Федеральный и региональный аспекты определенности форм собственности в России как основание ответственности бизнеса

Отношение к собственности в решающей степени определяет статус свободы личности, экономическую и политическую систему общества. Кардинальные изменения, происходящие в отношениях собственности на средства производства, представляют собой одно из главных условий повышения справедливости и нравственности социально-экономических отношений, преодоления антигуманных явлений в экономике1. Сформировавшиеся формы собственности (частная и общественная) развивались в различных вариантах и определяли важнейшие процессы в жизни общества. Жизнь выявила серьезные изъяны обоих форм.

В результате приватизации, проведенной в постсоветской России, была решена задача изменения форм собственности: почти 60 % предприятий стали частными2. Следует отметить, что количество предприятий и организаций, находящихся в частной собственности, в целом по РФ (81 %) значительно превышает аналогичный показатель по Республике Мордовия (47 %)3. Важно также отметить то, что в «Государственной программе приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации на 1992 год» указывалось на формирование слоя частных собственников, содействующих утверждению социально ориентированной рыночной экономики4.

АЛЯМКИН Сергей Николаевич, аспирант кафедры гуманитарных дисциплин Рузаевского института машиностроения Мордовского государственного университета.

Частная форма собственности является основной в большинстве стран мира, но уровни их социально-экономического развития совершенно различны. Это значит, что сама по себе она не гарантирует ни экономических, ни социальных успехов. Результат зависит от многих обстоятельств, и не в последнюю очередь он зависит от того, какая частная собственность создана и в какие условия она поставлена.

Приватизация, проведенная в постсоветской России, утвердила олигархическую частную собственность, главной характеристикой которой является сосредоточение основной части национального богатства в руках узкой группы лиц. По данным общероссийского исследования, проведенного Институтом социологии РАН, три четверти населения страны считают структуру собственности, сложившуюся в России, несправедливой5. Это резко контрастирует с тенденцией социализации капитала в странах, вступающих в полосу постиндустриального развития.

С позиций современной теории и практики ведущих стран несомненно то, что субъект частной собственности ответствен за ее эффективное использование, в том числе в социальном плане.

В конституциях ряда зарубежных государств повышение роли социальной составляющей сопровождается расширением форм конституционного регулирования отношений собственности. Так, В. Г. Вишняков приводит ряд формулировок конституций некоторых развитых стран, наделяющих собственность социальной функцией. В Конституции ФРГ записано, что собственность обязывает, пользование ею должно одновременно служить на благо общества. Конституция Японии провозглашает, что право собственности определяется законом в соответствии с интересами общественного благосостояния. Итальянская Конституция говорит о том, что частная собственность признается и гарантируется законом, который определяет способы ее приобретения, пользования ею и границы ее действия с целью обеспечить ее социальную функцию и сделать доступной для всех6.

В Конституции РФ отсутствует указание на социальное содержание собственности. Категория «форма собственности» сводится к правомочиям собственника, трактовке собственности как владения, пользования, распоряжения. Согласно ч. 2 ст. 8 Конституции РФ, в стране признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности7. В действительности «защита» госсобственности (да еще и «равным образом») остается формальным предписанием. В процессе приватизации эта собственность просто раздавалась без всяких на то экономических оснований.

Формальные права собственности стали лишь ширмой для легализации «выедания» активов и ресурсов. Существенные недостатки правовой базы давали возможность (или становились причиной) для серьезных злоупотреблений и финансовых нарушений в ходе приватизации.

Тезис, согласно которому современному обществу нужен «плюрализм форм собственности», аргументировался в научно-экономической литературе и во второй половине 80-х, и в первой половине 90-х гг. Так, в своей «дореформенной» публикации В. Куликов писал, что «всеобщая приватизация ныне стала бы таким же насилием над экономикой, каким в свое время оказались всеобщая национализация капиталистической собственности и сплошная коллективизация сельского хозяйства. Суть... состоит в переходе к многообразию форм собственности и хозяйствования (включая частную собственность)»8. Ни эти, ни содержательно схожие предложения не являются реализованными до сих пор. Они и не могли найти свое место в практике хозяйствования, так как в ней продолжала действовать принятая в начале 90-х гг. концептуальная модель приватизации.

