Философско-психологические основания моделирования субъекта

К ак известно, само слово «модель» происходит от латинского modelium – «образ» или «образец», а моделирование подразумевает не только изготовление образцов и способы этого изготовления, но и мыслительную способность воспроизводства образов различных ситуаций. В этом значении оно близко к понятию «наглядно-образная репрезентация». Моделирование является не только одним из средств научного познания, но и свойством мышления, одной из главнейших его функций. В этой связи способность к моделированию уходит корнями еще в биологическую природу. Ведь без данной способности животные, по крайней мере высокоорганизованные, не могли бы быть подготовлены к множеству ситуаций, сопряженных с добыванием пищи, избеганием опасности и т.д. Надо полагать, что способность к мыслительному воспроизводству нескольких моделей ситуаций создает условия необходимости выбора, определяя саму природу опережающего отражения, а значит психики, разума. В этом смысле моделирование выступает как один из основных феноменов психологии, как неотъемлемая часть психики человека, его способности быть субъектом.

МОЗЖИЛИН Сергей

Иванович – д.филос.н., профессор кафедры философии и политологии СГСЭУ

Моделирование сопряжено с такими мыслительными операциями, как аналогия, абстрагирование, перенос, замещение. Но ими оно не ограничивается, поскольку построение модели предполагает возможность привнесения в нее нового элемента. Мы только гипотетически можем предполагать, насколько животные способны вносить в свои мыслительные модели новые компоненты, отличные от тех, которые были в их чувственном опыте, поскольку о своих мыслительных моделях животные никому не сообщают; но в человеческом моделировании данное явление неоспоримо. В этой связи весьма обоснованное определение модели, создаваемой человеком, дает В.А-. Штофф: «Под моделью понимается такая мысленно представляемая или материально реализуемая система, которая, отображая или воспроизводя объект исследования, способна замещать его так, что ее изучение дает нам новую информацию об этом объекте»1. Б-олее того, многие продукты человеческого мышления, сопряженные с феноменом религиозной веры, обладающие психической реальностью, такие как представления о духах и богах, о бестелесных душах и прочих предметах, называемых сверхъестественными, или, говоря языком философии, метафизическими объектами, могут быть представлены и переданы окружающим только в форме моделей, в которых (хотя и очевидны аналогии с физическими объ- ектами) присутствуют те элементы, которых никогда не было в чувствах. В этой связи интересно замечание С.Л. Катречко: «Способ бытийствования метафизических объектов принципиально отличен от способа существования физических объектов: они не только объективно-субъективны, но и субъективно-объективны, поскольку являются мыслительными конструктами homo metaphisicus. В этом они похожи на математические объекты: им тоже нельзя приписывать никаких физических свойств»1. Модели метафизических объектов, будучи не связанными ни с чем физически конкретным, изначально предоставляли возможность наполнения их новым содержанием, не только включая изменение религиозных воззрений, но и предполагая постоянный поиск неизвестного. Собственно, всякое человеческое познание и начинается с обозначения неизвестного. Метафизические же объекты не только обозначают неизвестное, но и представляют его модели, которые можно анализировать и корректировать, синтезируя при этом различные идеи, создавая основу познавательного опыта.

При этом возникает своеобразная диалектика моделирования. С одной стороны, для того чтобы началось познание мира, необходимо было его смоделировать, с другой – построение модели мира выступает завершающим актом познания его человечеством. Всякое познание неизвестного начинается с построения модели, в то же время любая гипотеза предполагает наличие модели, которую можно рассматривать с разных сторон, прилагая ее к реальным обстоятельствам или ограничиваясь идеальными формами. Б-олее того, любое мировоззрение складывается из множества моделей, да и в целом является моделью мира, но не им самим.

