Хронология алакульской культуры (новые материалы к дискуссии)

Автор: Епимахов А.В.

Журнал: Краткие сообщения Института археологии @ksia-iaran

Статья в выпуске: 270, 2023 года.

Бесплатный доступ

Статья рассматривает проблемы радиоуглеродной хронологии одной из ключевых археологических культур андроновской общности позднего бронзового века. Целью работы является создание надежных оснований для алакульской хронологии на примере Южного Зауралья как ключевого региона становления традиций, зоны взаимодействия с другими культурами. Вводятся в оборот новые результаты датирования (могильник Алксандро-Невский-1), проведено статистическое обобщение датировок последних лет, сравнение хронологии лесостепных и степных алакульских памятников. В статье использованы только AMS-даты (34), полученные из надежного контекста. Материал для анализа: кости человека (18), животных (11) и дерево (5). Обобщение серии позволило сформировать границы интервала - XIX-XVI вв. до н. э. Сравнение локальных вариантов культуры зафиксировало хронологический приоритет степных памятников. Ранняя часть алакульских дат близка датам петровской культуры, а федоровский интервал моложе алакульского при наличии большого периода сосуществования.

Еще

Южное зауралье, бронзовый век, алакульская культура, радиоуглеродное датирование, статистический анализ

Короткий адрес: https://sciup.org/143180588

IDR: 143180588 | DOI: 10.25681/IARAS.0130-2620.270.171-186

Текст научной статьи Хронология алакульской культуры (новые материалы к дискуссии)

Андроновская общность культур позднего бронзового века, занимая огромные пространства степной и лесостепной Евразии, остается с момента выделения (точнее, объединения) характерной группы памятников предметом многочисленных споров. Последний по времени историографический обзор

1 Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского научного фонда, проект № 20-18-00402 «Миграции человеческих коллективов и индивидуальная мобильность в рамках мультидисциплинарного анализа археологической информации (бронзовый век Южного Урала)».

С. А. Григорьева ( Grigoriev , 2021) посвящен в значительной степени накопленным противоречиям и поиску возможностей выхода из тупикового состояния проблем соотношения разных культурных традиций в рамках общности. В этой связи автор этих строк не намерен повторять уже сделанное коллегами, а ограничится одним из ключевых аспектов темы – хронологическим. Предшествующие работы по алакульской хронологии ( Григорьев , 2016; Епимахов , 2016 и др.) констатировали маловнятную картину, причины которой ясны лишь отчасти.

Радиоуглеродная хронология данной культуры оказалась одним из наиболее слабых звеньев во многих построениях, хотя усилия по изменению ситуации предпринимались неоднократно, в том числе и путем формирования серий датировок для одного памятника ( Матвеев , 1998). Среди возможных путей продвижения вперед обычно упоминается накопление новых анализов (здесь приходится сделать оговорку о желательности использования новых материалов из надежного контекста в целях минимизации рисков искажения при хранении и пр.), а также построение самостоятельных шкал не для культуры в целом, а для локальных вариантов, в нашем случае степного и лесостепного. Это разделение базируется на современных представлениях о ландшафтных зонах, хотя имели место колебания климата ( Stobbe et al ., 2016; 2021, и др.), не говоря уже об условности граница между южной лесостепью и северной степью в Зауралье с учетом больших массивов реликтовых и ленточных боров на территории последней ( Левит , 2005. С. 70–75).

Задача настоящей работы – введение в оборот новых данных, оценка их достоверности в рамках ранее полученных серий путем использования статистических процедур и байесовского моделирования.

Исходные данные

В предыдущих работах, цитированных выше, были использованы 56 ала-кульских дат, происходящих из 15 археологических памятников. Подавляющее большинство анализов было выполнено с использованием образцов дерева, лишь одна шестая по костям животных и человека. Если причины общего удрев-нения серии еще могут быть объяснены эффектом «старого дерева», то большой разброс датировок даже в пределах одного комплекса остается загадкой. Отметим дополнительно, что три четверти результатов связано с лесостепной зоной, где расположен и эпонимный могильник. Наконец, лишь пятая часть дат выполнена в ускорительных технологиях.

