Информация как структурный элемент правовой реальности

В настоящее время внимание исследователей права и информации обращено на экзистенциальную и феноменологическую природу информации, информационной культуры. В самих слоях бытия права оказывается задействованной информация, информационный капитал и информационная культура. Информация в праве выполняет регулятивную функцию. Информация есть некая знающая воля и в этой своей ипостаси помогает функционировать правосознанию. Последнее «умеет всегда разобраться в том, где начинается и где кончается право и где возникает произвол» [1, с. 166].

Правосознание немыслимо без информации, которую человек приобретает о внешнем мире и о самом себе в ходе практической, общественно-исторической деятельности. Поэтому целью настоящего исследования является анализ информации в правовом ключе. Необходимо рассмотреть информацию как структурный элемент правовой реальности, выявить экзистенциальную сущность информации, которая есть не одно лишь сообщение, а часть человеческого понимания как неотъемлемой характеристики экзистенциального мира и правового в том числе, поскольку последний является фундаментом духовности человека и общества.

Правовая реальность, да и любая иная реальность, есть «нечто большее, чем она сама» [2, с. 24]. Г.В.Ф. Гегель, говоря о понятии «реальность», специально подчеркивает, что если мы говорим о духе только как о «духе», то перед нами возникает лишь пустое представление. Дух «должен обладать реальностью, наличным бытием, должен быть для себя объективным, предметным» [3, с. 399-400]. Для другого человека, коллектива, общества «я существую в моем теле, я как свободный существую в вещах, которыми я владею. Для другого я свободен только в наличном бытии, наличное бытие есть одновременно бытие для другого, в этой объективности, в которой я есть предмет, я - одновременно и для другого» [4, с. 400]. Человеческая свобода может оказаться ущемленной лишь в реальности и «ущемляется реально, поскольку затрагивается наличное бытие свободы» [5, с. 400]. В Гражданском обществе сама реальность предстает как нечто внешнее людям. Однако задача культуры и образования состоит в том, чтобы сделать реальность, включая и правовую, принадлежностью мира свободы. Так, Ю. Хабермас, анализируя реальность как «жизненный мир» человека, рассматривает объективный мир (материальная и целерациональная реальность), субъективный мир (мир чувств, намерений человека), социальный мир (мир норм и оценок) [6, с. 157]. Находясь в ситуациях объективного и субъективного миров, человек ищет основания для разумного выбора. При этом такой выбор обусловлен зачастую растущим значением информации в жизни общества, информационным капиталом, который представляет собой саму способность человека понимать другого и прогнозировать, то есть оценивать последствия своих решений и действий. В связи с этим возникает интерес в аналитиках, экспертах по поступающей информации, которые призваны выявить сферы стабильности в современном обществе, где увеличиваются различные риски, а следовательно, растет актуальность самой правовой способности верно интерпретировать информации, структурировать культурный и общественный опыт, производить на данной основе адекватное эпохе правосознание и вообще новое знание, новую информацию, в которой присутствует оценка действий, то есть нормативная, культурная составляющая социального прогноза.

Необходимо заметить, что сам процесс формирования правовой реальности имеет следующие особенности: 1) в самой структуре социума сегодня возникают профессиональные группы людей, которые разрабатывают правовые законы, формируют правосознание и культурную составляющую информации; 2) информация, формируя правила, социальные силы субъекта, возвышает их над самим субъектом деятельности; тем не менее каждый субъект выступает носителем права и информации, а сама правовая реальность постепенно становится творческой в процессе реализации или же нереализации, требующей системного и глобализирующегося мира; 3) в настоящее время возникает весьма устойчивая тенденция к расширению области действия права; 4) сегодня происходит интеграция объективных и субъективных правовых процессов. Само правовое сознание, как духовное и интеллектуальное явление, реализуется в практической материальной деятельности.

В силу этого информационное бытие обретает статус бытия объективного. Информационная реальность выстраивается в результате взаимодействия интересов общества и интересов личности. Но она может оставаться отчужденной от самого объекта управления. В информационной реальности коммуникация между человеком и машиной, человеком и человеком осуществляется лишь в том случае, когда сам человек оказывается нацеленным на формирование информационного капитала, на диалог, на доверие человека к человеку, человека к власти. Это только и может обеспечить единство социума, которое возможно благодаря государству. Сама системность правовой реальности выражается в ее связи с государством как системным институтом и с правом как системой норм и правовых законов.

В существующем праве можно выделить «подсистемы», различающиеся по специфике функционирования общей системы правовой реальности. Эта специфика отличается ролью самой информации в правовых системах.

