Формирование статуса Калмыцкого ханства в XVII в.

В начале XVII в. начался процесс вхождения калмыков в состав Российского государства, изначально происходивший в форме установления посольских отношений, а затем как политическая интеграция в систему российской госу-результате сформировался своеобразный национально-государственный статус Калмыцкого ханства в составе России.

К моменту установления посольских отношений с калмыками Россия уже накопила значительный позитивный опыт взаимоотношений с народами Сибири, который и определил характер русско-калмыцких отношений. Как известно, Россия, продвигаясь в глубь Сибири, проводила мирную политику по приведению в подданство местных народов. Коренной принцип политики, предполагавшей защиту народов, эффективно способствовал в Сибири и в других регионах расширению государственной территории, приносил народам внешний мир, защиту от набегов соседей. Беря под покровительство и защиту сибирские народы, Россия прежде всего преследовала свои цели — обеспечение безопасности обширной сибирской территории, развитие торговли и экономики, получение экономической выгоды. При этом царская администрация не ущемляла свои территориальные, экономические, государственные интересы. Входя в состав Российской империи, территории не теряли своего самоуправления.

В отношении появившихся у границ Южной Сибири монгольских кочевников, в том числе и калмыков, россий-

ЦЮРЮМОВ Александр Викторович, заведующий кафедрой регионо-ведения и истории Калмыкии Калмыцкого государственного университета, кандидат исторических наук, доцент.

ское правительство также не стремилось к насильственному увеличению своих территорий за счет их владений. Ни в жалованных грамотах русских царей монгольским ханам, ни в грамотах царским воеводам — нигде не говорится о присоединении монгольских кочевий. Объясняется это тем, что в целом мирный характер первых русско-калмыцких контактов определили геополитические интересы и цели России, выработанные в ходе присоединения Сибири. Здесь уместно привести утверждение М.И.Венюко-ва, считавшего, что в XVII в. Россия достигла в Сибири естественных пределов, такой удобной границы у нее потом не было никогда. Казаки и промышленники остановились на Иртыше, на Алтайских и Саянских горах, на Аргуни. Степи же, населенные кочевниками, не могли привлечь русских землепашцев и охотников за пушниной. Это были, считал исследователь, «в некотором смысле, естественные пределы для нашей территории в Северной Азии, ибо охватывали собою бассейны рек, текущих в северные моря»1

Академик В.С.Мясников писал, что в восточной дипломатии Российского государства вопрос о шерти играл существенную роль. Стремясь к расширению русского влияния в Сибири, Центральной Азии и на Дальнем Востоке, Москва предпочитала мирным путем добиваться от местных правителей, к которым направлялись посольства, дачи шерти — совершения ритуала, скрепляющего клятву на верность московскому царю2 Вопрос о шерти был для Российского государства не средством внешнеполитической экспансии в Сибири и на Дальнем Востоке, для этого Россия не имела сил и средств, а инструментом обеспечения мира на границах вновь освоенных территорий.

Понятие шерти было довольно широким. Под шертью в равной мере подразумевали и союзный договор (а также и договор о ненападении), и оформление подданства, и принятие тех или иных обязательств (например, исправную уплату ясака) со стороны подданных России. Шерть во всех этих случаях означала и клятву с соблюдением религиозного церемониала, который подтверждает перед «православным» Русским государством прочность и незыблемость договора со стороны нехристианского народа или государства3.

В.В.Трепавлов, подробно анализировавший ногайские шерти, считает, что не следует абсолютизировать, осовременивать значение договоренностей XVI—XVII вв., принимать их за непременные обязательства для сторон, по аналогии с международными пактами нового времени. Шерть действовала, во-первых, официально — пока были живы или находились у власти заключившие ее правители; во-вторых, пока сохранялась политическая обстановка, вызвавшая ее заключение. Русская же сторона в XVII в. постоянно настаивала на холопстве, подданстве на основе именно шертных соглашений4

Складывающиеся русско-калмыцкие отношения также оформлялись типовыми шертями (договорами), предусматривавшими обязательные условия по обеспечению их выполнения (соблюдения). В.Л.Котвич отмечает, что «в делах XVII в. имеются частые упоминания о том, что тот или иной ойратский владелец, обыкновенно через своих послов, «правду дал, шерть учинил», но делалось это исключительно словесно, и только иногда для приносившего шерть заготовлялся заблаговременно текст шерти, и такие шертные записи только и встречаются в ойратских делах... В сношениях с волжскими калмыками и с Алтын-ханом применялись шертные записи, как письменные обязательства, скреплявшиеся их подписями»5.

