Хелсизм в контексте социальной критики медицины

70-е гг. XX столетия ознаменовались завершением эпидемиологического перехода, сопровождавшегося в классическом виде постепенным сокращением высокой смертности и рождаемости до более низких показателей [1, р. 414–415], ростом экономического благосостояния, успехами санитарной революции и развитием системы здравоохранения в западных странах. Основными следствиями перехода стали изменения структуры заболеваемости и причин смертности среди населения. Пандемии и голод уступили место дегенеративным, техногенным и хроническим заболеваниям [2, р. 753]. Подобный переход в масштабах западных стран повлек за собой стремительное снижение доверия к медицине. Это отчасти объяснялось общими веяниями эпохи разочарования в идеалистических и нереализованных надеждах послевоенного времени, взамен которым пришли инфляция и безработица, неравенство в получении медицинской помощи, мировой энергетический кризис и болезненный переход от консервативной к неолиберальной модели управления.

В основе критического подхода к медицине и профессиональному медицинскому сообществу базировался концепт «медикализации» как формы всестороннего социального контроля, затронутый в трудах М. Фуко, И. Золя, П. Конрада, Т. Саса и многих других. При этом особого внимания в раскрытии сущности медикализации заслуживают взгляды Ивана Иллича, социального критика и инакомыслящего «бунтаря». Иллич подверг социальные институты в западных странах, включая медицину, критическому препарированию и пришел к тревожным выводам. Согласно воззрениям автора, медицинская индустрия производила новые болезни, а сами болезни и социальные проблемы увеличивались за счет вмешательства профессиональных медиков, обеспечивавших послушание всех членов общества [3].

Подобный социокультурный фон нагнетания напряженности и падения социального престижа медиков предполагал поиск ответственного за здоровье. В 1980 г. американский социолог, политический экономист Роберт Кроуфорд опубликовал статью «Хелсизм и медикализация повседневной жизни» [4, р. 365–388], в которой охарактеризовал зарождение новой идеологии, возникшей в 1970-е гг. в США как реакция на социальную критику медицины, дороговизну и неэффективность системы здравоохранения. Вводя в оборот новое понятие, Кроуфорд предлагал его рассмотрение сквозь призму медикализации. Хелсизм переместил проблему здоровья и ответственности за жизнь на конкретного человека. За короткое время сформировалась идеология с главной ценностью здоровья, индикатора всеобщего успеха и благополучия. В условиях нестабильности окружающего мира возможность контроля и влияния хотя бы на собственное здоровье отчасти снимала с отдельного человека моральное и психологическое отягощение.

Глобальные изменения политического ландшафта в начале 1990-х гг. – распад СССР и «окончание» холодной войны – стали моментом торжества неолиберальной модели и постулатов консьюмеризма. Спустя два десятилетия после статьи Р. Кроуфорда вышла в свет книга Петра Шкрабанека «Смерть гуманистической медицины и подъем принудительного хелсизма» [5]. Бежавший из Чехословакии накануне событий 1968 г. и ставший в Ирландии профессором медицины, он довольно бесстрашно и бескомпромиссно приступил к критике утопичности всеобъемлющей пропаганды здорового образа жизни в западных странах. Шкрабанек охарактеризовал фон для появления хелсизма и предположил, что подобные идеи зародились задолго до 1970-х гг. в США. Они с разной степенью эффективности использовались в политических и иных целях в нацистской Германии и советской России. Вместе с тем он продолжил критику западного общества с того момента, где остановился Иллич. Чешско-ирландский критик проиллюстрировал попытки коллективной нормализации поведения, используемой в качестве государственной политики в сфере здравоохранения. Основными препятствиями на пути к здоровью и объектами моральных нападок выступили алкоголь, курение и секс. Шкрабанек акцентировал внимание на медицине принуждения, проявившегося в чрезмерном контроле и навязывании постулатов здорового образа жизни. Ценности здоровья позиционировались и воспринимались как конечная цель и благо, а средства и реальные мотивы оставались закамуфлированными от понимания большинством населения.

