Формирование дуэльной традиции

Русское дворянство первоначально формировалось как военная каста. Дворянин был человеком с оружием, поэтому основным его назначением было вмешательство в ход жизни – война, подавление мятежа39. Под воздействием данных условий формировалось самосознание, система ценностей служилого класса, зарождалось представление о чести. В XVIII веке, с расширением и усилением юридических прав и привилегий дворянского сословия, стало меняться и его самоопределение: дворянин из «человека с оружием» превращался в «человека чести». То есть честь со временем начала выдвигаться на первый план и играть в жизни служилого класса всё большее значение. Для её защиты и восстановления потребовался, безусловно, и особый «инструмент». Таким «инструментом» явилась дуэль.

«Дуэль (поединок) – происходящий по определённым правилам парный бой, имеющий целью восстановление чести, снятие с обиженного позорного пятна, нанесённого оскорблением»40.

Формирование дуэльной традиции в России было связано с политикой европеизации государства. Понятие «дуэль», как защита чести, было заимствовано из европейских стран и явилось элементом новой культуры поведения служилого класса. Само заимствование происходило через образование и воспитание дворян за рубежом, а также благодаря появлению в русской армии иноземных офицеров. До реформаторской деятельности Петра Великого, в Московской Руси боярину, окольничему или дворянину в голову не приходила идея смывать оскорбление кровью, а также демонстрировать свою готовность убивать или умирать ради сохранения своего личного достоинства. Подданные доверяли разрешение образовавшегося конфликта государству, установленной традиции «выдачи головой», поэтому в меньшей степени связывали понятие «честь» со своей личностью. Преобразовательная политика Петра I сломала и разрушила эти устои. Его знаменитое выражение «знатное дворянство по годности считать»41 порождало у хорошо служащего офицера самоуважение и сознание своей личной ценности, но одновременно он чувствовал себя «рабом» без намёка на личное достоинство по отношению к царю и государству. «Пётр, – пишет Я. Гордин, – мечтал о невозможном: о самостоятельных, инициативных людях – гордых и свободных в деловой сфере и одновременно – рабах в сфере общественной»42. Борьба этих двух взаимоисключающих начал в умах дворян и привела к образованию свободного дворянского меньшинства, «дворянского авангарда», внутри которого и стали развиваться дуэльные отношения.

Право на поединок, которое, несмотря на жестокое давление власти, отстаивало дворянство, и особенно «дворянский авангард», становилось важным знаком независимости от «деспотического государства». Дуэль стала для русского дворянина своеобразным показателем его внутреннего «раскрепощения», свидетельством того, что он получал право сам решать свою судьбу. Однако Пётр, желая контролировать все сферы существования подданных, распоряжаться их жизнью и смертью, предусмотрел возможность появления дуэлей в России, их реальный смысл и поспешил предупредить распространение дуэлей жёсткими законами против них. В частности, глава 49 петровского Воинского устава 1715 года, называвшаяся «Патент о поединках и начинании ссор», провозглашала: «Никакое оскорбление чести обиженного никаким образом умалить не может»43. Потерпевший и свидетели происшествия обязаны были незамедлительно донести о факте оскорбления военному суду; недонесение тоже каралось. За сам вызов на дуэль полагалось лишение чинов и частичная конфискация имущества, за выход на поединок и обнажение оружия – смертная казнь и полная конфискация имущества, не исключая и секундантов. Следовательно, в «Уставе военном», который ориентировался на германское антидуэльное законодательство, Пётр I пытался пресечь распространение европейской «заразы».

Более определённо гласил на этот счёт, изданный в качестве приложения к петровскому уставу, «Артикул воинский» 1715 года, в котором поединкам были посвящены две статьи. В первой из них («артикул 139») говорилось: «Все вызовы, драки и поединки чрез сие наижесточайше запрещаются таким образом, чтоб никто, хотя б кто он ни был, высокаго или низкого чина, прирождённый здешний или иноземец, хотя другой кто, словами, делом, знаками или иным чем к тому побуждён и раззадорен был, отнюдь не дерзал соперника своего вызывать, ниже на поединок с ним на пестолетах или шпагах битца»44. Если кто-то из них или оба дуэлянта были убиты, их трупы подвергались позорной процедуре – их вещали за ноги: «Кто против сего учинит, оный всеконечно, как вызыватель, так и кто выйдет, имеет быть казнён, а именно повешен, хотя из них кто будет ранен или умерщвлён... то их и по смерти за ноги повесить»45. Следующая статья («артикул 140») оговаривала то же самое насчёт секундантов: «Если кто с кем поссоритца и упросит секунданта», то и секунданта «таким же образом… наказать надлежит»46. При этом из положений вышеуказанных статей видно, что речь шла не о состоявшихся, а только о готовившихся поединках. Причины такой жёсткой позиции правительства по запрещению дуэлей можно объяснить тем, что дуэли нарушали не только дисциплину и порядок в армии, но и чёткий механизм нового государственного устройства, к которому так стремился Пётр Великий.

