Финансовые аспекты эвакуации сотрудников органов внутренних дел в Мордовскую АССР в 1941 г.

В 2021 г. исполнилось 80 лет с момента начала величайшего испытания, пережитого нашей страной за всю ее тысячелетнюю историю, – Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Это событие поставило народы многонационального Советского Союза перед угрозой порабощения и в перспективе полного уничтожения. Лишь поистине массовый героизм солдат, тружеников тыла, партизан и всех граждан страны спас СССР от печальной участи и, наоборот, сделал его по итогам Второй мировой войны одним из лидеров в сложившемся биполярном мире эпохи холодной войны. Таким образом, исследования по советской истории периода Великой Отечественной войны, раскрывающие ее малоизученные аспекты, априори актуальны.

Одним из факторов будущей Победы советского народа стал процесс эвакуации, позволивший сохранить промышленный и человеческий потенциал Советского Союза и не позволивший овладеть им врагу. Следует отметить, что, несмотря на подготовленный накануне столкновения с нацистской Германией план эвакуации, стремительное наступление войск противника спутало советскому руководству все планы и привело к ряду серьезных потерь [2]. Однако в целом план по эвакуации был успешно выполнен и позволил Советскому Союзу уже с 1942 г. нарастить объемы промышленного производства и обеспечить в дальнейшем наступление коренного пере- лома в ходе Великой Отечественной войны.

Одним из направлений политики эвакуации стала эвакуация людских ресурсов из западных районов СССР, находившихся под угрозой оккупации Германией и ее союзниками, прежде всего Румынией и Финляндией. При этом большое значение придавалось эвакуации «ценных» людских ресурсов, например, квалифицированных рабочих и инженерно-технических кадров. К «ценным» людским ресурсам относились в том числе сотрудники органов внутренних дел и государственной безопасности, которые перемещались в тыловые районы страны из союзных республик СССР и областей РСФСР. Большое их число было временно перемещено на территорию Мордовской АССР, откуда со временем они возвращались к местам прохождения дальнейшей службы.

Следует отметить, что в исследовании эвакуации в годы Великой Отечественной войны значительное место отводилось именно ее экономическим аспектам, а человеческий фактор значительно уступал в перечне научных публикаций.

Несмотря на то что исследование процесса эвакуации началось практически сразу после завершения Великой Отечественной войны, в первое время составляющие данного процесса рассматривались достаточно поверхностно, охватывая его отдельные аспекты. С введением в научный оборот новых источников, расшире- нием круга рассматриваемых вопросов увеличивалось количество работ, посвященных данной теме, и улучшилось их качество. Значительную роль в расширении объемов фактических материалов по вопросам эвакуации сыграли вышедшие в 1960–1970-х гг. многотомные коллективные труды о Великой Отечественной войне [4; 11]. Многочисленные работы, посвященные различным аспектам эвакуации, выходили в 1980-х гг. [7; 13]. В 1990–2000-х гг. работы по данному направлению, как в общероссийской, так и в региональной историографии носили в основном местный характер, словно стремясь акцентировать внимание на мало рассматриваемых до этого периода проблемах [5; 8; 12].

Тема эвакуации в годы великой Отечественной войны освещается мордовскими учеными лишь с конца 1950-х – начала 1960-х гг. Следует отметить, что проблемы эвакуации рассматривались в основном в тесной связи с общесоюзными процессами, а также в контексте деятельности местных партийных органов [9–10]. Работы были посвящены преимущественно эвакуации экономики, внимание человеческому фактору практически не уделялось. Несмотря на появление трудов по истории мордовской милиции [1; 3; 6], проблема эвакуации сотрудников внутренних дел в первый год войны в Мордовскую АССР так и не нашла отражения.

Исходя из анализа историографии, следует сделать вывод об отсутствии разработанности тематики, связанной с эвакуацией сотрудников органов внутренних дел и государственной безопасности СССР. В связи с этим вопросы финансирования (содержания) сотрудников, временно перемещенных в 1941 г. на территорию Мордовской АССР, предельно актуальны в свете данного исследования и, по сути, являются первой попыткой провести анализ экономической основы нахождения сотрудников органов внутренних дел на территории Мордовской АССР в 1941 г. – в самый тяжелый год Великой Отечественной войны.