Новые данные, полученные в последние годы, существенно меняют общую картину (табл. 1)2. Приращение за единственным исключением (поселение

Мочище) произошло за счет AMS-дат (их количество достигло 34 из 84). Погребальным памятникам было отдано предпочтение в связи с более надежной культурной атрибуцией конкретных образцов. Однако даже погребения далеко не всегда могут быть с легкостью идентифицированы по наиболее массовому материалу – керамике. В первую очередь это касается соотношения петровских и алакульских черт в конкретном сосуде. Есть также большая группа памятников, сочетающих в разных пропорциях алакульские черты с федоровскими или срубными. По-прежнему численно преобладают лесостепные памятники, степные составляют всего треть без учета пяти датировок из могильников в районе с. Степное на реке Уй, считающейся условной границей степи и лесостепи.

Таблица 1. Радиоуглеродные даты алакульской культуры Южного Зауралья

Памятник	Комплекс	Индекс	Материал	Конвенц. дата	Источник
Алакуль, мог.	к. 14, п.1	Poz-96700	кость чел.	3305 ± 35	Schreiber , 2021
« »	к. 14, п. 14	Poz-96702	« »	3340 ± 35	« »
« »	« »	Poz-96703	кость жив.	3435 ± 35	« »
« »	к. 55, п. 6	Poz-96704	кость чел.	3395 ± 35	« »
« »	к. 55, п. 7	Poz-96706	« »	3380 ± 30	« »
« »	« »	Poz-96707	кость жив.	3445 ± 35	« »
Александро-Невский-1, мог.	к. 2, я. 5	IGAN AMS -9088	кость чел.	3500 ± 30	Неопубликован.
« »	к. 2, п. 9	IGAN AMS -9089	« »	3470 ± 30	« »
« »	к. 3, п. 2	IGAN_AMS-9090	« »	3505 ± 25	« »
Кулевчи VI, мог.	к. 4, п. 31	OxA-12527	« »	3542 ± 30	Hanks et al. , 2007
« »	к. 5, п. 3	OxA-12528	« »	3457 ± 30	« »
Лисаковский IV, мог.	к. 1	AA-78391	дерево	3437 ± 39	Панюшкина , 2013
Лисаковский III, мог.	соор. 7	AA-78378	« »	3434 ± 40	« »
« »	соор. 2	AA-78389	« »	3414 ± 40	« »
Лисаковский I, мог.	к. 3	AA-78369	« »	3409 ± 38	« »
« »	к. 3, п. 3	PSUAMS-2921	кость чел.	3425 ± 20	Narasimhan et al. , 2019
« »	к. 1, п. 1	PSUAMS-2942	« »	3415 ± 20	« »
Мочище, пос.	кв. В/27, я. 6, гор. 4	SOAN-7318	кость жив.	3710 ± 75	Григорьев и др. , 2018
« »	кв. Ж/2, гор. 7	SOAN-7315	« »	3700 ± 65	« »

Окончание табл. 1

Памятник	Комплекс	Индекс	Материал	Конвенц. дата	Источник
« »	кв. А/30, я. 1, жилище, гор. 3	SOAN-7317	« »	3690 ± 45	« »
« »	кв. В/9 ЮЗ, я. 45	SOAN-7316	« »	3670 ± 55	« »
Песчанка-2, мог.	к. 5, п. 7	OxA-12524	кость чел.	3526 ± 29	Hanks et al. , 2007
« »	к. 6, п. 1	OxA-12525	« »	3473 ± 30	« »
Степное VII, мог.	компл. 4, п. 31	AA-90947	« »	3589 ± 53	Епимахов и др. , 2021
« »	компл. 4, п. 33	MAMS-32157	кость жив.	3402 ± 24	Краузе и др. , 2019
« »	компл. 8, п. 1	IGAN_AMS-5647	кость чел.	3380 ± 25	Епимахов и др. , 2021
Степное 25, мог.	ритуал. компл. 3	IGAN AMS -7805	кость жив.	3444 ± 20	« »
Субботино, мог.	к. 26, п. 2	Poz-96710	кость чел.	3390 ± 35	Schreiber , 2021
« »	к. 30, п. 5	Poz-96711	« »	3370 ± 35	« »
Троицк-7, мог.	к. 14, м.я. 1	MAMS-32168	кость жив.	3474 ± 24	Краузе и др. , 2019
Урефты I, мог.	к. 15, п. 6	Poz-94157	дерево	3450 ± 30	Schreiber , 2021
« »	« »	Poz-94048	кость жив.	3360 ± 35	« »
« »	к. 21, п. 19	Poz-94049	« »	3385 ± 35	« »
« »	к. 25, п. 4	Poz-94050	кость чел.	3330 ± 35	« »
« »	к. 25, п. 7	Poz-94051	кость жив.	3385 ± 35	« »
« »	« »	OxA-12522	« »	3330 ± 35	Hanks et al. , 2007
Чебаркуль III, пос.	337ч/1, раскоп D, объект 1D (колодец), гл. -200	IGAN_AMS-7440	« »	3380 ± 20	Анкушева и др. , 2021
« »	337ч/2, раскоп В, объект 1В (колодец), гл. -227	IGAN AMS -7441	« »	3380 ± 20	« »

