Греческая религия и христианизация в эпоху становления византийской государственности. Рецензия на монографию: Trombley, Frank R. Hellenic Religion and Christianization, c. 370–529. 2 vols. (Religions in the Graeco-Roman World. Volumes 115/1–2). Boston; Leiden, 2001. 344 p. 430 p.

Проблемы, связанные с осмыслением христианизации Римской империи, процесса превращения языческого государства в христианское, сложного взаимодействия христианства и язычества в культуре эпохи поздней античности, в последние годы неоднократно становились предметом пристального анализа в отечественной и зарубежной научной литературе [см., напр.: Джарман, Гаврилов (2017в); Джарман, Гаврилов (2017a); Джарман, Гаврилов (2017б); Джарман, Гаврилов (2018)].

Двухтомный труд Фрэнка Р. Тромбли (1947–2015) «Греческая религия и христианизация в период с 370 по 529 годы» уже успел занять видное место в современном западном религиоведении. Автор — известный британский ученый, историк религии, выпускник Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, профессор Королевского колледжа Лондона, с 1992 г. — преподаватель Кардиффского университета (Уэльс, Великобритания), профессор кафедры византийской и ближневосточной истории, заведующий Отделением религиозных и богословских исследований.

В монографии подробно рассматривается процесс, в результате которого христианство стало религией большинства населения Римской империи во время правления императоров после смерти Юлиана Отступника (363), т. е. в период от последнего императора единой Римской империи Феодосия Великого (379–395) до одного из наиболее выдающихся византийских императоров Юстиниана Великого (527–565).

Особое внимание автор фокусирует на религиозном мире ранневизантийской империи, причем не только на традиции «греческой религии», но и на различных

анатолийских, семитских и египетских политеистических религиях. После обращения императора Константина и вопреки росту ограничений со стороны последующих римских императоров традиционный средиземноморский политеизм продолжал был широко распространен в восточной части Римской империи еще долгое время. Тромбли считает, что настоящая христианизация, или, по его словам, «великая трансформация», случилась в указанном промежутке — с 363 по 529 гг. В начале этого периода население большинства городов было преимущественно христианским, а население прилегающей к ним сельской местности — языческим. Но к концу данного отрезка времени греческая религия, ее культ и верования стали, по выражению автора, «надломленной тростью». Причиной «великой трансформации», пишет Тромбли, явились совместные усилия христианских епископов, клира, монахов и христианских императоров. В частности: ограничения языческого культа, налагаемые законами; запрет на магию и волшебство; разрушение или смена употребления языческих культовых построек («конверсия языческих храмов») в городах и священных местах в сельской местности; а также включение древних языческих обрядов и ритуалов в христианизированной и воцерковленной форме в церковную практику.

Автор тщательно анализирует кодексы законов, эпиграфические данные, агиографические тексты и археологические источники с учетом этнических, лингвистических и культурных особенностей регионов восточного Средиземноморья.

Книгу открывают две объемные вводные главы, дающие базу для понимания всего массива двухтомника и излагаемой в нем концепции, — «Правовой статус жертвоприношения до 529 года» и «Христианизация».

В первой главе рассматривается государственная императорская программа поэтапного запрета языческих культов, в результате чего должен был увеличиться приток обращенных из старой религии в новую. Эта программа, по мысли автора, имела две стадии.

Первая — 319–423 гг., когда законодательство было направлено на запрет публичных церемоний и не влияло на личные отправления религиозных культов. Т. е. разнообразие языческих культов было терпимо христианским государством, кроме случаев явной аморальности. Воинствующие поступки епископов и других христиан, часто приводившие к трагическим последствиям, указывают на то, что во многих областях христиане были в меньшинстве. Влияние христианского меньшинства варьировалось от региона к региону, а внедрение императорских законов в провинциях зависело от инерции местных властей, которые часто оставались приверженцами языческой веры. Но если местные власти и склонялись к христианству, население могло иметь ярко выраженные языческие симпатии, что вело к разнообразным конфликтам. В этот же период для отступников от христианства назначаются суровые наказания, возвращение в старую религию после принятия Крещения становится проблематичным. При императоре Феодосии Великом (379–395), благодаря его законодательной инициативе, общество стремительно христианизируется. Как отмечает И. А. Иванов, «в 381 г. Феодосий I запрещает жертвоприношения с целью предсказания будущего, а в 392 г. он же запрещает поклонение ларам, пенатам, гению императора, идолам, источникам и деревьям» [Иванов, 2010, 82].

