Идеологическая трансформация современной российской политики

Р еформационное развитие российского общества за четверть века привело к трансформации всех основных сфер человеческих отношений: собственности и власти, культуры и нравственности, исторических традиций, религии, труда. В ряду глубоких социальных преобразований – и фактор идеологии, общественное положение и содержание которого существенно изменилось. Если на рубеже 80-х–90-х гг. прошлого века в общественном сознании и в реальной политике господствовали марксистско-ленинские идеи, то к настоящему времени их влияние минимизировано, а политическое воздействие незначительно. Подобная трансформация произошла не одномоментно, пройдя ряд этапов, малозаметных по своим пограничным рубежам.

До начала перестройки марксистско-ленинская идеология господствовала в общественном сознании, на основе ее мировоззренческих положений формировались все направления государственной политики, осуществлялась социализация подрастающего поколения граждан. Никакой альтернативы коммунистической идеологии не могло быть, идеологический плюрализм полностью исключался. М.С. Горбачев, инициатор и организатор перестройки советского общества и государства, намечал обновление этой идеологии, очищение ее от сталинизма и администрирования, возвращение к ленинским идеалам и заветам, которые представлялись демократическими, справедливыми, народными. Однако попытка «разбавить» одну идеологию другой, обновить, «очеловечить» коммунистическую идеологию некоторыми либеральными идеями успеха не принесла, а лишь ускорила процесс падения ее авторитета в обществе. К концу 80-х гг. она полностью утратила функцию государственной идеологии. В условиях острой политической борьбы и массовой активности населения произошло столкновение разных идеологий, велась пропаганда огромного разнообразия идей, в т.ч. радикального толка. На идейной основе создавались и вторгались в политические отношения националистические, сепаратистские, религиозные организации, политические партии и объединения. Идейная борьба приобрела масштабы, при которых государство оказывалось неспособным хоть как-то контролировать влияние идеологии на население. Вероятно, именно слабая идейность так называемой демократической реформации привела политическое руководство РФ во главе с президентом Б.Н. Ельциным к мысли о необходимости запрета любой государственной идеологии, ограничения процесса распространения идеологий в обществе. Данная позиция получила закрепление в тексте Конституции РФ 1993 г. В статье 13, п. 2 говорится: «…никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Правда, перед этим в п. 1 Конституции РФ провозглашено «идеологическое многообразие»1. Совокупность этих положений можно понимать так, что в обществе культивирование идеологий допускается, но на уровне государства, в системе государственной власти использование идеологии запрещено.

Следует отметить, что данное конституционное установление трудновыполнимо, если не сказать вообще невыполнимо. Все реформирование страны протекало под знаменем идеологии либерализма, его привлекательные идеи использовались новыми властями для увлечения народа на масштабные преобразования. Сопротивление этой политике жестко пресекалось органами исполнительной власти, силовыми структурами, судами разных инстанций. Иными словами, государство всеми возможными мерами насаждало идеологию либерализма, проводило ее в своей политике. Значит, государственная идеология в 90-е гг. фактически была, и называлась она либерализмом. Да и не могло государство деидеологизи-роваться. Политически это невозможно. Уместно вспомнить концепцию деидеологизации, возникшую в 50-е гг. ХХ в. Тогда крупные авторитеты западного обществознания Р. Арон, Д. Белл, З. Бжезинский, Р. Дарендорф и др. провозгласили «конец века идеологии», выдвинули концепцию отказа от идеологии, а взамен предложили утвердить в общественной практике доктрину прагматизма и технократизма. Однако уже через 10–15 лет при соприкосновении с реальной политической практикой доктрина деидеологизации показала свою несостоятельность и была вытеснена теорией реидеологизации. Роль идеологии в политическом процессе вновь стала восприниматься как необходимая и ответственная2. В настоящее время большинство государств мира, разрабатывая и осуществляя свою политику, руководствуются какой-либо идеологией, придерживаются определенных идейных установок.

