Информация в рамках основного вопроса философии

Во время вечных дискуссий материалистов и идеалистов невозможно обойти такое понятие, как «основной вопрос философии». В 1886 г. с легкой руки Ф. Энгельса философский и научный мир начала грузить сакраментальная фраза: «Философы разделились на два больших лагеря сообразно тому, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утверждали, что дух существовал прежде природы..., – составили идеалистический лагерь. Те же, которые основным началом считали природу, примкнули к различным школам материализма» [1].

Результаты и обсуждение

Патриарх отечественной философии Д.И. Дубровский относительно основного вопроса философии писал: «Мучительная проблема духа и тела, сознания и мозга на протяжении всей второй половины двадцатого века была предметом интенсивного обсуждения в западной философии. Ей посвящена поистине огромная по объему литература (сотни монографий и сборников, тысячи статей!). На этой теме было зациклено все постпозитивистское движение, поскольку оно стремилось преодолеть крайний гносеологизм логического позитивизма и реабилитировать онтологическую проблематику и «метафизические» основания науки» [2].

В многочисленных, но бесплодных спорах философы, учёные и обычные интеллектуалы, как правило, начинают с сакраментального вопроса: «Что первично: материя или сознание?», «Дух или материя?». Авторы предлагают видоизменить эту привычную формулировку. Почему? Вступая в полемику по этому вопросу, философы-идеалисты и ученые-креационисты сразу подставляют себя под «непробиваемую» критику философов и ученых материалистов: «Сознание – это продукт высокоорганизованной материи человеческого мозга». О духе же материалисты говорить вообще отказываются. Всё! Дальше можно не дискутировать. Идеализм повержен, а с ним вместе и религия.

Авторы ранее неоднократно призывали к обсуждению вопроса о создании единой исследовательской программы на основе представлений как материализма, так и идеализма [3– 6]. «Жить с Богом в душе» призывают ведущие философы страны, совсем ещё недавно преподававшие курс атеизма [7]. Но, к сожалению, на традиционных парадигмальных установках достичь этого, по всей видимости, невозможно. Поэтому в настоящей работе мы предлагаем дискуссию о сближении позиций материализма и идеализма непосредственно с обсуждения краеугольной основы этих мировоззренческих оснований. Мы предлагаем обсудить вопрос о замене в «основном вопросе философии» понятия «сознание» понятием «информа-

ция». Основание для этого мы усматриваем в определениях Норберта Винера: «Информация есть информация, а не материя и не энергия. Тот материализм, который не признает этого, не может быть жизнеспособным в настоящее время» [8]. «Информация – это обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспособления к нему наших чувств» [9]. Опираясь на эти определения Винера , но несколько перефразируя их, мы предлагаем такое определение информации: это содержание внешнего мира, открывающееся людям после того как они приспосабливают к нему свои телесные и душевные органы чувств.

Философское научное сообщество хорошо помнит, что впервые рассмотреть «информацию» как « третье понятие, из которого непосредственно вытекают и ментальное, и физическое и благодаря которому их актуальная необходимая связь друг с другом станет для нас прозрачной» предложил Д.И. Дубровский [2]. Философ, анализируя проблемы «сознания и мозга», ввел понятие «субъективная реальность». Впервые эти мысли прозвучали в 1968 г. в знаменитом споре с философом Э.В. Ильенковым о природе идеального. Д.И. Дубровский писал о том, что «объективная реальность» и «субъективная реальность» противоставляются друг другу. При этом последняя носит нематериальный характер [10, 11]. Авторы бы сегодня конкретизировали его мысль, актуальную для парадигмальных представлений того времени: носит трансцендентный характер.

Исходя из определения информации как содержания внешнего мира, открывающееся людям после того как они приспосабливают к нему свои телесные и душевные органы чувств, основной вопрос философии будет звучать так: «Что первично: материя или информация?» Авторы полагают, что все эмпирические науки – это приспособление к информации только телесных органов чувств человека (зрение + микроскопы, адронные коллайдеры, телескопы и др., слух +…, осязание +… и т.п.). Далее, мы исходим из той посылки, что наука отвечает далеко не на все вопросы, волнующие человечество. На вопросы морали, нравственности, совести эмпирическая наука ответить не способна. Но на них уверенно отвечает религия и так или иначе философия как обобщающее поле и для материализма, и для идеализма. По нашему мнению, религия и идеалистическая философии – это как раз и есть приспособление к информации душевных органов чувств человека.

