Гражданская и этническая идентичность в общественном сознании населения Мордовии

В статье рассматривается соотношение гражданской и этнической идентичности в общественном сознании населения Мордовии, по данным социологического опроса жителей Саранска. Исследуется общественное мнение о российском государстве.

В современных российских условиях, когда общегосударственное сознание только начинает складываться, имеет смысл использовать определение государственно-гражданской или национально-гражданской идентичности, предложенное Л. М. Дробижсвой. Такая идентичность включает не только лояльность по отношению к государству, но и отождествление с гражданами страны, представления об этом сообществе, солидарность, ответственность за судьбу страны и чувства, переживаемые людьми (гордость, обида, ра зонирование, пессимизм или энтузиазм) [3, с. 10].

В марте 2011 г. нами было проведено пилотажное социологическое исследование гражданской идентичности россиян методом анкетирования. Опрошены 100 жителей Саранска старше 18 лет. Национальный и возрастной состав респондентов соответствует структуре жителей города. Исследование касалось нескольких аспектов проблемы. Во-первых, следовало определить, насколько сильны у населения те или иные идентичности (гражданские, этнические, религиозные), и выявить место гражданской идентичности в этой матрице. Для решения использовалась методика, предложенная польскими учеными К. Косэлой совместно с М. Грабовской, Т. Шавелем и Е. Колбовской [1, с. 75], адаптированная нами для анкетного опроса. Во-вторых, необходимым представлялось выявление наличия связей и степени близости населения с определенными социальными группами, объединенными по признакам религиозной, этнической или гражданской общности. В-третьих, нужно было изучить образ россиян как единой нации и России как основы этой нации в сознании населения. Одной из основных гипотез нашего ис-

следования было определяющее значение российского государства в формировании гражданской идентичности населения. Проверяя это предположение, мы задали респондентам несколько вопросов о современном состоянии России в цивилизационном измерении. В-четвертых, мы хотели выявить наиболее важные интегрирующие и дезинтегрирующие факторы идентичности в сознании горожан.

Актуальность этнической идентичности, Первые два вопроса были направлены на определение того, является ли этническая идентичность определяющей, доминирующей для людей. Распределение ответов показывает, что только треть респондентов считают, что в настоящее время человеку обязательно нужно чувствовать себя частью какой-либо национальной группы. Если взглянуть на эти данные в зависимости от национальности, мы увидим, что наиболее ^космополитичны» татары — 80,0 % опрошенных считают, что человеку не обязательно чувствовать себя частью какой-либо национальной группы. Для русских и мордвы этот процент ниже и приблизительно одинаков — 55,7 % и 53,0 % соответственно.

Интерес, представляет и анализ ответов в зависимости от возраста. В ходе исследования респонденты были разделены на три возрастные группы — молодежь (до 30 лет включительно), взрослое население (31 — 54 года для женщин и 31 —59 — для мужчин) и люди старшей возрастной категории (55 лет и старше — для женщин, 60 лет и старше — для мужчин). Выяснилось, что от младшего возраста к старшему увеличивается доля респондентов, отметивших необязательность ощущения себя частью националы ной группы: 50,0 % молодежи, 57,2 % взрослого населения и 61,5 % лиц старшего возраста. Лишь для четверти опрошенных их национальность имеет большое значение и для трети — некоторое. Около 40,0 % утверждают, что их национальность не имеет для них никакого значения.

Я-идентичности. «Я-идснтичпость» — условное название личностной самоидентификации. Подобная методика использовалась в международном российско-польском исследовании идентичностей, но тогда вопрос задавался в ходе интервью. Мы постарались максимально адаптировать его для анкетного опроса, чтобы ответ не вызывал трудностей у респондентов и в то же время показывал реальное положение вещей.

Прежде всего по результатам исследования мы можем сделать очень важный вывод: наиболее сильной идентичностью для рес пондентов оказалась гражданская. Абсолютное большинство (98 %); отвечал на вопрос: «Можете ли Вы сказать о каких-либо из перечисленных характеристик: „Это я“?» -отметили характеристику «россиянин». В том числе 89 % выбрали ответ «да» и 9 % -«скорее да».

