Идеология в традиционном обществе: сущность, содержание, функции

Основными механизмами социальной организации и самоорганизации традиционного общества, как известно, являлась власть, религия, религиозная идеология и этнокультурная традиция. Идеология в традиционном обществе была неотделима от религии, входила в ее содержание в виде качественно определенных компонентов с различной функциональной направленностью. Существовал своего рода религиозноидеологический синкретизм. Религиозные социально-политические доктрины традиционных обществ осуществляли легитимизацию высшей государственной власти. Они также, с одной стороны, интегрировали общество, выступая в качестве антиэнтропийных элементов, выполняли функцию социального аттрактора, с другой – отделяли, противопоставляли одну общественную систему другой, с иными аксиологическими основаниями его исторического бытия.

В жизни общества идеология существует и функционирует как диалектическое единство сущности и явления. Идеология представляет собой систему ценностей и идеалов, выполняющих в обществе функцию поддержки сущест- вующей политической системы, придающих цель и смысл бытия как отдельно взятому человеку, так и конкретному социуму, являющихся его духовными механизмами организации и самоорганизации, играющих роль аттрактора на эволюционной стадии развития общества и в синергетических процессах его системных трансформаций.

Сущность идеологии есть система ее фундаментальных ценностей, которые проявляют свое сущностное содержание в виде конкретных функций в общественно-историческом процессе. К фундаментальным ценностям идеологии относятся исторически сформировавшиеся представления о взаимоотношениях власти и общества, их взаимных правах и обязанностях, легитимности и нелегитимности государственной власти и др.

Традиционное общество на всех стадиях своего исторического бытия включало традицию, которая, как и идеология, являлась социальным аттрактором, одним из основных механизмов его организации и самоорганизации.

Традицию, как известно, образует совокупность материальных и духовных ценностей, существующих длительное время, имеющих прочную социальную базу, выполняющих различные антиэнтропийные функции. Традиция является атрибутом общества, одним из основных условий его существования и развития. Без традиции невозможны качественные изменения, сложноорганизованных открытых социальных систем. Это относится и к экономическим, и к политическим системам, и к формам общественного сознания. Если исчезает традиция, то исчезает и качественно определенная социальная система.

В зарубежной социологии, а также социальной и культурной антропологии, как правило, когда говорят о традиционном обществе, то имеют в виду доиндустриальные земледельческие общества. Эти формы общества характеризуются как обладающие высокой структурной устойчивостью и способом регуляции социальных отношений и деятельности людей. Обычно к традиционным обществам относят общества с различной степенью социальной дифференциации. Традиционные общества, как правило, отличала громадная инерционность однажды принятых культурных образцов, обычаев, способов действия, трудовых навыков. В них доминировали предписанные модели поведения.

Одну из теоретических моделей традиционного общества предложил английский социолог Э. Гидденс. К важнейшим чертам традиционного земледельческого общества Гидденс относит следующее: наличие городов с резко выраженным неравенством богатства и власти; письменность; наука и искусство; развитая система государственного управления. В традиционном обществе, по Гидденсу, существует простое разделение труда в соответствии с полом человека, население делится на классы, господствующее положение занимает аристократия. Гидденс считает, что в традиционном земледельческом обществе существовали рабство и профессиональная армия с жесткой дисциплиной и хорошей физической подготовкой [1]. На наш взгляд, эти социальные черты можно обнаружить в некоторых древних традиционных обществах, но в целом данная теоретическая модель может быть отнесена не ко всем общественным системам. В древнегреческих демократиях аристократия не занимала господствующего положения. В них также не было профессиональных армий. Определенная логика в описании традиционного земледельческого общества Э. Гидденсом, конечно, имеется, но все-таки его структура, материальные и духовные основы существования и развития, механизмы организации представлены в существенно упрощенном виде. Одним из главных недостатков анализа традиционного общества, осуществленного Гидденсом, является отсутствие описания традиции, идеологии, материальных, социально-психологических, мировоззренческих факторов его функционирования и воспроизводства.

В 90-е гг. прошлого столетия в России в области социально-гуманитарного познания и философии произошел переход от методологического монизма к методологическому плюрализму. Широкое распространение получил цивилизационный подход, некоторые исследователи в своих работах стали использовать идеи универсального эволюционизма Н.Н. Моисеева, в научных исследованиях получили распространение понятия и категории синергетики. В исследованиях социально-исторической динамики ученые стали использовать идеи У. Валлерстай-на. Например, Н.Н. Крадин использует в своих работах идеи У.Валлерстайна, связанные с образом власти в традиционном обществе (концепция «вождества»). Так, в его исследованиях различные формы вождества рассматриваются в качестве одного из основных механизмов организации традиционных кочевнических обществ Центральной Азии. Он разделяет вождества по степени сложности.