Надо сказать, что и правительство Б.Н. Ельцина быстро ощутило потреб- ность в идейном освещении своей политики. В 1996 г. Ельцин призвал теоретиков и политиков определить и сформулировать национальную идею в качестве основы политического развития России. Поступило множество предложений, но никакая национальная идея не появилась. Общество нуждалось в идеологии как в системе идей и взглядов на характер и стратегию развития страны, а национальная идея может представлять собой лишь некий ориентир в решении какой-либо национальной проблемы. В сравнении с идеологией – это узкий подход, не охватывающий весь масштаб общественного развития. И справедливо в первом же послании следующего президента РФ В.В. Путина Федеральному Собранию было заявлено, что «не нужно специально искать национальную идею»3. А еще через несколько дней в своем интервью газете «Известия» В.В. Путин высказал утверждение, что «контуры новой общенациональной идеологии уже определяются»4. Очевидно, что новое руководство страны осознавало необходимость для государства именно идеологической концепции, хотя и весьма приблизительно понимало ее содержание. Ясно, что ориентиром для реформаторского правительства служил либерализм, но заявлять об этом открыто в обществе невероятного социального расслоения и разрушенной экономики с туманными перспективами власти не решались.

Начало XXI в. характеризовалось значительными усилиями федеральной власти и особенно президента РФ В.В. Путина, направленными на укрепление государственности, усиление централизации управления, создание эффективной вертикали политической власти. Этот процесс включал в себя многие элементы, в т.ч. идейные. Широкое распространение получили идеи патриотизма, сильного государства, православия, даже монархизма как символа сильной центральной власти. Все эти идеи соответствовали политической позиции В.В. Путина в том виде, в каком она пропагандировалась лично им и его соратниками5. Примерно на такой идейной основе возникают политиче -ские партии «Отечество – вся Россия» и «Единство», представлявшие главным образом новую бюрократию. Осенью 2003 г. эти партии объединились в «Единую Россию», которая с того момента доминирует в российской политике. В первые годы своего существования «Единая Россия» как партия власти продолжала, видимо по инерции, отрицать необходимость идеологии, демонстративно отстранялась от любых идеологий и позиционировала себя как деидеологизированная организация.

В действительности «Единая Россия» всегда опиралась на неолиберальную идеологию, которая в силу политиче -ской целесообразности дополнялась идеями национальных интересов, социал-демократизма, социального государства, патриотизма. Но программа партии идеологической составляющей в чистом виде не имела, идейные пристрастия отражала расплывчато. Это позволяло избегать политического радикализма, способствовало привлечению голосов избирателей на различных выборах, но явно затрудняло процесс управления государством, разработки и осуществления государственной политики. В.В. Путин в первом же своем президентском послании высказался за использование идеологии в политике. Вопрос состоял лишь в определении конкретного идеологического концепта.

Одной из попыток ответа на этот вопрос стало выдвижение концепции суверенной демократии. Произошло это весной 2005 г. сначала в послании президента РФ, а затем в выступлении заместителя главы администрации президента В. Суркова на дискуссии о национальных приоритетах. Президент В.В. Путин прямо не употреблял термин «суверенная демократия», а лишь подчеркивал, что Россия как «суверенная страна» имеет право, независимо от оценок западных политиков, «самостоятельно определять для себя и сроки и условия осуществления принципов свободы и демократии»1. В этой фразе, конечно, присутствует мысль о том, что Россия, как любое суверенное государство, вправе сама законодательно и политически определять внутренний процесс развития демократических отношений.

