Феномен смерти и его амбивалентность

Философский словарь трактует смерть просто как «естественный конец всякого живого существа»[2]. Но в отличие от других живых существ, подверженных смерти, только человек сознает смерть. В сознании человека смерть уже осмысливается как значимый феномен, в котором проявляется его бытие.

Феномен смерти всегда увлекал его и уводил размышления о ней в область непознаваемого, потустороннего, того, что неведомо простому смертному человеку. Человек одновременно трепещет перед смертью, перед ее величием и загадочностью. С другой стороны, остерегается ее как предела собственного бытия.

Представления о смерти менялись в сознании людей по мере того, как происходили изменения в самом сознании. Первым людям смерть представляется обычным ходом вещей. Четкой грани между жизнью и смертью не было. Лишь в средневековье появляется кладбище, которое выносится за черту города и разграничивает мир живых и мир мертвых. Сегодня смерть представляется страшным феноменом. С помощью косметических средств умершему человеку стараются придать вид живого, продолжить его бытие. Будущее человечества связывается с трансгуманизмом и новейшими технологиями, позволяющими отсрочить или вовсе избежать смерти. Как бы то ни было, обращаясь к феномену смерти, приходится констатировать ряд противоречий, которые, преломляясь в бытии человека, осмысливаются нами как амбивалентности.

• 1.    Амбивалентность рождения и смерти. На наш взгляд, противопоставление жизни и смерти вообще не корректно, поскольку жизнь – всеобщий феномен, выражающий бытие органических структур, осуществляющих себя через рождение и смерть. Будучи осмысленными, исходя из бытия человека, рождение и смерть амбивалентно присутствуют в каждом его моменте. Некогда Ж. Батай задавался вопросом об одновременном утверждении и отрицании бытием самого себя [1].

• 2.    Амбивалентность ожидания и бегства. Человек, признавая смерть, тем не менее, не убежден в ней. Поскольку смерть дает о себе знать всегда лишь как смерть другого человека. Поэтому человек ощущает смерть, чувствует свою причастность к ней и ожидает ее. Но, в то же время, он боится ее как что-то недоступное его осмыслению. Кстати, вопреки тому, что на протяжении истории достижения мысли и науки все более превращали бытие в «подручное», поддавшееся осмыслению и использованию человеком, смерть же до сих пор остается «неподручной»: неподдающейся контролю со стороны человека. Поэтому трепет перед ней, сохранившей свою потаенность, усиливается.

• 3.    Амбивалентность умиротворения и беспокойства. Феномену смерти приписывают его свойство – способствовать умиротворению или беспокойству человека. С представлениями о «царствии небесном» связаны ожидания человека на умиротворенное бытие после смерти. Этому ожиданию амбивалентно сосуществует чувство беспокойства, которое возникает перед неопределенностью потустороннего мира.

Он предположил наличие в людях разрушительной интенции, актуализация которой позволяет обновлять бытие. Целью такой разрушительной деятельности является снятие бессилия человека по отношению к противопоставленному к нему бытию. Разрушить мир в таком случае – значит сохранить себя. Зачастую сохранение себя кажется возможным только в рамках смерти, то есть уничтожения своего бытия. Само бытие человека становится «мортификацией» - процессом созидания смерти. Но и о самой смерти нельзя сказать ничего однозначного. Вплоть до того, что о смерти и рождении корректно говорить как об едином феномене, поскольку каждый из них присутствует в другом: бытие в утробе матери есть уже начало умирания. Равно как и наоборот: смерть есть рождение иной формы бытия.

Ритуальное пожелание смерти – «умри» звучит и как «возродись». Все участники ритуала жаждут перерождения, они все участники и хозяева священного действа. В ритуале человек слит с природой: вместе с ощущением своего природного начала человек ощущает образ становления и времени, а потому и отношение к смерти у него естественное: как к новому рождению. В ритуале амбивалентность бытия как становления находит свое выражение в образах ножа, убийства, беременности, родов, огня. Так называемая психологами «самость» человека приходит в полнейшее тождество с тем, что происходит в ритуале. Из страха перед пустотой рождается томление по непреходящему бытию, которое находит свое выражение в ритуале. Это народное ощущение своей коллективной вечности, своего исторического бессмертия и непрерывного обновления себя в целом.

Положенная в основание феномена смерти идея о рождении и умирании в рамках бытия человека становится интеллектуальной амбивалентностью как сосуществование взаимоисключающих идей в рассуждениях человека о смерти. Так что экзистенциальная природа человека стремится к становлению, рождению, стремится ускользнуть от смерти. Сущность же человека принимает смерть как форму бытия.

