Губернатор князь Сергий Шаховской — выразитель политики императора Александра III в Эстляндии и мемориальная Сергиевская церковь в Пюхтицком монастыре

* Photos provided by the author.

Среди т. н. «национальных регионов» Российской империи особое положение занимал Прибалтийский край (Остзейские губернии): Лифляндская, Эстляндская и Курляндская губернии, с их преимущественно лютеранским населением. «Прибалтийские губернии Российской империи традиционно были ареной столкновений политических интересов — великодержавных и региональных, а также национальных чувств — немцев, латышей, эстонцев, русских. Любые изменения в соотношении этих сил, так или иначе, сказывались на положении Православной Церкви в этом регионе»1.

Важнейшим событием в истории Православия в Балтийском крае в XIX в. стал уникальный по своему масштабу стихийный переход и, соответственно, формирование первых сельских приходов в Лифляндии, в котором выделяют две волны: с лета 1841 г. и с весны 1845 г.2 Это движение оказалось неожиданным не только для безраздельно господствовавших в крае немецких дворян-лютеран и пастората, но и для царского правительства и было истолковано в Санкт-Петербурге как социальный бунт, «нарушение стародавнего строго установленного государственного и общественного строя»3. Едва ли не единственным способом поддержки новых прихожан стало церковное строительство в Лифляндии, которое достигло максимальной интенсивности в 1871–1873 гг., в ходе «церковно-строительной операции» на государственные сред-ства4. В отличие от интенсивного храмостроительства на территории Лифляндской губернии, крестьяне в пределах собственно Эстляндской губернии, составляющей северную часть современной Эстонии, такой возможности были лишены.

Недолгое правление энергичного Рижского епископа Доната (Бабинский-Соколов, 27 марта 1882–27 марта 1887 гг.)5, совпало с изменениями в государственной политике по отношению к Эстляндии и всему Прибалтийскому краю. Для царствования императора Александра III была характерна активная поддержка Православной Церкви в Рижской епархии на фоне политики русификации. Ряд значимых мер облегчил положение новообращенных православных Остзейского края. В частности, император одобрил ряд законов, дающих Православной Церкви право покупать землю для приходов и кладбищ (1885 г.), упростить новое церковное строительство (1885 г.)6. К началу управления епархией владыки Доната общее число приходов в Рижской епархии составило 149, к 1887 г. — 169, с числом прихожан до 216.000 человек. Предпосылкой открытия новых приходов и строительства церквей, прежде всего в Эстляндской губернии, стало одно из важнейших событий в истории эстонского Православия: третья, после 1841 и 1845 гг., волна присоединения к Православию, начавшаяся в 1882 г. «В 80-х гг. XIX в. в Эстляндии можно выделить два религиозных течения: одно — сектантство, надвигавшееся с запада, другое — встречное движение к Православию с вос-тока»7. В отличие от предшествующих десятилетий, движение к государственной

Церкви крестьян поддержали гражданские власти. Всего с 1883 по 1887 гг. в Рижской епархии перешло в Православие 15.652 человека, большинство — в Эстляндии8.