Тем не менее, европейское влияние оказалось сильнее предпринятых «превентивных» мер Петра Алексеевича и постепенно приводило к образованию дуэльных отношений в России. Правда, первая стадия дуэльных разбирательств произошла за границей. В частности, летом 1717 года граф Никита Моисеевич Зотов, бывший «дядька» и воспитатель малолетнего Петра, посланный с молодыми русскими дворянами за границу, извещал императора в Петербург: «Маршал д’Этре призывал меня к себе и выговаривал мне о срамотных поступках наших гардемаринов в Тулоне: дерутся между собой… Того ради отобрали у них шпаги». В сентябре новое письмо: «Гардемарин Глебов поколол шпагою гардемарина Барятинского и за то под арестом обретается…»47. Следовательно, поединки стали всё больше проникать в среду дворянской молодёжи, несмотря на запреты правительства. Причиной этого выступало формировавшееся чувство чести и достоинства, складывавшееся постепенно с развитием образования и сословного воспитания, и усиливавшееся с каждым новым поколением.

До выхода Манифеста о вольности дворянству 1762 года, до Жалованной грамоты 1785 года, психология дуэлянтов, в вопросе способа разрешения конфликта, была иной, чем в последней четверти XVIII века. В частности, знаменитый мемуарист А.Т. Болотов рассказывал, как в 50-е годы XVIII века, во время Семилетний войны, он, русский офицер, был грубо оскорблён другим офицером, но проявил высокое самообладание и не только не вызвал «грубияна», но не ответил грубостью на грубость. Товарищи Андрея Тимофеевича вполне его одобрили, а сам он писал об этом с гордостью: «Через двадцать лет такое поведение было бы сочтено трусливым и позорным для дворянина и офицера»48. Данное обстоятельство можно объяснить тем, что, во-первых, дуэльная традиция ещё непрочно укоренилась в сознании дворян; во-вторых, до выхода данных законодательных документов высшее сословие не обладало определённым набором прав и привилегий, которые бы в полной мере позволили ему ощутить независимость от государства, право самому отстоять свою честь.

Дуэль стала психологически закономерным явлением только с предоставлением дворянскому сословию широких прав и полномочий. Императрица не сразу определила своё отношение к поединкам. Ещё в «Наказе», в середине 60-х годов, она высказалась на эту тему довольно вяло и неопределенно: «О поединках небесполезно здесь повторить то, что утверждают многие и что другие написали: что самое лучшее средство предупредить сии преступления - есть наказать наступателя, сиречь того, кто полагает случай к поединку, а невиноватым объявить принуждаемого защищать честь свою, не давши к тому никакой причины»49. Это – существенное отступление от петровских установлений. Однако после участившихся случаев дуэльных разбирательств, которые часто заканчивались трагически, императрица прибегла к силе закона. Так, В 1787 году Екатерина подписала «Манифест о поединках», в котором внешне осталась верна взглядам на дуэль своего великого предшественника: «Буде кто учинил раны, увечье или убийство, то имать его под стражу и отослать в Уголовный Суд, где судить, как законы повелевают о ранах, увечье и бийстве»50. Но по сути дела, она уже смотрела на дуэль другими глазами, и за участие в поединке, не имевшем тяжёлых последствий, и за содействие, ему наказания по сравнению с петровскими законами смягчались. Данное решение императрицы можно объяснить тем её пониманием, что дуэль — это один из способов сражения за честь, требующий храбрости и порыва.

При этом нужно отметить, что до самого конца XVIII века в России ещё не была выработана определённая стратегия дуэлей, чётко сформулированный дуэльный кодекса. Более того, до конца XVIII столетия русские дворяне не стрелялись, а рубились и кололись. Дуэль на шпагах или саблях менее угрожала жизни противников, чем обмен пистолетными выстрелами («Паршивая дуэль на саблях», писал А.С. Пушкин Дегильи)51.

Таким образом, история дуэлей в России с петровских времён и до конца XVIII века – это история самовоспитания личности, защиты и укрепления личного достоинства дворянина как необходимое условие свободы. Право на поединок создавало сферу, в которой были равны все дворяне, вне зависимости от знатности, богатства, служебного положения.