Rossoshki I fortified settlement in the Middle Don

Городище Россошки I расположено на высоком левом коренном берегу р. Девица (рис. 1, 1 ). В плане памятник имеет неправильную трапециевидную форму, по своей длинной оси вытянут в направлении северо-восток – юго-запад. Длина

* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 15-01-00103а.

городища составляет 205 м, ширина в наиболее широкой части – 174 м, площадь его около 3,6 га.

Стратиграфия памятника на вскрытом участке однородна. Под плотным слоем - темно-серым суглинком мощностью до 0,2 м – залегает темно-серый гумусированный суглинок, достигающий 0,2–0,3 м. Ниже его подстилает слой светло-серого суглинка, насыщенного меловой крошкой, структура его пылевидная, границы четкие, мощность до 0,1 м, находок в нем не встречается. Ниже идет белый материковый мел. Мощность культурного слоя городища достигает на отдельных участках 0,5 м.

С напольной (восточной) стороны памятник защищен тремя валами и двумя рвами между ними. Валы в плане слегка дуговидно-изогнутые и вытянуты в меридиональном направлении. Северные оконечности всех валов спускаются вниз и вплотную подходят к склону мыса. Между северной и центральной частями валов находится вход на городище. Ширина визуально прослеженного прохода составляет 30 м. Длина первого вала составляет 230 м, ширина основания до 10 м. Высота вала увеличивается к южной части городища и достигает 1,2 м. С напольной стороны, вдоль внешнего участка первого вала, прослежены остатки западины, вероятнее всего, это остатки подрезки вала.

За первым валом располагался ров, шириной до 5 м и глубиной 0,9 м. Длина второго (центрального) вала достигает 215 м. Ширина основания вала увеличивается к южной части до 8 м. Высота вала - 1,3 м. За вторым валом находится второй ров шириной до 5 м и глубиной до 0,6 м. Длина третьего (западного) вала составляет 210 м. Ширина основания 14 м, высота в центральной части 1,15 м.

В ходе изучения укреплений выявилась следующая стратиграфия оборонительных сооружений. Насыпь первого вала состояла из дернового слоя - 0,2 м, темно-серого гумусированного суглинка с меловой крошкой толщиной от 0,4 до 0,55 м и светло-серого суглинка мощностью 0,2 м. В разрезе южного борта раскопа видна прослойка из этого суглинка длиной до 6 м и толщиной от 0,1 до 0,4 м (рис. 1, 2 ).

Заполнение первого рва, помимо дернового слоя, состояло из гумусированного серого суглинка с меловой крошкой мощностью до 0,9 м и темно-серого, почти черного суглинка, имеющего толщину 0,6 м. В разрезе форма первого рва трапециевидной формы, стенки которого имели небольшие уступы.

Второй вал состоял из следующих слоев: на древний горизонт (до 0,25 м) укладывался светло-серый суглинок мощностью до 0,35 м (грунт из первого рва), затем располагался гумусированный серый суглинок, вероятно взятый с площадки городища, т. к. он ничем не отличался от слоя памятника.

Форма второго рва, так же как и у первого, - трапециевидной формы. Глубина от уровня дневной поверхности составляет 1,5 м. Восточная стенка имеет уступ.

Ширина третьего вала в основании 8,7 м. Высота прослеженной части составляет 1,65 м. Основной особенностью устройства третьего вала является слой оранжевого сильно пережженного суглинка мощностью до 1,35 м.

В материке, который представлял собой меловую породу, в основании первого вала было выявлено 15 ямок неправильной овальной формы. В некоторых из них среди заполнения встречались мелкие кусочки истлевшего дерева и древесные угольки. По своему местоположению они представляют два парных параллельных ряда, вытянутых в направлении СЗ – ЮВ. По всей видимости, это остатки деревянной стены, построенной в начале существования городища, представлявшей собой двухрядный частокол с попарно идущими параллельно друг другу рядами столбов (Шевченко, 2006. С. 132–134).

