Гарнизонная артиллерия на северо-западе России в 1710-е гг.: особенности управления

DOI:

Цитирование. Славнитский Н. Р. Гарнизонная артиллерия на северо-западе России в 1710-е гг.: особенности управления // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регио-новедение. Международные отношения. – 2019. – Т. 24, № 1. – С. 75–83. – DOI: jvolsu4.2019.1.6

Введение. Реформа артиллерии в царствование Петра I неоднократно затрагивалась в отечественной историографии, вопросу управления артиллерийским ведомством была посвящена работа Н.Е. Бранденбурга [2]. Управление артиллерией в рассматриваемый период так же рассматривалось в работах М.Д. Хмырова [23; 24] и затрагивалось А.П. Барбасовым [1] и Е.Е. Колосовым [6].

Однако состоянию гарнизонной артиллерии не уделялось практически никакого внимания. Тем более не освещен в литературе такой аспект, как управление крепостной артиллерией, и в предлагаемой статье предпринята попытка заполнить эту лакуну, опираясь на документальные материалы, сохранившиеся в архивах артиллерийского и военно-морского ведомств, которые впервые вводятся в научный оборот.

Цель работы – проанализировать, каким образом осуществлялось снабжение гарнизонов артиллерийскими орудиями и боеприпасами и как было налажено управление артиллерийскими служителями, которые находились в гарнизонах (и подчинялись не только артиллерийскому ведомству, но и комендантам соответствующих крепостей). Это позволит понять, как было выстроено управление, в чем заключались его сложности, какие проблемы при этом возникали и, самое главное, как их старались решить.

Методы, материалы. Основной массив документальных материалов по интересующему нас вопросу, естественно, сохранился в архиве Приказа артиллерии (Архив Военно-исторического музея артиллерии, инже- нерных войск и войск связи). Кроме того, немаловажные сведения обнаружены в переписке адмиралтейского ведомства (в Российском государственном архиве военно-морского флота), а также в письмах Петра I (они опубликованы).

Документы, выявленные в архивах указанных ведомств, позволили установить принципы и механизм снабжения крепостей орудиями и боеприпасами. При этом выяснилось, что с приморскими крепостями дело в этом плане обстояло несколько сложнее, чем с сухопутными.

Анализ. Артиллерией и артиллерийскими припасами в крепостях с самого начала Северной войны ведал Приказ артиллерии, которым с 1704 г. руководил Я.В. Брюс. Точнее, формально этот орган возглавлял имеретинский царевич Александр Арчилович, находившийся с 1700 г. в шведском плену [2, с. 10–11]. Официально все бумаги вплоть до 1711 г. писали на его имя, а с 1704 г. – «генерал-фельдцей-хмейстеру Александру Арчиловичу, да генерал-лейтенанту Я.В. Брюсу с товарищи» [13, л. 332]. И лишь после его кончины в 1711 г. Я.В. Брюс не только фактически, но и юридически возглавил артиллерийское ведомство, получив чин генерал-фельдцейхмейстера.

Как уже отмечалось, Приказ артиллерии в годы Северной войны являлся центральным органом управления этого рода войск в России, и именно оттуда осуществлялось снабжение крепостей орудиями, а туда направлялись все сведения о состоянии крепостной артиллерии. В то же время непосредственно в каждой крепости артиллерийские служители оказывались в подчинении местных комендантов, которые и занимались непосредственным надзором и за их повседневной деятельностью, и за состоянием вооружения. Это было вполне естественно, так как именно на комендантах лежала организация обороны крепости в случае необходимости. Подчинялись они губернаторам, однако за артиллерийскими припасами обращались в Приказ артиллерии, а Я.В. Брюс, в свою очередь, запрашивал у них сведения о наличии вооружения.

В первые годы войны ситуация осложнялась еще и тем, что крепости часто использовались в качестве опорных пунктов для осадных операций, и в таких случаях часть орудий из них забирали для тех корпусов, что осуществляли эти осады. Но это, как правило, осуществлялось распоряжением царя, поэтому тут межведомственных столкновений не возникало (по крайней мере, в известных нам источниках такого не отмечается). А вот обращаться за необходимыми орудиями для их замены комендантам затем приходилось в Приказ артиллерии.

Но бывало и так, что губернатор в обычных ситуациях давал распоряжения комендантам об отправке пушек и артиллерийских припасов из одной крепости с другую. Так, в октябре 1710 г. выборгский комендант Г.П. Чернышев по приказанию А.Д. Меншикова выслал из Выборга в Нарву все медные пушки, имевшиеся в подчиненном ему гарнизоне [3, л. 1].

