Фольклорно-этнографические материалы в коллекции В.А. Васильева (статья первая)

В нашем распоряжении имеются копии, фотокопии и часть оригинальных фольклорно-этнографических материалов, которые на протяжении ряда лет собирает и описывает В.А. Васильев (19.03.1969) – краевед из Рамешковского района Тверской области [6, с. 159], художник и поэт, творчество которого относится к разряду наивного искусства [2]. В данной статье, состоящей из двух частей, нас будут интересовать паремии, собранные Васильевым. Однако прежде чем обратиться непосредственно к текстам пословиц и поговорок, кратко опишем те рукописные и печатные тексты, которые хранятся у В.А. Васильева.

Что представляет собой собрание В.А. Васильева? Во-первых, это различные предметы крестьянского быта. Во-вторых, фотодокументы, которые делятся на фотографии культовых построек (храмов и церквей района) и предметов быта, фотокопии различных частных архивов, среди которых есть и фотоснимки из личного семейного архива (боны, карточки на продукты и др.) Васильева. Среди собрания краеведа есть документы семей Бондаревых, Кузнецовых, Молиных, Румянцевых, Станововых, Степановых, Шалановых, Шуваловых. Это довольно разнообразная коллекция, включающая, например, «Билет, выдаваемый эвакуированному нижнему чину при поступлении в лечебное заведение», удостоверения, дореволюционные письма, одно из которых датируется 16 декабря 1916 г., письма времен Великой Отечественной войны, дневник и др.

Собиратель хранит материалы в определенной системе, разбивая их по родовым фамилиям (например: «Документы семей Румянцевых и Бондаревых») или по географическому принципу, например: «Фото из Коптино» (деревня Рамешков-ского района Тверской области). Датировка документов различна – с конца xIx и начала ХХ вв. по настоящее время.

Часть собрания Васильева – это его личные записи, основанные на устных воспоминаниях информантов, например, «присказка», записанная от М.С. Бондарева, около 90 лет, военного летчика, проживающего на момент 2013 г. в г. Твери. По словам Михаила Степановича, этот текст говорили перед тем, как выпить: «…в военное время, чтобы повторили эту присказку, на фронте наливали лишний стакан спирта: «Причащается раб Божий Мишутка: // Пей, Мишутка, три рубля [Возможно, позднее добавление. – Прим. соб.] не шутка. // Отнесись нечистая сила, останься чистый спирт. // Пошли, Господи, сорокадневный дождик на вражеские полчища. // Не пьем, а лечимся, не через день, а каждый день, // Не по чайной ложке, а по чайному стакану, // Не для пьянства, а дабы не отвыкнуть. // А растечется влага чревоугодная // По всей периферии телесной. // Аминь» (28.03.2013) [3, л. 1]). Перед нами тост – пародийный текст на молитву, которая исполняется перед причастием, в литургии. Собиратель комментирует его, указывая контекст исполнения произведения. Как видим, методология записей краеведа В.А. Васильева, которая заключается не только в фиксации текста, но и в комментарии к нему, включающем форму бытования, а также дату записи, – ориентирована на современную научную подачу полевой информации.

Среди текстов, собранных Василием Алексеевичем, есть вариант песни-пе-

ределки «Кирпичики» из д. Коптино (документы семьи Станововых). Так как текст

нигде не публиковался, то приведем его ближены к современной):

Ни червончики, ни кирпичики

На заводах теперь не поют, А поют теперь песни новые, Как девчонки в нарсуд подают.

полностью (орфография и пунктуация при

И с тех пор прошло много времени, Про нее я уж стал забывать, Но однажды поздно вечером Круглолицую встретил опять.

Вот на фабрике, вам расскажу, друзья, Ведь бывает уж случай такой, Встретил девочку круглолицую, Это было весенней порой.

Круглолицую звали Нюрочкой, Губки бантиком, с пышной косой, Желты туфельки, шляпа новая, Одним словом, красива собой.

Слово за слово, познакомились, Незаметно дошли до кино.

Вижу, девочка мне понравилась, Взял билет посмотреть <зеркино>.

Началось кино, не глядится мне, Не до <зеру> мне было смотреть. Прислонился к ней, а она ко мне, Точно жаром меня обожгла.

Кино кончилось, началась галдеж, Стал толпою народ выходить.

И она ко мне: «Милый Колечка, Ты ведь должен меня проводить».