Таким образом: 1. Если исследователь приспосабливает к информации (к содержанию мира) преимущественно свои телесные органы чувств, из него формируется ученый-эмпирик – материалист. 2. Если же человек имеет возможность приспособить к информации свои душевные органы чувств, он становится философом идеалистом или же богословом. 3. В том случае, если ученый или философ имеет возможность приспособить к информации в относительно равной степени и телесные, и душевные органы чувств, такой специалист становится ученым-креационистом. 4. В том варианте, когда у ученого-эмпирика отсутствуют или слабо развиты душевные органы чувств (как у человека может полностью или частично отсутствовать музыкальный слух), исследователь становится либо агностиком, либо атеистом. Агностик заявляет: о том, что выходит за пределы научных методов, ничего не знаю и знать не хочу, и нет смысла тратить на это время и силы. Науке, которую я представляю, о душевных аспектах окружающего мира пока ничего не известно. Атеист, как и ученый материалист, верит в то, что материя первична, но дополнительно к этому утверждает: «Эмпирическими методами Бог не обнаруживается и мои душевные органы чувств Его не ощущают, значит, Его нет!» По сути, атеист становится на позицию госпожи Простаковой из комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль»: «Вздор все то, чего не знает Митрофанушка» [11]. Креационист тщетно возражает словами Стародума из той же комедии: «…весьма утешительно считать все то за вздор, чего не знаешь» [11]. Возражение ни к чему не приводит, спор длится тысячелетиями. Мы полагаем, что, скорее всего, агностик не виноват в том, что он не может приспособить свои душевные органы чувств к информации. Так же как не виноват дальтоник в том, что не различает цвета светофора. Тем не менее, агностик честно уходит от обсуждения предлагаемого вопроса. Атеист вроде тоже не виноват. Вопрос дискуссионный и однозначного ответа не имеет. Здесь надо подробно останавиться на таких понятиях, как «свобода воли», «предо- пределение», «силен враг рода человеческого» и др. Но эти метафизические рассуждения авторов уже выходят за рамки обсуждаемой темы. Так или иначе, мы предлагаем философскому и научному сообществу, не отвергая сходу определение информации Норберта Винера, несколько видоизмененное авторами статьи, и не зацикливаясь на разнообразной и потому бесконечной, но малопродуктивной критике этого определения, обсудить вариант предлагаемого нововведения в формулировку основного вопроса философии: «Что первично: материя или информация?»

Конечно, достаточно легко по накатанным рельсам утверждать о том, что информация отражает свойства материи и потому сама является её свойством. Такое возражение, разумеется, имеет право на жизнь, но оно в данном случае неконструктивно, потому что к общему для материализма и идеализма выходу из многовекового дискуссионного спора об основном вопросе философии никогда не приведет.

Можно, напротив, рассуждать, что информация сродни пространству и времени, но пока не родился новый Эйнштейн, который привязал бы её к пространственно-временному континууму, всё это так и останется пустыми рассуждениями. Поэтому говорить-то можно, но такие разговоры тоже неконструктивны.

Вроде бы информация материальна, ведь её записывают ручкой на бумаге, символами на калькуляторе и на дисплее. Оттуда она читается глазами и хранится на материальной полке, в материальной книге. Но информации «плевать» на то записана она или нет. Она просто есть и именно она определяет свойства неживой и живой материи: строение атома, последовательность ДНК, инстинкт продолжения рода. Информация была, есть и будет, именно она выстраивает стройную систему всего сущего, связывая четырьмя известными на сегодня основными взаимодействиями (сильное, слабое, электромагнитное и гравитационное) материю, время и пространство.

Информация – это и интеграл, и дифференциал, это и аксиомы Эвклида для планеты Земля, и аксиомы Лобачевского и Римана для космоса. Но при этом сама информация не нуждается в том, чтобы ее измеряли и оценивали цифрами, буквами, «омами», «амперами», валентностями, пассионарностью. В этом нуждается человек. Это более чем очевидно, поскольку информации не нужен субъект воспринимающей ее, как и не нужен объект, изучающий ее в сторону субъекта. Последнее утверждение вроде бы спорно. Опять вспомним представления об «информации» как о связи «объективной и субъективной реальностей». Д.И. Дубровский писал: «Информация необходимо воплощена в своем физическом носителе (не существует вне определенного физического объекта, процесса)… Попробуйте это опровергнуть» [2].

