Город и пригородные слободы Центрально-Черноземного региона европейской России в 30-90-е годы XIX в.

Среди исследователей нет единой точки зрения на критерии разделения поселений на городские и сельские. Отсутствует также общепринятое определение понятия «город». Большинство историков склоняются к мнению о невозможности найти общее определение города для всех времен как в мировом масштабе, так и в пределах одной страны.

К началу 1860-х годов в Европейской России и Сибири насчитывалось примерно 700 городов. Многие из них ни по характеру занятий их жителей, ни по экономическим параметрам не соответствовали понятию «город», и, наоборот, значительное число населенных пунктов с достаточно развитой торговлей или промышленностью причислялось к разряду сел. Официально в России в 1856 г. было 692 города. Городских центров с населением более 200 тыс. чел. насчитывалось 2, от 100 до 200 тыс. чел. — 1, от 50 до 100 тыс. чел. — 7, от 35 до 50 тыс. чел. — 7, от 20 до 35 тыс. чел. — 27, от 10 до 20 тыс. чел. — 85, от 5 до 10 тыс. чел. — 194, от 2 до 5 тыс. чел. — 238, менее 2 тыс. чел. — 131. Численность населения подавляющего числа городов (369) составляла до 5 тыс. [1. Л. 307—313об.].

Официальные города имели разные ранги: столица, губернский, уездный город и безуезд-ный (заштатный) город, т.е. не имевший окрýги (уезда). Городских поселений было в несколько раз больше, чем городов. Например, в 1857 г. их насчитывалось 2876 (или в 4,3 раза больше, чем городских центров) [2. С. 283]. Значительную часть из них составляли местечки и бывшие города, утратившие свое былое значение, не получившие жалованной грамоты, не имевшие герба и плана, но формально не «разжалованные» в деревни. Так, по мере продвижения внутренней колонизации на юг статус городского поселения утратила Калитва Воронежской губернии [3. С. 462—465; 4. С. 3—33]. После 1860-х годов, кроме городов, остались посады и местечки. Однако городским поселением последние могли стать только в том случае, если там проживали мещане, образующие мещанское общество.

Для выяснения вопроса о принадлежности к городским или сельским поселениям еще в 1842 г. «высочайше повелено было приступить к осмотру и проверке на месте способов городского хозяйства и его управления и к изысканию средств увеличить городские доходы» [5. Л. 1]. Для этого первоначально в качестве опытных были выбраны всего пять губерний: «две земледельческие — Воронежская и Саратовская, две промышленные — Тульская и Ярославская, и одна, состоящая в исключительном положении, — Лифляндская. Сверх того, по особенным обстоятельствам: два губернских города — Могилев, по неотложной надобности в устройстве квартирной повинности, и Рязань, по случаю оказавшегося значительного дефицита» [5. Л. 1—1об.].

Командированным столичным чиновникам была дана инструкция, в которой предписывалось «обозреть»:

«1) городские имущества; 2) все прочие источники городских доходов; 3) все предметы городских расходов; 4) наружное благоустройство городов; 5) натуральные повинности го- родских обывателей, а также введенные, взамен их, сборы на наем квартир для воинских чинов и т.п.; и 6) управление городским хозяйством» [5. Л. 1 об.].

В то же самое время дополнительно, по инициативе властей шести губерний, в том числе Тамбовской, используя местных чиновников, также провели изучение состояния городского хозяйства [5. Л. 2]. Спустя некоторое время, в 1845 г., с учетом трехлетнего опыта территорию исследований распространили на 25 губерний. Изучению подверглись городские центры еще двух рассматриваемых нами губерний — Курской и Орловской [5. Л. 2об.—3]. Таким образом, начиная с 1842—1845 гг. города всех четырех губерний Центрального Черноземья подверглись правительственному обследованию. В результате более чем десятилетней работы правительственной и местных комиссий был сделан ряд выводов, направленных прежде всего на увеличение городских доходов.

Так, в качестве заслуг работы комиссии приводится пример «замечательных случаев увеличения городских доходов…» [5. Л. 6—6об.] в результате местных исследований по городу Кадому Тамбовской и Брянску Орловской губерний. Независимо от этого, комиссия собрала, по ее мнению, «богатый запас сведений, нужных для постоянного управления городами и лучшего устройства их на будущее время…» [5. Л. 7—7об.]. Так, в процессе исследования городских поселений были подробно описаны 117 городов, выполнены общие своды городских доходов, расходов, капиталов и долгов с 1837 по 1854 гг.