Сама правовая реальность зачастую предстает частью системного мира информации и информационной культуры. Информация выступает неотъемлемым элементом правового мира и обеспечивает формирование правосознания у социумов. Правосознание, в котором велика роль чувств, настроений, симпатий, традиций, настроено, конечно, на культурно-исторические знания, явления.

Правовая информация как элемент правовой реальности выполняет нормативнорегулятивную функцию. Информация формирует правовую реальность как систему правовых норм, которые объективированы в поступках человека и его действиях, в правовых отношениях между социумами.

Информация, конечно, есть такая социальная сила, которая зачастую разводит сферы нравственности и права.

По мнению В.С. Соловьёва, право, как и у И. Канта, есть «низший предел или определенный минимум нравственности». В.С. Соловьёв аргументировал это тем, что моральная заповедь по сути своей бесконечна и распространяется на любой поступок человека, а правовой закон в принципе запрещает внешние действия, так что под него подпадает не любое действие, а лишь то действие, которое не дозволено законом. Отсюда право позволяет, в принципе, людям быть злыми; оно не вмешивается в свободный выбор между злом и добром. В лучшем случае право в своей экзистенциальной ипостаси препятствует недоброму человеку стать злым [7].

Информация как элемент структурных отношений правовой реальности и правовых отношений выполняет социально-регулятивную функцию. Право фиксирует полноту основания субъектом правовой реальности, степень включенности информации в эту социокультурную реальность.

Данная «подсистема» характеризует взаимосогласованность правовой реальности и самой жизнедеятельности общественного субъекта, которая реализует себя в информационном капитале и информационной культуре.

Конечно, с точки зрения системного подхода правовая реальность есть некое «надстроечное» явление, которое включает в себя правовые учреждения, правовое сознание и правовые отношения, наполненные информационным и интеллектуальным, культурным капиталом.

Современная теория и практика управления информационным капиталом отличается ориентацией не на силу субъекта управления информацией, а на характер самой правовой культуры, на которую как раз и возложена самореализация личности и ее свободы.

Информация как структурный элемент правовой реальности сопряжена с возрастанием роли и значения «рациональной» философии. Эта философия сегодня достигла бытия, которое стремится наиболее полным образом развернуться. Но информационное бытие, если о нем можно так говорить, достигло «могущего быть», но оно не достигло его искусственной компоненты, так как рациональная программа деятельности всегда идет от «потенции», возможности бытия. Если человек захочет достичь знания об информации как структурном элементе реальности правовой, то он должен, в принципе, обратиться к сфере экзистенциального. Это может случиться только в какой-то новой науке, причем фундаментальной. «И здесь мы, в прямом смысле, оказываемся перед принципом Спинозы, который говорит о существующем, которое оказывается прежде всякого мышления. Подобно тому, как при эксцентричном развитии эмпиризма разрушается всякая философия, как и в процессе построения любой философии на нет сводится положительная философия, так что по этому поводу можно сказать, что новейшая философия есть некая подготовка к этому» [8, с. 425].

Информация, как нам думается, связана экзистенциальным направлением обоснования свободы человека в современном сложном мире. Конечно, как замечает, О.К. Валитов, сама «проблема свободы средств массовой информации может формироваться и эффективно развиваться только в условиях правового государства, основанного на безусловном применении закона» [10, с. 22].

При этом информация, да и информационный капитал, выступают в качестве важнейшей предпосылки коммуникативной деятельности человека и общества. Заметим, что информационная элита находится между корпорацией и рынком новостей [11]. Но заметим, что сама свобода воли [12] зачастую находится в социокультурном пространстве, связанном с вопросом: а каким образом перестраивать сознание людей? [13]. Нас интересует прежде всего сама сущность социальной информации как структурного элемента правовой реальности и способа управления обществом [14]; вместе с тем информация, как глобальная проблема современности, позволяет сделать анализ современного общества наполненным анализом самого начала человеческой истории, исследованием самих средств массовой информации как инструмента управления современным обществом [15]. Сегодня мы наблюдаем ускорение социального прогресса и информации. Вместе с тем сама сущность информации высвечивается в процессе становления демократического общества, в процессе развития понятия «информации» и «информационной» культуры, имеющего многоаспектный характер. Как известно, наряду со сферой свободы существует и сфера «необходимости». «Старый, но вечно новый вопрос о свободе и необходимости, - пишет Г.В. Плеханов, - возникал перед идеалистами ХIХ века, как возникал он перед метафизиками предшествовавшего столетия» [16, с. 590].

Философы, разумеется, задавались вопросом об отношении мышления к бытию. Но само понятие «свобода» дало основу либеральному течению мысли. Но только «свобода»

не должна обобщаться чрезмерно; многие тоталитарные режимы клянутся ею. Само слово «свобода» есть сложное понятие и в информационной своей ипостаси - структурный элемент правовой и нравственной реальности.