Гражданское общество в России в контексте трансфера инноваций

В современной российской политической теории значительное внимание уделяется разработке проблемы гражданского общества. Актуальность ее со временем не снижается, меняются только выбираемые аспекты, акценты и контексты, в рамках которых все это рассматривается. Ну и, конечно, основным детерминантом данного процесса выступает значительная нестыковка предлагаемых теоретических моделей и концептов и российской политической практики. Хотя, казалось бы, этого быть не должно, поскольку в процессе транзита, трансформации советского общества в социально-политические и экономические структуры буржуазного типа реальные образцы и теоретические каноны такого рода, имеющие многовековую традицию, должны были помочь избежать и острых конфликтов на практике, и непонимания, разночтений в теории. Но этого не произошло – отчасти по причине недостаточной ясности в теоретических позициях, а отчасти из-за неразработанности политико-управленческих и в целом социально-гуманитарных технологий, призванных связать социальную практику с желаемыми концептами и ценностными представлениями.

Что касается теоретических разработок, то, не претендуя на какой-то окончательный срез в этой области, подчеркнем наметившееся стремление, усилившееся в последние годы, к более структурированным рефлексивным подходам к темам, связанным с гражданским обществом, более четкому выявлению существующих концептуальных «развилок» и недостаточную исследованность возможностей их конвергенции.

Так, известный исследователь О. Хархордин, анализируя пути развития концепций гражданского общества и способы их адаптации к российским реалиям, указывает на две традиции в понимании гражданского общества: Л-традицию, идущую от Дж. Локка, и М-традицию, восходящую к Ш. Монтескье [Хархордин 2011: 76-80], и справедливо полагает, что, вращаясь в рамках этих традиций, современная российская политическая мысль не вполне в них вписывается. Ей как бы недостает чего-то своего. Возможно, что путь к этому «своему» могут прояснить дальнейшие поиски с ориентацией на третью традицию, которую можно обозначить как P-традицию – поиски в области религиозно-этических оснований гражданского общества [Хархордин 2011: 80-93]. Этот автор вместе с тем подчеркивает особую значимость сформированности внутренней общей и политической культуры, исходящей из религиозных ценностей и регулятивов поведения, ибо «гражданские методы жизни должны укорениться не столько в результате рациональных планов переустройства принципов диффузного насилия, сколько в результате таинственного сошествия на человека глубокой внутренней веры» [Хархордин 2011: 112-113]. Ну и, конечно, добавили бы мы, – ненасильственных способов организации гражданской жизни и изменения временных масштабов в ее социальном преображении: с краткосрочных и ситуационных, исходящих из конструктивистско-проектных подходов, на долгосрочные, исходящие из эволюционных и коэволюционных представлений.

В этом теоретическом процессе посильное участие приняли руководители и члены ростовской политологической школы, сформировавшейся за два десятилетия на базе ЮРИУ РАНХиГС (бывшая СКАГС). Здесь реализован ряд серьезных проектов, в т.ч. при содействии Фонда им. Ф. Эберта, а также защищены около 20 докторских и кандидатских диссертаций (В.Г. Домановым, С.В. Сиражудиновой, А.В. Семеновым, М.В. Метлушенко, И.В. Твердовым, Е.Е. Черепахиным и др.) [Доманов 2010; Сиражудинова 2011; Семенов 2009; Метлушенко 2009; Твердов 2008; Черепахин 2005] под руководством профессоров А.В. Понеделкова, А.М. Старостина, С.А. Кислицына.

В разработке проблем российского гражданского общества одним из наиболее важных аспектов выступает практическая реализация теоретических результатов. Причем далеко не всегда осознается, что практическая реализация (внедрение теоретических наработок или распространение/тиражирование новых образцов опыта), не осуществляется напрямую, прямолинейно. Обычно в таких случаях преобладает схематичный подход, редко заканчивающийся удачно. Внедрение и распространение, трансфер нововведений – это особая процедура. В этой области проведен ряд специальных исследований, показавших необходимость разработки специальных опосредующих моделей, технологий, институтов [Никовская, Якимец: 2011; Горный: 2006]. В этом случае мы можем уйти от схематизма, чтобы избежать ограниченности простой имитации или риска остаться в кругу так называемых демонстрационных образцов. В последней монографии А.Ю. Сунгурова доказывается, что большая часть социально-политических инноваций вообще не могут быть реализованы без наличия особых институтов – медиаторов [Сунгуров: 2015]. Особое место здесь занимают так называемые фабрики мысли.

