Евро-средиземноморское интеграционное взаимодействие: вызовы и геоэкономические возможности

В начале нового тысячелетия мир столкнулся с невиданными до этого вызовами современности: терроризмом, социально-экономическими и гуманитарными проблемами из-за политической дестабилизации в арабских странах. Европейский Союз последнее время испытывает на себе результаты смещения геоэкономических векторов развития в странах северной Африки. Эти последствия проявляются в проблеме беженцев, нахлынувших в Евросоюз. В начале 21 века каждый 35-й житель планеты был международным мигрантом. По прогнозам ООН к 2050 г численность мигрантов в мире составит 230 млн. человек. При этом лидирует по числу иммигрантов Европейский Союз - 60 млн. человек [1]. До недавнего времени, факты массового переселения в ЕС из стран северной Африки и Ближнего Востока не считались глобальной европейской проблемой, особенно если вспомнить основополагающий тезис Европейского союза, который провозглашал построение Европы, как убежища. Однако, в настоящее время начала проявляться конфликтность в отношениях между странами ЕС, связанная с появлением огромного потока беженцев. Разобраться в этимологии данной проблемы можно лишь, если проанализировать истоки взаимоотношений Евросоюза со странами северной Африки, понять механизмы интеграционных взаимодейст- вий, заложенных между ними еще в 60-е годы после распада колониальных империй.

Целью статьи является рассмотрение специфики взаимоотношений между странами ЕС и странами Средиземноморья.

По инициативе Франции, председательствующей в ЕС, 13 июля 2008 г. состоялся учредительный саммит обновленного Евро-Средиземноморского партнерства, получившего официальное название «Барселонский процесс: Союз для Средиземноморья». В этой встрече приняли участие 27 стран-членов Европейского Союза, пять европейских государств, не входящих в Евросоюз, но имеющих непосредственное отношение к региону (Албания, Босния-Герцеговина, Монако, Черногория и Хорватия), и одиннадцать стран юга Средиземноморья (Алжир, Египет, Израиль, Ливан, Марокко, Сирия, Тунис, Турция, ПНА, Иордания и Мавритания) [2].

Приоритеты будущего Союза, содержавшие целый комплекс стратегических целей, были сформулированы следующим образом [3]:

• -    политика избирательной иммиграции;

• -    экология и защита окружающей среды, борьба с загрязнением Средиземного моря;

• -    политика совместного долгосрочного развития и укрепления сотрудничества и взаимопомощи внутри Средиземномор-

• ского региона в сфере экономики (зона свободной торговли, инвестиции, развитие транспортной инфраструктуры, энергетическая безопасность, создание и передача новых технологий и т.д.);

• -    борьба с коррупцией, организованной преступностью и терроризмом;

• -    развитие культуры, системы образования, здравоохранения, борьба против неравенства и несправедливости.

Однако, сразу же на стадии проработки проекта, между двумя сторонами появилось множество проблем и разногласий. Изначально отношение ряда европейских стран, в частности Германии, и европейских институтов к инициативе Средиземноморского союза было довольно настороженным. Выступления Н. Саркози не содержали ответа на вопросы о структуре, формате отношений между предполагаемыми участниками, источниках финансирования будущей организации. Политический характер заявлений, который в принципе и не предполагал техническую детализацию проекта, ярко демонстрировал претензии Франции на лидерство не только в Средиземноморском регионе, но и в Евросоюзе. Такая постановка вопроса не могла удовлетворить главного политического конкурента Франции в ЕС - Германию. Ее позиция состояла в том, что новый Союз расколет единство ЕС, если в нем будут участвовать лишь прибрежные страны, и создаст параллельную Барселонскому процессу структуру. К тому же недовольство Берлина заключалось в неприемлемой для него идее возможного финансирования нового проекта из бюджета ЕС, наполнение которого в существенной степени зависит от Германии [2].

