Горячий рубеж веков: причины боксерского восстания в Китае 1898-1901 гг. в газете «Восточное обозрение»

Газета «Восточное обозрение», издававшаяся с 1882 по 1906 гг., была рупором областничества – общественно-политического течения, рассматривавшего Сибирь как территорию, оказавшуюся на положении экономической и поли- тической колонии России, желавшего ее автономии как средства ликвидации «колониального» статуса. Приоритетной темой издания была восточная – проблемы восточных окраин России и материалы о положении в странах Востока – Корее, Японии, Китае. Упреков, что газета слишком уж большое внимание уделяет заграничным новостям, редакция не боялась, поскольку, по ее мнению, имперская окраина, граничащая с Азией, должна знать, что делается в соседних странах: «замкнутость в себе и ненависть всего чужеземного» есть «настоящее азиатство и китайщина»1.

Особое внимание на страницах газеты уделялось Китаю как имеющему протяженную границу с Россией. Самое значительное место среди китайских событий, в свою очередь, заняло освещение Боксерского восстания: объем посвященных ему материалов в 1900–1901 гг. едва ли не превысил объем информации о Китае, опубликованной в газете за все время ее существования, заняв главное место среди зарубежных новостей. Материалы из Китая выделялись в самостоятельный блок «К событиям в Китае», чтобы они как наиболее важные не потерялись в череде иностранных известий. Причину столь пристального внимания газеты к восстанию, оценивающемуся некоторыми зарубежными и отечественными исследователями как «русско-китайская война» [Lensen 1967; Дацышен 2001], мы видим в том, что оно оказало значительное влияние на восточную политику России и предопределило расстановку политических сил на послевоенном Дальнем Востоке. Газета, круг постоянных авторов которой составляли многие известные российские востоковеды, не могла этого не понимать.

Издание не имело собственного корреспондента в Китае, однако создание Российского телеграфного агентства, снабжавшего новостями провинциальные газеты, и открытие телеграфных отделений в ряде городов дали возможность оперативно освещать китайские события. На страницах «Восточного обозрения» публиковались не только сообщения с театра военных действий, но и аналитические материалы о сущности восстания, политических противоречиях между членами императорского двора, взаимоотношениях между европейскими державами, принимавшими участие в его подавлении, их представлениях о послевоенном устройстве Китая. Данные материалы черпались из иностранной прессы и сообщений информационных агентств.

Одной из важнейших тем газеты стали причины восстания боксеров в представлениях российских и зарубежных обозревателей, которые до сих пор не получили однозначной трактовки. В качестве таковых с некоторыми вариациями назывались две. Первая трактует восстание как «антииностранное» выступление с целью противостояния усилиям европейских держав привнести в Поднебесную цивилизацию в соответствии с их представлениями. Такая точка зрения получила распространение в отечественной историографии [Калюжная 1978; Козлов 2011: 344; История Китая… 2014: 319], в т.ч. и советской, хотя, казалось бы, акцент на «внеклассовой» концепции столкновения двух цивилизаций не укладывался в свойственную марксистской истории идеологию поиска в любом народном выступлении внутренних социальных противоречий. Документальным подтверждением данной версии, помимо всего, служила опубликованная в немецкой газете Berliner Local Anzeiger прокламация боксеров, где виновниками восстания названы «иностранные черти с их христианским учением»2. Корреспонденту Times удалось добыть копию письма одного из китайских военачальников, в котором он клялся убивать всех «ино- странных дьяволов», «с неслыханной наглостью» грабящих и оскорбляющих китайцев. Письмо заканчивалось уверенностью, что в этой борьбе можно опереться на «миллионы боксеров, искренних патриотов, настроенных враждебно по отношению к иностранцам и обладающих неслыханным мужеством»1. Японский посланник в Париже Курино высказал мнение, что маньчжуры, которые стараниями вдовствующей императрицы заняли видные должности в государстве, традиционно проникнуты ненавистью к иностранцам. А внушить эту ненависть китайцам, и без того враждебно относящимся к европейской цивилизации, труда не составило. Мнение о том, что боксеры были лишь орудием правящей династии в борьбе с засильем иностранцев, высказал и американский посланник в Китае Конжер2.