Второй период начинается в 438 г. и связан с Третьей новеллой императора Феодосия Второго, правившего Восточной Римской империей на протяжении 48 лет, с 401 по 450 гг. Этот римский император знаменит тем, что в 426 г. по его приказу была сожжена Олимпия — одно из главных языческих святилищ античного мира, где на протяжении многих веков проводились Олимпийские игры. Кроме того, в эдикте 448 г. он приказал предать огню сочинения языческого философа-неоплатоника Порфирия, направленные против христиан. Феодосий живо интересовался церковными делами, преследовал еретиков; по его инициативе в городе Эфесе в 431 г. был созван Третий Вселенский Собор, осудивший учение Нестория.

Особенность Третьей новеллы автор видит в том, что «римский мир» отныне зависел не от милости древних богов, но от Единого Бога христиан. В свете такого подхода языческие жертвоприношения рассматривались как государственное преступление, а за обращение кого-либо в язычество полагалась смертная казнь. Тем не менее, в таких городах, как Афины, Афродизия и Александрия, а также в сельской местности Вифинии, Сирии, Египта и Аравии старая религия твердо держала свои позиции.

Во второй главе — «Христианизация» — показывается, что христианизация Римской империи в восточной ее части шла тремя путями: трансформация местных богов и понижение их статуса до «даймонес» («демонов» — подчиненных богам сверхъестественных существ), христианизация языческого ритуала и передача языческих зданий Церкви (например, Асклепейон в Афинах стал храмом св. ап. Андрея [см.: Джарман, Гаврилов (2009); Джарман, Гаврилов (2011)]) или их разрушение.

Далее в девяти главах дается детальный обзор ситуации на различных территориях Восточной Римской империи, с помощью чего обосновывается концепция автора. В первом томе рассматриваются Газа, Афины и Аттика; во втором автор уделяет особое внимание таким территориям и культурным областям, как Александрия, Афродизия, Малая Азия, сельская местность в Сирии, долина Нила, Антиохия и др. Разбор положения в каждой области изобилует важными и интересными фактами как религиоведческого, так и историко-культурологического характера, хотя Фрэнк Р. Тромбли признает, что существуют невосполнимые лакуны данных. Тем не менее, у читателя складывается ясное впечатление об уровне христианизации различных регионов Византии и о наличии более языческих «анклавов» и областей.

Привлечение кодексов законов позволяет узнать и оценить распространенность языческих культов и ритуалов и степень приверженности к ним населения, а также сложности в искоренении подобных традиций и пути борьбы с такими явлениями.

Интересен подход Тромбли к эпиграфическому материалу погребений. Историк считает, что христианские надписи часто содержат идеи смерти как сна, что отражается в погребальной эпиграфике .

Автор имеет выраженную прохристианскую позицию, что проявляется в его концепции, согласно которой язычество менее рационально, чем христианство: «Солнечный круг, потрясающий землю Сарапис, даймоны, которые, как представлялось людям, жили в изображениях богов… пали перед рациональным вопрошанием Креста» [Trombley, 137]. Примечательно, что христианство противопоставляется не только политеистической религии язычества, но и иудейскому монотеизму.

В своей работе Тромбли поднимает интересные вопросы отношения религиозных взглядов и политической реальности, веры и функционирования государственных институтов. Замечательны образы воинствующих епископов и монахов (свт. Порфирий Газский ( † 420), авва Шенуте (Сенуфрий) Атрипский ( † ок. 433–466) и др.), которые автор восстанавливает по имеющимся агиографическим документам. Книга дает яркий срез менталитета эпохи поздней Римской империи — как христиан, так и остававшихся приверженцев «старой веры», т. е. язычества.

Существенный недостаток монографии — представление христианства в рассматриваемом периоде монолитным, тогда как указанный промежуток был для Церкви крайне сложным временем становления триадологии и христологии в ее привычном нам догматическом «каппадокийском» и «халкидонском» виде. Другим недочетом является отсутствие карт, что затрудняет чтение.

Книга Фрэнка Р. Тромбли может быть рекомендована как специалистам-религиоведам и историкам античности и Византии, так и студентам соответствующих специальностей. А также всем, кто интересуется историей становления христианства в Византийской империи.