В том же году Петр I отдавал распоряжения об отправке пороха из одной крепости в другую вице-губернатору Санкт-Петербургской губернии Я.Н. Римскому-Корсакову [7, с. 115]. Но это могло быть связано с тем, что Я.В. Брюс, как и А.Д. Меншиков, находились в тот момент на театре боевых действий в Лифляндии.

Вообще в первом десятилетии XVIII в. механизм управления складывался и шлифовался «явочным порядком», а к документальному оформлению приступили уже после того, как основные сражения Северной войны оказались позади.

22 апреля 1714 г. Я.В. Брюс писал Я.Н. Римскому-Корсакову: «Изволите ваша милость напаметовать как его светлость господин генерал-фельдмаршал князь Меншиков вашей милости приказывал, чтоб со всех гварнизонов здешней губернии собрать ведомости, где что обретается пушек, мортиров гаубиц медных и чугунных, шведских и русских, амуниции и иных артиллерийских припасов. И понеже прошлогодние ведомости я имею, а что ныне обретается таких нет, того ради прошу вашей милости дабы изволили оные собрать и прислать ко мне немедленно ибо требует их от меня его царское величество, також прикажите собрать и ко мне прислать имянные списки с оклады офицером, канонирам и протчим артиллерийским служителям, кто где обретается...» [12, л. 23–24]. То есть генерал-фельдцейхмейстер теперь обращался не напрямую к комендантам, а к губернатору и его канцелярии, действуя строго в рамках субординации.

Толчком к этому, скорее всего, стало распоряжение Петра I, о котором Я.В. Брюс упоминал в письме к Е. Зыкову 27 мая 1714 г.: «его царское величество по отъезде своем отсель требовал от меня ведомость, колико обретается ныне в смоленском гварнизоне пушек, мортиров и гаубиц медных и чугунных, бомбов, ядер, пороха и протчей амуниции. И такой ведомости при мне нет, и я о том подавал здесь в Сенате доношение, чтоб такую ведомость ко мне прислали, и господа сенаты прислали ко мне указ что по тому моему доношению в губернии к господам генерал-губернаторам посланы указы, когда я такие ведомости и буду требовать, и те ведомости велено им присылать в приказ артиллерии» [17, л. 47]. Таким образом получается, что гене-рал-фельдцейхмейстер тогда обратился в Сенат (напомним, что данный государственный орган был создан в 1711 г.), а сенаторы приняли решение о том, каким должен быть порядок обращений по данному вопросу.

Отметим, что еще в 1712 г. переписка о присылке пушек и ядер в прибалтийские крепости проходила через Сенат – рижский обер-комендант обратился к сенаторам с доноше-нием о том, что необходимо в гарнизонах, и те направили соответствующее распоряжение генерал-фельдцейхмейстеру [14, л. 84].

Архангельский вице-губернатор обращался за боеприпасами, необходимыми для тех укреплений, что находились в подведом- ственной ему области, к Я.В. Брюсу [5, л. 34]. Подчеркнем – не коменданты крепостей, а именно вице-губернатор.

Отправление артиллеристов в гарнизоны так же входило в функции Приказа артиллерии. 4 мая 1714 г. Я.В. Брюс писал своему помощнику Е. Зыбину: «Его царское величество указал послать в добавку в Гельсинфорс по артиллерии одного капитана, одного поручика, штык-юнкеров двух, капралов четырех, и понеже у нас при полевой артиллерии капитанов немного обретается и послать некого, а из поручиков ково послать полагаюсь на вас, и ваша милость изволте кого пристойно из поручиков туда отрядить, да сержанта Алексея Кобякова сказав ему штык-юнкерский чин, також и двух капралов, выбрав двух нарочитых из канониров...» [16, л. 32–33]. Этот документ примечателен еще и тем, что из него хорошо видно, что с офицерскими и унтер-офицерскими кадрами в русской артиллерии дело в то время обстояло не очень хорошо.

При такой системе, естественно, возникали и проблемы. Например, подполковник Кобер, командовавший артиллерией в Риге, в конце Северной войны неоднократно обращался к губернатору П.А. Голицыну с донесениями. В одном из них он писал, что «обретающиеся там стоящие на бастионах под пушками и мортирами станки и колеса все погнили», но никакого ответа не получил, поэтому написал отношение в Приказ артиллерии, а дальше обратились в военную коллегию, после чего последовало распоряжение «по выше-писанному доношению станки и колеса и ящики сделать немедленно как о том его величества указ повелевает рубить к тому делу леса кроме тех которые годны х карабельному строению...» [18, л. 88]. То есть рядовая ситуация потребовала вмешательства центральных органов управления.