В это же время, по мнению некоторых исследователей метода моделирования, вместе с созданием аналитической геометрии Декарта и Ферма возникли изоморфные научные теории, т.е. такие, когда одна выступает в качестве модели другой и наоборот2. Тем самым можно утверждать, что современное моделирование исторически возникло в эпоху экономики биосферы. Тогда же появились научные теории, положения которых не были наглядны, более того – выходили за пределы здравого смысла, доверяющего ощущениям, а потому их доказательства требовали обязательного построения моделей. Например, судьи заставляли Галилео Галилея отказаться от доводов в пользу движения Земли вокруг своей оси, да еще и вокруг Солнца ввиду того, что они этого движения никак не ощущали. Наглядным и очевидным для них было, наоборот, движение Солнца. Галилей, хотя судьи и принудили его к отказу от бесовских, по их мнению, утверждений, принципиально доказал причину отсутствия ощущения движения Земли путем моделирования процессов движения в различных инерциальных системах, например на равномерно двигающемся корабле. В этой связи следует заметить, что метод моделирования сыграл одну из первостепенных ролей в формировании принципа относительности движения. А-нализируя подобные использования моделей в научном познании, И.Т. Фролов делает вывод: «Моделирование означает материальное или мыслительное имитирование реально существующей системы путем специального конструирования аналогов (моделей), в которых воспроизводятся принципы организации и функционирования этой системы»3.

Таким образом, модель является одним из главных средств познания объективной реальности. В принципе моделируется все, что можно представить в качестве объекта. Это касается также и субъективного – мыслей, чувств, переживаний, имеющих только психическую реальность. Но возможно ли создать модель самого субъекта, т.е. того, кто, собственно, моделирует?

Между тем, современная наука вынуждена считаться с тем, что мир полисубъек-тен, а значит строить модели, учитывающие субъект и его деятельность. Можно согласиться с О.В. Шимельфенигом, что пора «вместо химерических словосочетаний “объективная реальность, истина, знание” и т.п., говорить – “интерсубъектная реальность, истина, знание”»4. Мы считаем, что подобное методологическое уточнение более жизнеспособно относительно создаваемой реальности, наблюдаемый переход к которой, говоря словами Э. Гидденса, в своей основе имеет смену природной окружающей среды и регулируемых традицией форм социальной жизни, которые ранее предполагались в значительной степени данными в готовом виде, на радикальную детрадиционализацию и «исчезновение природы», где под природой понимается среда, независимая от человеческого действия и не являющаяся его продуктом, т.е. на создание ноосферы. В этих условиях, когда появляется экономика ноосферы, идет смена общенаучной парадигмы, и моделирование уже не может обходиться без решения проблемы субъекта.

Данного мнения придерживаемся не только мы – оно достаточно распространено в среде ученых. Однако, несмотря на декларируемые исследователями намерения, на данный момент приходится констатировать отсутствие в науке комплексного подхода к моделированию как субъективного взаимопревращения, так и собственно субъекта. Хотя очевидно, что, во-первых, нельзя рассмотреть сотворенную действительность в отрыве от того, кто ее сотворил, – субъектов, во-вторых, не менее значим и тот факт, что наука в своих отраслях уже полностью подготовила почву для создания таких моделей. Однако, несмотря на то, что попытки рассмотрения действительности с позиций введения в модели субъекта предпринимались неоднократно, данная задача на настоящий момент никак не может быть отнесена к решенным.

В психологии идея активной роли сознания впервые была высказана С.Л. Р-убинштейном в рамках его субъектной парадигмы, в которой психическое рассматривается не только как отражение физического мира, но предусматривается творческая роль самой психики человека в мире: «Ч-еловек – конечное существо – включается в мир, в его бесконечное бытие как: 1) бытие, преобразующее реальность и 2) как преходящее в форму идеального существование»1.