Ранее неопубликованные итоги датирования могильника Александро-Не-вский-1 (Нагайбакский район Челябинской области, р. Гумбейка) происходят из двух курганов, для анализа использованы кости человека. Материалы памятника, исследованного И. П. Алаевой ( Алаева , 2015), опубликованы только в антропологической части ( Китов , 2009).

Методы анализа и анализ результатов

Выделение коллагена и остальные фазы пробоподготовки проведены в ЦКП «Лаборатория радиоуглеродного датирования и электронной микроскопии» Института географии РАН, измерения – в Центре прикладных изотопных исследований Университета Джорджии (США). Анализ проведен в рамках ускорительных технологий (AMS) с определением количества коллагена, соотношения изотопов азота и углерода. Для калибровки и моделирования использована программа OxCal 4.4.4 ( Bronk Ramsey , 2017), калибровочная кривая IntCal20 для Северного полушария ( Reimer et al ., 2020). Для определения статистических выбросов серии в целом использована диаграмма размаха («ящик с усами») медиан калиброванных значений. При анализе степени однородности выборок использована процедура суммирования вероятностей калиброванных значений («Sum»), для определения границ интервала дат применена процедура «Boundary» ( Bronk Ramsey , 2009). Поскольку противоречия в отношении старых сцинтилляционных дат уже не могут быть устранены, в нашей работе статистические процедуры использованы только в отношении AMS-дат.

Оценивая достоверность новых результатов по Александро-Невскому-1 могильнику, отметим, что количество выделенного коллагена составило более 1 % (11,00–23,43) и достаточно для достоверных измерений (табл. 2). Соотношение азота и углерода соответствует норме (3,10–3,18). Колебания в составе легких изотопов находятся в рамках статистической погрешности. В целом они укладываются в коридор местных значений для населения с молочной и мясной диетой ( Hanks et al. , 2018), однако для данного памятника у нас нет проверочных данных по животным, следовательно, полностью исключить влияние резервуарного эффекта невозможно ( Svyatko et al. , 2022).

Таблица 2. Результаты датирования и калибровки дат могильника Александро-Невский-1

IGAN_AMS	Coll., %	C/Nat	δ¹⁵N, ‰	δ¹³C, ‰	14C, BP (1σ)	cal BС (95,4 %)	Медиана cal BС
9088	14,35	3,10	10,10	-19,10	3500 ± 30	1919–1701	1783
9089	23,43	3,18	9,23	-19,11	3470 ± 30	1885–1692	1760
9090	11,00	3,15	9,50	-18,99	3505 ± 25	1898–1744	1791

В этой связи была предпринята попытка сопоставления новых дат с более ранними результатами. Как уже упомянуто, предпочтение отдано датам последних лет. Принципиально важные результаты получены при моделировании хронологии Лисаковских могильников И. П. Панюшкиной с использованием дендрохронологической шкалы (Панюшкина, 2013), а также Ф. А. Шрайбером (Schreiber, 2021), получившим более 20 новых дат различных культур местного бронзового века. За пределами Зауралья датировок относительно немного, и заметная часть из них получена в ходе реализации крупных палеогенетических проектов (Görsdorf, 2003; Narasimhan et al., 2019; Librado et al., 2021; Солодовников, 2022). При всей важности расширения базы анализов большинство сопроводительных материалов не содержит выверенной информации о контексте и культурной атрибуции, не говоря уже о преобладании коллагена из костей человека с упомянутой возможностью искажения.

