезной рукояти [Мышкин и др., 2007, с. 41, рис. 3, 2 ]. Но они склонны датировать данный экземпляр второй половиной V – первой половиной IV в. до н.э.

Вероятнее всего, первый кинжал из Чуйской долины датируется в этих же хронологических рамках. Отсутствие ему параллелей в оформлении перекрестья на территории Притяньшанья заставляет думать, что он мог здесь появиться в результате влияния каменской культуры Лесостепного Алтая, тесные культурные и этнические контакты с которой местная сакская культура демонстрирует на протяжении второй половины VI – первой половины II вв. до н.э. (подробнее см.: [Иванов, 2016, с. 869–885]). Это тем более возможно, если учесть, что, по-видимому, именно этот регион был изначальным мес- том формирования железных кинжалов с ранними формами перекрестий с загнутыми концами. На это указывает то, что отмеченный выше кинжал из Самарского Поволжья обладает таким характерным «восточным» признаком, как прорезная рукоять – основная часть кинжалов, обладающая ею, концентрируется в Восточном Казахстане и на Алтае [Мышкин и др., 2007, с. 41].

Все это дает нам основание предполагать, что и чуйский кинжал мог появиться здесь в результате сложных процессов формирования и распространения ранних железных кинжалов раннесарматского типа на территории от Алтая до Южного Урала, отмечая при этом южную периферию данных процессов.

Второй кинжал был найден в юго-восточной предгорной части Чуйской долины (район пос. Бордунский). Он имеет хорошую сохранность, но у него утрачено навершие.

Кинжал имеет узкое изогнутое перекрестье. Рукоять у него обладает эллипсоидной формой, то есть сужается к перекрестью и навершию, в сечении она округлая. На ее верхнюю часть надета небольшая обойма, над которой расположен прямоугольный в разрезе черенок, на котором было закреплено не сохранившееся навершие. Клинок прямой, в средней части незначительно расширяется, но затем сужается к острию. На клинковой части хорошо просматриваются два продольных неглубоких дола, образующие центральное ребро жесткости на нем (рис. 1, 2 , рис. 2, 2 ).

Общая длина сохранившейся части кинжала – 27 см, из которых 18,5 см приходится на клинок, ширина перекрестья – 5,2 см, диаметр рукояти – 1,6 см, максимальная ширина клинка – 3,2 см.

Как отмечалось выше, кинжалы с дуговидным перекрестьем получают наибольшее распространение в IV – начале III в. до н.э.

Дополнительным аргументом в пользу отнесения второго чуйского кинжала к этому времени выступает наличие у него эллипсоидной рукояти, характерной для целого ряда кинжалов и мечей раннесарматского облика как в Притяньшанье, так и за его пределами.

На территории рассматриваемого региона образцы клинкового оружия с подобными рукоятями отмечены на нескольких кинжалах из погребальных памятников на Западном

Тянь-Шане (Кетмень-Тюбинская долина), где они датируются IV–III вв. до н.э. [Ташбаева, 2011, с. 68–69, 86–87, рис. 59, 1,2 , 60, 1–3 ; Иванов, 2018а, с. 167–168, рис. 1, 1–3 ]. Они известны у кинжала и меча из кургана Иссык IV в. до н.э. в Семиречье [Акишев, 1978, с. 28–30, табл. 23–24].

Кинжал с аналогичной рукоятью был найден в соседнем Приферганье, в Исфарин-ской долине, и отнесен к IV–III вв. до н.э. [Нег-матов, 1987, с. 53–54, рис. 3]. Рукоять этого типа имеется у одного кинжала из Храма Окса (Тахти-Сангин) в Северной Бактрии, отнесенного Б.А. Литвинским к концу IV – III в. до н.э., который отмечает при этом, что более склоняется к концу предложенной им датировки [Литвинский, 2001, с. 207, 244–245, 248, табл. 58, 5 ].