Таким образом, по нашему мнению, в современной науке можно четко разграничить три сферы рассмотрения субъекта: как действующей силы социальных отношений (например, в экономике), как общенаучной категории (философия) и как объекта анализа (в психологии). Каждая из них дает определенные факты, способствующие выдвижению интегрального понятия «субъекта», и создает определенные предпосылки для его моделирования. При этом субъект никак не может предстать в качестве объекта, поскольку данном случае это будет не субъект, а какой-либо конкретный реальный или конструируемый объект – будь то абстрагированное мышление и его структуры или нейроны и их многообразные связи, структуры и их тональная активность или просто сам человек, или человеческое Я. Е-сли же мы все же попытаемся представить субъект в качестве объекта, то неминуемо придем к тому же выводу, который в свое время делал Г.В.Ф. Гегель, что субъект есть дух, противопоставляющий себя себе. С этой позиции мы можем лишь пояснить, причем в спекулятивной форме, что происходит, но никак не проясним механизм образования субъекта, ограничившись религиозным положением о вечности духа. Б-олее того, создать модель духа личного или мирового мы также не можем, т.к. дух не имеет образа. Один из самых известных отечественных ученых, занимающихся созданием искусственного интеллекта, Л.М. Ч-айлахян отмечает, что самой сложной проблемой, без решения которой невозможно говорить о том, что искусственный интеллект создан, является проблема субъекта и феномена веры2. Вероятно, проблема возможности создания модели субъекта выступает главным камнем преткновения на путях создания кибернетической системы с искусственным интеллектом. Ведь для того, чтобы искусственный интеллект оказался подобным естественному, необходимо, чтобы он обрел способность проявлять волю к выбору и не только синтезировать аналогичные модели, но и конструировать совершенно новые, анализировать и корректировать их, также моделировать и себя, постоянно совершенствуя модели и развивая способность к моделированию. В этой связи следует согласиться с замечанием академика Н.Н. Моисеева, что вообще-то сам термин «искусственный интеллект» – не более чем лингвис- тический нонсенс и правильно было бы говорить об имитационных системах, с понятием которых прежде всего и связан рациональный смысл данного термина1. Собственно, одним из основных методов моделирования некоторых свойств и функций мышления, алгоритмов мыслительных операций является метод имитационного моделирования как один из частных случаев математического моделирования. Знание алгоритмов и эвристических правил мыслительных операций в рамках применения имитационного метода моделирования позволяет создавать программы, реализация которых современными компьютерами позволяет решать множество разных задач, ускоряя и облегчая тем самым умственный труд человека. Но все же заметим, что все компьютеры являются не чем иным как современными орудиями труда, и не более того. Они лишь ускоряют и облегчают умственный труд человека. И, несмотря на все достижения имитационного моделирования, оно недостаточно для того, чтобы постичь суть мышления и тем более такой его сложной формы, как человеческое сознание, поскольку любые формы мышления являются продуктами длительной биологической и психической эволюции. Тем самым можно говорить, что проблема моделирования субъекта была недостижима в рамках экономики биосферы, когда доминировала субъект-объектная парадигма.

Действительно, субъект как объект имитационного моделирования всегда представляет собой детерминированную случайность, и таковой он и будет оставаться для любого другого субъекта, в т.ч. и для того, кто строит данную модель. В математическом аппарате современной науки с легкой руки экономиста-математика Ф. Найта (1921) это соответствует понятию риска как измеряемой неопределенности, т.е. ситуации, когда можно опреде лить вероят ность наступления события².

Практическая разница между категориями риска и неопределенности, по мнению данного ученого, состоит в том, что в первом случае распределение результатов в группе известно (что достигается путем априорных вычислений или изучения статистики предшествующего опыта), а во втором – нет. Это чаще всего вызвано невозможностью провести группировку случаев, т.к. рассматриваемые ситуации в значительной мере уникальны. В этом смысле можно провести определенную разделительную линию современного состояния моделирования субъекта. С одной стороны этой линии располагаются статические структурные модели субъекта, разработанные в психологии (такие как модели У. Джеймса или А-. Маслоу), с другой стороны – модели систем, в которых субъект выступает в качестве источника нелинейных процессов. Последние характерны для социальной психологии, физики, экономической теории и т.д.

Конечно, создание модели субъекта является задачей, которую человечеству еще предстоит решить, но моделирование исторических ситуаций, обусловивших качественные изменения мышления, механизмов и ключевых этапов субъек-тогенеза, давно производится многими исследователями. Мы, в свою очередь, на основе теоретических постулатов психолога С.Л. Р-убинштейна, гипотезы об интериоризации духа и принципа диффузии субъектности считаем, что возможно подойти к решению данной задачи комплексно, устранив вышеотмеченную разделительную линию, а значит на шаг приблизиться к решению одной из наиболее фундаментальных проблем современной науки.

Работа подготовлена в рамках проекта №2010-1.2.2-301-015-047 «Экономикопсихологические механизмы инновационного развития России», финансируемого в рамках ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009–2013 годы».