Политика противодействия идеи Н. Саркози со стороны Берлина привела к тому, что в печатных изданиях стала появляться информация о возможном создании еще одного союза, объединяющего страны Балтийского моря. Неминуемый кризис внутри Европейского союза в свете возможного ухудшения отношений между основавшими его странами появился на повестке дня. Поэтому стало очевидным, что без поддержки ЕС проект Средизем- номорского союза будет обречен на провал.

В результате консультаций с европейскими партнерами проект Средиземноморского союза претерпел ряд изменений, но получил статус общеевропейской инициативы, идущей в русле Барселонского процесса. В мае 2008 г. Европейская комиссия одобрила предложения по усилению Евро-Средиземноморского партнерства, получившего название «Барселонский процесс: Союз для Средиземноморья». Тогда же Европейская комиссия опубликовала документ, в котором содержатся обоснование необходимости новой политики и предложения по обновлению отношений со средиземноморскими партнерами. Согласно документу, Барселонская декларация и взятые в 1995 г. сторонами обязательства, являются фундаментом новой инициативы. Политический диалог, экономическое сотрудничество, взаимодействие в культурной и гуманитарной сферах, а также добавленная к Барселонской декларации в 2005 г. «IV глава», касающаяся вопросов миграции, социальной интеграции, правосудия и безопасности, остаются в силе. Далее Европейская Комиссия подтвердила все ранее взятые на себя обязательства как в рамках двусторонних отношений со странами региона, так и в рамках Европейской политики добрососедства.

В итоге, европейским государствам удалось договориться в целом о принципах Союза для Средиземноморья, его организационной структуре и будущем финансировании. С другой стороны, эти консультации еще раз подтвердили чрезвычайную сложность многосторонней координации, когда требуется учесть интересы разных участников, преследующих зачастую совершенно разные цели.

К трудностям, возникшим при проработке инициативы Союза на европейском уровне, добавилось неоднозначное (и даже негативное) отношение к этому проекту некоторых стран Юга Средиземноморья [4].

Страны Северной Африки, изначально положительно отреагировавшие на предложения Н. Саркози, который лично в Ал- жире, Тунисе, Марокко и Египте призывал построить Союз «ради будущего», впоследствии стали настаивать, как и европейские коллеги, на «разъяснении» нового характера отношений. Под этими «разъяснениями» подразумевалось, кто из стран Юга получит, хотя бы неофициально, преференциальный статус, какая столица станет местом для штаб-квартиры той или иной структуры (секретариат и т.д.) нового Союза. На фоне соперничества североафриканских государств за неформальное лидерство дополнительной темой для полемики стало участие Израиля в Союзе для Средиземноморья. В частности, по мнению Алжира, инициатива Н. Саркози не должна служить основанием для нормализации отношений арабских стран с еврейским государством в рамках нового Союза, хотя именно это предложение содержалось в тексте его выступления в Тулоне.

Еще одним камнем преткновения стала бескомпромиссная позиция ливийского руководства. Ливия, имеющая с 1999 г. статус наблюдателя в Барселонском процессе, несмотря на активное сближение с Западом в последние годы, категорически отвергла идею участия государства в Союзе для Средиземноморья. Позиция ливийского руководства [2] свидетельствовала о том, что это государство с относительно небольшим населением и значительными нефтегазовыми ресурсами пока не заинтересовано в предлагаемом «партнерстве» в той же мере, что и соседи Ливии, рассчитывающие на дополнительные политические и экономические дивиденды.