Этнические идентичности в соответствующих национальных группах (вариант ответа «русский» для русского населения, «мордвин» для мордвы) также проявляются очень сильно: 95,0 % русских и 76,5 % мордвы ответили утвердительно. Кроме того, значительное число респондентов мордовской национальности — 20,6 % — отметили вариант «скорее да». Таким образом, в сумме получено 100 % положительных ответов у русских и 97,1 % — у мордвы. У татар этот показатель также равен 100 %, однако полностью - утвердительно ответили лишь 60,0 % респондентов.

Следующей интересующей пас идентичностью выступили наднациональные общности, имеющие этническую природу: славянские, финио-угрские и тюркские народы. Здесь также имеет смысл брать распределения ответов только в зависимости от национальности респондента: вариант «славянин» — для русских, «финно-угр» —■ для мордвы и «представитель тюркских народов» — для татар. Наибольший процент был выявлен для русского населения: 55,7 % ответивших «да» и 18,0 % —' «скорее да» в сумме дают 73,7 % положительных ответов на этот вопрос. Для мордвы этот показатель значительно ниже — 35,3 % ответов «да» и 20,6 % — «скорее да», всего 55,9 % положительных ответов. Татары относят себя к представителям тюркских пародов еще реже: только пятая часть респондентов отвечают положительно.

В распределении по возрасту зафиксировано падение числа полностью утвердительных ответов («да») в старшей возрастной группе для характеристики «россиянин». Молодые люди и взрослое население показали примерно одинаковый результат -90,6 % и 92,9 % ответов «да» соответственно, а вот в старшей возрастной группе этот показатель составил лишь 80,0 %. Соответственно, здесь выше доля тех, кто ответил «скорее да».

Ожидаемые соотношения результатов получены для характеристик «советский человек» и «гражданин мира». Мы предполагали, что они окажутся своеобразными полюсами: советское прошлое будет более значимым в старшей возрастной группе, а глобальное, космополитичное будущее — среди молодежи. Действительно, лишь 18,0 % молодых людей выбрали положительный ответ для характеристики «советский человек», причем только 3,0 % определенно ответили «да». Среди взрослого населения получены 62,0 % положительных ответов (в том числе 35,7 % ответов «да»). В старшей возрастной группе 92,0 % положительных ответов (в том числе 69,0 % ответов «да»). Для характеристики «гражданин мира» распределение положительных ответов следующее: 62,5 % молодежи, 52,4 % взрослых и 20,7 % пожилых людей.

Мы-идентичности. «Мы-идентичность» — условное название групповых идентичностей. В этой сфере также наблюдается лидерство гражданской идентичности, хотя и не столь «бескомпромиссное», как для «Я-идентичностей». Большинство респондентов (76 %) отметили значительную связь с группой «россияне», еще 19 % — некоторую связь. Этнические идентичности рассмотрим для соответствующих этнических групп. Большинство русских (82 %) говорят о значительной связи со своим этносом, еще 18 % — о некоторой. В сумме это составляет 100 %. У мордвы эти показатели составляют соответственно 79, 18 и 97 %, у татар — 60, 40 и 100 %.

Таким образом, этнические идентичности являются значительным интегрирующим фактором для соответствующих этнических групп. Однако для всего общества таким фактором является только гражданская идентичность: сравним 76 %, отметивших значительную связь с россиянами и 69 % — с русскими, 36 % с мордвой, 8 % — с татарами. Поэтому ставка на этническую идентичность в государственной национальной политике означала бы в стратегической перспективе дезинтеграцию общества, его фрагментарность. Вместе с тем одним из интегрирующих факторов может стать русский народ, что связано не только с его исторической ролью в жизни страны, но и с преобладанием русских в структуре населения.

При анализе мы-идентичностей особый интерес представляют распределения отве Тов для общностей «славяне», «финно-угры», «тюркские народы» для соответствующих национальностей- Наибольшая степень идентичности выявлена у русских: значительную связь со славянами отмечают 46 % опрошенных. У мордвы этот показатель в полтора раза ниже — только 30 % отмстили значительную связь с финно-уграми. Для татар этот показатель равен нулю. Однако если суммировать варианты «в некоторой степени» и «в значительной степени», получим следующие результаты: 70 % русских чувствуют связь со славянами, 80 % мордвы — с финно-уграми и 40 % татар — с тюркскими пародами.