Возбуждающим всеобщее внимание «Восточное обозрение» называет взгляд на события в Китае главного управляющего морскими таможнями в Китае Р. Гарта, высказанный им в одном из наиболее влиятельных английских изданий Fortnightly Review . Он оценивает Боксерское восстание как добровольное патриотическое движение под лозунгом: «Китай – для китайцев, вон иноземцев!» Главной целью действий восставших Р. Гарт считает искоренение христианства в Китае, за что будут еще, «вероятно, бороться внуки нынешних боксеров с лучшим оружием» в руках при поддержке правительства. Через каких-нибудь 50 лет, без всяких сомнений, китайское правительство сумеет выставить в поле миллионы хорошо обученных боксеров, – с изрядной долей тревоги заключает чиновник⁵. Из его уст уверенность в том, что возникновение «желтой опасности» так же верно, как то, что завтра взойдет солнце, прозвучала еще до публикации известного доклада о «желтой опасности» российского журналиста И.С. Левитова [Курас, Кальмина, Михалев 2018: 55].

Восстание как реакцию китайцев на иностранное нашествие рассматривал и А. Бебель, чье выступление на заседании германского рейхстага было опубликовано в «Восточном обозрении» под заголовком «Бебель о китайских делах». Депутат-социалист доказывал, что боксеры, желая лишь оградить свою родину от чужеземного вторжения, не могли на все унижения и издевательства отве- тить иначе как попыткой «прогнать этих бледнолицых чертей», на что имели полное право. Если бы что-то подобное было бы совершено китайцами, подчеркивал он, немцы первыми не оставили бы от китайского посольства камня на камне1.

Вторая причина восстания, по мнению ее озвучивавших, не имеет никакого отношения к иностранному «засилью», а кроется во внутренней природе Китая – в борьбе реформаторского движения с приверженцами старых консервативных традиций. Такая точка зрения менее популярна у отечественных исследователей, и даже ее сторонники подвергли ее некоторому пересмотру [Непомнин 2011: 9-33; История Китая… 2014: 319].

Наиболее рельефно такая причина китайских событий прозвучала в газете «Московские ведомости»: «Люди, думающие, что причиной волнений служат европейцы, забывают, что в Китае давно уже идет самая кипучая внутренняя борьба, вина в которой падает на совершенно неудовлетворительный государственный строй», в течение тысячелетий старавшийся «изолировать страну от всякого воздействия культивирующей среды». На страницах издания восстание представлено как «необузданная ярость масс, нашедших в дикой расправе с беззащитной горстью иностранцев и мирного туземного люда… выход из тягостных условий вечной подавленности и бездолья». Мощный социальный взрыв, по мнению газеты, стал по существу обвинительным актом «режиму бюрократического произвола», которым отличается внутренний быт Китая2.

Такой же точки зрения о китайских делах придерживался и французский публицист Т. Фар в своем «Письме из Парижа». По его мнению, трактовка характера восстания как международного конфликта между китайским населением и великими державами является всеобщим заблуждением. В действительности же китайские события представляют собой междоусобную борьбу партии реформаторов императора Куанг-Су, благосклонной к проникновению сюда европейских идей и поощряющей политическое и экономическое преобразование империи, и партии консерваторов вдовствующей императрицы Цыси (в авторской трактовке – Тзехи). Ее опорой как раз и стала «секта боксеров», «одушевленная узким фанатизмом и враждебная всякому иностранному влиянию»³. Шанхайский корреспондент Times 13 августа 1900 г. телеграфировал в редакцию, что движение боксеров не было направлено против иностранцев, а имело революционный характер. В этом мнении он утвердился после казни 19 человек, «находившихся в сношениях с партией реформ», которая в Кантоне, Вучане и Нанкине тесно слилась с тайными обществами⁴.

