Государственное управление национальными отношениями (на примере национально -культурных автономий)

К числу ключевых вопросов национальной политики демократической России относится компетентное управление вопросами формирования и развития межнациональных (межэтнических) отношений. Эта проблема приобретает особую актуальность в регионах, отличающихся особым разнообразием этнического состава, языков, традиций, вероисповеданий и т.д. К числу таких регионов, безусловно, относится и Республика Бурятия, которая по индексу национальной мозаичности занимает одно из первых мест в Российской Федерации. По данным переписи 2010 г., в республике проживают представители более 150 национальностей, проповедующие не только ведущие мировые религии (православие, буддизм и ислам), но новые для данной территории религии, именуемые в научной литературе «нетрадиционными». Например, Общество сознания Кришны, Вера Бахаи, Церковь Иисуса Христа Святых последних дней

(мормоны) и т.д. [1]. Если же справедлив тезис о том, что многонациональность служит потенциальным источником межнациональной напряженности [2], то, несомненно, в Бурятии, являющейся многонациональной и многоконфессиональной республикой, имеются потенциальные предпосылки для возникновения межнациональных разногласий. Однако республика в течение длительного исторического времени в основном отличалась политической стабильностью и межнациональным спокойствием, что обусловлено многими факторами, к числу которых можно отнести национальную политику, проводимую региональными органами власти, направленную на сохранение и развитие межнациональной толерантности.

Одним из эффективных механизмов, способствующих сохранению и развитию межнационального согласия, является создание национально-культурных автономий, призванных воз- рождать традиционную культуру своего народа, знакомить с ее особенностями население республики, устанавливать контакты с зарубежными соотечественниками, обеспечить более полное участие национальных групп и этнических диаспор в общественно-политической жизни общества.

В настоящее время в нашей стране создано и функционирует 14 федеральных национальнокультурных автономий, более 100 региональных и свыше 300 местных [3]. В Бурятии зарегистрировано более 30 национально-культурных автономий. Это – ассоциации, землячества, центры, общины и т.д., многие из которых отличаются особой активностью в решении не только культурных, но и общественно-политических задач.

Институционализация национально-культурных автономий началась с момента принятия федерального закона «О национальнокультурной автономии» [4], инициированного в основном сторонниками конструктивистской концепции этничности, базирующейся на идеях видного деятеля II Интернационала Отто Бауэра. Он считал, что нация – «это вся совокупность людей, связанных в общность характера на почве общности судьбы» [5] и тем самым обосновал «психологическую теорию нации». На базе данного подхода и выросла идея о национальнокультурной автономии, поддерживаемая еще Карлом Реннером (он же Р. Шпрингер), писавшем, что «нация – это союз одинаково мыслящих и одинаково говорящих людей. Это культурная общность группы современных людей, не связанных с «землей» [6].

В этой связи следует отметить, что другие сторонники II Интернационала, например Карл Каутский, при определении нации основной упор делали на общности территории, языка и хозяйственной жизни [7]. Эта точка зрения получила название «историко-экономической» концепции нации и была поддержана В.И. Лениным. Лидер большевиков подверг резкой критике психологический подход и, соответственно, идею национально-культурной автономии. Именно поддержка В.И. Лениным «историкоэкономической» концепции нации сыграла впоследствии большую роль в создании территориальных автономий и национальных республик.

С утверждением марксизма в качестве официальной идеологии страны и с приходом И.В. Сталина к власти не ослабла дискуссия, развернувшаяся вокруг этнополитических концепций. Поэтому И.В. Сталин уделил серьезное внима- ние вопросам уточнения понятия «нация». Он, обобщив наиболее значимые в общественной науке достижения и наработки, связанные с национальной проблематикой, пришел к выводу, что «нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры» [8]. Чтобы определение было исчерпывающим, добавил: «только наличие всех признаков, взятых вместе, дает нам нацию. Достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией» [9].

В своем определении нации И.В. Сталин попытался выявить и объединить те рациональные начала, которые существовали по данной проблематике в двух основных концепциях марксизма. Говоря, что «нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей», он подчеркнул возможность применения формационного подхода, ибо «исторически сложившаяся общность» есть именно общность, сложившаяся в условиях определенной формации. Подчеркивая, что «нация» есть общность на базе общности языка, автор продемонстрировал выход на метод лингвистической классификации народов. Указав, что нация образовывается на основе общности территории и экономической жизни, применил арсенал историко-экономической концепции нации. Отметив, что нация формируется на общности «психического склада, проявляющегося в общности культуры», доказал возможность использования психологической теории нации, основанной О. Бауэром.