Российская государственность. Целью следующего блока вопросов было изучение мнения населения относительно вопросов, связанных с российской государственностью. Мы исходили из предположения, что российская государственность является одной из основ гражданской идентичности, следовательно, изучение образа России в сознании населения является важным направлением анализа гражданской идентичности. Первый вопрос этого блока касался предоставления самостоятельной государственности народам, проживающим на территории Российской Федерации. Мы наблюдаем возрастание частоты ответов от положительных к отрицательным: 8 % ответили «да, народы России должны иметь самостоятельную государственность», 15 % — «скорее да», 23 % — «скорее нет» и 49 % — «нет», 5 % респондентов затруднились ответить на этот вопрос. Всего получены 23 % положительных ответов и 72 % — отрицательных. Продолжая тему, мы спросили респондентов, должны ли республики, входящие в Российскую Федерацию, иметь право выхода из нее. В результате мы получили четверть положительных (15 % «да» и И % «скорее да») и 68 % отрицательных ответов (22 % «скорее нет» и 46 % «нет»).

Следующий вопрос касался того, что представляет собой Россия в территориальном отношении. Подавляющее большинство респондентов (80 %) считают, что Россия — это вся территория Российской Федерации. Для оставшейся пятой части респондентов распределение следующее: 11 % опрошенных полагают, что Россия — это вся территория бывшего СССР (причем частота выбора этого ответа возрастает от младшей возрастной группы к старшей), всего 5 % уверены, что Россия — это территория Российской Федерации за исключением национальных республик в ее составе. Далее следовал один из наиболее фундаментальных вопросов всей российской истории: является ли Россия частью Западной или Восточной цивилизации или она представляет собой самостоятельную цивилизацию? К Западу Россию отнесли 5 % населения, к Востоку — всего 3 %. В самых популярных ответах Россия определялась как особенная, самостоятельная цивилизация. Половина респондентов уверены, что Россия — уникальное государство, особая православная цивилизация. Около трети опрошенных считают Россию евразийской цивилизацией, объединяющей восток и запад.

Разумеется, мы не могли не спросить респондентов, каким они видят будущее России. В результате мы можем констатировать скорее оптимистичные настроения: только 9 % опрошенных полагают, что Россия обречена на распад. Существование России в нынешних границах в будущем прогнозируют 39 % опрошенных, почти столько же предвидят процесс объединения народов вокруг России. Примечательно, что самой пессимистичной группой является молодежь, а наиболее оптимистичной — пожилые люди.

Салоо пределение россиян. Еще один блок вопросив касался самоопределения россиян. Во-первых, мы спросили, считают ли респонденты россиян единой нацией. В результате получены две трети положительных ответов и треть отрицательных. Существенных различий млений в зависимости от возраста или национальности респондентов нс зафиксировано. Большинство опрошенных (58 %) убеждены, что россиянином является тот, кто воспитан на российской культуре и считает ее своей, около половины (48 %) важным критерием отнесения к россиянам назвали любовь к России. Чуть более трети полагают, что россиянином можно считать тех, у кого есть российское гражданство, и чуть менее трети относят к россиянам тех, кто считает себя россиянином. На этот вопрос можно было дать несколько ответов.

Следующий вопрос был продолжением данной темы: мы спросили, является ли россиянином тот, кто родился и вырос в России, усвоил ес традиции и культуру, но в настоящее время постоянно проживает за рубежом. Здесь, на наш взгляд, тоже проявилась значимость российской культуры для респондентов: две трети опрошенных ответили на этот вопрос положительно, и только треть — отрицательно. Продолжая тему интеграции сообществ людей в единую гражданскую нацию, мы задали прямой вопрос: «Что более всего объединяет россиян?»-, на который можно было дать несколько ответов. Большинство (69 %) считают важнейшим интеграционным фактором русский язык. Около половины респондентов (49 %) отметили также общность территории, культурные традиции (50 %), общее прошлое настоящее и будущее (52 %), менталитет я нацио-наль-ный характер (47 %). Интеграционный потенциал в русском народе видят 33 % респондентов, в православии — 36 %. Остальные варианты ответов набрали 10 % и менее:

общие друзья (8 %), общие враги (10 %), государственная символика (8 %), национальные лидеры: Президент, Председатель Правительства и т. д. (10 %).

Следующим был вопрос о том, что более всего разъединяет россиян. Вариантов ответа могло быть несколько. Подавляющее большинство респондентов (82 %), считают, что это — расслоение на богатых и бедных. По 48 % опрошенных отметили в качестве источников дезинтеграции общества падение уровня духовности и культуры и часто встречающуюся несправедливость, 40 % — невысокий авторитет властей. Чуть менее трети респондентов выделили в качестве таковых национализм и националистические настроения. Большую группу ответов выбрали 16—18 % опрошенных: это и огромные, мало связанные друг с другом территории, и приверженность разным религиям, и много-национальность, и политические, взгляды и ориентации.

