Информационно-культурная составляющая системы невоенных факторов национальной безопасности

А. Вулферс в статье «Национальная безопасность как двусмыс-ленный символ», опубликованной в 1952 г., определил угрозы и ценности как важнейшие компоненты системы безопасности: «Безопасность в объективном смысле измеряется отсутствием угроз общепринятым ценностям, в субъективном смысле — отсутствием страха, что эти ценности будут подвергнуты нападению». Отметим, что А. Вулферс подошел к определению безопасности от против ного: «Безопасность, в конце концов, есть не что иное, как отсут ствие зла небезопасности»2. Определение А. Вулферса интересно тем, что оно подчеркивает наличие когнитивной и психологиче ской составляющих системы безопасности. Безопасность зависит от способа мышления, на который серьезный отпечаток наклады вает окружающая человека среда и способ получения информации.

Другой подход к пониманию безопасности исходит из позитивной точки зрения: в более узком смысле под безопасностью понимается способность нейтрализо-вывать специфические угрозы, а в более широком – свобода от различных опасностей и рисков1.

Следует отметить, что в системе безопасности существуют разные виды угроз, степени которых лингвистически могут быть выражены понятиями «риск», «опасность» и «уязвимость». Если угроза идентифицируема, зачастую внезапна и требует осознанного ответа, то уязвимость выступает лишь как индикатор, не всегда отчетливый и не обязательно требующий правильного или даже адекватного ответа2. Даасе различает угрозы и риски в зависимости от положения актора. Он считает, что в случае угрозы актор четко идентифицируем, в то время как рискам подвержены неиден-тифицируемые агенты. Что же касается опасностей, то они находятся вне этого контекста и не зависят от решений, принимаемых политиками3.

Основная концепция безопасности дополняется многообразием уточнений – это национальная и международная, внутренняя и внешняя, жесткая или мягкая, экономическая, культурная, экологическая, этническая, политическая, психологическая, социальная безопасность, безопасность человека и т.д. Вопрос о том, являются ли эти определения отражением уровней одного объекта или, наоборот, отделяют категории различных систем одного объекта, остается открытым.

В современный период времени в связи с глобализационными процессами, постоянными локальными этническими и религиозными конфликтами возникли и продолжают углубляться угрозы и риски как для отдельных культур, так и для культуры человечества в целом. Угрозы культурнодуховной сфере представляют отдельный интерес в процессе обсуждения проблем национальной безопасности. Ведь существующие в российском обществе такие негативные явления, как социальная апатия масс, правовой нигилизм, коррупция, цинизм и безнравственность, связаны с деформацией духовной сферы. И именно в этой сфере кроются значимые на сегодняшний день угрозы национальной безопасности России.

На протяжении многих веков военная мощь, военное превосходство служили государству для самозащиты и для нападения. Но в современном мире не военный захват, а информационное и культурное проникновение становится одной из основных угроз национальной безопасности. Идеологическая обработка населения способствует тому, что оно перестает воспринимать чужую культуру вместе с ее населением как потенциального/явного врага. Произошло то, о чем Ю.М. Лотман писал: «…внешняя культура для того, чтобы вторгнуться в наш мир, должна перестать быть для него “внешней”. Она должна найти себе имя и место в языке той культуры, в которую врывается извне»4. Таким образом, можно сделать вывод о том, что культура является одним из невоенных факторов национальной безопасности.