В подручности бытия лежит причина, по которой человек начинает избегать мыслей о смерти. Наука и производство создают предметы материального мира, существование которых не обременено временностью или, по-другому - жизнью. В повседневном существовании в сознании человека «складывается картинка» безвременности не только материального мира, но и мира человеческого. В то время как бытие человека должно осознаваться им с позиции его небытия. Другими словами, человек задумывается о своем существовании, когда впервые мыслит о неизбежном его прекращении. Возможность смерти побуждает человека осмыслить, что такое его бытие. Смерть представляет собой предел, в котором мыслится все бытие человека. Хотя, по существу, умирание происходит с нами каждую секунду, так что наше бытие есть бытие-к-смерти.

Однако человек все же предпочитает игнорировать бытие-к-смерти, убегая в симуляционное пространство цивилизации, что способствует дальнейшему отчуждению человека от себя самого. Таким образом, бытие человека одновременно есть воля к смерти и желание отсрочить ее, убежать, ускользнуть от нее. Сформированная в результате сосуществования этих двух интенций волевая амбивалентность, показывает нам, как при встрече с феноменом смерти экзистенциальная природа человека обращается в бегство, в то время как сущностное начало человека стремится к полному принятию ее как подлинного факта своего бытия.

Умиротворение и беспокойство – амбивалентные чувства, которые испытывает человек по отношению к смерти. Их ощущение напрямую зависит от того, насколько ценно для человека то бытие, в котором он пребывает. Если бытие человека оценивается им самим как бессмысленное, когда он чувствует себя в мире чужим, то и осознание смерти будет приносить ему чувство умиротворения в предвкушении скорого окончания бессмыслицы. И, напротив, человек, поглощенный миром, цепляющийся за свое бытие, будет ощущать и демонстрировать явное беспокойство по поводу конечности своего существования.

Есть еще одна особенность, касающаяся феномена смерти и эмоциональной амбивалентности умиротворения и беспокойства: человек, испытывающий чувство умиротворения во взаимодействии с миром, неизбежно будет испытывать беспокойство при соприкосновении со смертью. И напротив, человек, ощущающий беспокойство по поводу своего бытия в мире, при встрече со смертью испытает облегчение и почувствует умиротворение. Эта эмоциональная амбивалентность бытия человека в феномене смерти подчеркивает величие человека, который, испытывая беспокойство бытия в мире и не получая умиротворения в смерти, все же продолжает существовать и придавать смысл своему бытию.

Итак, мы увидели, что амбивалентность смерти имеет особенность, связанную с ее спецификой: говоря о смерти как феномене бытия человека, мы имели в виду не сам феномен смерти, поскольку сказать ничего аутентичного о ней мы не можем, но феномен ее осмысления человеком. Интеллектуальная амбивалентность смерти видится нам как сосуществание двух взаимоисключающих идей в человеке, как то рождение и умирание, которые он кладет в основу своих рассуждений о смерти. Волевая амбивалентность, связанная с невозможностью определиться в отношении к смерти, выражается в том, что человек и ждет смерть как неизбежность, и стремится ее отсрочить, «убежать» от нее. Эмоциональная амбивалентность по поводу осознания человеком своей смерти выражается в одновременно двух чувствах: умиротворения и беспокойства. При этом нами отмечено, что экзистенциальная природа человека стремится продолжить свое бытие, отсрочить умирание и испытывает по поводу соприкосновения со смертью беспокойство. В то время как эссенциальная природа человека в смерти видит необходимое условие рождения, поэтому стремится к принятию смерти и испытывает умиротворение от встречи с нею.

Таким образом, амбивалентность смерти имеет особенность, связанную с ее спецификой: экзистенциальное влечение человека стремится продолжить свое бытие, отсрочить умирание и испытывает по поводу соприкосновения со смертью беспокойство. В то время как эссенциальное влечение человека в смерти видит необходимое условие рождения, поэтому стремится к принятию смерти и испытывает умиротворение от встречи с нею.

Анализ амбивалентности одного из основных феноменов бытия человека – смерти, оказывается эвристически плодотворным, поскольку в результате демонстрирует нам, что проявляющиеся в его рамках идеи, решения и чувства человека, составляющие ядро его экзистенции, оказываются обусловлены ею. Вскрытие этой особенности способствует дальнейшему анализу амбивалентности и значительно обогащает существующие представления о человеке и об основных феноменах его бытия.