В наших исследованиях 2009–2016 гг. в рамках программы «Современная прикладная философия как философская инноватика» на материале развития ряда научно-гуманитарных областей было показано, что, во-первых, в процессе перехода от теоретических моделей и концепций к прикладной сфере и практической реализации существуют по меньшей мере 4–5 схем – моделей действий [Старостин 2013: 51-58]. А во-вторых, из теории инновационной деятельности следует определенная этапность трансфера инноваций в тех случаях, когда источником апробированных и концептуальных разработок и внедряемых образцов выступает опыт высокоразвитых государств (для России последних десятилетий

– это опыт США и Западной Европы). В качестве таких этапов выступают: простая имитация; «подражательная» инновация; самостоятельная (независимая) инновация [Старостин 2012a: 18-19; Старостин 2012б; Старостин 2012в]. И это не просто некие кажущиеся порой уничижительными наименования, а сложные, все усложняющиеся и все более адекватные способы, образцы, технологии социальной практики, которые необходимо освоить и применить, чтобы в итоге «догнать и перегнать».

Конечно, они более известны и распространены в научно-технической и промышленной сферах. Наиболее известны примеры из области атомных и ракетных проектов, в рамках которых СССР приходилось вначале заимствовать образцы чужого опыта, а затем или же параллельно нарабатывать свой собственный, оригинальный, за которым впоследствии шла охота конкурентов, бывших вначале «донорами».

В социально-гуманитарной сфере наличествуют примерно те же закономерности. Поэтому лучший вариант продвижения инноваций, в т.ч. и касающихся формирования гражданского общества, – это следование закономерностям, а не импровизация.

Что касается самого процесса следования, то здесь необходим мониторинг состояния продвижения инноваций, рефлексия по этому поводу, выделение значимых маркеров инновационного процесса. В качестве примера сказанного обратим внимание на результаты наших последних социологических исследований панельного характера, проведенных в 2012 и 2016 гг. в ЮРИУ РАНХиГС по программе «Взаимодействие государства, бизнеса и гражданского общества». Ее теоретической подоплекой и основой послужили идеи о взаимосвязи иерархической и полиархической моделей деятельности властвующих элит и о координации регистров эффективности государственной власти в процессе ее модернизации в современных глобальных условиях [Понеделков, Старостин, Атоян 2015; Старостин, Понеделков, Швец 2016].

В январе–марте 2016 г. лабораторией проблем повышения эффективности государственного и муниципального управления ЮРИУ РАНХиГС был проведен экспертный опрос в 15 регионах РФ (субъектах РФ) по квотной выборке. Ответы и оценки давались разными категориями экспертов: учеными, государственными и муниципальными служащими, бизнесменами. В Ростовской обл. опрошены более 600 экспертов.

Следует напомнить, что данное исследование носит фактически характер панельного, поскольку 4 года назад, в январе–марте 2012 г., проводился опрос экспертов по аналогичной теме и программе. Около 20 позиций вопросников 2012 г. и 2016 г. совпадают. Нужно также указать, что социально-политический и социально-экономический контексты этих периодов существенно различаются. В политическом аспекте международный фон 2012 г. благоприятствовал развитию России, она приняла предложение вступить в ВТО и развиваться в направлении большей интеграции своей системы, прежде всего с ЕЭС и Западом в целом. Экономические процессы характеризовались как динамично-позитивные, хотя внутриполитические отношения характеризовались всплеском политической активности либерально-демократических движений и организаций, подчеркивающих свою оппозиционность вновь избираемому на пост президента РФ В.В. Путину. Что касается реалий 2016 г., то они характеризуются разгаром политических санкций и мощным информационным давлением со стороны стран ЕЭС и США.