Выделяются два основных строительных периода в сооружении линии обороны и один ремонтный. В самом начале своего существования городище защищала деревянная стена - двухрядный частокол. Следов забутовки между рядами обнаружено не было. Конструкция стен, вероятно, была следующая: внешняя линия ямок осталась от стены, а внутренняя - от кольев, удерживающих эту стену. Нечто подобное было выявлено В. И. Бесединым при раскопках городища у хутора Сенное ( Беседин , 1983. С. 5–70). Затем стена частично сгорела, вследствие этого была демонтирована. На следующем этапе существования укрепленного поселения были отрыты два рва и возведены три вала. О разновременности остатков деревянной стены и первого вала свидетельствует прослойка светло-серого суглинка (выкид из первого рва), перекрывающая основную часть столбовых ямок. Для придания ему большей крутизны был использован прием подрезки северного и южного участков вала. Aналогичный конструктивный прием был отмечен в ходе раскопок на городище Большое Сторожевое, расположенном на р. Дон. Здесь второй (средний) вал был образован в результате отрытия двух рвов и возведения первого и третьего валов ( Либеров , 1965. С. 49). На городище Россошки I основная масса усилий была направлена на сооружение второго и особенно третьего валов. Для возведения второго вала, помимо земли, взятой из первого рва, использовался грунт с площадки городища. Особенно интересна конструкция третьего вала. Для его сооружения использовался грунт (светло-серый суглинок с меловой крошкой), взятый из второго рва, а также зеленый илистый суглинок, отмеченный в западной части второго рва и в основании среднего вала. В процессе существования памятника второй и третий валы были досыпаны, а второй ров подчищен от почвы, оплывавшей с третьего вала, на что указывают линзы светло-желтого суглинка на гребне второго вала ( Шевченко , 2007. С. 144–149).

Особого внимания заслуживают конструктивные особенности третьего вала, а именно наличие здесь мощного слоя прокаленного суглинка. Толщина прока-ла превышает 1 м, а площадь перекрывает практически весь вал. Укрепления со следами обожженной глины широко представлены на городищах Днепровской лесостепи, а также в бассейне Северского Донца ( Ильинская , 1957. С. 243; Шрамко , 1975. С. 94–95). На Среднем Дону этот прием зафиксирован на укреплениях городищ у села Русская Тростянка и у хутора Aверино ( Пузикова , 1969. С. 42; Березуцкий, Степкин , 1999. С. 192–199). Первоначально исследователями высказывалось предположение о преднамеренном обжиге валов для придания им большей прочности ( Ильинская , 1957. С. 243; Мелюкова , 1958. С. 5–102). После масштабных раскопок на Люботинском городище Б. A. Шрамко подверг критике данную точку зрения и связал находки обожженных докрасна комков глины с пожарами дерево-земляных конструкций обороны ( Шрамко , 1975. С. 94). Впоследствии, опираясь на материалы городища Русская Тростянка, к такому же выводу пришла и A. И. Пузикова. Проанализировав результаты

раскопок укреплений двадцати городищ Лесостепного Подонья, Ю. Д. Разуваев приходит к выводу, что прослойки спекшегося грунта являются продуктом горения деревянных конструкций ( Разуваев , 2011. С. 235–245). Несомненно, в ряде случаев (возможно, в большинстве) так и было в действительности. Но нельзя не заметить, что в литературе относительно подобных случаев почти всегда говорится о «кусках обожженной глины» или о скоплениях «обгоревших комков». На городище Россошки I обожженный слой представлял собой монолитный пласт. Не отмечается также плавных переходов от сильно обожженных слоев грунта к менее обожженным. За исключением мелких угольков, обнаруженных в некоторых ямках на западном участке раскопа № 1, видимых углистых прослоек отмечено не было. Ближайшей аналогией подобного рода строительного приема является устройство вала на городище Aверино ( Березуцкий, Степкин , 1999. С. 196). Здесь исследователи памятника также сомневаются относительно происхождения обожженной глины в насыпи вала городища в результате пожара деревянной основы укреплений. Примечательно то, что на соседнем Мости-щенском городище ничего подобного не обнаружено. Более того, для предотвращения оплыва валов использовался меловой камень ( Синюк, Березуцкий , 2001. С. 101–102). Предположение о применении специального конструктивного элемента в виде обожженного «глиняного ядра» во время возведения валов было высказано И. Е. Бирюковым на основе материалов Перехвальского укрепленного поселения ( Бирюков , 1998. С. 98–99). Aналогичная конструктивная особенность была отмечена при раскопках Стрелецкого городища в левобережье р. Тихая Сосна, где однородный прокал насыпи вала, а также отсутствие видимых прослоек авторы раскопок связали с формированием насыпи из уже обожженных, подготовленных комьев глины ( Сарапулкина и др ., 2012. С. 170–178).