Кроме того, в городские отделения Хозяйственного департамента статистического архива был представлен «полный список городов, посадов и местечек империи и ведомости о городских выгонных землях» с их описанием и планами, а также «планы и фасады всем зданиям ведомства Министерства Внутренних Дел» и т.д. [5. Л. 8—8об.].

При проведении различных статистических обследований городского населения местными органами самоуправления неоднократно поднимался вопрос о том, какую местность следует относить к городу. Данная проблема оставалась достаточно актуальной в течение всего пореформенного периода.

Еще во время генерального межевания, при образовании центрально-черноземных губерний в конце XVIII в., ведомство государственных имуществ передало в пользование крестьянам (жителям пригородных слобод) земли, принадлежавшие городам. В результате этого в примыкающих к городу слободах стали проживать некоторые горожане, а часть слободчан жила на городских землях. Нерешенность вопроса о принадлежности земель пригородных слобод и его населения и послужила впоследствии одной из причин расхождения данных губернских статистических комитетов и Центрального статистического комитета (далее — ЦСК) МВД [6. Л. 5об.— 12об.].

Подобное обстоятельство, а также отсутствие у некоторых городов «выгонной» земли и преимущественное количество крестьян в составе городского населения привели к тому, что ряд заштатных (три из четырех в Центральном Черноземье), а в некоторых случаях и уездных городских поселений, «существовали лишь по названию». Это обстоятельство подчеркнул в своей записке министру внутренних дел курский губернатор генерал-майор В.И.Ден, отметив, что в дальнейшем существовании заштатных центров Богатого, Хотмыжска и Ми-рополья «не представляется никакой пользы… в торговом и промышленном отношениях… А посему становится необходимостью формально обратить их в селения, с причислением желающих мещан в государственные крестьяне (подчеркнуто в тексте. — А.Т. )» [7. Л. 1об.—2].

Дело в том, что в свое время циркуляром министра финансов от 11 августа 1826 г. за № 1949 Казенным Палатам было предписано «в целях более удобного разграничения волостей в уездах, составить новое распределение волостей…». В соответствии с данным распоряжением Курская Казенная Палата предложила министерству финансов вывезти из городской территории все подгородние слободы, как «расположенные за чертою городов, на землях в уездах состоящих (подчеркнуто в тексте. — А.Т.)». Лишь «Белгород по какому-то слу- чаю удержал в своем владении две слободы, расположенные на замежеванной к нему земле. Но суджанские и новооскольские слободы были отчислены, хотя также расположены на землях городских», — писал губернатор. Палата предложила «…по неудобству… заведывания городского начальства казенными поселянами — необходимо этим слободам быть во владении земской полиции». Данное объяснение местных чиновников вполне удовлетворило финансовое ведомство, и оно утвердило новое генеральное межевание, сообщив об этом Курской Казенной Палате предписанием от 11 декабря 1829 г. за № 3795 [7. Л. 3об.].

Таким образом, по прошествии нескольких десятков лет городские общества, имевшие на земли слобод «…право, основанное на актах генерального межевания…», были лишены возможности включить их в свой состав, т.к. «не обжаловали распоряжение Курской Казенной Палаты своевременно» и в настоящее время «на стороне казны — давность отчисления под-городних слобод от городов», — отмечал В.И.Ден [7. Л. 3об.].

Предложение губернатора «превратить заштатные города Богатый, Мирополье и Хот-мыжск в селения» не получило министерского одобрения, как он сам писал, «из-за столкновения двух интересов — городского с казенным» [7. Л. 4]. В частности, хозяйственный департамент МВД отмечал, что «рассмотрение изложенного предложения может иметь место в том только случае, когда, независимо от фактических данных, доказывающих необходимость означенной меры», будут представлены сведения «о количестве земли, находящейся в пользовании местных государственных крестьян и надлежащим порядком выраженное согласие мещан упраздняемых городов перейти или в крестьянское сословие, или перечислиться к мещанским обществам других городов» [7. Л. 5об.— 6].