Также остры противостояния, вызываемые последствиями государственного переворота на Украине и присоединением Крыма к России. Не снижаются симптомы социально-экономического кризиса в России, повлекшие спад произ- водства, снижение уровня жизни, рост слоя бедных. В то же время существенно поднялся уровень патриотических настроений и поддержки президента РФ, резко упала популярность либеральных движений и организаций, значительно выросли негативные оценки населения и экспертов действий коалиции запад -ных государств не только по отношению к России, но и в целом, по всему спектру политической деятельности. Круг «друзей и союзников» России в общественном мнении опустел.

Естественно, что данные социально-контекстуальные различия не могли не сказаться как на общих представлениях о должном в действиях выделяемого «треугольника» – государства, бизнеса, гражданского общества, так и в оценке существующих реалий. Поэтому достаточно сложно оценивать сходные позиции напрямую, но смену приоритетов и существенное изменение направленности суждений при сравнении можно почувствовать.

Что касается должного, некоторых представлений о взаимодействии в упомянутом «треугольнике», то эти вопросы были заданы прежде всего, и здесь же почувствовалась смена приоритетов больше в сторону консолидированности и гармонии в отношениях, чем к подчеркиванию известной автономии и особенностей субъектов взаимодействия. Данные опроса зафиксированы в табл. 1.

Таблица 1

Распределение ответов на вопрос: «Как Вы считаете, что представляет собой взаимодействие гражданского общества, государства и бизнеса в современной России?» * , %

№ п/п	Варианты ответов	2016	2012
1	Отношения, направленные на обеспечение оптимального баланса в реализации интересов всех взаимодействующих субъектов	68	32,6
2	Отношения, в которых каждая из сторон стремится к реализации собственных интересов	17	49,5
3	Отношения между людьми и специальными группами как постоянными носителями качественно различных видов деятельности	14	15,2
4	Затрудняюсь ответить	1	1,7

Примечание. Следует сделать специальную оговорку, касающуюся методики опроса. Во многих вопросах анкеты 2016 г. допускается выбор респондентом нескольких позиций или вариантов ответа, что не закладывалось в анкету 2012 г. Поэтому абсолютные параллельные сопоставления здесь будут некорректными. А вот что касается выбора приоритетов, – здесь возможность сопоставления имеется.

Если соотносить должное с сущим, с реальностями гражданского общества в современной России, то картина предстает не очень радужная (см. табл. 2).

Таблица 2

Распределение ответов на вопрос: «Можно ли сказать, что в настоящее время в России сформировалось гражданское общество?», %

№ п/п	Варианты ответов	2016	2012
1	Да, безусловно	9	6,4
2	Скорее да, чем нет	47	26,1
3	Скорее нет, чем да	23	46,9
4	Конечно, нет	4	13,7
5	Затрудняюсь ответить	14	7,0

Главное отличие картины 2016 г. – преобладание позитивного фона (56%) над негативным (27%) более чем в 2 раза, в то время как в 2012 г. все было наоборот: негатив (60,6%) преобладал над позитивом (32,5%) почти в 2 раза. Очевидно и по сей день, уже 2 года «работает» фактор Крыма, обусловливающий гражданско-патриотический настрой.

Но за этим фоном при более детальном анализе продолжает оставаться разрыв сущего и должного.

Переход от сущего к должному, к оценке реалий подчеркивает большую приверженность участников опроса 2016 г. высказанным ими приоритетам, и прежде всего это касается деятельности институтов государства и гражданского общества по созданию гарантий выполнения декларируемых принципов. Это, по мнению экспертов, либо способствует развитию партнерства между сторонами «треугольника», либо уводит их в рамки других моделей взаимодействия. В табл. 3 указаны приоритетные факторы, ведущие к установлению партнерства.