Непростая ситуация возникла и по вопросу о включении Турции в новый формат отношений. Дело в том, что Н. Саркози, еще будучи кандидатом в президенты, неоднократно выступал против включения Турецкой республики в состав ЕС. Только в формате участника Средиземноморского союза, а не в качестве возможного полноправного члена ЕС представлялось будущее турецко-европейских отношений. Именно в связи с этим идея нового Союза была сначала весьма сдержанно встречена в Турции, поскольку это государство с 1999 г. имеет статус канди- дата на вступление в Евросоюз, а переговоры о вхождении находятся на завершающей стадии. Поэтому участие Турции в учредительном саммите Союза для Средиземноморья зависело от позиции, которую займет Брюссель. Только после того как Европейская комиссия подтвердила незыблемость позиции о продолжении переговоров с Турцией о ее вступлении в ЕС, Анкара приняла предложение участвовать в обновленном Барселонском процессе.

Итоговая декларация парижского саммита, подписанная 13 июля 2008 г. всеми участниками, составлена в полном соответствии с принципами, высказанными ранее Европейской комиссией. В декларации, как и практически во всех документах, посвященных евро-средиземноморью, подчеркивается необходимость совместной работы ради достижения мира на Ближнем Востоке, стабильности и безопасности в регионе, развития человеческих ресурсов, сокращения бедности, соблюдения прав человека, усиления роли женщин в обществе, уважения меньшинств, борьбы против расизма и ксенофобии, а также развития межкультурного диалога и, следовательно, лучшего взаимопонимания [5].

Основные перспективы сотрудничества Стран Союза для Средиземноморья были изложены в Программе совместных действий. Для достижения вышеназванных целей были предложены следующие направления:

• 1.    Борьба с загрязнением Средиземного моря.

• 2.    Развитие морского и наземного транспорта между двумя берегами Средиземного моря, строительство прибрежных магистралей и модернизация железнодорожного сообщения, связывающего страны Магриба.

• 3.    Совместное обеспечение общественной безопасности и предупреждение природных и гуманитарных катастроф.

• 4.    Развитие альтернативных источников энергии.

• 5.    Развитие высшего образования и научных исследований, создание Евро-средиземноморского университета.

• 6.    Развитие микро-, малых и средних предприятий.

Наиболее острый для стран ЕС вопрос об источниках финансирования новой инициативы был решен следующим образом. Учитывая, что в соответствии с уже существующими обязательствами Евросоюз на постоянной основе оказывал региону значительную поддержку, он не в состоянии был взять на себя дополнительное финансовое бремя. В связи с этим предполагалось, что финансирование проектов в рамках нового Союза не будет происходить исключительно за счет средств ЕС, а дополнительное финансирование Еврокомиссия рассчитывала привлечь в первую очередь со стороны частных инвесторов, помимо этого проекты должны были реализоваться и за счет общего бюджета ЕС, а также из бюджетов его стран-участниц. Некоторые проекты финансировались полностью государствами Юга Средиземноморья. Участие последних в совместных проектах не только в качестве получателей помощи, но и в качестве инвесторов должно было повысить их заинтересованность в достижении конкретных результатов.

Политика конкретных проектов была призвана внести изменения в принятый в рамках Барселоны подход, который обусловливал предоставление помощи и экономическое сотрудничество со странами Юга в первую очередь результатами, достигнутыми ими на пути построения гражданского общества и климата взаимного доверия. Предполагалось, что экономическое развитие будет неизбежным следствием урегулирования наиболее острых конфликтов (Ближний Восток, Западная Сахара) и создания здорового политического климата. Позже многостороннее политическое сотрудничество было парализовано из-за усугубившейся в последние годы ситуации на Ближнем Востоке. Речь идет не только о палестино-израильском конфликте, но и о ситуации в Ливане и Сирии, которые непосредственным образом влияют на внешнюю политику почти всех арабских стран региона, обостряя и без того очень серьезные внутриарабские противоречия. Поскольку почти за 13 лет Барселонского процесса существенных улучшений ни в политике, ни в экономике стран Юга не произошло, европейцы, осознавая исключительную важность для будущего Европы того, в каком русле будут развиваться средиземноморские страны Юга, предложили иной подход.