Министр внутренних дел П.А.Валуев также отказал губернатору в «рассмотрении дел о возврате городам самовольно захваченных подгородними крестьянами земель». Министр сослался на то, что «это совершенно противоречит действующим законам о порядке производства дел по спорам о недвижимых имуществах» [7. Л. 5об.— 6].

Как видим, вопрос о включении в состав городов земель и, в конечном итоге, населения «пригородных» слобод так и остался открытым для большинства городских обществ. В связи с этим местная власть по-разному подошла к включению в состав жителей городских центров населения пригородных слобод. Например, орловский губернатор в записке в МВД 21 ноября 1862 г. за № 91 предлагал «подгородние» слободы «подчинить в полицейском отношении в ведение городской полиции и привлечь их к расходам на содержание пожарной команды». Далее начальник губернии отмечал, что «иногородние «капиталисты», имея большие деньги, скупают сырье и даже недвижимость, селятся в городах, не несут никаких повинностей и создают трудности в ведении торговли местным торговцам, у которых нет больших денег» [8. Л. 10]. Следует заметить, что и ЦСК МВД еще в 60-е годы XIX в. также считал «справедливым все такие слободы, слившиеся с городами, считать в составе городов, хотя бы они, по каким-либо административным соображениям и не находились под ведением городского управления. Можно указать на многие города, — отмечает далее ЦСК, — для которых подобное включение слобод в их состав, было бы небесполезно в административных и экономических видах; потому что жители таких слобод, пользуясь выгодами горожан, а иногда и нанося ущерб городу, не несут городских повинностей» [9. С. XLVIII].

Зная об этой проблеме изнутри и имея запросы местных органов самоуправления, ЦСК МВД в 1877 г. счел необходимым разослать губернаторам циркуляр «О составлении новых списков населенных мест империи… ввиду предстоящей всеобщей переписи народонаселения». В инструкции указывалось, что к городам следует причислять «каждое городское поселение (город, посад, пригород, местечко) в пределах городской черты», причем «всякая под-городняя слобода, которая, хотя и составляет сплошное с городом поселение, но находится за пределами городской черты и в административном отношении числится в уезде», к городу не относилась [10. Л. 1].

При обсуждении данного предписания, например, на заседании Курского губернского статистического комитета для чинов полицейского ведомства была выработана местная инструкция. В документе указывалось, что «для безошибочного употребления в инструкции городскому полицейскому начальству выражений “в пределах городской черты” и “за пределами городской черты” необходимо иметь в виду… планы городов и имеющиеся в местных городских управах описи городских имуществ. Планы указывают на границы собственно городской площади, а описи — на пространство владеемой городом земли» [10. Л. 3об.].

Следовательно, во второй половине XIX в. официально признаваемым городом было поселение, выполняющее определенные административные функции и находящееся в пределах городской черты, т.е. под управлением и в собственности города.

Несмотря на эти разъяснения, в ходе Всероссийской переписи населения 1897 г. часть жителей слобод все-таки была включена в состав горожан. ЦСК МВД еще в 60-е годы объяснял это «…убеждением местной власти, что …эти слободы суть части самих городов» [11. Л. 1]. После проведения первой всеобщей переписи населения страны ЦСК вынужден был сообщить: «... в одних случаях к городскому населению относились жители исключительно в черте самого города, в других же к нему причислялись и жители пригородных слобод и поселений ». Далее комитет отмечал, что при пересмотре материалов переписи «... жители всех, по возможности, пригородных слобод и селений, которые фактически составляют с городом одно населенное место и смежность которых с городом на основании имеющихся в ЦСК сведений могла быть положительно установлена, были причислены к городскому населению » (курсив мой. — А.Т.) [12. С. 3].

Так, в состав городов Воронежской губернии были включены 40 пригородов с 61,5 тыс. чел. населения обоего пола, в число населения городов Курской губернии — 92,2 тыс. чел., в состав орловских городов — 54,2 тыс. чел. В тамбовские городские центры были засчитаны 68,2 тыс. чел. В целом к горожанам Центрального Черноземья по результатам Первой переписи населения 1897 г. были причислены 276,1 тыс. чел., или 32,1% от городского населения Черноземного региона [12. С. 3].

