Хронические запоры у детей: диагностика и лечения

Актуальность. Запоры представляют собой важную медикосоциальную проблему из-за широкой распространенности и снижения качества жизни больного. Встречаются у 70% больных гастроэнтерологичес-кого    профиля,     однако    их    истинная распространенность у детей до настоящего времени не установлена вследствие низкой обращаемости по этому поводу [3].

Под термином «хронический запор» практикующие врачи часто подразумевают один из симптомов большого количества самых разных заболеваний (симптоматический запор), характеризующихся задержкой стула: психические нарушения, отравления токсическими веществами, заболевания пищеварительного тракта[2,4]. В то же время существуют попытки ввести самостоятельную нозологическую форму заболевания, часто называемого «хронический колостаз», что усугубляет разногласия между специалистами в понимании состояния пациента, характера возникающих нарушений и тактики лечения.

У 5-25% больных с хроническим запором заболевание прогрессирует, несмотря на адекватное комплексное терапевтическое лечение [1,5]. В таких случаях хирургическое лечение запора является, безусловно, вынужденной, но необходимой мерой, позволяющей избавить больных от страдания, улучшить качество жизни и социальную адаптацию[2]. С самого зарождения оперативных методов лечения хронического запора обсуждались вопросы показаний к хирургическим вмешательствам.

Цель исследования. Целью исследования явилось уточнение показаний к хирургическому лечению детей с хроническим запором на основании оценки результатов консервативного лечения.

Материал и методы исследования. Проанализированы результаты лечения 162 детей (85 мальчиков и 77 девочек) в возрасте до 18 лет с хроническим толстокишечным стазом на материале Детской больницы г. Андижана за последние 5 лет.

Результаты исследования. Анализ анамнестических данных выявил неблагоприятное течение перинатального периода: заболевания матери в I триместре беременности, прием ею медикаментов или наличие профессиональных вредностей отмечались в 71,3 %, недоношенность - в 29,6 % случаев.

При ультразвуковом исследовании органов брюшной и грудной полостей признаки дисплазии (перетяжка или перегиб желчного пузыря, дополнительная хорда в левом желудочке и незаращение овального отверстия, изменения в почках и др.) выявлены у 26,8 % из 82 обследованных этим методом.

Внешние и внутренние фенотипические признаки недифференцированной дисплазии соединительной ткани отмечены практически во всех случаях, более 5 признаков - у 27,2 % обследуемых.

Более половины пациентов (54,2 %) отмечали боли в животе различной локализации и интенсивности, причем в большинстве случаев они купировались после самостоятельной дефекации или очистительной клизмы. Хронический запор у 37,6 % больных сочетался с энкопрезом, у 7,5 % больных - с энкопрезом и дизурическими расстройствами.

Дисбактериоз толстого кишечника выявлен у 69,4 % детей из 36 обследованных в возрасте до 7 лет. Копро-логическое исследование в 80,6 % случаев свидетельствовало о нарушениях пищеварения в разных отделах желудочно-кишечного тракта.

При ультразвуковом сканировании органов брюшной полости отмечались неднородность паренхимы печени (у 62,6 % детей) и поджелудочной железы (у 33,4 % детей). Признаки холестаза выявлены у 55,1 %, уплотнение и утолщение стенок желчного пузыря - у 37,4 % обследованных. Результаты лабораторных, эндоскопических и ультразвукового исследований показали, что 56,7 % наблюдавшихся имели изменения в лежащих выше толстой кишки отделах пищеварительного тракта.

При первичном поступлении для постановки диагноза всем детям были проведено рентгенологическое исследование. При пассивном заполнении барием толстого кишечника рефлюкс-илеит был выявлен в 29,2 % случаев. При ирригоскопии в 48,3 % наблюдений диагностирована долихосигма, причем более чем у 2/3 пациентов имелись одна или две петли, три и более дополнительных петель найдено в 8,6 % случаев (из 78 детей). Мегадолихоколон зарегистрирован у 29,1 %, мегаректум - у 14,9 % детей, в остальных случаях констатированы рентгенологические признаки хронического колита. Задержка дефекации отмечалась у 34,9 % обследуемых, что косвенно свидетельствовало в пользу снижения моторики толстого кишечника. Патологическая подвижность слепой кишки и синдром Пайро выявлены у 22,8 % детей.

Ранний послеоперационный период у перенесших операцию Дюамеля осложнился перфорацией низведенной кишки (1 наблюдение), обострением хронического колита (у 4 детей, причем в 1 случае потребовалось наложить колостому из-за некроза мобилизованного участка кишки) и стенозом анастомоза (3 наблюдения). После резекции сигмовидной кишки стул стал самостоятельным, 3-4 раза в неделю. При нарушении диеты появлялись боли в животе и явления колостаза. Полное выздоровление после брюшно-промежностной проктопластики по Дюамелю наступило в 3 случаях, улучшение после оперативного лечения через 1 год - у 6 детей, в 3 наблюдениях эффекта не получено.

Вывод. Таким образом, значительную роль в патогенезе хронического функционального запора и каломазания у детей играет недифференцированная дисплазия соединительной и нейромышечной ткани желудочно-кишечного тракта. Лечение хронического запора у детей общепринятыми методами низко-эффективно и дает большой процент осложнений.

Необходимо разработать комплексное консервативное лечение детей, направленное на улучшение энерготрофики тканей кишечника, и методы оперативного лечения детей с хроническим запором, протекающим на фоне недифференцированной дисплазии соединительной и нейромышечной ткани желудочно-кишечного тракта. Литература