Методы

В качестве источниковой базы данного научного исследования нами привлекаются впервые вводимые в научный оборот материалы Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ), в частности, фонда Р-526 «НКВД МАССР», дела 36, описи 2 фонда «Списки семей сотрудников НКВД, прибывших по эвакуации в Мордовию», содержащего отчеты и финансовые выкладки по содержанию эвакуированных сотрудников органов внутренних дел СССР и членов их семей из союзных республик СССР и западных областей РСФСР, подвергшихся оккупации со стороны Германии и ее союзников. При работе с материалами архива нами были использованы историко-типологический и историко-генетический методы, а также такие общенаучные методы, как анализ и синтез, при соблюдении принципов объективности и историзма. Анализируя материалы, мы можем группировать прибывавших сотрудников Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) по группам в зависимости от их служебного положения, выявляя при этом основные закономерности, связанные с финансированием эвакуируемых в Мордовскую АССР. В данной работе нами также применялся микроисторический подход, который дал возможность рассматривать общероссийские явления в масштабах одного субъекта Советского Союза – Мордовской АССР.

Результаты исследования

Одним из направлений политики эвакуации, начатой в Советском Союзе с первых дней войны, стала эвакуация населения с территорий, подвергнутых угрозе захвата Германией или ее союзниками (прежде всего Румынией и Финляндией). В соответствии с планом эвакуации переброска людских ресурсов осуществлялась в тыловые регионы СССР, одним из которых стала Мордовская АССР. Здесь не велись военные действия, лишь на случай дальнейшего наступления немцев по р. Суре строился Сур-ский оборонительный вал. Таким образом, территория Мордовской АССР оставалась местом временного пристанища временно перемещенных лиц, в том числе сотрудников органов внутренних дел, государственной безопасности и войск НВД. В 1941 г. сотрудники НВД СССР из западных областей Советского Союза проживали в Мордовской АССР от одного до четырех месяцев, а затем направлялись на новые места службы. Уточним, что мы не владеем полной информацией о пребывании эвакуированных сотрудников в Мордовской АССР, так как итоговые финансовые документы датированы началом декабря 1941 г., а предоставленная в них информация завершается данными за октябрь того же года.

Согласно документам, сотрудники НВД, прибывшие из западных областей Советского Союза в эвакуацию в Мордовскую АССР, привозили с собой от одного до семи членов семьи. Соответственно, их содержание в эвакуации, вследствие чего они не могли непосредственно нести службу, по-прежнему находилось в ведении финансовых органов государства. Еще 26 июля 1941 г. циркуляром НКВД № 176 предполагалось их денежное содержание в период нахождения по новому месту пребывания1.

Соответственно, 8 декабря 1941 г. начальник ЦФПО НКВД СССР Берензон из Куйбышева сделал срочный запрос об удовлетворении денежным содержанием сотрудников НКВД, прибывших в эвакуацию в Мордовскую АССР из областей страны, временно оккупированных врагом. В телеграмме, полученной в Мордовском НКВД, предписывалось в месячный срок предоставить списки семей, прибывших в эвакуацию и получавших часть заработной платы по платежным поручениям или на основании циркуляра № 176. Было необходимо предоставить сведения об эвакуированном сотруднике НКВД, членах его семьи и документе, на основании которого эвакуированные получали денежное жалованье, находясь в Мордовской АССР2.

Согласно финансовым отчетностям, в Мордовскую АССР прибыли сотрудники НВД из всех союзных республик СССР, подвергшихся нападению со стороны Германии и ее союзников (Украинской, Белорусской, Литовской, Латвийской, Эстонской, Молдавской, Карело-Финской), 11 западных областей РСФСР, а также из Амурской области.

Численность эвакуированных сотрудников органов внутренних дел была различной. В качестве подборки для данного исследования нами были взяты данные по трем союзным республикам СССР, из которых в Мордовскую АССР прибыло наибольшее их количество – Украинской (245 семей), Белорусской (165 семей) и Литовской (105 семей). При этом для более объективного и наглядного анализа прибывших сотрудников органов внутренних дел мы разбили на пять условных групп: 1) лица начальствующего звена (сотрудники центральных аппаратов НКВД союзных республик, а также начальники районных отделов НКВД и начальники районных отделений милиции); 2) лица, принадлежавшие к руководящему составу НКВД (начальники и заместители начальников районных отделов НКВД); 3) оперативные уполномоченные НКВД; ) рядовые сотрудники НКВД; 5) лица, принадлежавшие к вспомогательному персоналу НКВД (шоферы, секретари-машинисты и т. д.). По этому условному делению к первой группе мы отнесем 50 семей, ко второй – 107, к третьей – 130, к четвертой – 168, к пятой – 42 семьи.