Сменивший П.А. Голицына А.И. Репнин внимательно изучил обстановку в гарнизоне и в марте 1720 г. обратился в Приказ артиллерии с ведомостью, «что надобно быть в Риге по бастионам, равелинам и в редутах к пушкам и мартирам артиллерным служителям». По этой ведомости выходило, что в тот момент требовалось: «бомбардиров 34, канониров 600», «а ныне там налицо оных бомбардиров 30, канониров 219, за тем надобно в добавку бомбардиров и канониров 318 человек, а ис полевой артиллерии за многими командированными в разные места послать некого и ежели за чем во оные из тамошних солдат определить невозможно будет то надлежит из добрых рекрут набрать и отправить ныне не мешкав дабы к будущей кампании хотя малым обучением в стрельбе пушечной их обучить». Далее он писал, что «по его великого государя указу военная коллегия приговорили в рижской в динамендской в пернов-ской гарнизоны артиллерийских служителей штаб- и обер- и ундер-афицеров для нынешнего военного случая послать из артиллерии в бомбардиры в канониры 318, итого 322 человек определить из новых солдат рижского гварнизона, которые взяты в прошлых годех из рекрут, а на их места отослать в тот гвар-низон из рекрут, а жалованье им из артиллерии служителей определить против их братьи и производить оное в дачу из рижских доходов понеже по присланным из Риги ведомостям артиллерийские служители как штап так и обер так и ундер афицеры и других чинов артиллерийские служители жалованьем со-держатца из рижских доходов» [21, л. 125].

То есть ситуация была еще более плачевной, и проблема заключалась в нехватке кадров, так как артиллеристов в предыдущие годы отправляли в командировки в другие части и гарнизоны, а на их места никого не присылали. Выход из положения, предложенный А.И. Репниным, к слову, не был оригинальным. Гарнизоны примерно с 1715 г. старались пополнять именно рекрутами, а тех, кто прослужил в них какое-то время, переводили в полевую армию или же (как в данном случае) – в артиллерию.

Сложнее всего дело обстояло с приморскими крепостями – Кронштадтом и Ревелем. Дело в том, что артиллерию и припасы оттуда постоянно забирали во флот, и зачастую не согласовывая это ни с кем, что понятно – в условиях военного положения на переписку времени не было, к тому же флот до самого конца войны вел довольно активные боевые действия. В Кронштадте ситуация немного упрощалась за счет того, что Петр I часто находился рядом и сам вникал во все мелочи (соответственно, отдавал необходимые распоряжения).

Здесь механизм получался примерно таким: «в 12 день мая прислан указ из военной коллегии, писанный маия 11 дня, писано, в поданном в военную коллегию из артиллерии репорте написано в присланных в артиллерийскую канцелярию с Котлина острова от артиллерийского секунд-майора Бунца доноше-нии и в письмах написано, в прошлом 719 г. в сентябре месяце по его царского величества указу поставлены были корабля Шлоссенбур-ха и Девеншира на Купецкую гавань – на батареи пушек 41 и те пушки взяты по прежнему на корабли и в минувшем марте месяце будучи на Котлине острове его царское величество изволил приказать те пушки и гоуби-цы, которые были на андреевской батарее, поставить на купецкую гавань а имянно медных и чугунных 18-фунтовых 7, 12-фунтовых 3 да одного пуда гоубиц медных 2; а о дос-тальных велено ему требовать от командира Отта и он де Отт ответствовал, что те пушки велено ему отдать только станков на те пушки нет, а на то место весною конечно надобно пушки поставить понеже та батарея лежит в море и требует он станков 24-фунтовых 50...» [19, л. 116]. 13 мая 1720 г. царским указом было велено сделать в артиллерии наскоро 200 станков на колесах под 200 пушек 24-фунтовых и 18-фунтовых, которые поставлены будут на Котлине острове на гавани [20, л. 124].

В том же году Петр I распорядился отправить в Кронштадт «обретающихся в Санкт-Питербурхе полевой артиллерии служителей», а на их места «взять из солдат здешнего гварнизона полков» [21, л. 126]. Связано это было с угрозой нападения англо-шведского флота на Кронштадт и необходимостью усилить гарнизоны укреплений на острове Котлин. В данном случае все упрощалось не только царским указом, но и тем, что гарнизоны Кронштадта и Санкт-Петербурга подчинялись одному человеку – обер-комендан-ту Р.В. Брюсу (родному брату генерал-фель-дцейхмейстера).