Вен Чинг, чья книга о внутренних причинах китайского кризиса в кратком изложении была напечатана «Восточным обозрением», считал Боксерское движение не национальным восстанием против иностранцев, а скорее местным выступлением недовольного населения северо-восточных провинций. Его позиция, казалось бы, резко расходилась с мнением большинства участников восстания, которые именно в иностранцах видели своего главного врага. Но здесь следует иметь в виду два момента. Во-первых, Вен Чинг был видным членом партии реформ, и военные действия боксеров рассматривал лишь как способ достижения цели реформирования страны. Во-вторых, в книге он подает необходимость перемен, которые сделают Китай сильным и цивилизованным государством, как единственное средство избежать грозящей ему от

Европы «белой опасности»1, что, по его мнению, должно было найти отклик в среде восставших. Интересно, что на страницах «Восточного обозрения» понятие «желтая опасность» Р. Гарта фактически стало ответной реакцией на ранее высказанное мнение Вен Чинга о «белой опасности».

Позиция самой газеты по вопросу о причинах восстания осталась не вполне ясной: чаще всего она давала дайджесты без собственных оценок. Но в нескольких комментариях она все же попыталась выразить сомнения в возможности поддержки восстания правящей династией, «ибо трудно допустить, чтобы китайское правительство… покровительствовало бы секте с враждебными против династии тенденциями». А после нападения «Кулаков» на императорский дворец в Пекине выразила уверенность, что это быстро поспособствует охлаждению симпатий китайского правительства к восставшим, если таковые и были2. В дальнейшем, когда стало ясно, что двор вдовствующей императрицы все же использовал восстание в собственных интересах, газета регулярно публиковала такие материалы, продемонстрировав объективность в подаче имеющейся в ее распоряжении информации.

В освещении китайских событий «Восточное обозрение» показало удивительное умение быстро ориентироваться в стремительном потоке информации, вычленяя наиболее принципиальные моменты для анализа ситуации. В частности, на ее страницах нашлось место для мнения уже упоминавшегося нами французского публициста Т. Фара, предостерегавшего союзные державы от попытки расчленения Китая или его полного подчинения, которое Великобритания практиковала по отношению к Индии. Оценив позиции противоборствующих сторон, журналист счел силовую политику европейцев по отношению к Китаю тупиковой и призвал сосредоточиться на поддержании уже достигнутых там прав проведения коммерческих операций и обеспечении безопасности частных лиц и промышленных предприятий³. Не прошло мимо внимания газеты и опубликованное в австрийской Wiener Politisch Courier сообщение «лица, будто бы хорошо осведомленного по китайской политике»⁴. В противовес устоявшемуся в Европе мнению, что Россия под предлогом подавления восстания не прочь захватить часть китайской территории, неизвестный специалист настаивал, что в проведении политики «Китай для китайцев» нет более искренней стороны, чем Россия. И нелепо старание «английских злободневных писак» «выставлять петербургский кабинет тайным сторонником движения боксеров, а покойного графа Муравьева чем-то вроде замаскированного сообщника принца Туана»⁵.

Российские исследователи уже оценили умение современников Боксерского восстания точно спрогнозировать вероятный сценарий развития событий [Ушаков, Петрова 2016: 23]. Остается отметить политическое чутье «Восточного обозрения» при подборке материалов, важных для оценки не только настоящей, но и будущей ситуации на Востоке.

Статья подготовлена Кальминой Л.В. в рамках государственного задания, проект «Россия и Внутренняя Азия: динамика геополитического, социально-экономического и межкультурного взаимодействия (XVII–XXI вв.)» № 121031000243-5; Курасом Л.В. в рамках государственного задания, проект «Историческое пространство монгольского мира: археологические культуры, общества и государства» № 121031000241-1.