Зауральская AMS-серия включает 34 значения, полученных в семи лабораториях. Использованные материалы: дерево (5), кости домашних животных (11), кости человека (18). Четыре закрытых комплекса обладают возможностями проверки за счет дублирования образцов. Результаты в основном проходят статистическую проверку на согласованность, несмотря на заметные расхождения в двух случаях, когда более древними оказались кости животных, а не человека, что позволяет с осторожностью предполагать отсутствие резервуарного эффекта, во всяком случае – для проанализированных комплексов. Распределение значений по датируемому материалу не иллюстрирует четких закономерностей: часть останков людей оказалась среди наиболее ранних, другая – среди наиболее поздних.

Древнейшей из AMS-дат является сделанная по костям человека из могильника Степное VII (AA-90947, 3589 ± 53). Этот результат заметно старше остальных дат данного могильника и практически всех имеющихся дат микрорайона, не только алакульский, но также синташтинских и петровских ( Епимахов и др. , 2021). Его достоверность вызывает сомнения, что подтвердил статистический анализ (моделирование границ) – результат слабо согласован с остальной серией и попадает в статистические выбросы (табл. 3). Наиболее поздняя дата относится к могильнику Алакуль (Poz-96700, 3305 ± 35) и также получена при анализе костей человека. Интервал медиан калиброванных значений составил чуть более трех веков (1883 и 1572 гг. до н. э.), при прямом сопоставлении интервалов протяженность значительно больше. Датировки могильника Александро-Невский-1 среди зауральских значений тяготеют к ранней части серии.

Таблица 3. Результаты моделирования AMS-дат алакульской культуры Южного Зауралья

Индекс	Результаты калибровки без моделирования			Результаты моделирования границ
Индекс	68,3	95,4	m	68,3	95,4	m
Boundary Start				1842–1782	1894–1775	1802
OxA-12527	1935–1779	2009–1767	1883	1837–1778	1850–1772	1796
OxA-12524	1900–1774	1939–1751	1837	1830–1774	1842–1770	1790
IGANAMS-9090	1882–1774	1898–1744	1821	1796–1770	1836–1765	1785
IGANAMS-9088	1883–1770	1919–1701	1818	1791–1764	1828–1759	1779
Poz-94157	1873–1693	1881–1642	1763	1783–1759	1820–1754	1773
MAMS-32168	1875–1746	1882–1699	1805	1778–1756	1812–1749	1769

Окончание табл. 3

Индекс	Результаты калибровки без моделирования			Результаты моделирования границ
Индекс	68,3	95,4	m	68,3	95,4	m
Boundary Start				1842–1782	1894–1775	1802
OxA-12525	1876–1744	1886–1693	1802	1774–1752	1803–1745	1764
IGANAMS-9089	1876–1743	1885–1692	1800	1769–1748	1792–1740	1759
OxA-12528	1873–1696	1882–1688	1773	1764–1744	1780–1734	1754
Poz-96707	1873–1690	1881–1632	1755	1759–1739	1775–1724	1749
IGANAMS-7805	1868–1694	1876–1687	1751	1755–1735	1767–1713	1744
AA-78391	1872–1645	1879–1626	1742	1752–1727	1761–1706	1739
Poz-96703	1871–1644	1878–1626	1739	1746–1716	1753–1701	1731
AA 78378	1872–1642	1879–1624	1737	1740–1707	1748–1696	1722
PSUAMS-2921	1751–1686	1870–1631	1716	1725–1696	1743–1692	1714
PSUAMS-2942	1745–1643	1863–1628	1707	1720–1691	1738–1687	1708
AA-78389	1748–1629	1878–1612	1707	1715–1686	1732–1679	1701
AA-78369	1744–1631	1876–1565	1699	1706–1681	1726–1671	1694
MAMS-32157	1740–1634	1751–1619	1688	1699–1675	1720–1664	1689
Poz-96704	1739–1626	1870–1546	1681	1694–1670	1710–1655	1683
Poz-96710	1736–1626	1867–1544	1676	1689–1664	1700–1648	1676
Poz-94049	1736–1623	1862–1543	1670	1683–1658	1692–1645	1670
Poz-94051	1736–1623	1862–1543	1670	1677–1651	1687–1640	1664
IGANAMS-7440	1687–1626	1741–1616	1665	1670–1644	1681–1634	1657
IGANAMS-7441	1687–1626	1741–1616	1665	1663–1637	1675–1629	1651
IGANAMS-5647	1730–1625	1745–1566	1666	1656–1631	1668–1624	1645
Poz-96706	1733–1623	1747–1544	1666	1648–1626	1662–1619	1638
Poz-96711	1736–1614	1744–1541	1655	1641–1621	1658–1612	1632
Poz-94048	1733–1549	1741–1536	1641	1635–1616	1652–1603	1626
Poz-96702	1669–1540	1736–1518	1608	1630–1609	1644–1589	1619
Poz-94050	1628–1535	1731–1515	1592	1626–1601	1636–1576	1614
OxA-12522	1624–1538	1729–1517	1590	1621–1596	1631–1564	1608
Poz-96700	1614–1533	1681–1501	1572	1617–1589	1626–1553	1601
Boundary End				1613–1581	1622–1545	1595
AA-90947 (выброс)	2027–1884	2133–1770	1945