Наибольшая доля пригородного населения (более половины численности всех горожан) вошла в состав пятнадцати городских центров: Бирюча — 9,4 тыс. чел., или 71,8% его населения, Богучара — 3,9 тыс. чел., или 59,1%, Землянска — 3,0 тыс. чел., или 56,6%, Коротояка — 8,0 тыс. чел., или 85,1%, Острогожска — 14,4 тыс. чел., или 68,6%, Белгорода — 14,8 тыс. чел., или 55,6%, Старого Оскола — 9,4 тыс. чел., или 60,3%, Тима — 5,2 тыс. чел., или 70,3%, Щигров — 3,4 тыс. чел., или 56,7%, Кром — 3,1 тыс. чел., или 55,4%, Ливен — 10,3 тыс. чел., или 50,5%, Лебедяни — 8,6 тыс. чел., или 67,2%, Моршанска — 13,9 тыс. чел., или 52,5%, Шацка — 10,0 тыс. чел., или 72,5% (см. табл. № 1). Самое большое количество жителей пригородных слобод оказалось в составе Мирополья — заштатного городка Курской губернии — 9,4 тыс. чел., или 93,1% его населения. По существу, лишь 6,9% жителей или 0,7 тыс. чел. этого города можно было отнести к собственно городскому населению [13. С. 1; 14. С. 1; 15. С. 1; 16. С. 1]. Таким образом, если не считать жителей пригородных слобод, включенных в состав городского населения Мирополья, то этот город мало чем отличался по данному показателю от других заштатных городов Черноземья.

МВД не удовлетворили итоги работы комиссии 40—50-х годов, и оно сочло необходимым «предварительно ознакомиться с местными особенностями городов». С этой целью МВД потребовало «через губернские начальства местные соображения, предоставив составление их по особой программе, в которой изложены вопросы по разным предметам общественного управления, особым комиссиям из депутатов от всех городских сословий, чтобы таким образом получить более верные указания на действительные потребности городов» [17. С. V].

Таблица

Состав населения городов Центрального Черноземья с учетом пригородных селений по переписи 1897 г.

№ п/п	Города	Население, тыс. чел. обоего пола		в % к городскому населению
		город	в том числе пригород
1.	Воронеж	80,6	16,8	20,8
2.	Бирюч	13,1	9,4	71,8
3.	Бобров	3,9	—	—
4.	Богучар	6,6	3,9	59,1
5.	Валуйки	6,7	2,8	41,8
6.	Задонск	7,5	—	—
7.	Землянск	5,3	3,0	56,6
8.	Коротояк	9,4	8,0	85,1
9.	Нижнедевицк	2,4	—	—
10.	Новохопёрск	6,0	1,5	25,0
11.	Острогожск	21,0	14,4	68,6
12.	Павловск	7,2	1,8	25,0
13.	Курск	75,7	22,9	30,3
14.	Белгород	26,6	14,8	55,6
15.	Грайворон	6,3	1,8	28,6
16.	Дмитриев	6,1	2,1	34,4
17.	Короча	10,2	5,0	49,0
18.	Льгов	4,3	1,0	23,3
19.	Нов. Оскол	3,0	1,4	46,7
20.	Обоянь	11,8	5,5	46,6
21.	Путивль	10,0	1,9	19,0
22.	Рыльск	11,6	1,1	9,5
23.	Стар. Оскол	15,6	9,4	60,3
24.	Суджа	7,4	4,0	54,1
25.	Тим	7,4	5,2	70,3
26.	Фатеж	6,0	2,3	38,3
27.	Щигры	6,0	3,4	56,7
28.	Богатый	0,5	—	—
29	Мирополье	10,1	9,4	93,1
30	Хотмыжск	2,9	1,1	37,9
31	Орёл	69,7	12,0	17,2
32	Болхов	21,4	5,0	23,4
33	Брянск	24,8	4,8	19,4
34	Дмитровск	5,3	—	—
35	Елец	47,0	10,3	21,9
36	Карачев	15,5	1,4	9,0
37	Кромы	5,6	3,1	55,4
38	Ливны	20,4	10,3	50,5
39	Малоархангельск	7,8	3,1	39,7
40	Мценск	9,8	0,9	9,2
41	Севск	9,3	3,1	33,3
42	Трубчевск	7,4	—	—