Переходу в Православие активно содействовали Эстляндские губернаторы В. П. Поливанов (14 марта 1875–4 апреля 1885 гг.) и особенно его преемник, князь Сергей Владимирович Шаховской (12 апреля 1885–12 октября 1894 гг.), по слову священника-эстонца, «энергический и самоотверженно воодушевленный русским делом патриот, сам деятельно возвышавший в местном обществе русское самосознание и сочувственно отзывавшийся ко всякому благому начинанию во славу России»9. Князь Шаховской родился 14 июня 1852 г. в Москве, окончил гимназию и физико-математический факультет Московского университета (1870–1874 гг., с кандидатской степенью), поступил на службу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел. Сослуживец князя, дипломат и писатель Г. А. Де-Воллан вспоминал, что он «был в высшей степени порядочный и хороший человек». Князь занимался общественной и благотворительной деятельностью, представлял Красный Крест на Русско-турецкой (Балканской) войне и при отряде М. Д. Скобелева в Ахал-Текинской экспедиции (1880–1881 гг.). Там он познакомился с сестрой милосердия графиней Е. Д. Милютиной10, которая с 29 мая 1881 г. стала его женой и затем ближайшей сподвижницей. Сергей Владимирович был избран членом исполнительного комитета Славянского благотворительного общества, служил по Министерству внутренних дел. С 16 августа 1881 г. князь занимал должность Черниговского губернатора. По назначении в Эстляндию С. В. Шаховской стал основным деятелем на ниве проведения в жизнь политики Александра III в Остзейском крае. Им было введено делопроизводство на русском, эстонском и латышском языках, структура полицейских органов приближена к общеимперскому образцу, создано Русское общественное собрание в Ревеле (1888 г.). В понимании князя следовало произойти «полному слиянию» по вере «местных народностей» «с великой православной русской семьей», а «Россия и православие синонимы». Особенность позиции С. В. Шаховского заключалась в приоритете веры над национальным: «национальность в православии сглаживается или вовсе исчезает». «В основу объединительной политики должно быть прямо и откровенно поставлено православие… В виду этого нельзя не признать, что возможное содействие к широкому распространению православной веры среди эстонского населения является одною из главных задач плодотворной национальной внутренней политики»11. Князь С. В. Шаховской с годами все более и более видел положение Эстляндии глазами не чиновника, а православного христианина.

Князь С. В. Шаховской находил не так много единомышленников. Государственный секретарь А. А. Половцев выступал против отчуждения в прибалтийском крае земель для нужд Православной Церкви. Не получила развития идея Шаховского об устройстве в Ревеле в миссионерских целях отдельной епископской кафедры во главе с епископом-эстонцем Дионисием Таммом (1887 г.), о чем он неоднократно

Сергиевская церковь в Пюхтицком монастыре. Южный фасад. ЕАА. 33–3–2075

писал К. П. Победоносцеву. Обер-прокурор счел, что «покуда русская власть не стала в этом крае твердою ногою… неблагоразумно пускать эстонцев и латышей в высшие должности, особливо в церкви»12. Ревельское духовное правление также не поддержало идею хиротонии архиерея-эстонца.

Однако князю удалось добиться многого. 10 февраля 1886 г. император утвердил «Правила отчуждения и занятия частных недвижимых имуществ для надобностей православных церквей, молитвенных собраний, кладбищ, причтов и школ в Прибалтийских губерниях», которые открыли «зеленый свет» храмостроительству в Эст-ляндской губернии, в частности, в Пюхтицкой общине13. В 1887 г. в Иевве (Йыхви) было открыто отделение Православного Прибалтийского братства Христа Спасителя и Покрова Божией Матери14. Отделение возглавила княгиня Е. Д. Шаховская. Оно сыграло важную роль в основании крупнейшего в Балтии Пюхтицкого Успенского женского монастыря.

Указом Синода № 743 от 7 марта 1887 г. при непосредственном участии князя С. В. Шаховского в Ревеле был учрежден временный «Наблюдательный комитет» для надзора за строительством православных церквей в Эстляндской губернии. Сам князь говорил, что «каждая новая церковь дает не одну тысячу новых православных, и в этом-то и заключается вся суть и разрешение векового Остзейского вопроса»15. В 1887–1892 гг., уже при следующем Рижском архиерее — епископе Арсении (Брянцеве, прибыл в Ригу 11 мая 1887 г., с 1893 г. — архиепископ), под началом Ревельского наблюдательного комитета в Эстляндии были построены более 12-ти храмов в русском «московско-ярославском» стиле, с применением местного булыжного камня и кирпича. В их основе был проект пятиглавой церкви для Эстляндской губернии рижского епархиального архитектора А. Н. Эдельсона (1886 г.)16. Особенно значимым было устройство Пюхтицкого Успенского женского монастыря на северо-востоке Эст-ляндской губернии (1891 г.)17.