Рис. 1. График суммирования вероятностей калиброванных радиоуглеродных дат алакульской культуры Южного Зауралья

1 – степная зона (n = 18); 2 – лесостепная зона (n = 16). Контурная линия – график без разделения на ландшафтные зоны (n = 34)

Исходя их единокультурности серии, было проведено моделирование границ для 33 дат (табл. 3), позволяющее несколько сгладить негативное влияние локального плато калибровочной кривой. Медианы границ заметно сузили предполагаемый интервал функционирования алакульских памятников – около 200 лет (конец XIX – начало XVI в. до н. э.). Полученные цифры не должны рассматриваться как календарные, это лишь статистическая оценка имеющейся совокупности значений. На конечный результат также повлиял избранный способ оценки с помощью медиан.

Вопрос о соотношении локальных вариантов поднимался многократно, начиная с работ Е. Е. Кузьминой ( Кузьмина , 1994), однако только версия культурогенетических процессов С. А. Григорьева ( Grigoriev , 2021) предполагает разницу в хронологии степной и лесостепной групп. Хронологический приоритет второй обосновывается среди других аргументов ссылкой на совокупность радиоуглеродных дат данной территории. Проверка этого заключения на новой серии датировок, выбранных по единому основанию, позволяет сделать несколько заключений. Суммирование вероятностей всей серии из 34 дат (рис. 1) формирует симметричную кривую и указывает на относительно равномерное распределение датировок в пределах выборки. Локальный пик слева образован наиболее ранним значением, обсуждаемым выше (AA-90947, 3589 ± 53), и особенностями калибровочной кривой. Разделение серий на степную и лесостепную проведено по р. Уй, в результате в нашем распоряжении оказались две примерно равные выборки: 18 образцов из степных памятников (Александро-Невский-1, Кулев-чи VI, Лисаковские, Песчанка-2, Степное VII и 25, Троицк-7) и 16 из лесостепных (Алакуль, Субботино, Урефты I, Чебаркуль III). Налицо смещение графика степных датировок влево (рис. 1: 1 ), т. е. некоторое удревнение в сравнении с лесостепной серией (рис. 1: 2 ).

Моделирование границ интервалов позволяет выразить это смещение в цифрах (табл. 4) и графиках (рис. 2; 3). В медианах границ разница составляет почти сто лет. Автор далек от мысли, что это должно быть принято в качестве истины в последней инстанции как минимум потому, что приоритет степной серии обеспечен в основном результатами датирования человеческих костей. Однако ясно, что наши данные не подтверждают более раннее формирование алакуль-ских традиций в лесостепном Зауралье.