Возвращаясь к городищу Россошки I, отметим, что илистая глина, прослеженная в западной части второго рва и в большей мере – в основании второго вала, представляла собой влажную аморфную структуру, напоминающую пластилин. Вполне вероятно, что именно ее обжиг позволил строителям укреплений добиться такого результата. Не исключено, что перед обжигом подготовленный слой заливали водой и основательно утрамбовывали. Но данное предположение пока является лишь умозрительным и требует тщательной проверки. В целом оборонительные сооружения данного поселения (линия укреплений, состоящая из трех валов и двух рвов, наличие двух строительных периодов) имеют широкие аналогии на городищах лесостепи в скифское время. Однако вопрос о некоторых строительных приемах, а точнее об их различии, остается пока открытым.

На городище Россошки I были обнаружены два жилища, располагавшиеся в центральной части площадки (рис. 1, 7, 8 ). Постройки были углубленные в материк на 0,2–0,35 м, имели подпрямоугольную форму, прямые стены, их площадь не превышала 12 м². Внутри жилищ, около стенок, фиксировались столбовые

Рис. 1. Городище Россошки I ямки, уходящие в материк под различными углами, – следы столбовой конструкции сооружений. На некоторых участках дна жилищ были отмечены пятна глиняной прослойки, содержащей мелко нарубленную солому. Заполнение представляло собой темно-серый пылевидный суглинок с меловой крошкой, в котором было обнаружено большое количество глиняной обмазки с отпечатками прутьев – фрагменты стен, а также фрагменты керамики и кости животных.

Жилища, обнаруженные на городище Россошки I, однотипны и представляли собой наземные каркасно-столбовые сооружения. Несущей основой конструкции являлся центральный столб, от которого остались довольно глубокие ямки, стены были сделаны из прутьев и обмазаны глиной, пол также был промазан глиной с примесью соломы. Судя по расположению столбовых ямок, крыша постройки, скорее всего, была либо шатровой, либо четырехскатной. Каких-либо следов огня внутри жилищ не обнаружено, за исключением сильно обожженного сосуда, найденного в жилище № 2, который, вероятно, являлся светильником, а также фрагментов обожженной обмазки. Наземные жилища прямоугольной и подквадратной формы широко представлены на синхронных памятниках Лесостепного Подонья. A. П. Медведев, анализируя материалы Пекшевского городища, относит их к жилищам второго типа, отмечая, что такие постройки сменяют жилища первого типа (постройки округлой формы) и содержат более поздний материал IV–III вв. до н. э. ( Медведев , 1999. С. 80). Данный тип жилых построек является наиболее распространенным на рассматриваемой территории, возможно, это связано с функциональным характером самих городищ, а точнее, с их хозяйственным типом (городища-убежища, загоны для скота и т. д.) ( Шевченко , 2009. С. 172–173).

На городище Россошки I было открыто четырнадцать хозяйственных ям, тринадцать из которых исследованы (рис. 1, 3–6 ). Все ямы достаточно однородны по своим конструктивным особенностям, были округлой или неправильной округлой в плане формы, глубиной 0,15–1 м, диаметр их по верхнему краю составлял от 0,8 до 1,7 м, стенки были прямые или слегка расширялись книзу, образуя трапециевидную в сечении форму, две ямы имели овальную в плане и корытообразную в профиле форму. В последнем случае углубленность ям в материк не превышала 0,2 м, поэтому можно предположить, что ее стенки не удалось проследить в культурном слое городища. В некоторых случаях стенки ям образовывали ступеньки шириной до 0,2 м. Заполнение и характер находок, обнаруженных в хозяйственных ямах, не отличались от культурного слоя городища.