В финансовых документах, о которых упоминается в переписке между центральным и местным аппаратом НКВД, речь прежде всего идет о наличии либо отсутствии платежных поручений с прежнего места службы сотрудников НКВД, в зависимости от которых им должно было выплачиваться денежное содержание во время пребывания в эвакуации. Однако анализ найденных нами документов позволяет сказать, что у значительного числа эвакуированных сотрудников подобных документов на руках не было. Наличие или отсутствие платежного поручения, по всей видимости, было непосредственно связано с характером эвакуации сотрудников органов внутренних дел из союзных республик, обусловливаемом темпами наступления немецких войск и отступлением Красной армии. Спешка проведения эвакуации подтверждается не только лаконичностью сведений об эвакуированных (часто просто указано: «сотрудник НКВД»), но и малым количеством платежных поручений. Так, из 105 семей сотрудников органов внутренних дел, прибывших в Мордовскую АССР, с платежными поручениями оказались лишь 14, или 13,3 %3. Подобные данные имеются и по Белорусской ССР, где из 165 семей эвакуированных сотрудников платежные поручения с предыдущих мест службы имел лишь 21 чел. (12,7 %)4. Иная ситуация прослеживается по Украинской ССР, где из 245 эвакуированных семей 124 (50,6 %) прибыли с платежными поручениями5. Статистика по Украинской ССР во многом обусловлена еще и тем, что из состава сотрудников органов внутренних дел этой республики в Мордовскую АССР прибыло 146 сотрудников, ранее работавших в Сумской области. Неудивительно, что из 124 семей с платежными поручениями с прежнего места службы 94 семьи были именно из Сумской области УССР. Данный факт объясним тем, что по планам эвакуации население Сумской области планировалось эвакуировать в административные субъекты Поволжья, одним из которых являлась Мордовская АССР.

Необходимо отметить, что в зависимости от занимаемой прежде должности платежные поручения составляли разную сум- му. Так, эвакуированные из Белорусской ССР сотрудники органов внутренних дел имели платежные поручения в пределах от 75 руб. (А. Ф. Словицкий – завхоз 2-го отделения милиции г. Витебска) до 1 300 руб. (Г. В. Кринатов – начальник АХО УНКВД БССР). Средние показатели платежных поручений сотрудников, эвакуированных из республики, составляли 600–800 руб.6

По материалам об эвакуированных сотрудниках органов внутренних дел Литовской ССР цифры примерно такие же: самое большое платежное поручение в размере 1 000 руб. имел Е. Е. Матулявичус, указанный как сотрудник НКГБ г. Ворсияны, однако эту сумму он почему-то получил только в октябре 1941 г., получив до этого в июле – сентябре соответственно 100, 650 и 150 руб. Наименьшее по сумме платежное поручение в размере 150 руб. имел сотрудник того же НКГБ Н. М. Залюкос. К сожалению, документы не дают возможности точно указать профиль службы обоих сотрудников НБ г. Ворсияны, чтобы объяснить такой разрыв в суммах платежных поручений. Средний размер поручений по эвакуированным сотрудникам республики также составлял 600–800 руб.7

Что касается эвакуированных сотрудников НВД Украинской ССР, здесь можно отметить на фоне большего числа эвакуированных сотрудников большее число лиц с высокими платежными поручениями в лице начальников РО и РОМ, а также сотрудников центрального аппарата НКВД УССР. Платежные поручения в размере 1 300 руб. и выше имели: В. И. Дедусь (начальник КРО НКВД по Ровенской области) – 1 300 руб.; С. П. Михайлов (заместитель начальника СПО УНКВД г. Сумы) – 1 300; Д. Д. Николюк (начальник тюремного отделения НКВД г. Житомира) – 1 350; И. И. Щербанкин (начальник

КРО НКВД Полтавской области) – 1 500 руб. Самое большое по сумме платежное поручение имел сотрудник УНКВД по Сумской области старший лейтенант Госбезопасности А. Н. Репинский – 1 700 руб. Средние размеры платежных ведомостей по сотрудникам, эвакуированным из союзной республики, также составляют примерно 600–800 руб. 8

При этом следует упомянуть, что по материалам сотрудников НКВД БССР платежные поручения имели лишь эвакуированные сотрудники первых трех выделенных нами групп из пяти, по УССР – всех пяти категорий. С материалами Литовского НКВД объективный анализ затруднен, так как большое число эвакуированных отнесены по документам к категории «сотрудник НКВД» без более четкого указания предыдущей должности.