Таблица 4. Результаты раздельного моделирования границ интервалов степной (17) и лесостепной (16) серий алакульских AMS-дат памятников Южного Зауралья

cal BС (68, 3%) cal BС (95,4 %) Медиана cal BС Степная зона Граница – старт 1856–1780 1966–1777 1823 Граница – конец 1732–1646 1736–1606 1677 Лесостепная зона Граница – старт 1769–1698 1813–1650 1725 Граница – конец 1612–1563 1621–1511 1584 Без разделения по ландшафтным зонам Граница – старт 1842–1782 1894–1775 1802 Граница – конец 1613–1581 1622–1545 1595 iary Start

R Date AA-90947

R_Dt te OxA-12527

R_Dt te OxA-12524

R_Di te OxA-12525

R_Dete OxA-12528

R DeteAA-78391

R_Dete AA78378

R_Di te AA78389

R_Dete AA-78369

Boundary End

OxCai v4.4.4 Bronk Ramsey (2021);

Boun

R_Dete IGANAMS-9090

R_Dcte IGANAMS-^088

R_Dt te MAMS-321t'8

R_Dbte IGANAMS-9089

R_Dt te IGANAMS-7805

R_Dt te PSUAMS-2921

R_Di te PSUAMS-2942

R_Dcte MAMS-32197

Modelled date (BG)

Рис. 2. Результаты моделирования хронологических границ алакульской культуры степной зоны Южного Зауралья. Цифрами обозначены интервалы границ (вероятность 95,4 %), в скобках – медианы (до н. э.)

R_Dt te ICANAMS-5647

Boi

OxCal V4.4.4 Bronk Ramsev (2021);

Рис. 3. Результаты моделирования хронологических границ алакульской культуры лесостепной зоны Южного Зауралья. Цифрами обозначены интервалы границ (вероятность 95,4 %), в скобках – медианы (до н. э.)

undary Start

R_ Date Poz-	94157
R_ Date Poz-	96707
R_ Date Poz-	96703
R_ Date Poz-	96704
R_ Date Poz-	96710
R_ Date Poz-	94049
R_ Date Poz-	94051
R Date Poz-	96706

R_Date IGAtlAMS-744

R_Date IGAIIAMS-7441

R_ Date Poz- 96711 R_ Date Poz- 94048 R_ Date Poz- 96702 R_ Date Poz- 94050 R_ Date OxA 12522 R_ Date Poz- 96700 undary End

Обсуждение результатов

Полученные данные требуют обсуждения в рамках диахронного анализа, прежде всего – сопоставления с петровскими и федоровскими датировками. Обобщение первой серии проведено сравнительно недавно ( Krause et al. , 2019), и добавление новых дат петровской культуры для могильника Озерный-1 ( Schreiber , 2021) существенного влияния на конечный результат не оказало. В целом интервал петровских дат очень близок алакульскому, более того, есть факты использования носителями алакульских традиций петровских курганов в пограничье степи и лесостепи ( Епимахов и др ., 2021). Статистическая природа радиоуглеродных дат и локальное плато калибровочной кривой не позволяют разделить две серии, несмотря на единичные стратиграфические наблюдения, указывающие на приоритет петровских традиций.

Федоровская серия Зауралья несколько расширилась в последнее время ( Епимахов, Алаева , в печати) за счет датировок могильников Звягино-1 и Лиса-ковский I. Применение процедур, аналогичных описанным в настоящей работе, позволило определить границы интервала федоровской серии (11 дат) в рамках 1742–1451 гг. до н. э. (по медианам). Эти значения явно позже алакульской серии в целом – со значительным наложением. Реальность взаимодействия подтверждена наличием синкретических алакульско-федоровских материалов, располагающих всего шестью датами. Последние целиком лежат в федоровском интервале.

Еще одна археологическая культура, расположенная к северу от алакульской ойкумены, имеет материалы для хронологических сопоставлений. Речь идет о серии дат, полученных при исследовании ритуального комплекса Шайтан-ское Озеро II ( Корочкова и др ., 2020), чей керамический комплекс несет черты сходства с алакульской посудой, как и часть металлических изделий, имеющая отношение к кругу сейминско-турбинских материалов. Подавляющее число датировок памятника демонстрируют близость алакульским материалам, проанализированным в рамках данной работы.

Единокультурные памятники Центрального Казахстана располагают 11 датировками по костям человека ( Narasimhan et al ., 2019). Серия очень компактна, в том числе по причине происхождения восьми дат из одного могильника Май-тан. Медианы границ указывают на интервал в пределах XVIII в. до н. э., что не противоречит выводам по Зауралью.