Таблица 3

Распределение ответов на вопрос: «Какие факторы, по Вашему мнению, являются препятствием для эффективного взаимодействия гражданского общества, государства и бизнеса в современной России?», %

№ п/п	Варианты ответов	2016	2012
1	Законы не соответствуют условиям реальной жизни	28	19,3
2	Отсутствие общих интересов у субъектов данного взаимодействия	26	21,2
3	Коррупция	18	20,7

Это наиболее важные факторы, выделяющиеся среди других. Как видим, последний опрос существенно поднял уровень требований к соблюдению «правил игры». Это остро чувствуется в ответах на уточняющие вопросы, которых не было в вопроснике 2012 г. Но в условиях кризиса запрос со стороны общественного мнения к социальной справедливости всегда чувствуется. Такими марке -рами были ответы на вопросы о соблюдении принципов правового и социального государства. Они отражены в табл. 4 и 5.

Таблица 4 Распределение ответов на вопрос: «Как с Вашей точки зрения, соблюдается в России принцип правового государства?», %

№ п/п	Варианты ответов	2016
1	Соблюдается полностью	25
2	Соблюдается слабо	55
3	Не соблюдается	6
4	Затрудняюсь ответить	14

Как видим, 2/3 экспертов указывают на слабую значимость декларируемых принципов правового государства. А среди выделенной части экспертов-бизнесменов этот уровень доходит до 80%. Это прямое указание на то, в каком направлении следует усилить работу органов власти. Причем, как указывается в последнее время, акцент должен быть сделан не на строгость, репрессивность, а на неизбежность наказания и устранение последствий и условий для правонарушений.

Аналогичная картина вырисовывается применительно к гарантиям со стороны социальных обязательств государства (см. табл. 5).

Таблица 5

Распределение ответов на вопрос: «Как с Вашей точки зрения, соблюдаются в России принципы социального государства?», %

№ п/п	Варианты ответов	2016
1	Соблюдаются полностью	23
2	Соблюдаются слабо	55
3	Не соблюдаются	8
4	Затрудняюсь ответить	12

Доля экспертов, оценивающих эффективность социального государства в России как слабую, все та же – около 2/3.

А какие же формы работы на деле оказываются наиболее активными и действенными? Здесь картина достаточно разнообразная, но, выбирая наиболее информативные позиции, можно представить следующие результаты (см. табл. 6).

Таблица 6

Распределение ответов на вопрос: «В каких формах в наибольшей степени выражается активность общественных организаций?», %

№ п/п	Варианты ответов	2016	2012
1	Публикации в СМИ	51	23,8
2	Участие представителей организаций в комиссиях, советах органов власти и рабочих группах	36	12,6
3	Письма депутатам и представителям исполнительной власти	25	7,0
4	Сбор подписей, публичные обращения к депутатам и представителям исполнительной власти	22	9,6
5	Проведение пикетов, митингов, шествий, демонстраций	13	10,1

В целом приоритеты в выборе каналов взаимодействия общества с властью не изменились. Они по-прежнему развиваются в русле узаконенных прав.

Что касается общественных организаций, то, с точки зрения экспертов, ряд из них проявляют себя активно, действенно, используя, прежде всего, те формы и методы, о которых речь шла выше (см. табл. 7).

Таблица 7

Распределение ответов на вопрос: «Если сравнить уровень активности общественных организаций Вашего региона, то какие организации, на Ваш взгляд, проявляют больший уровень активности?», %

№ п/п	Варианты ответов	2016	2012
1	Религиозные общины, организации и движения	30	15,0
2	Товарищества собственников жилья, жилищно-строительные кооперативы	28	20,9
3	Общества защиты прав потребителей	34	14,7
4	Культурные, краеведческие, культурноохранительные организации и движения	19	4,3
5	Спортивные, туристические, охотничьи, автолюбительские объединения	23	11,7

Обращает на себя внимание рост активности организаций духовно-культурной направленности. Не снижается фон деятельности организаций, защищающих наиболее массовые интересы в сфере собственности и потребления.