Начало одной из самых значительных женских обителей империи на землях, где православная вера имела древние корни, положила скромная часовня на месте явления Божией Матери и иконы Ее Успения. Близ нее, на северном склоне Пюхтицкой горы, расположено древнее кладбище, раскопки которого проводил П. А. Висковатов, друг князя С. В. Шаховского. По мнению С. В. Шаховского, для Эстляндии особое значение имела память св. Александра Невского, поскольку в округе Пюхтиц «покоются могилы павших в бою Александра Невского ратников»18. Ряд случайно найденных бронзовых, железных и глиняных культурных предметов князь С. В. Шаховской отправил в Москву, в Императорский Российский исторический музей.

Тайный советник князь С. В. Шаховской, считавший устройство монастыря одним из важнейших дел своей жизни, завещал похоронить себя в любимой обители. Таково было и желание княгини. После его безвременной скоропостижной кончины и отпевания в Преображенском соборе в Ревеле, 15 октября, траурная процессия прибыла

Сергиевская церковь и дом княгини Е. Д. Шаховской в Пюхтицком монастыре.

Фото автора. 2018

в Пюхтицкий монастырь. Протоиерей Симеон Попов19 возглавил служение панихиды у гроба князя и произнес речь со словами: «Благочестивые инокини святой обители сей! Хозяин прибыл к вам. Он приготовил и устроил вам здесь на этой горе место жительства и молитвы. На этой же горе он устроил и себе место упокоения. Он часто приезжал к вам порадоваться успеху вашего дела и отдохнуть здесь душою и телом, и снова возвращался к своим административным обязанностям, к которым призван был волею Государя. Как верный слуга Царев, он трудился и работал для отечества и церкви святой, не зная устали и отдыха. Тяжелые труды надломили его силы, и вот бездыханное тело его теперь здесь между вами и останется с вами. Ваша святая обязанность молиться об упокоении души вашего благодетеля, труженика-героя, усопшего раба Божия князя Сергия». При пении «Святый Боже» гроб на руках был вынесен из церкви и, предшествуемый иконами и хоругвями, при колокольном звоне, был отнесен на вершину горы. Там князь в 1892–1893 гг. построил себе скромный дом и около дома — «каменный склеп для себя и княгини на случай смерти. Здесь под кудрявой сосной в склепе поставлен был металлический гроб… Гроб был окружен хвойной зеленью и венками из живых цветов и покрыт песком». После прощальных слов члена Ревельского окружного суда М. И. Шкляревского и известного эстонского священника, проповедника и писателя отца Карпа Тизика (Тийзика) было совершено погребение, и склеп заложен кирпичом20.

Княгиня осталась жить в монастыре в своем доме, который в то время представлял собой близкое к квадрату строение с треугольными фронтонами, завершающими фасады по центральным осям. Фасады прорезали по два сдвоенных окна. В настоящее время он представляет собой протяженное строение со сдвоенными окнами, мансардным и подвальным этажами, украшенное накладной резьбой.

Над могилой супруга, на вершине горы, она решила соорудить на свои средства храм «в северно-русском стиле XVII столетия», примыкающий к ее дому. «Храм во имя св. Сергия Радонежского над могилою князя и среди Эстляндской святыни будет служить постоянным напоминанием о б. Эстляндском губернаторе князе Сергии Шаховском и о неутомимой его деятельности во вверенной губернии во славу Божию и на пользу дорогого нашего Отечества», — писал 18 октября 1894 г. товарищ председателя Прибалтийского Православного братства В. Евреинов21.

