Формирование превентивных мер в сфере управления

Мнение, высказанное Бернардом Блэком в работе «Правовое регулирование ответственности членов органов управления: анализ мировой практики» о том, что финансовая эффективность деятельности компании с качеством корпоративного управления не взаимосвязана, имеет определённый интерес. Интерес вызван возможностью познания этого явления через правовое регулирование стадии кризиса органов управления. Связано оно с тем, что одним из проявлений этого может являться столь сложное правовое явление, как банкротство, которое, в свою очередь, требует учёта трёх равнозначных направлений (векторов воздействия) для разрешения проблем управленческого кризиса. Следовательно, речь можно вести о сложной комплексной системе выработки мер антикризисного управления. Под этими мерами в первую очередь понимаются меры, направленные на реформирование эффективности управления, в том числе и государственного управле- ния. Это должно происходить с учётом не только юридического инструментария и экономических предпосылок, но и социальной значимости управления в сфере антикризисного управления [1, с. 52 – 54], в котором выделяются три направления интереса (три вектора) – должник, кредитор, оборот, регулируемые в российской правовой системе законодательством о несостоятельности. Регулирование осуществляется исходя из поставленной цели, а это получение максимально допустимого результата, независимо от принятия той или иной формы реализации процедур, оговоренных законодательством о несостоятельности [2, с. 134 – 136].

Усмотрение всех трёх векторов при выявлении признаков фиктивного или преднамеренного банкротства основано на том, что необходимо увязать наличие «интересов» всех участников процесса. Всё это наталкивает на определённое умозаключение о взаимосвязи экономической составляющей в виде коэффици- ентов финансового состояния предприятия и юридических норм, направленных на решение основной задачи законодательства о несостоятельности, то есть о выведении хозяйствующего субъекта из стадии кризиса всеми доступными способами, в первую очередь за счёт реабилитационных мероприятий, а если это невозможно, то проведения ликвидационных процессов с учётом социальной значимости юридического лица. В данном случае речь идёт о государственно-распорядительных функциях [3, с. 169 – 171].

Разработанность подобного механизма связана с тезисом о механизме воздействия права на проведение процедур банкротства [4]. В данном случае речь ведётся о дифференциации в системе общего механизма, механизма правового регулирования, в котором следует различать административно-правовой механизм государственного управления в сфере финансового оздоровления.

Важнейшим результатом этого механизма является получение финансового результата, а это не только прибыльность компании, но и, возможно, отсутствие связи между полученным финансовым результатом и управлением субъекта хозяйствования (например, в рамках корпоративного управления этой взаимосвязи не наблюдается, по мнению Бернарда Блека). [5, с. 7].

Поэтому вполне закономерно встаёт вопрос о защите интересов как публичного, так и частного интереса в рамках управления кризиса (частным примером этого является финансовая задолженность перед фискальными органами). В дополнение приведём анализ двух институтов права – института административно- правового регулирования экономических отношений [6, с. 15] и института банкротства. Речь идёт о допустимости государственного вмешательства в рыночные отношения. В качестве вывода укажем, что формирование на основе института административно-правового регулирования экономических отношений, отрасли права в настоящее время не произошло, как предлагал Ю.Н. Старилов [7, с. 438]. Дис-куссионность этого предложения и его обоснованность широко обсуждались. Суть проблемы в том, что это может привести к затруднению деятельности правотворческих и правоприменительных органов. Оправданность того или иного подхода может определить только развитие общественных отношений, но они не развиваются. Это результат вялотекущих процессов, частным примером которых является слабая регистрация показателей деятельности органов государственного управления, а также их закрытость, отсутствие единого методологического подхода в вычислении и определении статистического показателя, размытость регулирования и обоснованности статистических данных при наличии в их составе органа управления аналитических отделов. На нынешнем этапе приходится довольствоваться наличием этих двух комплексных институтов, которые должны способствовать достижению цели законодательства о несостоятельности – удовлетворению требований кредиторов.

Вследствие того, что оба института имеют комплексный характер воздействия на общественные отношения, то в конечном итоге это должно привести к оформлению в их составе «плавающего»

сегмента согласованности. Итогом следует считать разработку в кратчайшие сроки краткосрочных и долгосрочных программ по реформированию экономических отношений [8, с. 186 – 188]. Однако работа в данном направлении очень затянулась во времени. Рассматриваемый нами объект исследования имеет первостепенный признак, а это экономическая целесообразность в принятии решения.