Заключение

В результате проделанной работы можно констатировать, что использование исключительно дат, полученных в рамках ускорительных технологий, позволяет сформировать непротиворечивую картину. Упомянутые датировки поселения Мочище при совместном анализе попали в статистические выбросы, как, очевидно, более древние относительно всей серии. В этих условиях отказ от старых дат кажется наиболее разумным решением, что продемонстрировал и опыт других территорий (см., например, Поляков, 2022). Приходится признать, что пока серия мала для однозначных заключений, особенно при ее разделении по ландшафтным зонам. Некоторые сомнения вызывает в основном большая доля датировок человеческих костей, требующая проверки на предмет влияния резервуарного эффекта. В этой связи полученный интервал (конец XIX – начало XVI в. до н. э.) следует считать первым приближением к реконструкции реальной картины культурных и социальных процессов, наиболее динамичный период которых пришелся на начало II тыс. до н. э.

С некоторыми оговорками он укладывается в ранее предложенные схемы периодизации, но для верификации выводов требуется существенное приращение числа датировок. Перспективы углубления наших знаний также связаны с получением и анализом образцов из надежного стратифицированного контекста. Это сильно расширит возможности применения методов байесовской статистики.

Список литературы Хронология алакульской культуры (новые материалы к дискуссии)

Алаева И. П., 2015. Культурная специфика памятников позднего бронзового века степной зоны Южного Зауралья: дис. … канд. истор. наук. М. 539 с.
Анкушева П. С., Алаева И. П., Садыков С. А., Ын Чхуен Ян, Анкушев М. Н., Зазовская Э. П., Рассадников А. Ю., 2021. «Степные коридоры» алакульских скотоводов: результаты изотопных и палеоботанических исследований на поселении Чебаркуль III // Уральский исторический вестник. № 3 (72). С. 26–38.
Григорьев С. А., 2016. Проблема хронологии и происхождения алакульской культуры в свете новых раскопок в Южном Зауралье // ВААЭ. № 3 (34). С. 44–53.
Григорьев С. А., Петрова Л. Ю., Плешанов М. Л., Гущина Е. В., Васина Ю. В., 2018. Поселение Мочище и андроновская проблема. Челябинск: Цицеро. 398 с.
Епимахов А. В., 2016. К вопросу о радиоуглеродной аргументации ранней датировки алакульских древностей // ВААЭ. № 3 (34). С. 60–67.
Епимахов А. В., Алаева И. П., в печати. Хронология федоровской культуры бронзового века (новые материалы по старой проблеме) // АЭАЕ.
Епимахов А. В., Куприянова Е. В., Хоммель П., Хэнкс Б. К., 2021. От представлений о линейной эволюции к мозаике культурных традиций (бронзовый век Урала в свете больших серий радио-углеродных дат) // Древние и традиционные культуры во взаимодействии со средой обитания: проблемы исторической реконструкции / Отв. ред. Е. В. Куприянова. Челябинск: Челябинский гос. ун-т. С. 7–29.
Китов Е. П., 2009. Палеоантропологические данные могильника Александро-Невский I: к вопросу о происхождении населения срубно-алакульского времени Южного Зауралья // Вестник Челябинского государственного университета. № 38 (176). История. Вып. 37. С. 5–9.
Корочкова О. Н., Стефанов В. И., Спиридонов И. А., 2020. Святилище первых металлургов Среднего Урала. Екатеринбург: Уральский ун-т. 214 с.
Краузе Р., Епимахов А. В., Куприянова Е. В., Новиков И. К., Столярчик Э., 2019. Петровские памятники бронзового века: проблемы таксономии и хронологии // Археология, этнография и антропология Евразии. 2019. № 1 (47). С. 54–63.