Ну что ж, попробуем подискутировать. Вспомним о фундаментальных постоянных мироздания: скорости света (C), гравитационной постоянной (G), постоянной Планка (h), элементарном заряде (e). Эти постоянные едины для всех участков Метагалактики и с течением времени не меняются. По этой причине их называют мировыми постоянными. Эти, и некоторые другие константы, а также размерность пространства (N) определяют структуру Вселенной и её основные свойства. Теперь подумаем. Когда до Большого Взрыва не было ни вещества, ни света, ни гравитационного и других полей и когда всё это «вдруг» появилось, то, что же, это вчерашнее «небытие» само встроилось, как в прокрустово ложе, во все эти постоянные? Или же информация ограничила «новорожденный» свет его скоростью (C), информация связала величину энергии электромагнитного излучения с его частотой при помощи постоянной Планка (h), намертво сцепила все «новорожденные» материальные объекты гравитационной постоянной (G)?

Многократно прав Норберт Винер, пишущий о том, что «как энтропия есть мера дезорганизации, так информация является мерой организации» [9].

Информация не явление, а сущность окружающего нас мира, а уж какую её часть (содержание внешнего мира) человек сможет усвоить и пропустить через свои телесные и душевные органы чувств, таким он и сформируется философом, ученым, обывателем: эмпириком, креационистом, агностиком или же атеистом. Д.И. Дубровский обосновывал связь проблемы «сознание и мозг» через информационный подход и, на наш взгляд, очень убедительно доказывал, что она уже решена в рамках разработанной им информационной концепции. [13]. Мы в очередной раз после Д.И. Дубровского «вспомнили» о понятии «информация» в выдвинутой им гипотезе: о связи «объективной и субъективной реальностей». Несколько перефразируя этого философа, авторы полагают, что именно информация связывает имманентный и трансцендентный миры. При этом останемся в рамках философии, не анализируя богословские исследования, а только упомянем: метафизический вариант расшифровки материалистической парадигмы Д.И. Дубровского надо искать в трудах Григория Паламы.

Так что же все-таки первично? Материя, которая вроде бы имеет начало в Большом Взрыве, или информация, которая выстроила первичную материю в последовательность: адроны, лептоны, фотоны и, наконец, в неживое и живое вещество? Откуда же взялась информация? Если она первична, вроде бы все ясно и понятно. Или же опять тот же бесконечный спор? Ведь что-то же должно быть первичным? Авторам очень хочется вывести свои рассуждения на то, что информация – это, конечно же, и слово. А дальше совсем просто: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» [14]. Логично? Логично!

Ведущие философы России пишут сегодня о систематике околонаучных знаний и об отношении ученых к этим знаниям. Пишут об этом обоснованно и убедительно [15, 16]. Мы же предлагаем рассмотреть эту проблему с позиции информации.

Может быть, не так уж и нелепо признать то, что не её, информации, это проблемы, если разные философы, ученые или же люди совсем далекие от науки и философии просто на-просто могут или не могут приспосабливать к информации (содержанию внешнего мира) свои душевные и телесные органы чувств.

А.К. Толстой в стихотворении «Правда» в 1858 г. писал почти о том же, о чем и авторы: «Поскакали добры молодцы, Все семеро братьев удалыих,

И подъехали к правде со семи концов,

И увидели правду со семи сторон.

И вымали мечи булатные,

И рубили друг друга до смерти,

И, рубяся, корились, ругалися,

И брат брата звал обманщиком.

И доселе их внуки рубятся,

Все рубятся за правду, за истину

На великое себе разорение.

А сказана притча не в осуждение,

Не в укор сказана – в поучение,

Людям добрым в уразумение» [17].

Заключение

М.В. Ломоносов в 1761 г., на 97 лет раньше А.К. Толстого и на 255 лет раньше авторов этой статьи, предупреждал: «Правда и вера суть две сестры родные, дщери одного Всевышнего Родителя, никогда между собою в распрю придти не могут, разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрования на них вражду всклепает. А благоразумные и добрые люди должны рассматривать, нет ли какого способа к объяснению и отвращению мнимого между ними междоусобия» [18].

Междоусобие то мнимое. Потому что мы все очень разные. У одних больше открыто зрение внешнее, у других внутреннее, у третьих и то и другое, но у всех в разной степени. «И брат брата зовет обманщиком. И доселе наши внуки рубятся, Все рубятся за правду, за истину, На великое себе разорение».