Прибывающие в эвакуацию сотрудники органов внутренних дел получали подъемное пособие, размер которого варьировался от 40 до 900 руб. для сотрудников, прибывших из БССР; от 100 до 2 000 руб. – для прибывших из УССР, от 63 до 100 руб. – для прибывших из ЛССР. Наивысший размер подъемных средств получил И. А. Попов, служивший ранее на должности заместителя начальника ЭКО УНКВД по Сумской области (с ним в эвакуацию прибыли мать, жена и трое детей). Отметим, что следователь НКВД г. Каунаса К. А. Козеев, приехавший в эвакуацию с женой и шестью детьми, подъемных средств не получил, правда, пробыл в Мордовской АССР всего один месяц. Остается надеяться, что многодетная семья получила выплату по новому месту прибытия. Не менее интересным представляется тот факт, что самый статусный сотрудник органов внутренних дел, эвакуированный в 1941 г. в Мордовскую АССР, – заместитель народного комиссара Литовской ССР по ка- драм А. А. Мицкевич – получил подъемное пособие в сумме 250 руб.9

Нужно отметить, что подъемное пособие получали не все эвакуированные в Мордовскую АССР сотрудники НКВД. Из Украинской ССР в Мордовскую АССР была эвакуирована 31 семья, которую мы условно отнесли к группе «лица начальствующего состава». Подъемные пособия получили всего 19 семей, или 61,2 %. Из 51 семьи группы «руководящие работники» подъемными пособиями были обеспечены 26 семей, или 51,0 %. Из прибывших 80 семей оперативных работников пособия получила 61 семья, или 76,25 %. Из 55 семей рядовых сотрудников органов внутренних дел пособия были выплачены 31 семье, или 56,4 %. Наконец, из 28 семей, представляющих «вспомогательный состав» сотрудников НКВД, подъемные пособия получили 24 семьи, или 85,7 %. Таким образом, мы можем констатировать, что основная часть прибывших (65,7 %) получили подъемные пособия по месту эвакуации, причем наибольший процент семей среди получивших относится к самой низкой категории сотрудников, так называемому вспомогательному составу10.

Приведем данные по эвакуированным сотрудникам органов внутренних дел из Белорусской ССР. В первой группе прибывших (15 семей) подъемные пособия получили 9 семей (60,0 %); во второй (40 семей) – 29 (72,5 %); в третьей (37 семей) – 21 (56,75 %); в четвертой (45 семей) – 21 (46,7 %); в пятой (10 семей) пособие получили 5 семей (50,0 %). В итоге процент получивших пособие сотрудников органов внутренних дел, эвакуированных из Белорусской ССР, составил 57,8 % от общего количества эвакуированных семей11.

По эвакуированным сотрудникам НКВД из Литовской ССР складывается такая ста- тистика. В первой группе прибывших (4 семьи) подъемные пособия получили 3 семьи (75,0 %); во второй (16 семей) – 7 (43,75 %); в третьей (13 семей) – 8 (61,5 %); в четвертой (68 семей) – 36 (52,9 %); в пятой (4 семьи) – 3 семьи (75,0 %). Общая доля эвакуированных из Литовской ССР семей сотрудников органов внутренних дел, прибывших в Мордовскую АССР и получивших подъемное пособие, составила 54, 3 %, что является самым низким показателем по эвакуированным из трех союзных республик СССР12.

Наконец, узнаем, в какую сумму обошлось Министерству финансов СССР содержание эвакуированных в 1941 г. из УССР, БССР и ЛССР в МАССР сотрудников органов внутренних дел. Для большей наглядности проведем общие подсчеты по тем же условным группам эвакуированных по каждой союзной республике.

Итак, в 1941 г. в Мордовскую АССР из Украинской ССР прибыло 245 семей сотрудников НКВД разного уровня. По данным используемых нами документов, в июле – октябре 1941 г. на содержание проживающих в эвакуации в районах Мордовии сотрудников было выделено 245 553 руб., в которые вошло как подъемное пособие, выплачиваемое в первый месяц нахождения в эвакуации, так и ежемесячные выплаты на содержание сотрудника и его семьи. За этот срок на содержание лиц, отнесенных нами к группе «начальствующий состав», было выделено 41 861 руб. 50 коп. Проживание в Мордовской АССР лиц, отнесенных нами к группе «руководящие работники», обошлось в 65 598 руб. На содержание «оперуполномоченных НКВД» было выделено 73 795 руб. 50 коп. Содержание в эвакуации «рядовых сотрудников НКВД» составило 43 753 руб. 50 коп. На проживание «вспомогательного персонала» было выделено 20 544 руб. 50 коп.13