Исходя из определения присоединения как политикоправового акта, первым критерием следовало бы считать соответствующую декларацию от имени правительства. Функцию подобной декларации в отношении интересующих нас народов выполняло «государево жалованное слово». Таковым можно считать прием царем Василием Шуйским калмыцких послов в феврале 1608 г. В царской грамоте тарскому воеводе сообщалось об окончательном принятии калмыков в подданство, разрешении кочевать по р. Оми, Иртышу и Камышлову, торговать во всех сибирских городах, а также в Казани и Москве. Отдельно указывалось о необходимости защиты их от казахов, ногаев и Алтын-хана6

В марте 1618 г. калмыцкие послы вновь были приняты царем, на этот раз Михаилом Романовым7 14 апреля была подписана «Жалованная грамота царя Михаила Федоровича калмыцкому тайше Далаю Богатырю о принятии его в русское подданство». Грамота указывала царским воеводам «быть со всею колматцкою ордою в любви и дружбе», оберегать ее торговых людей. В этом документе были в общих чертах выражены основные условия нахождения калмыков в составе единого государства. Россия приняла их под свое покровительство, выразила готовность защищать от недругов, предоставила свободу передвижения и торговли в сибирских землях. Калмыки должны «служить великому государю и по его повелению на непослушников со своими ратными людьми ходить»8

Вторым критерием можно обозначить принесение «лучшими людьми» присяги на верность шерти. В историографии шерти 1606—1618 гг. объясняются как начало вхождения калмыков в состав России9. На наш взгляд, появление нескольких шертей за короткий промежуток времени свидетельствует о том, что они имели цель получить разрешение кочевать и торговать в конкретных местах. По своей форме они близки к понятию «разведка обстановки накануне решающих переговоров» В этом случае они не являлись главным событием в процессе вхождения. Однако оба этих критерия носили формально-правовой характер и на деле не означали реального присоединения10.

Принятие калмыками в первой половине XVII в. подданства России было следствием обоюдного внешнеполитического акта и базировалось на добровольном изъявлении зависимости. Как известно, для эпохи феодализма характерна система сюзеренитета-вассалитета, т.е. личных отношений, выраженных в виде договоров о власти между сюзереном и вассалом. В форме сюзеренитета строились и международно-правовые отношения между сильными и более слабыми государствами. В этом плане по отношению к Калмыцкому ханству правомерно понятие вассальное государство.

Однако формирование на начальном этапе истории русско-калмыцких отношений института вассальной зависимости калмыцких правителей от русских царей предполагало, что обе стороны принимали ряд обязательств. Россия должна была защищать интересы своего вассала, оказывать всяческую помощь, оборонять от вражеских нападений. В свою очередь, калмыцкие правители брали обязательство нести военную службу, участвовать в борьбе с противниками России, оплатить дань и присылать заложников (аманатов). Важнейшим признаком вассальной зависимости были военная помощь и выплата дани. Итак, русско-калмыцкие отношения в XVII в. близки к понятию вассалитет, калмыки находились в вассальной зависимости от Российского государства.

Известно, что в свое время влияние монголо-татар на государственное управление проявилось в смене вассалитета Древней Руси подданством. Остатки вассалитета, при котором не ущемлялась личная свобода вассала, находившегося под покровительством сеньора, постепенно исчезли в XV—XVI вв. На Руси утвердилось господство отношений типа «государь-холоп» в самой жесткой форме, т.е. договорные отношения вассалитета сменились отношениями подданства. Именно в шертях начала XVII в. была выработана форма политической зависимости, получившая название «подданство». В отношениях же между русским царем и правителями калмыков сохранялись отношения вассалитета.