Почти одновременно с книгой Шкрабанека была опубликована статья доктора медицины Университета Калифорнии Ф. Фицджеральд «Тирания здоровья» [6, р. 196–198], небольшая по объему, но не потерявшая при этом в концептуальности. Американский медик попыталась выяснить причины, которые лежат в основе гипертрофированного восприятия здоровья и жесткой ответственности за его состояние. Фицджеральд обратилась к общепринятому и хрестоматийному определению здоровья, разработанному в недрах Всемирной организации здравоохранения в 1946 г. Под ним понималось «состояние полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие болезней и физических дефектов» [7]. Лейтмотивом создания определения явилось острое неприятие деятельности нацистских врачей в период Второй мировой войны. Это отчасти объяснило его необъятный смысл и идеализированный характер. Здоровье представлялось не только нормой, но и состоянием ожидания достижения совершенного. В восприятии людей болезнь, старение и смерть могли быть если не предотвращенными, то достаточно отсроченными фактами. При этом отклонение от здорового образа стало трактоваться как моральное преступление и ставило вопрос о целесообразности оказания помощи пациенту. Отличие Фицджеральд от других социальных критиков проявилось в том, что она не ограничилась постановкой «диагноза», но и предложила лечение в виде изменения подхода к определению понятия здоровья.

В 2001 г. тему хелсизма продолжила книга английского медика Майкла Фицпатрика «Тирания здоровья: доктора и регулирование образа жизни» [8]. Лондонский врач общей практики подверг критическому анализу систему здравоохранения Великобритании в конце 1980-х – начале 2000-х гг. Фицпатрик попытался объяснить причины возникновения и развития идеологии и системы ценностей хелсизма. На основе анализа восприятия тех или иных заболеваний (ВИЧ, СПИД, синдром внезапной младенческой смерти, возникновение аутизма у детей и др.) в общественном сознании Фицпатрик определил механизм, посредством которого профессиональное медицинское сообщество постепенно расширяло социальный контроль. Опасения отдельных индивидов и медиков стремительно распространялись средствами массовой информации и трансформировались в фобии. Нагнетание страха и истерии персональной ответственности за здоровье способствовало послушному следованию не всегда обоснованным предписаниям в изменении повседневных привычек (питание, занятия спортом, сексуальное поведение). Включение в понятие болезни или нездорового различных негативных социальных явлений расширило контроль профессионального медицинского сообщества над императивами поведения людей. Также Фицпатрик обозначил место хелсизма в политической риторике и полемике современной Великобритании. Здоровый образ жизни в этом контексте представал в качестве решения проблемы социальной отчужденности. Индивидуальная ответственность человека за здоровье предполагала, что не все неравенство являлось несправедливым.

Таким образом, хелсизм прочно занял позиции в риторике политических лидеров, нуждавшихся в обосновании снижения затрат на систему здравоохранения в западных странах и уходе от решения глобальных вопросов. Спекуляции средств массовой информации на теме всеобъемлю- щей поглощенности здоровьем трансформировали занятия спортом и соблюдение диеты в общепринятую культурную норму жизни среднего класса, своеобразную форму эрзац-религии. Хелсизм стал мощным инструментом морального давления в контексте проблемы неравенства, возлагая вину за болезни и социальную отчужденность на «безответственных», не следящих за здоровьем, представителей бедноты.

Ссылки:

• 1.    Barsky A.J. The paradox of health // The New England Journal of Medicine. 1988. Vol. 318, no. 7. P. 414–418.

• 2.    Omran A.R. The epidemiologic transition: a theory of the epidemiology of population change // The Milbank Quarterly. 2005. Vol. 83, no. 4. P. 731–757.

• 3.    Illich I. Medical nemesis: the expropriation of health. New York, 1976.

• 4.    Crawford R. Healthism and medicalization of everyday life // International Journal of Health Services. 1980. Vol. 10, no. 3. P. 365–388.

• 5.   Skrabanek P. The death of humane medicine and the rise of coercive healthism. Suffolk, 1994.

• 6.   Fitzgerald F.T. The tyranny of health // The New England Journal of Medicine. 1994. Vol. 331, no. 3. P. 196–198.

• 7.    Устав   (Конституция)   Всемирной   организации   здравоохранения   [Электронный   ресурс].    URL:

• 8.    Fitzpatrick M. The tyranny of health: doctors and the regulation of lifestyle. London, 2001.

(дата обращения: 06.03.2016).