Многие согласны с тем, что для обществоведческой науки определение, сформулированное И.В. Сталиным, имело несомненную значимость, стало образцом применения марксистской методологии и сыграло важную роль в практике проведения национальной политики советской страны.

Но, с другой стороны, как пишет А.Е. Жар-ников, «привязав столь сложное явление как «нация» лишь к четырем (и не более) признакам и заявив, что если у кого-либо отсутствует хотя бы один из них, то он не является еще нацией, следовательно, остается общностью более низкого порядка, он фактически заложил основу качественного ранжирования народов. Такой подход с приходом Сталина к власти не мог не сказаться на практике национальной политики и «национально-государственном строительстве» в СССР. И хотя нигде, ни в одном официальном документе об этом не говорилось, внутригосударственное деление СССР на союзные республики, автономные республики, автономные округа и области фактически опиралось на заложенные в данном определении идеи» [10].

После XXII съезда КПСС, окончательно осудившего культ личности Сталина, советские обществоведы подвергли пересмотру его теоретические изыскания, а также методологический подход, примененный к определению понятия «нация». Е.М. Жуков [11], М.С. Джунусов [12], С.Т. Калтахчян [13], М.П. Рогачев и М.А. Свердлин [14], Т.Ю. Бурмистрова [15] и многие другие раскритиковали признаки нации, сформулированные Сталиным. Действительно, существуют народы, не имеющие единой территории проживания, единой экономики и говорящие на разных диалектах, но ощущающие себя единым народом, более того – признаваемые в этом качестве международным правом. О спорности критериев говорит то, что, например, армянам или эстонцам было предоставлено право назы-ваться«нацией» в полном смысле этого слова и потому им разрешалось создание союзных республик, однако не менее многочисленному татарскому населению было предоставлено право создания автономной республики. К тому же, в течение весьма короткого времени признак нации мог пересматриваться по тем или иным причинам. Так, карелы признавались нацией и получили право создания союзной республики, но затем их стали рассматривать в качестве народности и лишили статуса самостоятельной республики и т.д.

Большие трудности вызвал анализ четвертого признака, то есть углубление в культурнопсихологическую проблематику. Выяснилось, что вряд ли совпадет психологический склад у богатых и бедных, у эксплуататоров и эксплуатируемых, считающих себя, например, русскими, татарами, бурятами и т.д. Оказалось, что национальная психология и национальный характер – это и миф и реальность [16], поэтому они трудно поддавались переводу в рациональные научные категории.

К числу заслуг участников дискуссии относится то, что они вернули этнический фактор. Так, М.С. Джунусов предложил не спорить о признаках нации, а разделить эти признаки на социальные и этнические. «В нации, писал он, имеется неэтническое (социально-классовое) и этническое» [17]. По мнению С.Т. Калтахчяна, «для правильного понимания как сущности нации, так и места и роли этнических особенно- стей необходимо различать такие взаимосвязанные, но не идентичные понятия, как «нация» и «национальность» [18]. Он полагал, что нация представляет собой сугубо социальное явление, а «национальность выступает как этническая характеристика, особенность нации» [19]. С.Т. Калтахчян, продолжая свою мысль, указывал, что национальность характеризует этнически не только нации, но и народности, выступая «как общее наименование всех национальных образований» [20].

Возврат этнического фактора, как в лоно академической науки, так и в сферу политики был обусловлен новым дыханием психологической теории нации, именуемой в настоящее время конструктивизмом. В нашей стране конструктивизм утвердился благодаря усилиям В.А. Тишкова [21]. По его мнению, этничность – ситуативный, нередко «навязанный» феномен, создаваемый средствами символического различения. Процесс социального конструирования может быть направлен на компенсацию дефицита культурной отличительности. Элиты в стремлении мобилизовать этническую группу против своих противников или государственной власти стремятся увеличивать сумму групповых черт и символов, чтобы доказать, что члены группы отличаются не только какой-то отдельной чертой (например, диалектом), а многими особенностями, этот процесс приобретает масштабный характер, если ему на службу поставлена государственная машина [22]. В.А. Тишков при утверждении данного подхода особое внимание уделяет социально-политическому контексту. По его мнению, различия между русскими и украинцами, между казахами и киргизами, между узбеками и таджиками за годы трансформации российского общества, стали более четкими и разнообразными, чем это было в советский период. В настоящее время в нашей стране есть как решительные сторонники конструктивизма [23], так и не согласные с определением «этноса» и, соответственно, «нации» только по субъективным основаниям [24].