Проводил ее до парадного, Вдруг мне губки ее – обожгла… Прихожу домой, время позднее, Поглядел на часы – ровно три.

Не узнал ее, изменилася,

И с насмешкой тут мне говорит: «Хоть и жаль тебя, милый Колечка, Алименты придется платить».

Точно громом меня огорошило, Не видал, как она отошла, На другой же день до парадного На квартиру записка пришла.

Прихожу на суд, обвиняемый Круглолицею, тут же сидит.

Уверяю суд, он верит, – Было бы раньше смотреть.

И вот губки-то бантиком – Присудили платить одну треть, И хорошеньких-то девушек, Как зверей, ненавидеть я стал.

От хороших-то, милых девочек, Как горох от стены, я лечу, Из-за хороших-то, милых девочек Из получки одну треть плачу [4, л. 1–1 об.]

Перед нами одна из переделок песни «Кирпичики»,  популярной в

1920-е гг. [1, с. 225–229]. По классификации, которую предложил С.Ю. Неклюдов, текст из коллекции Васильева относится к варианту 10b [7, с. 271–233]. В своде «Жестокие романсы Тверской области», основанном на архивных записях кафедры истории русской литературы ТвГУ, представлено 200 необрядовых песен за 1920–2000-е гг., однако этот текст не встречается [5]. По словам фольклориста Л.М. Концедайло, ею эта песня фиксировалась во время фольклорно-этнографических экспедиций в конце ХХ в. Одни из первых вариантов этого текста, записанные на тверской земле, относятся к 1920-м гг., когда сбор фольклорного материала проводился в г. Твери на фабрике «Пролетарка» [11, с. 95].

Песня записана на отдельном листе темно-синими чернилами. Вероятно, это часть утраченного песенника. На оборотной стороне листа внизу стоит подпись «Нюра». Сам автор записи именует текст на первой странице как «Кирпичики». В варианте из сборника «Современная баллада и жестокий романс» в четверостишии, где герои идут смотреть кино, – пропуск: «Слово за слово, познакомились, // Незаметно попали до кино, // Я купил билет, и отправились // Кинокартину смотреть с <…>» [10, с. 215].

Как видим, только в нашем варианте указывается название картины, на которую идут герои, – «зеркино», «зеру». Предполагаем, что это адаптированный вариант названия фильма «Знак Зорро» (реж. Ф. Нибло, 1920) [9, с. 518–519], хотя допускаем и другие версии происхождения этого слова.

Также в коллекции В.А. Васильева имеется альбом стихов Л.Ф. Румянцевой, который велся в 1920–1940-е гг. Один из текстов датирован 10 марта 1923 г.: «Пишите, милые подруги, // Пишите, милые друзья, // Пишите, кто и что хотите, // Всё будет мило для меня. Л. Румянцева» [3, л. 1].

В документах сохранился также ее «дневник», одна из первых записей которого датирована 3.12.1932 – «день кончины моей мамочки» [3, л. 1]. Тетрадь также содержит записи именин родных и близких, афоризмов, песню «Невеста и семь женихов» («Захотела меня мать да за первого отдать…)».

Перед нами одно из уникальных частных собраний Тверской области. Аналогичный подбор, больший по объему, можно наблюдать в Музее частных семейных коллекций в г. Мышкине Ярославской области. Хотя В.А. Васильев систематизировал материал, но требуется дальнейшее научное описание собранных документов. Часть коллекции оцифрована В.А. Васильевым, а электронные копии переданы в Тверской областной Дом народного творчества, а также краеведам Твери, например, Л.М. Концедайло.

Подобные частные коллекции, наряду с собраниями документов областных краеведческих музеев, например, Спировского и Кашинского [6, с. 233–239], являются одним из источников фольклорно-этнографического изучения тверского края. Одна из задач современных исследователей – сохранение аналогичных частных коллекций и передача документов в государственные учреждения, так как нередко после кончины собирателя материалы уничтожаются. Именно это мы, например, наблюдали во время экспедиции в Максатихинский район Тверской области в 2013 г. (записи руководителя хора Н.В. Каймаковой).

Подробное описание пословиц и поговорок из этого собрания будет проведено нами во второй статье.

Выражаю сердечную благодарность В.а. Васильеву и Л.М. Концедайло за предоставленные материалы.

Литературоведение