43	Тамбов	48,0	4,0	8,3
44	Борисоглебск	22,3	1,6	7,2
45	Елатьма	4,6	0,1	2,2
46	Кирсанов	9,3	0,8	8,6
47	Козлов	40,3	15,2	37,7
48	Лебедянь	12,8	8,6	67,2
49	Липецк	20,5	8,1	39,5
50	Моршанск	26,5	13,9	52,5
51	Спасск	6,5	1,5	23,1
52	Темников	5,4	0,1	1,9
53	Усмань	10,0	3,3	33,0
54	Шацк	13,8	10,0	72,5
55	Кодом	6,3	1,0	15,9
Итого		861,4	276,1	32,1

Примечание. Таблица составлена по данным разных источников [13. С. 1; 14. С. 1; 15. С. 1; 16. С. 1].

В инструкции местным комиссиям министерство, в частности, указывало, что «многие поселения, обращенные в города с административной целью, несмотря на введенное в них городское устройство, сохраняют прежний сельский характер, а обыватели их, переименованные из крестьян в мещане, хотя и лишились права на земельные наделы, не оставляют земледелия, которым занимались до обращения селения в город». В предложенной программе МВД рекомендовало прежде всего «определить характер той местности, в которой предполагалось применить…» новые начала общественного управления, т.е. «обладает ли эта местность, и в какой степени, существенными условиями городского населения, независимо от названия города, присвоенного ей как средоточию правительственной администрации» [17. С. VI].

Министерство особо интересовала проблема принадлежности слободских земель и их населения. Вот почему практически каждый из предложенных восьми вопросов так или иначе включал необходимость сбора информации непосредственно как по городам, так и по слободам. В содержание инструкции МВД входили указания по сбору следующих сведений:

— «Составляет ли называемая городом местность отдельное поселение, или к ней примыкают сельские поселения (слободы), и какие именно;

— Сколько душ мужского и женского пола, приписанных к городу по последней ревизии, по каждому сословию в отдельности…?» (Здесь требовалось указать число лиц по сословиям, владеющих и не владеющих в городах домами или другим недвижимым имуществом, и постоянно проживающих в них).

Следующий раздел инструкции содержал указания о необходимости сбора информации о проживании горожан в слободах и жителей слобод в городах, а также предоставлении данных об общем пользовании ими землей и на каких условиях.

В следующих пяти пунктах комиссиям предлагалось предоставить сведения о торговой, ремесленной и сельскохозяйственной деятельности горожан и иногородних, фабричнозаводской промышленности и сбыте производимых товаров, о состоянии общественного хозяйства городов, включая их благоустройство. По итогам деятельности этих комиссий «по приказанию министра» были изданы материалы «Экономическое состояние городских поселений Европейской России в 1861—62 гг. …для составления предположений об улучшении общественного управления в городах». В соответствии с данными результатами обследований городских поселений Александр II поручил МВД 20 марта 1862 г. принять безотлагательные меры по улучшения общественного управления во всех городах империи [См.: 17. С. VI—VII].

В заключение отметим, что мнения исследователей относительно определения понятия «город» расходятся. Действительно, нет города и деревни вообще, в каждую эпоху и в каждом конкретном случае эти понятия имеют конкретное экономическое, социальное и политическое содержание. С начала XVIII века и до 1917 г. городом считался населенный пункт, признанный таковым государством. Во второй половине XIX — начале ХХ в. официально признаваемым городом было поселение, выполняющее определенные административные функции и находящееся в пределах городской черты, т.е. под управлением и в собственности города. Официально города имели разные ранги: столица, губернский, уездный и безуездный (заштатный) город, т.е. не имевший округи (уезда).

Представителям местной власти во второй половине XIX века не удалось перевести заштатные города в ранг сельских поселений и включить пригородные слободы в состав городских центров. Вопрос о включении в состав городов земель и населения «пригородных» слобод так и остался открытым для большинства городских обществ. В связи с этим при проведении Первой всеобщей переписи населения Российской империи в 1897 г. местная власть по-разному подошла к включению в состав жителей городских центров населения пригородных слобод.