Таким образом, наиболее важные факторы и интеграции, и дезинтеграции находятся под относительным контролем общества и государства. Позитивное воздействие, содействие, поощрение первых и активная деятельность по уменьшению влияния вторых — таковыми должны быть нс только основные направления национальной политики,. но и всей внутренней политики государства в целом.

Эмоциональные аспекты идентичности. Одним из важных моментов идентичности является ее эмоциональное переживание. Это, с одной стороны, чувство близости^ о котором мы уже говорили выше, с другой — чувство гордости или стыда за «своих». В первую очередь мы спросили, гордятся ли респонденты тем, что они — россияне. Подавляющее большинство (88 %) ответили положительно и только незначительная часть — отрицательно или затруднилась ответить. Далее мы попросили респондентов вспомнить, были ли за последнее время моменты или события, благодаря которым они испытывали гордость за свою страну, воодушевление, и попросили назвать их. Гордость за страну испытывают чуть более половины опрошенных. Основными событиями, вызвавшими положительные эмоции, были спортивные победы и достижения, получение права провести Олимпиаду-2014 в Сочи и чемпионат мира по футболу 2018 г. Такие ответы дали 70 % опрошенных. Еще одним событием, вызвавшим чувство гордости за страну, стал ввод войск в Южную Осетию для защиты мирных граждан - так ответили 11 % опрошенных. Также указывались подписание договора об ограничении стратегических наступательных вооружений, деятельность В. В. Путина и работа российских спасателей в стране и за рубежом.

Чувства стыда и разочарования последними событиями испытывают 58 % респондентов. Среди событий, вызвавших такие эмоции, чаше всего отмечались теракт в Домодедове, провалы в спорте, экономические проблемы с различными формулировками (инфляция, низкая заработная плата, обнищание населения, пугающий уровень расслоения общества на богатых и бедных), коррупционные скандалы. Отмечалось, но не так часто, что респондентов расстроили проект реформы образования, результаты выборов, гибель подводной лодки «Курск». Популярным ответом был «терроризм» без ссылок на последние теракты. Мы сознательно нс стали объединять варианты «терроризм» и «теракт в Домодедове», так как первое — явление современной жизни, некий параметр эпохи, а второе — одно из его проявлений.

В завершение нашего исследования мы спросили о том, как изменилось российское общество за последние 4 — 5 лет: стало ли оно более сплоченным или разобщенным или же ничего не изменилось? Более половины опрошенных отметили, что российское общество сегодня менее солидарно, сплоченно, чем некоторое время назад. Противоположной точки зрения придерживаются лишь 10 %, а 21 % полагают, что за это время ничего нс изменилось.

Общество, наряду с национальной государственностью, является одной из основ гражданской самоидентификации, непосредственно гражданского самосознания. От со циального самочувствия человека внутри этого общества напрямую зависит, будет ли индивид включен в единый процесс развития гражданской нации. Следствием невключения в общество-нацию больших социальных групп могут быть антагонизация классов, рост социальной напряженности и другие, еще менее приятные явления.

Говоря о гражданской идентичности не только как об универсальной для отдельно взятой страны, но и как об одной из основ современного мира, мы обязательно должны упомянуть о моменте некоего единства всех «гражданских наций». Это единство заключается прежде всего в самой идее гражданства, а также в демократических ценностях. Эти свобода и примат личности, неприкосновенность частной собственности, коллективная ответственность всех членов общества.

Если мы стремимся сконструировать «сверху» новую российскую идентичность — гражданскую, то обязательно должны позаботиться о том, чтобы она не выпадала из мирового процесса и Россия вновь не оказалась в изоляции. Возможно, идентичность советского человека была одним из самых лучших политических и социальных проектов, однако опа во многом оставила Россию на задворках Нового мира, когда рухнула биполярная система. Чтобы найти общий язык, российскому народу и государству пришлось в срочном порядке изучать и усваивать западные нормы и ценности, реорганизовывать политическую, экономическую системы да и всю жизнь. Это процесс до сих пор не закончен, его завершенность в принципе трудно оценить, и именно это, на наш взгляд, является одной из основных причин медленного течения процессов гражданской консолидации.