Серия кинжалов с эллипсоидными рукоятями отмечены также на территории каменской культуры в Лесостепном Алтае, где они датируются IV – началом III в. до н.э., с возможным заходом также в V в. до н.э. [Могильников, 1997, с. 43–46, рис. 37, 3,5,6,8 , 39, 5 ; Шульга, 2007, с. 147, рис. 2, 10 ]. Отдельные их экземпляры известны из соседних Восточного Казахстана [Самашев и др., 2004, с. 233, рис. 9, 1 ], Горного Алтая [Кочеев, 1995, с. 83, рис. 1 ,2 ], Минусинской котловины [Красниен-ко, Субботин, 2013, табл. 1, X–10 ] и Тувы [Семенов, 2003, с. 28, табл. 32, 23 ].

Единичные мечи и кинжалы с подобными рукоятями происходят с территории распространения раннесарматской культуры в Южном Приуралье [Смирнов, 1961, с. 26–27, рис. 7, 11 ; Мошкова, 1963, с. 34, табл. 18, 9,11 ], а также в соседнем Зауралье [Смирнов, 1961, с. 25, рис. 5, 5 ; Мошкова, 1974, с. 25–26, рис. 5, 9 ], где они датируются в пределах IV– III вв. до н.э.

Итак, хронология эллипсоидных рукоятей на кинжалах и мечах раннесарматского, в том числе и на территории распространения сакс-кой культуры Притяньшанья, облика достаточно твердо укладывается в IV–III вв. до н.э., что позволяет датировать второй кинжал из Чуйской долины в этих же хронологических рамках.

Также обращает на себя внимание наличие долов на клинке у второго чуйского кинжала, достаточно редких для кинжалов и ме- чей скифо-сакского периода. Они впервые отмечены на клинковом оружии в Притяньша-нье. На территории ближайших регионов аналогичный прием оформления клинковой части имеется на целой серии кинжалов и мечей раннесарматского периода в Южном Приуралье, причем преимущественно характерен для его завершающего этапа [Исмагил, 2001, с. 119–120, табл. III,22, IV,31,34–38, V,39–48, VI,50–53,57–58, X,95,97–98,100,107,109, XIII,141,144; Мошкова, 1963, с. 34].

Показательно также то, что заметная часть кинжалов с долами из Южного Приуралья имеет сходную форму клинка, что также указывает на их определенную хронологическую близость с чуйским.

За пределами Южного Приуралья удалось найти только одну аналогию с долами на лезвийной части – это длинный железный меч из с. Ключи в Лесостепном Алтае. Данный меч имеет характерные черты раннесарматского клинкового оружия – дуговидное навер-шие и прямое перекрестье, но в то же время он обладает одной архаичной деталью – прорезной рукоятью, типичной для кинжалов преимущественно в VI–III вв. до н.э. [Мышкин и др., 2007, с. 41; Денисов, 2010, с. 202–204]. С учетом сочетания всех этих морфологических признаков меч был не без оснований отнесен к IV–III вв. до н.э. [Могильников, 1997, с. 45, рис. 39,2].

С учетом наличия у второго чуйского кинжала такой детали, как долы на лезвийной части, характерные преимущественно для клинкового оружия в основном в III–II вв. до н.э., его датировку можно сузить, по крайней мере до начала – первой половины III в. до н.э.

Новые находки железных кинжалов раннесарматского облика в Чуйской долине впервые отмечены, что не только закрывает своего рода «белое пятно», но и позволяет включить этот район в рамках Притяньшанья в зону их распространения. С другой стороны, находка кинжала из Чункурчака дает основания расширить традиционную дату их проявления в регионе и отнести ко второй половине V в. до н.э., то есть уже к начальному периоду их оформления на соседних территориях. Что, в свою очередь, дает основания включить Притяньшанье в южную периферию ареала сложения клинкового оружия раннесарматского облика.

ИЛЛЮСТРА ЦИИ

Рис. 1. Кинжалы раннесарматского облика из Чуйской долины (прорисовки автора):

1 – ущелье Чункурчак; 2 – район пос. Бордунский

Fig. 1. Daggers of early Sarmatian type from Chu valley (authors drawings):

1 – Chunkurchak gorge; 2 – area of Bordunskiy settlement

Рис. 2. Кинжалы раннесарматского облика из Чуйской долины (автор фото П.И. Мокин)

Fig. 2. Daggers of early Sarmatian type from Chu valley (photo by P.I. Mokin)