Среди материала, полученного в ходе изучения городища Россошки I, традиционно преобладает керамика. Вся керамика, происходящая с данного памятника, лепная, толстостенная, изготовлена, как правило, из грубого теста, с органическими и минеральными (меловая крошка) примесями, орнаментированная пальцевыми защипами или насечками по венчику. На некоторых днищах горшков имелись отпечатки листьев (рис. 2, 21 )

Методика классификации лесостепной керамики раннего железного века Восточной Европы, когда функциональные признаки сосуда определяют тип, а его форма – вариант (Ильинская, 1968. С. 166–171; Шрамко, 1983. С. 39–73), с успехом применялась для характеристики материалов Среднего Дона. Кера- мика подробно была охарактеризована A. И. Пузиковой на материалах городищ Aрхангельское, Большое Сторожевое, у хут. Мостище, Русская Тростянка; она рассматривалась единым комплексом ввиду ее однотипности (Пузикова, 1969. С. 41–81). Aналогичный метод применялся для характеристики керамики Пекшевского (Медведев, 1999. С. 67–75) и Люботинского (Пеляшенко, 2008. С. 106–120) городищ.

Наиболее многочисленная группа лепной керамики городища Россошки I относится к группе «горшки», которая состоит из двух отделов – баночные и профилированные горшки.

Отдел баночных горшков представлен единственным типом - горшки с прямым туловом и намеченной шейкой (рис. 2, 1–4 ). На городище Россошки I встречается лишь несколько экземпляров горшков данного типа. Сосуды небольшие по размеру, диаметр венчика не превышает 15 см, орнаментированы преимущественно насечками, выполненными палочкой по срезу венчика. Сосуды такого типа в небольшом количестве встречаются на городищах Поворсклья, Северского Донца, Среднего Дона ( Пузикова , 1969. С. 53) и в основном характерны для раннескифского периода ( Шрамко , 1983. С. 74–76).

Отдел профилированных горшков представлен четырьмя типами.

К первому типу относятся горшки слабо профилированные, их венчик равномерно отогнут наружу, плавно переходит в округлое плечико, приобретает Ѕ-образную форму (рис. 2, 5–7 ). Данный тип керамики преобладает как на городище Россошки I, так и на большинстве городищ днепро-донской лесостепи ( Пузикова , 1997. С. 38; Пеляшенко , 2008. С. 111), зачастую нарастание процентного соотношения керамики данного типа происходит в позднескифское время. Среди подобных сосудов преобладают крупные, толстостенные экземпляры, диаметр венчика может достигать 30 см, при этом диаметр дна значительно меньше, до 15 см. Тесто горшков первого типа обычно содержит крупные примеси шамота или органики, преобладает орнаментация крупными пальцевыми защипами по венчику. Часто среди сосудов данного типа встречаются сквозные проколы, причем не только под венчиком, но и на тулове.

Второй тип представляет собой горшки с прямым, резко отогнутым венчиком, переходящим в покатое плечико профилированного корпуса (рис. 2, 8 ). Представлен этот тип только несколькими экземплярами, один из них был найден в заполнении жилища № 1. У такой керамики орнаментация отсутствует или использовались слегка намеченные вдавления по краю венчика. На городищах Среднего Дона такая керамика представлена небольшим количеством фрагментов, больше всего ее обнаружено на городище Большое Сторожевое, причем почти вся керамика была найдена в самой нижней части культурного слоя, и среди нее преобладают фрагменты, орнаментированные насечками по краю венчика ( Пузикова , 1969. С. 53). Aналогичные формы появляются в поздних слоях Люботинского городища, схожи с горшками, характерными для памятников Северного Причерноморья ( Пеляшенко , 2008. С. 113), известны на городищах Посеймья ( Пузикова , 1997. С. 39).

Третий тип профилированных горшков – это сосуды с коротким, прямым венчиком, переходящим в покатое тулово (рис. 2, 9 ). Горшки этого типа с городища Россошки I небольшие по размеру, диаметр венчика 10–15 см, тесто для таких

Рис. 2. Городище Россошки I. Керамика горшков хорошо вымешивалось, к нему добавлялись мелкие примеси, обычно меловая крошка мелкой фракции, поверхность горшков несет следы лощения. Орнаментация горшков данного типа традиционна для среднедонской керамики, преобладают пальцевые защипы или насечки, выполненные палочкой по краю венчика. Керамика такого типа на других городищах Среднего Дона представлена в основном крупными формами и встречается редко (Пузикова, 1969. С. 53), гораздо более широкое распространение она имеет в Посеймье (Пузикова, 1997.

С. 39), известна на Пекшевском городище, причем в нижних слоях ( Медведев , 1999. С. 69).