На примере предприятий Республики Мордовия, являющихся лидерами в своих отраслях производства, можно проследить общефедеральную тенденцию высокой концентрации акционерного капитала, когда доля крупнейшего акционера превышает 50 %. Так, в ОАО «Рузхиммаш» 92,23 % обыкновенных акций принадлежат ОАО «Русская корпорация транспортного машиностроения». В ОАО «Агрофирма „Октябрьская”» лицо, осуществляющее полномочия единоличного исполнительного органа акционерного общества, владеет 53,45 % обыкновенных акций общества. В ОАО «Холдинговая компания „Саранскстройзаказчик”» лицо, наделенное полномочиями единоличного исполнительного органа акционерного общества, владеет 51,70 % обыкновенных акций общества9.

Между тем, согласно данным исследования, приведенного Т. Долгопятовой, распределение акций, которое позволяет избежать подавляющего доминирования одного собственника, повышает производительность труда и прибыль предприятия (а значит и налоговые отчисления), что составляет базовый уровень социальной ответственности бизнеса. Кроме того, переход от высокой концентрации акционерного капитала к средней является значительным шагом на пути к развитию партнерских внутрифирменных отношений. Целенаправленное распространение акций среди работников предприятия позволит учитывать интересы работников (второй уровень корпоративной социальной ответственности)10.

Еще одна существенная проблема утверждения в России частнокапиталистической собственности — «превращение формальных прав собственности в специфический актив, ценность которого зависит от наличия других специфических активов неформального типа, таких как административный ресурс и инсайдерская информация»11. Суть явления состоит в том, что формальный титул собственника сам по себе не означает реального доступа к управлению ресурсами, являющимися объектом собственности.

Восприятие частной собственности внутри страны, лишенной гарантий неприкосновенности и отягощенной рядом произвольно устанавливаемых условий и обязательств, породило активный отток капитала из России. Значительное число успешных российских предпринимателей, едва добившись определенного уровня капитализации своего бизнеса и опасаясь лишиться его из-за неурегулированности вопроса о собственности, стремится продать собственность и отойти от публичной предпринимательской деятельности в России. Это пагубно влияет на уровень социальной ответственности бизнеса.

Таким образом, структура форм собственности, сложившаяся в России в результате сложных, кризисных процессов 90-х гг. XX в., не соответствует современным требованиям экономической эффективности, социальной справедливости и ответственности бизнеса, а также остается одним из главных факторов и источников избыточного социального неравенства.

Для реализации концепции социальной ответственности бизнеса необходимо придать российской структуре форм собственности социально-ориентированную направленность. Это предполагает выработку программы взаимных мер бизнеса, власти и гражданского общества, создающих условия для общественного признания складывающихся отношений собственности, в том числе и на крупные общественно значимые хозяйственные активы. Целесообразно законодательно урегулировать процедуру восстановления законных прав органов государственной власти и местного самоуправления в качестве собственников в случае их нарушения в ходе приватизации соответствующего имущества. Одним из пунктом обозначенной программы может стать компенсация обществу части упущенной выгоды в результате неудовлетворительно проведенной приватизации. Так, Г. Явлинский предлагает применить компенсирующие обязательства к юридическим и физическим лицам, оказавшимся бенефициарами так называемой «большой приватизации» 90-х гг.12 В первую очередь это относится к тем из них, кто приобрел крупные пакеты акций приватизируемых предприятий в ходе залоговых аукционов, инвестиционных конкурсов и прямой продажи государственных долей так называемым «стратегическим инвесторам».

Необходимыми являются демократизация и социализация корпоративного капитала посредством приоритетного распространения акций среди персонала корпораций и широких слоев населения, развития доверительных форм управления акциями, надежной защиты интересов миноритарных акционеров, открытости и прозрачности деятельности корпораций, приобщения их персонала к управлению. Наиболее детально правовой статус акционерных обществ работников (рабочих и служащих) представлен в законодательстве США. В 70-е гг. XX в. Конгресс США принял 16 законов по программе «План создания акционерной собственности работников» — ЭСОП (Employee Stock Ownership Plans), разработанной Л. Келсо. Решающую роль в принятии законов по ЭСОП сыграли выводы по результатам выборочного обследования 75 предприятий. Было установлено, что с того времени, как предприятия перешли в собственность рабочих и служащих, производство выросло на 25 %, прибыль — на 15 %, другие экономические показатели также превышали средний уровень в своих отраслях13.

Для легитимации капитала требуется введение прогрессивного налога на имущество, имея в виду прежде всего обложение им крупных состояний, а также создание прозрачной системы распределения природной ренты.

Назрела необходимость систематизированного законодательного регулирования социальной активности бизнеса в партнерстве с государственными органами и институтами гражданского общества, предусматривающей, с одной стороны, запрещение принудительных мер, с другой — поощрение социальной активности бизнеса, прежде всего через налоговую политику; создание соответствующей системы независимых инвестиционных фондов.