В работах Н.Н. Крадина дается описание простых, сложных и сверхсложных вождеств. К первым он относит группы общинных поселений, иерархически подчиненных вождю. Простые вождества могут состоять из нескольких тысяч человек. Объединение нескольких простых вождеств приводит к возникновению сложных вождеств, которые, как считает Кра-дин, могли включать десятки тысяч человек. Для сложных вождеств, по Крадину, была характерна этническая гетерогенность, а также исключение управленческой элиты и ряда других социальных групп из непосредственной управленческой деятельности.

Н.Н. Крадин характеризует сверхсложные вождества как прообраз ранних государственных образований. Он отмечает наличие в сверхсложных вождествах зачатков урбанистического строительства, культуры дипломатии, монументальной архитектуры погребальных сооружений и др. [2].

Т. Парсонс связывает с традиционным обществом следующие черты: неотчетливый, незакрепленный, сам собой разумеющийся характер ролей, групп, социальных отношений; предписание, основанное на наследовании по рождению или родству; партикуляризм; коллективизм (наиболее более важно то, к каким группам при- надлежат люди, а не то, кто они сами по себе); эмоциональность (вторжение эмоций в социальную жизнь) [3]. Этот образ традиционного общества представляется вполне убедительным. В Центрально-азиатском регионе современной России перечисленные черты традиционного общества, за некоторыми исключениями и в разной степени устойчивости, полноты реализации, все еще проявляются.

Важное методологическое значение для исследователей традиционных обществ имеют работы тех ученых, в которых содержатся результаты исследований идеологических механизмов организации социальных систем. С ними, как правило, связываются их устойчивость и развитие. Глубокий интерес к идеологическим механизмам общества проявляется в работах Э. Шилза. Он считает, что любое общество имеет аксиологический центр, центральную систему ценностей, выполняющую функцию социально-интегрирующего механизма. Центральная система ценностей и является идеологией, независимо от того, какую она имеет форму на том или ином этапе общественного развития.

По мнению Шилза, аксиологический центр общества может существовать и выполнять свои функции ценностной ориентации и интеграции только в сакрализованной форме собственного бытия. Он убежден в том, что и в современном индустриальном обществе аксиологический центр является сакральным, даже если его идеологическое содержание презентируется как совершенно свободное от священности, догмати-зируемости, вечной истинности.

Это убеждение Шилза представляется вполне обоснованным. История показывает, что идеологии содержат в себе культы сформировавшихся социально-политических систем, форм государства, политических режимов, социальных идеалов. Одной из специфических черт идеологии является ее стремление идеализировать общество, представить его бытие в свободе от различных несовершенств, от проявлений дегуманизации. Такого рода отношение к созданию образа общества есть не что иное, как стремление сформировать его культ, придать основным социальным институтам статус святости. Заметим, что представления Шилза об идеологии как механизме социальной организации не свободны от противоречий. Например, он не считает возможным говорить об интегрирующей роли государственных идеологических механизмов в приложении к традиционным, «досовременным» обществам. Шилз считает, что в таких обществах массы населения большей частью были далеки от непосредственного воздействия на них центральной системы ценностей, что они ориентировались преимущественно на свои групповые ценности [4].

Мы полагаем, что этот вывод Шилза связан с его неприятием идеи развития слабодифференцированных обществ. Если мы будем рассматривать традиционное общество в развитии, вплоть до образования различных форм государственности, то бросается в глаза возрастание организующей роли центральной системы ценностей. Как известно, в имперских формах государства центральная система ценностей, включавшая в себя в качестве необходимого элемента те или иные религиозные системы, являлась эффективным механизмом их организации и самоорганизации. Это было характерно и для кочевнических империй Центральной Азии в период раннего средневековья, о чем вполне убедительно пишет Н.В. Абаев [5].

Заслуживает внимания еще один зарубежный исследователь идеологических механизмов организации и самоорганизации общества. Мы имеем в виду Р. Кулборна. Он обратил внимание на то, что на стадии перехода человеческого общества к цивилизации, когда возникали первые государства, актуализировался вопрос о групповой самодисциплине. Без этого было невозможно поддерживать относительную устойчивость больших полиэтнических социальных систем, классовой структуры общества. Эти задачи в то историческое время, как полагает Кул-борн, решало не столько государство, сколько религиозные формы идеологии. Он совершенно правильно отмечает, что религия в традиционном обществе являла собой такое мировоззрение, в котором бытие социального нормативного порядка связывалось с волей сверхъестественного духовного начала, а это есть не что иное, как идеологическая функция, функция поддержки общественного порядка. Р.Кулборн достаточно убедительно показывает, что уже в глубокой древности священники осуществляли деятельность для поддержания устойчивости общества, вводили в сознание темных в культурном отношении масс императивы дисциплины и самодисциплины. Причем священники излагали сложные религиозные идеи в понятиях, вполне доступных широким народным массам. Они нередко сознательно упрощали религиозные учения, подвергали их вульгаризации для того, чтобы сделать их универсально понимаемыми [6].

Таким образом, в традиционном обществе религиозная форма идеологии являлась одним из основных механизмов его организации и самоорганизации, с ней в значительной степени были связаны устойчивость этой исторической формы общества, его бытие в своей качественной определенности.