20 марта 1895 г. вдова обратилась с прошением к архиепископу Арсению, в котором, с согласия первой пюхтицкой игумении Варвары (Блохиной), ходатайствовала о «милостивом разрешении … построить на вершине Богородицкой горы в Эстлян-дии на расстоянии 135 саженей в южном направлении от монастырской Успенской церкви — небольшую деревянную церковь на каменном фундаменте, алтарная часть коей будет находиться над сводчатым каменным, наглухо замурованным склепом» князя С. В. Шаховского. «Храм желала бы посвятить св. преподобному Сергию Радонежскому с престолом во имя Св. Троицы. Все расходы по построению храма принимаю на себя, а также и содержание оного — доколе я жива, а после моей смерти монастырь остается полным владетелем и распорядителем как церкви, так и всех невдалеке от нее на монастырской земле сооружаемых жилых построек, коими пожизненно я владею». Княгиня Е. Д. Шаховская прилагала план на 5 листах, составленный автором генерального плана и первых зданий монастыря академиком архитектором М. Т. Преображенским22, ситуационный план участка, отчужденного в духовное ведомство, фото церкви с севера (с юга к ней примыкала цветочная галерея) и просила направить планы в губернское правление, чтобы после Пасхи приступить к постройке. Консистория 14 апреля выразила согласие с предложениями княгини23. 27 марта 1895 г. проект нового деревянного храма на пяти листах М. Т. Преображенского был препровожден Рижской духовной консисторией на рассмотрение в Строительное отделение Лифляндского губернского правления. 17 апреля Строительное отделение во главе с Р. Е. Кнюпфером «нашло его составленным правильно и во всем отвечающим требованиям архитектуры» и направило губернатору, а затем в тот же день по утверждении — в Рижскую духовную консисторию24.

Храм прп. Сергия — шатровый, построен «из круглых бревен». Шатровые церкви являются наиболее ярким типом русских деревянных храмов, которые в значительной степени воплотили народные представления о красоте. Важно отметить, что каменные шатровые церкви с XVI в. преимущественно имели мемориальный характер, а деревянные храмы (хотя это вопрос дискуссионный), видимо, строились на их основе. «Шатровый храм значительно отличался от клетских и своей высотой, и своим сильно подчеркнутым стремлением вверх. Изумительно, как красива, до чего проста и рациональна и как обдуманна эта глубоко национальная форма храма»25. В их основе лежит восьмигранный (восьмерик) или четырехгранный

(четверик, как в Сергиевской церкви) сруб, увенчанный шатром. С XVII в. ведущий тип шатрового храма — «восьмерик на четверике», с трапезной. Преемственность шатровых форм присутствует в архитектуре Сергиевской церкви. Ее прямого прототипа нет, тем более что при постройке церкви, в отличие от проекта, шатер посажен непосредственно на основной четверик (в русском зодчестве шатер ставили обычно на восьмерик над четвериком). Аналоги ее архитектуры многочисленны среди церквей Русского Севера — к сожалению, в подавляющем большинстве своем утраченных за последнее столетие26.

• 1 июля 1895 г. протоиерей Александр Полетаев рапортовал архиепископу Арсению (Брянцеву) о готовности церкви и «всех вещей, нужных ко освящению». Он просил владыку «предпринять путешествие на св. [Пюхтицкую] гору и освятить новопо-строенный дом Божий». Церковь была освящена 5 июля 1895 г. владыкой Арсением во имя прп. Сергия Радонежского — небесного покровителя князя. Сергиевская церковь сочетает аскетизм, свойственный северно-русскому зодчеству, а также типу мемориального храма-усыпальницы, с оригинальной ступенчатой композицией, прекрасно вписывающейся в участок на вершине холма. Поднимающийся на холм паломник оказывается перед низким притвором с двумя окнами по сторонам от входа, к которому ведет крыльцо на два всхода. Оно завершено килевидным кокошником-киотом, поднимающимся над скатами кровли притвора, и более высокой трапезной в одну ось. За трапезной высится кубический объем храма с небольшим расширением кверху — повалом. Он перекрыт плоской четырехскатной кровлей, в центре которой устремляется к небу высокий восьмигранный шатер с четырьмя окнами-слухами. Над шатром — небольшой глухой двухъярусный барабанчик, завершенный усеченной «перевернутой» пирамидкой — основанием луковичной главки с восьмиконечным крестом. Высота здания — около 20 м. Наличники окон основного объема, трапезной и слухов декорированы зубчатой резьбой в русском стиле. Окна шатра оформлены двускатными кровельками с гребнями на скатах и резными причелинами. Декор основного объема представлен лишь карнизом с резным геометрическим орнаментом. Алтарная часть — прямоугольный объем на цоколе.