Четвертый тип профилированных горшков – сосуд колоколовидной формы, с широким горлом, слабо выраженными плечиками и узким донцем (рис. 2, 10 ). Представлен этот тип единственным экземпляром. Горшки данного типа являются местной формой, распространенной только на территории Среднего Дона ( Пузикова , 1969. С. 53).

Следующая группа лепной керамики – миски. Эта керамика отличается составом теста, которое хорошо промешано, содержит более мелкие примеси. Поверхность мисок несет следы лощения, как правило, это тонкостенные сосуды с диаметром венчика не более 15 см. Среди группы мисок можно выделить два типа.

Первый тип – миски, у которых бортик плавно переходит в тулово (или без выраженного бортика); край венчика образует широкую горизонтальную площадку, выступающую внутрь (рис. 2, 11–12 ). Второй тип – миски с загнутым внутрь бортиком (рис. 2, 13–14, 17 ).

Статистическое соотношение типов керамики городища Россошки I традиционно для городищ Среднего Дона. Преобладают профилированные горшки первого (45 %) и третьего (25 %) типов, в небольшом количестве встречаются и миски первого (10 %) и второго (8 %) типов, остальные типы представлены незначительным количеством экземпляров, общее число которых не превышает 12 % общей массы находок. Данное соотношение остается неизменным как для всего культурного слоя, так и для жилищ и хозяйственных ям.

Среди керамики городища Россошки I выделяются также другие группы. Встречаются фрагменты дуршлагов (рис. 2, 18 ), ручек сосудов (рис. 2, 22 ), крышек, но подобные находки единичны. Следует отметить, что ручки, найденные на городище, принадлежали кувшинам. Возможно, в эту группу следует включить также донце с придонной частью сосуда характерной формы, найденное в хозяйственной яме № 2. Сосуд был изготовлен из светло-серой хорошо промешанной глины, в нижней части на тулово были нанесены продольные линии (рис. 2, 28 ), а также один фрагмент горла (рис. 2, 29 ). Эта категория керамики A. И. Пузиковой признается третьей по численности среди керамики Среднего Дона ( Пузикова , 1969, С. 57), но на городище Россошки I известно лишь три экземпляра ручек. Такое незначительное количество кувшинов характерно для памятников Северского Донца.

Отдельное место в керамике городища занимают миниатюрные сосуды. Среди них известны экземпляры баночной (рис. 2, 15–16, 19 ) и колоколовидной формы (рис. 2, 23, 26–27 ). Также встречена миниатюрная мисочка, повторяющая конфигурацию обычной миски первого типа (рис. 2, 20 ). Миниатюрные сосуды по составу теста и характеру формовки не отличаются от остальной керамики, происходящей с городища Россошки I.

Таким образом, статистический анализ керамического комплекса городища Россошки I соответствует общим тенденциям развития керамического производства в лесостепном Подонье. С памятниками Среднего Дона его объединяет преобладание профилированных горшков первого типа, при этом особенностью городища можно считать большой процент профилированных горшков третьего типа и почти полное отсутствие горшков четвертого типа, а также кувшинов. Еще одной отличительной чертой керамического комплекса городища является отсутствие крупных форм среди лепной керамики, исключение здесь составляют только горшки первого типа. Керамический комплекс городища Россошки I связан единой линией развития с памятниками днепро-донской лесостепи, а его локальные особенности демонстрируют близость памятникам Посеймья.

Прядение и ткачество являлось одним из самых распространенных направлений хозяйственной деятельности населения городища, о чем свидетельствуют достаточно многочисленные находки глиняных пряслиц (рис. 3, 1–6 ). Они обнаружены как в культурном слое городища, так и в хозяйственных ямах. Всего здесь встречено 17 экземпляров, среди которых преобладают пряслица усеченно-биконической формы, затем следуют овальные, двумя находками представлены пряслица биконической формы. На некоторых из них возле канала фиксируются следы трения, оставленные нитью. Большинство пряслиц не орнаментировано, лишь одно было украшено точечными наколами (рис. 3, 5 ).

О развитии домашних ремесел, связанных с обработкой ткани и кожи, свидетельствуют находки проколок из кости. На городище были найдены две проколки. Одна из них целая проколка, изготовленная из продольно расколотой кости животного, с хорошо заполированным рабочим концом и отверстием для подвешивания изделия (рис. 3, 10 ). Вторая также имела отверстие, рабочий край ее обломан (рис. 3, 7 ). Однако же единичность костяных орудий и фрагментов костей со следами обработки не дает оснований к утверждению о существовании на городище постоянной кожевенной или косторезной ремесленной практики ( Лебедева, Антипина , 2009. С. 202).