Тем не менее есть некоторые затруднения, с которыми сталкиваются структуры гражданского общества на пути его становления (см. табл. 8).

Таблица 8

Распределение ответов на вопрос: «С какими проблемами, по Вашему мнению, чаще всего сталкиваются общественные организации в настоящее время?», %

№ п/п	Варианты ответов	2016	2012
1	Низкая социальная активность населения	50	17,2
2	Низкая информированность населения о деятельности общественных организаций	36	17,2
3	Отсутствие достаточного объема финансирования	27	4,3
4	Отсутствие эффективных механизмов по привлечению грантовых средств	26	8,6
5	Ограниченность полномочий, что сужает круг вопросов, которые они могут решать	28	12,9
6	Отсутствие подготовленных кадров	24	9,4

Приоритетность в оценках затруднений в целом не очень изменилась по ряду наиболее важных позиций. Хотя здесь, вероятно, сказываются ограничительные меры по отношению к организациям, использующим финансовые и кадровые ресурсы зарубежных государств и международных организаций.

Тем не менее общий фон во взаимоотношениях власти и общественных организаций за последние 4 года, по оценкам экспертов, заметно «потеплел» (см. табл. 9).

Таблица 9 Распределение ответов на вопрос: «Как Вы можете охарактеризовать взаимодействие между властью и общественными организациями в Вашем регионе?», %

№ п/п	Варианты ответов	2016	2012
1	Партнерские	56	31,7
2	«Параллельное существование» (отсутствие взаимодействия)	22	45,4
3	Конкурентные	2	7,6
4	Конфликтные	2	10,9
5	Затрудняюсь ответить	16	–

Анализ взаимоотношений власти, гражданского общества и бизнеса и поиск путей их гармонизации не может не учитывать одного из наиболее влиятельных субъектов в этом «треугольнике» — бизнес. Остановимся на изучении экспертного мнения в этом аспекте, обращая отдельное внимание на позиции экспертов-бизнесменов.

Прежде всего обращают на себя внимание разночтения в оценке складывающегося стиля взаимоотношений бизнеса и власти. В табл. 9 было отмечено, что, по оценкам экспертов, в настоящее время между общественностью и властью преобладает партнерский стиль отношений (56% оценок). Что касается экспертов от бизнеса и власти в целом, то на общем фоне оценок также фиксиру- ется преобладание партнерства (40%), а вот сами представители бизнеса думают иначе (см. табл. 10).

Таблица 10

Распределение ответов на вопрос: «Как бы Вы оценили стиль отношений политико-административной элиты и ее лидеров с представителями бизнеса своего региона?», %

№ п/п	Варианты ответов	Общие	Бизнес	Чиновники
1	Как партнерский (вступает в диалог, вникает в интересы, способствует развитию бизнеса)	40	30	45
2	Как патронажный (покровительствует или доминирует, контролирует)	28	32	26
3	Как монопольно-олигархический, прибравший к рукам весь крупный бизнес	13	14	9
4	Как конфликтный (преследует, устраивает судебные тяжбы, заставляет добиваться справедливости и т.д.)	4	5	1
5	Как коррупционный	8	16	3
6	Другой	1	3	1
7	Затрудняюсь ответить	11	8	17

С точки зрения бизнеса партнерство просматривается в 1,5 раза реже, чем думают чиновники. А существенно преобладают далеко не партнерские формы взаимодействия — более чем в 2 раза, — в то время как в представлениях чиновников эти некорректные формы даже уступают партнерству. Иными словами, здесь обнаруживается существенное расхождение в понимании состояния и перспектив развития конструктивных взаимоотношений между бизнесом и властью, что требует не столько обсуждения, сколько исправления положения дел.

Но каковы все же пути движения к большему пониманию и сплочению? Какие формы взаимодействия видятся наиболее эффективными? «Матрица эффективности» представлена в табл. 11.