Кузьмина Е. Е., 1994. Откуда пришли индоарии. Материальная культура племен андроновской общности и происхождение индоиранцев. М.: Восточная литература. 464 с.
Левит А. И., 2005. Южный Урал: география, экология, природопользование. Челябинск: Южно- Уральское кн. изд-во. 246 с.
Матвеев А. В., 1998. Первые андроновцы в лесах Зауралья. Новосибирск: Наука. 417 с.
Панюшкина И. П., 2013. Возраст могильников эпохи бронзы Лисаковской округи // Памятники Лисаковской округи: археологические сюжеты: сб. ст. / Отв. ред. Э. Р. Усманова. Караганда; Лисаковск: Tengri. С. 196–204.
Поляков А. В., 2022. Хронология и культурогенез памятников эпохи палеометалла Минусинских котловин. СПб.: ИИМК РАН. 364 с.
Солодовников К. Н., 2022. Комплексное исследование антропологических материалов могильника Майтан алакульской культуры эпохи бронзы Центрального Казахстана // ВААЭ. № 2 (57). С. 128–144.
Bronk Ramsey C., 2009. Bayesian Analysis of Radiocarbon Dates // Radiocarbon. Vol. 51. Iss. 1. P. 337–360.
Bronk Ramsey C., 2017. Methods for Summarizing Radiocarbon Datasets // Radiocarbon. Vol. 59. Iss. 6. P. 1809–1833.
Görsdorf J., 2003. Datierungsergebnisse des Berliner 14C Labors 2002 // Eurasia Antiqua. Bd. 9. S. 359–366.
Grigoriev S., 2021. Andronovo problem: studies of cultural genesis in the Eurasian Bronze Age // Open archaeology. Vol. 7. Iss. 1. P. 3–36.
Hanks B. K., Epimakhov A. V., Renfrew A. C., 2007. Towards a Refined Chronology for the Bronze Age of the Southern Urals, Russia // Antiquity. Vol. 81. № 312. P. 353–367.
Hanks B. K., Ventresca Miller A., Judd M., Epimakhov A., Razhev D., Privat K., 2018. Bronze Age Diet and Economy: New Stable isotope data from the Central Eurasian steppes (2100–1700 BC) // JAS. Vol. 97. P. 14–25.
Krause R., Epimakhov A. V., Kupriyanova E. V., Novikov I. K., Stolarczyk E., 2019. The Petrovka Bronze Age Sites: Issues in Taxonomy and Chronology // AEAE. Vol. 47. № 1. P. 54–63.
Librado P., Khan N., Fages A. et al., 2021. The origins and spread of domestic horses from the Western Eurasia steppes // Nature. Vol. 598. Iss. 7882. P. 634–640.
Narasimhan V. M., Patterson N., Moorjani P. et al., 2019. The Formation of human population in South and Central Asia // Science. Vol. 365. Iss. 6457. eaat7487.
Reimer P., Austin W., Bard E. et al., 2020. The IntCal20 northern hemisphere radiocarbon age calibration curve (0–55 CAL kBP) // Radiocarbon. Vol. 62. № 4. P. 725–757.
Schreiber F. A., 2021. Chronologie und Bestattungssitten mittel- und spätbronzezeitlicher Gräberfelder im Südural. Bonn: Dr. Rudolf Habelt GmbH. 273 s.
Stobbe A., Gumnior M., Rühl L., Schneider H., 2016. Bronze Age human-landscape interactions in the southern Transural steppe, Russia – Evidence from high-resolution palaeobotanical studies // The Holocene. Vol. 26. Iss. 10. P. 1692–1710.
Stobbe A., Schneider H., Voigt R., Rühl L., Gumnior M., 2021. Reconstruction of the Holocene vegetation and landscape development of the Karagaily-Ayat and Ural valleys in the Southern Trans-Urals
(Russia) based on the analysis of pollen, sediments, plant macro-remains and diatoms // The Bronze Age in the Karagaily-Ayat Region (Trans-Urals, Russia). Culture, Environment and Economy / Eds.: L. N. Koryakova, R. Krause. Bonn: Dr. Rudolf Habelt GmbH. P. 269–298.
Svyatko S. V., Reimer P. J., Schulting R. J., Shevnina I., Logvin A., Voyakin D., Stobbe A., Merts I., Varfolomeev V., Soenov V., Tsydenova N., 2022. Freshwater reservoir effects in archaeological contexts of Siberia and the Eurasian steppe // Radiocarbon. Vol. 64. № 2. P. 377–388.

Еще

Статья научная