Анализ содержания шертей 30—40-х гг. XVII в. показывает, что в их содержании значительное место уделялось уже вопросу покровительства, предполагавшего военную защиту калмыков. Вассальное Калмыцкое ханство сохраняло право поддерживать дипломатические отношения и заключать договоры с другими государствами, кроме противников России. При этом на ханство не распространялись нормы политических договоров, заключенных государством-сюзереном. Кстати, можно предположить, что разгромив Большую Ногайскую орду в 30-е гг. XVII в., калмыки не только заняли ее степи, но и геополитическую нишу. Характер русско-калмыцких отношений стал близким к характеру русско-ногайских отношений, определявшихся в современной литературе как протекторат с элементами вассалитета11 или вассалитета с элементами протектората12

Как известно, протекторат предполагает наличие двусторонних неравноправных межгосударственных отношений, основанных на договоре о покровительстве одного госу- дарства над другим, выступает в форме сюзеренитета более развитой страны, которая «не желает либо не может присоединить другую страну к своим владениям» из-за невыгодности присоединения новых территорий и народов или боязни военного конфликта с противостоящими блоками и государствами13

При этом территория протежируемого государства находится вне пределов метрополии — России. В протежируемой стране обязательно сохраняются признаки национальной государственности, т.е. полная автономия. Основное содержание покровительства — военная защита, которая предполагает широкий комплекс внешнеполитических действий. Соглашение обязывает протектора оберегать и защищать своего протеже, который, в свою очередь, должен оказывать ему всяческие услуги и помощь. Важнейшим признаком таких отношений считается делегирование протектору своих внешнеполитических прав14 Обычно протекторат оформлялся межгосударственным соглашением, скреплявшимся подписями и печатями договаривающихся сторон.

В 50-х — середине 60-х гг. XVII в. Россия проявила заинтересованность в калмыцкой коннице и предоставила им территорию кочевий в междуречье Ника, Волги и Дона. Размещение здесь калмыков автоматически прикрывало эти территории от набегов крымцев. Появление калмыков в междуречье, т.е. на территории Российского государства, изменило не только характер русско-калмыцких отношений, но и форму национально-государственного статуса. Наметился переход от отношений вассалитета с элементами протектората к автономии.

Отношения России и Калмыцкого ханства не нарушали суверенитета калмыцких тайшей. Калмыцкие ханы сохраняли полную самостоятельность в управлении внутренними делами и наследственную власть. Им предоставлялось внутреннее управление со всеми его атрибутами. За калмыцкой стороной сохранялась полная внутренняя автономия. Калмыкия имела собственную законодательную власть, свои органы власти и управления, судебную систему. Ее законодательство было обособлено от законодательства Российской империи. Она сохраняла старую административную систему без введения новых российских основ государственности. Сохранялась также национальная культура, семейные основы, налоговая система, законодательство и суд. Наконец, калмыцкие улусы не лишались статуса субъекта международного права, т.е. поддерживали посольские связи с рядом государств.

Основным же обязательством калмыков стала поставка крупных контингентов калмыцкой конницы в русскую армию, поэтому вассальные отношения ханства и Российского государства носили относительно прочный военно-политический характер.

Итак, калмыцкие шерти также не были прочными и не вели к какому-то подчинению Русскому государству. Давались они не только каждым новым правителем, но и в связи с появлением калмыков в новых местах Тайши, как правило, использовали их для получения разрешения кочевать на определенных территориях и безпошлинно торговать в городах, при этом они нарушались как только в процессе кочевий и торговли происходили «задержки».

Пограничное положение ханства позволяло проводить достаточно самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику. Влияние России стало распространяться на крымскую дипломатию Калмыцкого ханства. Противоречия между внешнеполитическими интересами являлись первыми и наиболее трудными в плане преодоления для русско-калмыцких отношений. Эти различия успешно преодолевались, как только начинались войны России. Считаем, что можно проследить синхронность процессов роста и упадка России и Калмыкии: ханство возникло как раз в то время, когда в России наметился переход от сословно-представительной монархии к абсолютной. Окончательное оформление автономного статуса ханства пришлось уже на период образования империи.

На протяжении сравнительно короткого отрезка времени калмыки вошли в состав Российского государства, причем здесь мы выделяем широкий спектр интеграции: от вассалитета до политической автономии. Эволюция национально-государственного статуса была связана прежде всего с изменением государственного строя России, формированием абсолютизма, для которого характерна не только борьба с сепаратизмом феодальной знати. Не меньшее беспокойство вызывали автономные образования, не вписывающиеся в формирующуюся имперскую вертикаль власти.