Таблица 11

Распределение ответов на вопрос: «Какие формы взаимодействия между бизнесом и властью в Вашем регионе, с Вашей точки зрения, являются наиболее эффективными на сегодняшний день?», %

№ п/п	Варианты ответов	2016	2012
1	Персональные контакты должностных лиц государственных органов с руководством компаний	42	23,0
2	Участие представителей органов власти в мероприятиях, организованных деловым сообществом (конференции, форумы, семинары)	39	15,9
3	Участие представителей компаний в рабочих группах по подготовке региональных законопроектов	33	11,8
4	Проведение общественных слушаний для обсуждения законопро-ектов/планов социально-экономического развития территорий	29	13,5
5	Подготовка представителями делового сообщества аналитической информации для обоснования решений органов власти региона	21	8,0

Следует отметить, что приоритетность выбираемых оценочных позиций здесь и для бизнеса, и для чиновников одинакова. Не сильно эти приоритеты измени -лись и за последние 4 года. Иными словами, обозначаемые формы работают, но путь к желаемому результату оказывается долгим. Очевидно, чего-то здесь недостает, в т.ч. и в рамках самих избираемых форм.

Заключая анализ представленных экспертных оценок, обратимся к вопросу об общих критериях оценки качественной стороны взаимодействия власти, гражданского общества и бизнеса. Данные на сей счет представлены в табл. 12.

Таблица 12

Распределение ответов на вопрос: «Какие критерии, на Ваш взгляд, наиболее важны при оценке эффективности взаимодействия гражданского общества, государства и бизнеса?», %

№ п/п	Варианты ответов	2016	2012
1	Уровень жизни и благосостояния населения	79	51,6
2	Экономические показатели	20	19,6
3	Уровень коррумпированности общественных отношений	13	–
4	Уровень бюрократизации в управлении	8	–
5	Качество межнациональных отношений	4	–
6	Другое	0	0,3

Очевиден экономоцентричный характер представленных оценок (хотя в исследовании 2012 г. ряд показателей отсутствуют, но в целом картина остается такой же). Причем, несмотря на отсутствие показателей духовно-культурного характера, состояния здоровья, никто такие оценочные критерии и не дописал.

Подчеркнем также и то, что среди всех категорий экспертов выбранные приоритеты одинаковы, разве что бизнес несколько выше оценивает значимость фона межнациональных отношений. Ну что ж, видимо, это и есть тот горизонт, на который нацелен вектор движения нашего общества на сегодняшний день – это благосостояние, благополучие, что характерно для любой буржуазной страны.

Резюмируя сказанное, сделаем выводы.

• 1.    Исследование показало, что в экспертном сознании присутствует адекватное представление о должных параметрах гражданского общества. Реалистично оценивается уровень его реального развития в современной России. Фиксируются «ножницы» между должным состоянием и его реальным положением в правовом и социальном отношении. Весьма велик запрос на движение к обеспечению качественных проявлений правового государства его взаимодействие с гражданским обществом. Представители бизнеса более обостренно реагируют на нарушение «правил игры». Общезначимыми критериями формирования эффективных форм взаимодействия власти, бизнеса и гражданского общества выступают показатели роста экономики и благосостояния граждан.

• 2.    Проблемной областью видится расхождение в оценке приоритетных форм взаимодействия в описанном «треугольнике» отношений. Для представителей бизнеса он пока просматривается на дистанции от партнерских форм, а для чиновников картина более оптимистична, с их точки зрения искомое партнерство уже достигнуто. В целом выделяемые эффективные формы взаимодействия для всех экспертов видятся приемлемыми, но, очевидно, проблема в том, что динамика движения по искомому маршруту невелика.

• 3.    Значительное воздействие консолидирующего характера за прошедшие годы (после 2012 г.) оказали социально-политические события последних двух лет. Значительно смещен в сторону гражданско-патриотических и объединительных настроений общий вектор оценок состояния взаимодействий в анализируемом

«треугольнике»: «власть – бизнес – гражданское общество». Вместе с тем выявлены реальные проблемные ситуации, разрешая которые, можно продвинуться к более эффективным формам взаимодействия.