Но о какой-либо концепции демократии здесь явно речь не идет. Другое дело – творчество В. Суркова и поддержавших его обществоведов, политиков, партийных руководителей «Единой России». Здесь просматривается претензия на разработку теоретической концепции. Смысл «суверенной демократии» сводился к праву народа пользоваться ценностями демократии без какого-то контроля извне, без зарубежного давления на демократическое развитие России. Политическая оценка концепции «суверенной демократии» требует двух замечаний. Во-первых, сложно говорить (и вряд ли это логично) о полной суверенности государственной политики в стране, которая осуществляет вторичную модернизацию, т.е. преобразуется, реформируется по модели, созданной другими странами, по чужим образцам, по рекомендациям со стороны. Во-вторых, принцип самостоятельного утверждения демократического управления и независимого соблюдения норм демократии обществом и государством является единственно возможным для любого народа, идущего путем демократического развития. Оценки и критика уровня демократических отношений возможны как изнутри, так и извне государства, но сама демократия в нем возможна лишь при суверенном, независимом состоянии. Это же аксиома. И зачем надо было ломиться в открытую дверь? Уже осенью 2007 г. В.В. Путин высказался о том, что «суверенная демократия» – это спорный термин. Фактически на этом дискуссия о «суверенной демократии» прекратилась и среди политиков, и среди ученых.

Вслед за этим избранный в 2008 г. президент Д.А. Медведев осуществил попытку утверждения в качестве официальной идеологии социал-демократизм, концепция которого активно используется во многих европейских странах. «Духом» социал-демократической политики особенно пронизаны послания президента Д.А. Медведева Федеральному Собранию России в 2009 и в 2010 гг.2 Многие элементы социал-демократической идеологии явственно просматривались в политической позиции Д.А. Медведева, хотя четкой идейной платформой правящей партии они все-таки не стали.

Поиск идеологической базы для правящего политического слоя продолжается. В руководстве «Единой России» возникло соображение принять за основу идейной платформы партии идеологию консерватизма. Некоторое время в 2009– 2011 гг. в политических и научных кругах муссировалась идея «либерального консерватизма», якобы присущего политике «Единой России», осуществлялись попытки обосновать логичность для России именно такой идеологической концепции, соединяющей умеренность в проведении либеральных реформ с традициями централизованного, авторитарного управления государством. Данная позиция правящего руководства не была воспринята обществом в качестве реально проводимой политики. Довольно быстро ее несостоятельность была осознана и правящей партией. Во всяком случае, в рамках избирательного цикла 2011– 2012 гг. культивирование концепции «либерального консерватизма» оказалось малозаметным.

Более четкие идеологические позиции просматриваются в предвыборных статьях В.В. Путина в 2012 г.1 В них не содержится никаких прямых указаний на приверженность автора какой-либо из политических идеологий. Между прочим, такой подход соответствует установкам российской Конституции. Вместе с тем обозначены идейные основания важнейших направлений государственной политики: в экономике и в политических отноше- ниях – либерализм, в социальной сфере – социал-демократизм, в межнациональных отношениях – интернационализм, в воспитании и культуре – патриотизм, в государственном управлении – сочетание федерализма с централизмом. И вся совокупность разнообразных идейных ориентиров скрепляется общей концепцией сильного государства. На первый взгляд, подобная компиляция элементов разных идеологий не может быть системной и эффективной. Но это теоретически. А практика политического процесса не исключает возможностей использования идейного разнообразия при условии наличия какого-то базового, объединяющего их начала. И в данном случае такое начало существует. Это – стратегия модернизации страны на принципах демократии и приоритетности национальных интересов. Данная стратегия скрепляет, увязывает воедино и обеспечивает взаимодействие всех идей, распространяемых на разные сферы развития общества и государства.

Подобная идеологическая концепция, составленная из рационально увязанных, но не односистемных идей, имеет перспективу в рамках вторичной модернизации при высоком уровне ответственности правящей элиты. Осознанное и ответственное использование в интересах всего общества такой идеологической совокупности, решающей в разных сферах разные стратегические задачи, вполне может быть эффективным в рамках определенного исторического времени. При этом, конечно, эта идеологическая концепция должна быть понятна народу, воспринята им как духовное основание его собственного успешного развития.