• 8 декабря 1895 г. княгиня обратилась с прошением к владыке Арсению «1. утвердить за мной право владеть пожизненно построенными на мои собственные средства, на Св. Богородицкой горе, в Эстляндии, зданиями, а именно: 1) церковью во имя Преподобного Сергия Радонежского Чудотворца над местом, где похоронен муж мой и б. прилегающими к ней жилыми помещениями и хозяйственными постройками, а равно и садиком, огородом и колодцем, мною устроенными (здания эти не обременены никакими долгами и застрахованы в 15.000 руб.); 2) сделать постановление о том, а. чтобы после моей смерти я была похоронена в склеп. рядом с усопшим в 1894 году мужем моим под алтарем вышеуказанной церкви преподобного Сергия; б. чтобы все, что войдет при моей жизни в церковный инвентарь церкви Преподобного Сергия осталось церковной собственностью и всегда в ней хранилось; 4 в. чтобы все движимое мое имущество, которое окажется мне принадлежащим в день моей смерти, было передано моим родственникам или душеприказчикам, и с ним было поступлено согласно моей воле; г. чтобы все выстроенное мною на Богородицкой горе после моей смерти перешло в полное распоряжение лично Игумении Варвары (в мире Елизаветы Блохиной), а после ее смерти — монастырю и д. чтобы взамен этого приобретения монастырь совершал ежегодно 12 октября торжественную заупокойную службу об упокоении души Эстляндского Губернатора Князя Сергия Владимировича Шаховского и супруги его Княгини Елизаветы, родителей их и сродников, Императрицы Марии Александровны и рабов Божиих Иоанна и Михаила». 12 января 1895 г. Рижская духовная консистория утвердила прошение с соответствующими ссылками

  на законодательство, за что 20 января княгиня благодарила владыку. Со временем возникали «рабочие вопросы» — как учитывать пожертвования для храма, можно ли расширить дом княгини пристройкой по юго-восточному склону, ближе к колодцу, и построить дворницкую со стойлом для лошади и сараем. Об этом она писала архиерею 22 февраля 1897 г., и консистория решила эти вопросы за пять дней²⁷.

Позднее, уже при игумении Алексие, 7 апреля 1901 г. княгиня Е. Д. Шаховская обратилась непосредственно в Строительное отделение с просьбой разрешить ей «постройку звонницы по прилагаемому плану при церкви св. Преп. Сергия на Св. Богородицкой горе. План составлен архитектором профессором М. Т. Преображенским, а по его непосредственным указаниям студенту гражданского инженерного института А. А. Эйсмонту, постройка будет производиться под наблюдением сего последнего». Утраченная старая и новая звонницы Сергиевской церкви принадлежат к шатровому типу. Не вызывает сомнений, что М. Т. Преображенский, проектируя первоначальную колокольню Сергиевской церкви, ориентировался на колокольницу в пог. Ракула современного Холмогорского района Архангельской области (конец XVII в. или 1763 г., разрушена в 1940 е гг.). Она была впервые обследована В. В. Сусловым в 1883 г. (Нива. 1884. № 43).

Княгиня желала поднять колокола до престольного праздника, и поэтому довольствовалась эскизом проекта и устным, а не письменным, согласием игумении и благословением епископа Агафангела (Преображенского) на постройку. Свое одобрение владыка подтвердил 13 апреля 1901 г. в письме новому эстляндскому губернатору (с 25 октября 1894 г.) тайному советнику Евстафию Николаевичу Скалону (9 сентября 1845–20 июня 1902). 18 апреля Строительное отделение нашло проект «составленным правильно» и представило на утверждение губернатора, который одобрил его 18 апреля28. Прямоугольное в плане деревянное на каменном фундаменте здание представляло собой вытянутую усеченную пирамиду, внутри которой располагалась только лестница до яруса звона, расположенного выше середины ее высоты. Она завершалась луковичной главкой на двухступенчатом (восьмерик и цилиндр) барабане.