А вот Ревель располагался далеко, и с самого начала сложилось так, что комендант этой крепости оказался в негласном подчинении у флотского начальства. Например, в марте 1713 г. адмирал Ф.М. Апраксин писал В.Н. Зотову: «Морского флота поручик Синя- вин подал мне доношение, что надобно на корабли, которые прибыли из Копенгагена, на карабль “Рундельф” 20 пушек 12-фунтовых, 4 – 6-фунтовых, 6 – 3-фунтовых. Изволишь такое число пушек на оные корабли отдать из ревелского гарнизона» [15, с. 348]. Это же продолжалось и позже, в результате к июню 1717 г., по донесению В. Фон Делдина Я.В. Брюсу, сложилась следующая ситуация: «В ревелс-ком гварнизоне артиллерии и амуниции ныне обретаетца весма скудность понеже, из гвар-низона употреблено на морские (припасы) крепости и многое число (которые крепости га-вон, цытадель и батареи к пушкам и марти-рам...), а по фортификации толко и есть что мелкие пушки, коих зело мало, а 24-фунтовых и 18-фунтовых ни единой нет...» [4, л. 176]. Хотя еще в марте того года адмиралтейств-колле-гия получила распоряжение отослать в Ревель 200 пушек, порох и другие припасы [22, л. 286]. В записке из адмиралтейской конторы, направленной в Приказ артиллерии, сообщалось: «По-велено послать от адмиралтейства в Ревель 200 пушек весу в 15 пуд 22 фунта да 100 замков висячих весу в них 2 пуда и для той посылки надлежит под те пушки и замки дать подводы или для скорости две и для провожания салдата...».

Ф.М. Апраксин прекрасно понимал эти сложности с самого начала и старался для пополнения артиллерийских запасов в Ревеле использовать свой авторитет. Например, летом 1712 г. он обратился к уже упоминавшемуся Я.Н. Римскому-Корсакову с требованием прислать туда необходимое количество боеприпасов: «Писал ко мне из Ревеля бригадир и комендант Зотов и прислал ведение артиллерии маео-ра Гревса, что чего надобно в добавок в ревел-скую артиллерию, и таковую же ведомость до вас послал. Изволите по той ведомости и по пис-мам ево господина коменданта и бригадира артиллерийские припасы в Ревель отпустить бес потеряния времени» [10, л. 7–8]. То есть пополнять запасы артиллерии в Ревеле следовало вице-губернатору Санкт-Петербургской губернии, по всей видимости, из тех запасов, что имелись в крепостях Ингерманладнии.

Позже комендант ревельской крепости нередко обращался и к генерал-губернатору А.Д. Меншикову, в частности, в 1715 г. он писал ему о необходимости прислать в Ревель артиллерийских служителей, а Александр Данилович уже писал об этом Я.В. Брюсу [8, л. 107–108]. Порой Ф.М. Апраксин обращался сразу к Я.В. Брюсу с требованием прислать необходимые артиллерийские припасы для кораблей в Ревель [9, л. 23].

Изредка на этой почве возникали и конфликты. В частности, в марте 1720 г. гене-рал-фельдцейхмейстер писал генерал-адмиралу: «Писмо вашего сиятелства от 1 сего марта я получил в котором изволите писать о пороху 3 000 пудах которой велено отпустить из Нарвы в Ревель что по ведомости денегмей-стера Отта на карабли ревелской эскадры в добавку оного ненадобно а ежели в гарнизон потребен и из адмиралтейской коллегии туда ставить ево не надлежит на что вашему сиятельству ответствую, что то число пороха определено отправить в ревелской гварнизон а не в шквадру морского флота для того что по присланной из Ревеля ведомости господина генерал-маеора фон Делдина требовано оного в тамошний гарнизон 12 000 пуд и хотя на содержание того гарнизона ниоткуда денег во артиллерию не определено но по нужде ради будущей компании за умалением оного во артиллерии вышеписанное число приказал я из Нарвы отпустить» [11, л. 44 об.–45].

Результаты. Подводя итоги, можно сказать, что документы, сохранившиеся в архиве Приказа артиллерии, позволяют понять принципы управления крепостной артиллерией, особенно в части снабжения крепостей северо-запада орудиями и боеприпасами. И на основе этих материалов можно сделать вывод о том, что управление в годы Северной войны оказалось несколько запутанным и во многом зависело от взаимоотношений в команде Петра I, а также от обстановки на театре боевых действий (хотя сражения проходили уже довольно далеко от крепостей северо-запада, гарнизоны, особенно в приморских укреплениях, необходимо было держать в боевой готовности).

Непосредственно управлением артиллерией и артиллеристами в гарнизонах занимался Приказ артиллерии, но оперативное командование осуществляли местные органы власти (губернаторы и коменданты), и артиллерийскому ведомству приходилось вести переписку именно с ними. К тому же нередко, как видно из со- хранившихся документов, вопросы управления гарнизонной артиллерии решались лишь благодаря вмешательству царя или сената.