Металлические изделия представлены лишь обломком железного шила длиной 80 мм, квадратного в сечении, а также фрагментом железной спирали в полтора оборота (рис. 3, 8 ).

Каменные предметы представлены двумя обломками точильных брусков, один из них с отверстием для подвешивания (рис. 3, 9 ), лощилом из зеленого камня, а также многочисленными фрагментами каменных терочников, изготовленных из мелкозернистого песчаника. Поскольку трасологический анализ последних не проводился, достоверно установить их функциональное назначение не представляется возможным.

Греческий импорт представлен единственной находкой – ножкой хиосской амфоры конца V в. до н. э. (430–400 гг. до н. э.)² .

В результате раскопок городища была получена остеологическая коллекция, включающая более тысячи фрагментов костей, большинство из которых принадлежали мелкому и крупному рогатому скоту, а также лошади. В незначительном количестве представлены кости диких животных – это лиса, кабан, заяц и рябчик ( Лебедева, Антипина , 2009. С. 200–201). Е. A. Aнтипиной был рассчитан спектр мясного потребления обитателей городища. Полученные данные говорят о том, что мясо лошади, равно как и крупного рогатого скота, составляло

Рис. 3. Городище Россошки I. Находки

1–6 – глиняные пряслица; 7, 10 – костяные проколки; 8 – фрагмент железной спирали; 9 – точильный брусок основу мясного рациона (88 %). Доля же в нем мелкого рогатого скота и свиньи не превышала 10 и 1,5 % соответственно (Лебедева, Антипина, 2009. С. 203).

Для ботанического определения были взяты пробы грунта как из культурного слоя памятника, так и из жилых и хозяйственных объектов. В результате обработки полученного материала наибольшее число определимых зерен принадлежит просу. Также были обнаружены семена пшеницы двузернянки и гороха. Такой видовой состав типичен для скифских памятников Восточной Европы (Лебедева, 2000. С. 91–100). Распределение ботанического материала по комплексам следующее: максимальное количество находок происходит из ямы № 2 (65 %), заметно меньше материала в яме № 3 (15 %) и в жилище № 1 (12 %). Причем такое соотношение сохраняется для всех категорий материала – и культурных, и сорных растений. По всей видимости, яма № 2 имела мусорное назначение: здесь сконцентрирована практически половина всех костных остатков (46 %) из раскопок 2006 г. Проведенный анализ остеологического и палеоботанического материалов городища Россошки I позволил Е. A. Aнтипиной и Е. Ю. Лебедевой сделать вывод о том, что данный памятник являлся временным убежищем в момент военной угрозы (Лебедева, Антипина, 2009. С. 203).

Таким образом, Россошки I является памятником кратковременного, сезонного пребывания. Мощная система укреплений, подвергавшаяся усовершенствованию и ремонту, свидетельствует о важности этого населенного пункта в момент военной угрозы и многократности его использования. Конструкция построек, в которых отсутствовали очаги, говорит о том, что они могли использоваться только в теплое время года, были пригодны для временного проживания небольшого количества обитателей или применялись для иных хозяйственных нужд. Ограниченное количество орудий труда, связанных с какими-либо ремеслами, также указывает на то, что городище не являлось местом долговременного проживания оставившего его населения. Однако окончательный ответ о назначении городища могут дать лишь последующие раскопки более широкой площадью.

ЛИТЕРAТУРA

Березуцкий В. Д., Степкин В. В. , 1999. Оборонительные сооружения Aверинского городища // Проблемы археологии бассейна Дона / Отв. ред. A. Д. Пряхин. Воронеж: ВГПУ. С. 192–199.

Беседин В. И. , 1983. Отчет об исследованиях городищ ус. Сенное и х. Aверино в 1982 г. // Aрхив ИA РAН. Р-1.

Бирюков И. Е. , 1991. Отчет об археологических исследованиях за 1990 г. // Aрхив ИA РAН. Р-1.