С одной стороны, в рамках Союза для Средиземноморья, экономические и гуманитарные проекты должны были выйти на первый план, а с другой - ответственность за результаты, как позитивные, так и негативные должны были быть разделены между всеми без исключения государствами-участниками. Таким образом, политические цели сотрудничества, под которыми подписались все участники, представляли собой определенное идеологическое обрамление конкретных проектов в области экономики, экологии, энергии и образования [6].

В рамках Союза для Средиземноморья смещение приоритетов в сторону экономических проектов могло показаться возвращением к ситуации, характерной до начала Барселоны, однако, это смещение происходило уже на совершенно новом витке отношений между Европой и странами Юга Средиземноморья. Со временем Север и Юг Средиземноморья становились теснее связаны между собой различными программами помощи и сотрудничества, чем полтора десятилетия назад.

Идея партнерства преподносилась идеологами Союза как нечто совершенно новое, как то, чего был лишен Барселонской процесс. Хотя, если обратиться к тексту Барселонской декларации 1995 г., которая стала результатом многолетней предварительной работы по анализу и систематизации развития отношений в регионе, именно партнерство с взаимной ответственностью сторон было центральной идеей Евро-Средиземноморского сотрудничества. В качестве новизны Союза было сформулировано то, что уже с 1995 г. должно было определять отношения между Севером и Югом Средиземноморья. «Старая новизна» этой идеи в Союзе для Средиземноморья лишь подтверждало, что в рамках Барселонского процесса уровень партнерства не был достигнут.

Настоящие и будущие проекты в рамках нового Союза, подразумевали свободное в них участие для всех стран, подписавших Парижскую декларацию. Государства, исходя из собственных потребностей, имели возможность предлагать и выбирать лишь те проекты, в которых они реально заинтересованы.

Инвестирование средств в охрану окружающей среды, развитие образования и исследований, альтернативных источников энергии, т.е. цели долгосрочного развития, – актуальная повестка дня для западного постиндустриального общества, но не для развивающихся стран, где приоритетами остаются решение проблемы бедности, роста населения и безработицы, обеспечение продовольствием и водой.

Пытаясь не допустить сегодняшнюю ситуацию в Европе, которая имеет тяжелые последствия (в частности, терроризм, потоки беженцев, ухудшение гуманитарной ситуации и др.), Евросоюз обеспечивал собственную безопасность путем многопрофильной помощи государствам Юга Средиземноморья в целом и тем режимам, с которыми «можно работать», в частности.

Глобальная средиземноморская политика была заменена на Обновленную средиземноморскую политику, начал работать Средиземноморский форум для диалога и сотрудничества, активизация в Западном Средиземноморье послужила началу встреч двух берегов в рамках «5+5» и т.д. Опираясь на этот фундамент, была начата

Барселона. В развитие этого курса инициатива Союза для Средиземноморья, став продолжением Барселонского процесса и Европейской политики добрососедства (вполне возможно и против желания идеологов нового Союза), подтверждало последовательность и преемственность подхода ЕС при выстраивании отношений со странами Юга Средиземноморья.

Подобные проекты должны были появляться и в дальнейшем, до тех пор, пока они служили бы интересам европейских государств. В существующих геополитических условиях страны двух берегов Средиземного моря «были обречены» на сотрудничество и на создание (по инициативе ЕС) подобных организационных структур.

В заключении, следует отметить, что изначально создание евро-средиземноморского партнерства было достаточно проблемным и противоречивым процессом. С одной стороны Европейский союз, является объединением независимых государств, которые имеют свое мнение и собственные взгляды на решение различных вопросов, зачастую преследовавшие разные цели, с другой – Страны Средиземноморья, также являются «сложным» объединением государств, исторически ведущих борьбу за лидерство на континенте. Усугубило ситуацию и сегодняшняя ситуация в Европе. Именно поэтому процессы интеграции в Средиземноморье, а также эффективная политика соседских отношений с ЕС не то что далеки от идеала, а, к сожалению, явились иллюзией и несбывшейся мечтой.