На алтарной стене Сергиевской церкви под кокошником-киотом с иконой святых Сергия и Елисаветы — памятная беломраморная доска с именами и датами жизни С. В. и Е. Д. Шаховских. Их могила окружена художественной металлической решеткой. К южному фасаду храма примыкает одноэтажная часть бывшего дома княгини, которая жила и скончалась в нем.

В храме прп. Сергия пребывают плоды рукоделия княгини Е. Д. Шаховской — шитые пелены, а также погребальное убранство в память князя и дары ему: венки, сплетенные из металлических листиков и фарфоровых белых цветов, икона, вышитая бисером. Надписи на ряде венков утрачены, возможно, из-за их «монархического» характера. На одной из белых лент написано: «Князю С. В. Шаховскому крестьяне Иеввенского участка. 20 ноября. 1889». Бронзовое паникадило, стилизованное под барокко, канделябры, часть икон принадлежали князю29.

Сохранилась внутренняя отделка в русском стиле. Особого внимания заслуживает резной дубовый иконостас светло-коричневого тона, реализованный с небольшими изменениями в сравнении с эскизным проектом М. Т. Преображенского. Его центральная часть представляет собой невысокие Царские врата с небольшими четырьмя иконами Евангелистов в один ряд в киотах с килевидными кокошниками. Врата фланкированы столбиками, на каждом из которых, завершенном тремя луковичными главками на барабанчиках — по три иконы. По сторонам от них — киоты с малыми иконами Спасителя и Богородицы, далее большие ростовые иконы свв. архангелов Михаила и Гавриила. Врата и киоты завершены крупными килевидными профилированными кокошниками, причем в двусоставной кокошнике над царскими вратами — образа Благовещения: Архангела Гавриила и Божией Матери. По сторонам от них уже на деревянной стене — ростовые иконы свв. Архангелов. Все киоты украшены резьбой, в отдельном резном киоте наверху — «Тайная вечеря», и в его кокошнике — «Господь Саваоф».

Среди икон храма — ростовой образ св. прав. Елисаветы, небесной покровительницы княгини, Спаса Вседержителя, свт. Николая, Тихвинская и Феодоровская иконы Богородицы в окладах, аналойная золотофонная икона прп. Сергия, гравированные иконы прпп. Иоанна Рыльского и Серафима Саровского, золотофонная икона св. Анны Кашинской с видом Воскресенского собора в Кашине, икона прп. Сергия у гроба его родителей с видом Хотькова монастыря, в раме и окладе в русском стиле; «Минеи»; в алтаре — запрестольный ростовой образ Спасителя, иконы Воскресшего Спасителя с праздниками — в стиле классицизма, Спаса Нерукотворного, Успения Богородицы, четырех русских святителей: Феодосия, Иоасафа, Гермогена и Питирима в орнаментальной раме (1910-е гг.). Сохранились металлические рипиды с прорезным орнаментом в русском стиле и запрестольный крест,

Могила князя С. В. и княгини Е. Д. Шаховских у алтаря Сергиевской церкви.

Фото автора. 2018

паникадило, старинные аналои. Деревянный потолок оформлен в виде звезды. В притворе хранятся два старинных каменных равноконечных креста, найденных в районе Пюхтицкой горы и напоминающих о древности здешней православной традиции, возрождению которой посвятил свою жизнь «выдающийся деятель на ниве православно-русского дела в Прибалтийском крае» князь С. В. Шаховской.

С одной стороны, он являлся наиболее ярким в Прибалтийских губерниях выразителем политики Александра III на «национальных окраинах», прежде всего «русификации», с другой — отстаивал б о льшую значимость вероисповедного единства русского и эстонского народов на основе Православия, чем торжества имперских и национальных идей. Памятью о нем стала сооруженная его вдовой мемориальная церковь-усыпальница в русском стиле во имя небесного покровителя князя — прп. Сергия Радонежского в фактически созданной им на месте явления Богородицы обители — Пюхтицком Успенском женском монастыре. Храмостроительство стало важнейшим свидетельством о Православии в Эстляндии и главной формой поддержки новообращенных православных из эстонского и латышского крестьянства, противовесом местным немецким лютеранским элитам и важным идеологическим и эстетическим феноменом.