В конструктивизме этничность понимается как реальный и символический капитал, объясняется потребностями людей в преодолении отчуждения и используется в целях социальной мобилизации, доминирования и установления антидискриминационного баланса в межгрупповых отношениях, социального контроля, удовлетворения гедонистических устремлений, доступа к ресурсам и т.д. Ключевым концептом является идея этнического интереса. В таком пони- мании этнос есть общность, объединяемая интересами, а этничность является средством достижения групповых интересов [25].

В западных государствах конструктивистские теории появились в конце 1930-х гг. и в настоящее время стали доминирующими. Их появление было связано с тем, что этничность стала проявлять себя в формах, требующих новых и дополнительных объяснений, соответствующих изменившимся условиям. Сейчас конструктивистские теории рассматриваются как часть философии и методологии модернизма.

Многие конструктивисты придерживаются точки зрения норвежского социолога и антрополога Ф. Барта, рассматривающего этничность как форму социальной организации культурных различий. В рамках данного подхода особую значимость приобретают не позитивистские и натуралистические трактовки этнических феноменов, основанные на объективных атрибутах этнической группы, как, например, территория или исторические факты, а их субъективная сторона: групповое сознание, мифология, чувство солидарности и т.д. [26]. Рост значимости субъективных сторон: «субъективных убеждений», «субъективной веры», «этнической солидарности», «этнической мобилизации» и т. д. – в основном обусловлен востребованностью «политического спроса на идеи такого рода» [27], развитием этнополитических напряжений.

Итак, рассмотрев идейные предпосылки создания национально-культурных автономий и исторические истоки национальной политики нашей страны, следует заметить, что Россия продолжает испытывать влияние двух этнополитических концепций, ибо среди ученых и политиков есть представители обоих направлений. Этот момент особенно наглядно проявился во время обсуждения «Стратегии государственной национальной политики», принятой в декабре 2012 г.

Тем не менее реальные процессы, происходящие в обществе, доказали жизнеспособность многих положений двух этнополитических концепций этничности, что позволяет заявить, что каждая концепция – это и миф и реальность. Так, стойкость национально-культурных автономий, в том числе и национально-культурных автономий Республики Бурятия, показывает значимость в развитии общества психологических теорий наций.

В настоящее время национально-культурные автономии республики прошли этап простого количественного роста численности, как самих автономий, так и их участников. На современном этапе развития НКА можно говорить и о качественных изменениях. Во многом такие перемены стали возможны в результате изменения приоритетов государственной национальной политики многонационального региона.

Большую роль в активизации деятельности национально-культурных автономий сыграло открытие под патронажем президента Республики Бурятия общественно-политического учреждения – «Дома Дружбы», в рамках которого созданы благоприятные условия для работы различных форм национально-культурных автономий: центров, ассоциаций и т.п. В связи с созданием благоприятных условий работы многие национально-культурные автономии не только активизировали свою деятельность, но и упорядочили ее в контексте национальной политики гражданского общества. В частности, начали обращать внимание не только на традиционные этнокультурные мероприятия развлекательной направленности (национальные праздники), но и на образовательные, информационные и воспитательные проекты и работы. В рамках реализации образовательных программ для обучения родному языку, содействия возрождению национальных традиций и обычаев организовываются воскресные школы и языковые курсы. В этом отношении большие достижения имеют национально-культурные центры поляков, евреев и других народностей.

В целях обеспечения преемственности поколений и расширения знаний о своем материнском анклаве национально-культурные автономии многих диаспор большое внимание уделяют информационной работе: организовывают различные встречи и выставки, издают газеты, публикуют книги, проводят конференции и т.д.

Национально-культурные автономии, содействуя социализации людей, особенно молодежи, выполняют большие гражданские и культурнопросветительские функции, направленные на усиление культурного диалога народов, находящихся в условиях социокультурного пограничья. Выполнение перечисленных и других задач стало возможным благодаря успешной реализации государственной национальной политики, направленной на совершенствование взаимодействия органов власти, регулирующих межнациональные отношения, и национальнокультурных центров, заинтересованных в повышении эффективности своей работы путем содействия развитию инициативы масс. Все это в конечном счете способствует сохранению

О.С. Тулохонов. Экспертный метод оценки деятельности территориального общественного самоуправления межнационального согласия, обеспечивающего политическую стабильность полиэтничного региона.