Бирюков И. Е. , 1998. Первое Перехвальское городище на Верхнем Дону // Aрхеологические памятники Верхнего Подонья первой половины I тыс. до н. э. / Отв. ред. A. Д. Пряхин. Воронеж: ВГУ. С. 98–99.

Ильинская В. А. , 1957. Памятники скифского времени в бассейне р. Псел // СA. Вып. XXVII. С. 232–249.

Ильинская В. А. , 1968. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья (курганы Посулья) / Отв. ред. К. К. Смирнов. Киев: Наукова думка. 203 с.

Лебедева Е. Ю. , 2000. Палеоэтноботанические материалы по земледелию скифской эпохи: проблемы интерпретации. // Скифы и сарматы в VII–III вв. до н. э.: палеоэкология, антропология и археология / Отв. ред. В. И. Гуляев. М.: ИA РAН. С. 91–100.

Лебедева Е. Ю., Антипина Е. Е. , 2009. Городище Россошки I – «постоянный адрес или временная прописка?» // Aрхеология Среднего Дона в скифскую эпоху: Тр. Донской археологической экспедиции ИA РAН 2004–2008 гг. / Отв. ред. В. И. Гуляев. М.: ИA РAН. С. 198–211.

Либеров П. Д. , 1965. Памятники скифского времени на Среднем Дону. М.: Наука. 112 с. (СAИ; вып. Д1-31).

Медведев А. П. , 1992. Отчет о работе скифо-сарматского отряда экспедиции ВГУ в 1992 г. // Aрхив ИA РAН. Р-1.

Медведев А. П. , 1999. Ранний железный век лесостепного Подонья. Aрхеология и этнокультурная история I тысячелетия до н. э. М.: Наука. 160 с.

Мелюкова А. И. , 1958. Памятники скифского времени лесостепного Среднего Поднестровья // Памятники скифо-сарматского времени в Северном Причерноморье / Отв. ред. К. Ф. Смирнов. М.: Изд-во AН СССР. 313 с.

Пеляшенко К. Ю. , 2008. Комплекс лепной посуды Люботинского городища // Проблемы археологии Восточной Европы / Отв. ред. С. И. Посохов. Харьков: Курсор. С. 106–120.

Пузикова А. И. , 1969. Население Среднего Дона в скифское время. М.: Наука. 144 с. (МИA; № 151).

Пузикова А. И. , 1997. Памятники скифского времени бассейна р. Трускарь (Посеймье). М.: ОНТИ

ПНЦ РAН. 126 с.

Разуваев Ю. Д. , 2011. О следах военных столкновений на городищах скифской эпохи в лесостепном Подонье // Древности Восточной Европы: Сб. науч. тр. к 90-летию Б. A. Шрамко / Отв. ред. И. С. Посохов. Харьков: ХНУ им. В. Н. Каразина. С. 235–245.

Сарапулкина Т. В., Сарапулкин В. А, Божко А. А. , 2012. Оборонительные сооружения Стрелецкого городища-2 скифского времени // Восточноевропейские древности / Отв. ред. В. И. Гуляев. Воронеж: Научная книга. С. 170–178. (Вестник Острогожского историко-художественного музея им. И. Н. Крамского; вып. № 2).

Синюк А. Т., Березуцкий В. Д. , 2001. Мостищенский комплекс древних памятников. Воронеж: ВГПУ. 192 с.

Шевченко А. А. , 2006. Оборонительные сооружения городища скифского времени Россошки I на Среднем Дону // Aрхеологические памятники Восточной Европы / Отв. ред. A. Т. Синюк. Воронеж: ВГПУ. Вып. 12. С. 132–137.

Шевченко А. А. , 2007. Укрепления городища скифского времени Россошки I на Среднем Дону // РA. 2007. № 3. С. 144–149.

Шевченко А. А. , 2009. Жилые постройки скифского времени на территории Среднего Дона (по материалам укрепленных поселений) // Aрхеологические памятники Восточной Европы / Отв. ред. A. Т. Синюк. Воронеж: ВГПУ. Вып. 13. С. 163–175.

Шрамко Б. А. , 1975. Крепость скифской эпохи у с. Бельск – город Гелон // Скифский мир / Отв. ред. A. И. Тереножкин. Киев: Наукова думка. С. 94–133.

Шрамко Б. А. , 1983. Aрхеология раннего железного века Восточной Европы. Харьков: Изд-во Харьковского ун-та. 135 с.