В дальнейшем такой признак влияет на решения по кризисным обстоятельствам в сфере управления с выявлением в нём социальной значимости, что, в свою очередь, приводит к необходимости закрепления юридической нормы, которая должна соответствовать понятию «публичный интерес». Сложность выведения и закрепления как первого, так и второго определения заключена в том, что в любой стране независимо от политического режима, государственного устройства государство должно учитывать множество «интересов», которые существуют в обществе [9, с. 4 – 12, 20 – 23], но главенствующим и основополагающим является «публичный интерес».

Наличие этого «интереса» в нормативных актах – явление общеобязательное, так как государство – гарант общественного устройства. Изучению данного «интереса» посвящено достаточно много самых различных рассуждений и подходов, проблема в данном случае в следующем: нет единого мнения и соответственно единого определения. На это указывает анализ решение Конституционного Суда России от 19 декабря 2005 г. № 12-П «По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Феде- рального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева» [10].

Конституция России в ч. 1 ст. 8 во взаимосвязи со ст. 34, ст. 45, ст. 2, 17 и 18 формулирует следующее определение публичного интереса. Под ним следует понимать создание наиболее благоприятных условий для рыночной экономики. Достигается это как путём непосредственно регулирующего государственного воздействия, так и через стимулирование свободной экономической деятельности. Эти воздействия основаны на принципах самоорганизации, баланса частных и публичных интересов, а также корпоративного взаимодействия и сотрудничества субъектов права. Целью в данном случае является выработка решений, отвечающих интересам и потребностям общества, в частности в сфере финансового оздоровления и банкротства. В соответствии с этим федеральный законодатель на основании п. «а», «в», «ж» ст. 71 Конституции России устанавливает правовые основы единого рынка. А это, в свою очередь, должно привести к регулированию и защите прав и свобод, прежде всего экономических, направленных на защиту общих (общественных) интересов. Поэтому законодатель вправе применять публично-правовой тип регулирования рыночных отношений, что в силу взаимодействия частноправовых и публичноправовых интересов предполагает сочетание частноправовых и публичноправовых элементов. При этом, располагая широтой свободы усмотрения в выборе правовых средств, законодатель связан конституционно-правовыми пределами использования публично-правовых начал (ст. 7 и 8; ч. 2, 3 ст. 55 Конституции России). Таким образом, институт банкротства является одним из средств, направленных на защиту как частного, так и публичного интереса [11, с. 40 – 44].

В основу вышеупомянутых рассуждений заложено понимание того, что в этих отношениях закреплены публичноправовые нормы права. В случае искажения принципа равенства сторон, в результате подписанного договора для конкретного исполнителя это может привести к искажению принципа социальной справедливости, то есть к выработке коррупционного решения уполномоченного на то органа управления [12, с. 58 – 59]. Кризис управления в современных условиях требует учёта мер антикризисного управления, а если быть точнее, то принятия мер превентивного характера в условиях кризиса управления в той или иной сфере общественных отношений. Именно превентивные меры воздействия на кризис управления в нынешних условиях позволяют вырабатывать антикоррупционные меры. Отсутствие должного волеизъявления органа управления порождает кризис, что приводит к элементам коррупционности. Учёт фактора превентивности и его взаимосвязь с мерами антикризисного управления приводит к необходимости создания системы государственного регулирования, в которую входят методы воздействия, организационная структура, нормативно-правовые акты, а также процедуры их принятия, согласования и контроль. Отдельно отметим консультирование как способ, имеющий огромный потенциал, выражающий согласованность органов исполнительной власти и коммерческих структур с целью получения оптимального решения проблем, которые имеют социально-экономическое значение для всей страны. Речь в данном случае идёт о формировании государственночастного партнёрства. Вопрос о государственно-частном партнёрстве широко обсуждается, но он носит больше частноправовой характер: с точки зрения публично-правового регулирования место и роль органов исполнительной власти сильно занижаются, что особенно заметно на примере выявления признаков фиктивного или преднамеренного банкротства.

Проблема в данном случае заключается в необходимости наличия чёткой организационно-правовой формы, а также улучшении административных процедур в экономических правоотношениях, для которых должно быть наличие экономических явлений, но их регистрация в виде статистических данных практически отсутствует.

Все вышесказанное приводит к выводу о том, что формирование превентивных мер, направленных на пресечение кризиса управления, предполагает соблюдение принципа социальной справедливости. Данный принцип имеет своё выражение в Конституции Российской Федерации, что сужает предмет изучения и устанавливает рамки взаимосвязи, корпоративного управления и признаков фиктивного или преднамеренного банкротства.