Документы финансового отдела НКВД МАССР о содержании эвакуированных сотрудников органов внутренних дел Белорусской ССР позволяют подсчитать общую сумму – 136 568 руб. 25 коп. Из этой суммы на содержание сотрудников НКВД и членов их семей из первой условной группы было выделено 23 508 руб., второй – 47 285 руб. 75 коп., третьей – 29 949 руб. 50 коп., четвертой – 29 211 руб., пятой – 6 614 руб.14

Несколько труднее составить объективную картину по содержанию эвакуированных из Литовской ССР. Все сводится к терминологии эвакуированных по данным документов, которые значительную часть из них относят просто к категории «сотрудники НКВД». Исходя из этого мы рискнем взять на себя ответственность и отнести всех этих сотрудников к группе «рядовые сотрудники НКВД», что является лишь допущением, так как разница в содержании предполагает серьезную служебную градацию в этой условной группе.

На содержание сотрудников органов внутренних дел, эвакуированных из Литовской ССР в Мордовскую АССР в 1941 г., было выделено 85 542 руб. 50 коп. Из них на содержание сотрудников НКВД ЛССР и членов их семей из первой группы было выделено 3 800 руб., второй – 11 474 руб., третьей – 10 364 руб., условной четвертой – 56 442 руб. 50 коп., пятой – 3 462 руб. 15

Таким образом, общие затраты на содержание эвакуированных сотрудников НКВД и членов их семей из Украинской, Белорусской и Литовской союзных республик составили 467 663 руб. 75 коп.

Обсуждение

Таким образом, материалы, предоставленные центральным органам НКВД СССР финансовым отделом Мордовского НКВД, позволяют нам констатировать немаловажный факт: даже в первые месяцы Великой Отечественной войны государ- ство не оставляло без попечения людей, вынужденных отправиться в эвакуацию вследствие стремительного наступления войск противника. Прибывшие 515 семей сотрудников органов внутренних дел Украинской, Белорусской и Литовской ССР были размещены в Саранске или районах Мордовской АССР и были обеспечены государственными выплатами в связи с потерей прежнего места службы. Если сотрудники республиканских органов внутренних дел прибывали, имея платежные поручения, то они и становились базой для выплат, в остальном ежемесячные выплаты эвакуированным обусловливались прежней заработной платой, которая складывалась из их должности и звания в органах внутренних дел или государственной безопасности. Необходимо отметить и достаточно широкую номенклатуру лиц, прибывших в Мордовскую АССР, которую составляли как сотрудники высшего звена иерархии НКВД (заместитель наркома внутренних дел республики, начальники районных отделов НКВД, начальники районных отделений милиции, сотрудники республиканских и областных отделов НКВД), так и простые сотрудники (водители, секретари, сторожа, машинистки). Добавим, что количество членов семьи эвакуированного сотрудника не влияло на сумму ежемесячных выплат, и нередко сотрудник с семьей из четырех-пяти человек получал столько же, сколько и сотрудник, прибывший, например, только с женой или ребенком.

Заключение

Можно констатировать, что государство не бросило в беде граждан, пострадавших в результате нападения Германии и ее союзников и вынужденных покинуть места проживания и службы и отправиться на восток страны. Сотрудники НКВД являлись «ценным» человеческим ресурсом, терять который государству было несподручно. В связи с этим сотрудники органов внутренних дел, находясь в эвакуации, продолжали оставаться на государственном довольствии. Народный комиссариат внутренних дел делал все возможное, чтобы сохранить кадры для их дальнейшего использования в делах службы. Этим и объясняется значительное число сотрудников НКВД, которых мы условно причисляем к «начальствующему» и «руководящему» составу (50 и 107 сотрудников соответственно). Находясь в эвакуации, им давалось время, чтобы элементарно прийти в себя от разгрома в период пограничного сражения, битв за Прибалтику, Белоруссию и Украину. Это время государство продолжало оплачивать «ценным» сотрудникам, каждый из которых, вновь возвращаясь на службу, мог стать тем «скелетом», на который можно было бы нанизать сотрудников органов внутренних дел среднего и низового звена. На это в июле – октябре 1941 г. государством в Мордовскую АССР было ассигновано 467 663 руб. 75 коп., что, конечно, не было критической суммой для советского бюджета военного времени, но важность данного процесса была неоценимой.