Инновационное развитие России в социологическом измерении

М одернизация экономики и технологический прорыв являются тем стратегическим направлением деятельности, следуя которому можно надеяться на выживание России в современном мире. Модернизация и технологическое обновление производственной сферы невозможны без интенсивного освоения, развития и эффективного использования инновационных технологий и соответствующей им управленческой инфраструктуры.

Специально созданной президентской комиссией разработаны конкретные проекты по всем направлениям модернизации, где определены на концептуальном уровне социально-экономическое и общее развитие России на ближайшие десятилетия. Однако, как отмечается в итогах заседания Правительственной комиссии1, целевые показатели, поставленные в Стратегии развития науки и инноваций в Российской Федерации до 2015 года, в основном не достигнуты. Основой существования России по-прежнему является экспорт непереработанного сырья, продукция промышленности не выдерживает конкуренции с зарубежными аналогами, не сформировалась тенденция инновационного поведения бизнеса. Реализация основополагающих идей программных документов, определяющих на концептуальном уровне социально-экономическое развитие России в ближайшие десятилетия, постоянно откладывается. И что же в результате?

Международная статистика располагает большими массивами данных о динамике научно-технического развития и позволяет сравнивать научные и технологические потенциалы разных стран.

ТАБАТАДЗЕ

Лали

Отариевна – технологический аналитик

По данным Всемирного экономического форума ( Global Competitiveness Report ), Россия с точки зрения технологической готовности к инновациям ( technological readiness ) находится на 72-м месте – после Тринидада и Тобаго и Ботсваны (лидеры списка – Швеция, Исландия и Швейцария). По тому, насколько компании проявляют заинтересованность в инновациях и внедряют новые решения ( innovation ), Россия находится на 57-м месте – после Барбадоса и Кении (лидеры списка – США, Швейцария и Финляндия). По существующим оценкам упущенная выгода от инновационного отставания – 1 214 млрд руб. в год².

Страна располагает достаточным по масштабам и качеству кад- ровым потенциалом инновационной сферы (опережая по этому параметру некоторых лидеров мировой экономики), в то время как стимулы для инновационной деятельности в частном секторе и качество государственной политики находятся на уровне показателей, характерных для наименее развитых стран мира. Кроме того, если мировые показатели инновационного развития по оценкам ВЭФ в начале ХХI в. росли, отражая общий мировой тренд поиска новых источников роста и благосостояния в новых продуктах и технологиях, то Россия оказалась исключением из этой общей тенденции.

В результате по общему рейтингу конкурентоспособности (70-е место), Россия уступает не только экономически передовым странам, но и многим развивающимся.

Важнейшим показателем продуктивности научной деятельности является количество публикаций в международных рецензируемых журналах. Общемировое число ежегодно публикуемых статей неуклонно растет: в 1988 г. было опубликовано около 460 000 статей, в 2008 – уже 760 000. Из 45 стран с наиболее развитой наукой только в двух – России и Украине – количество публикуемых статей из года в год не растет, а снижается. По числу научных публикаций Китай уже поднялся на 2-е место, уступая только США, а Россия опустилась на позорное 14-е. За последние 15 лет Россию обогнали по числу публикаций не только Китай, но и Италия, Испания, Южная Корея, Индия, Австралия и Нидерланды и уже обгоняют Тайвань и Бразилия1.

По данным того же фонда, в России ежегодно происходит снижение числа ученых на 2%: в 1995 г. их число составляло 600 000, в 2009 г. – уже 450 000. Факты весьма информативные, которые отчетливо обозначают общий тренд «развития» современной России, особенно если учесть, что чем меньше остается в стране активно работающих ученых, тем разреженнее и беднее научная среда и тем ниже шансы для каждого отдельного ученого добиться чего-то значимого в науке.

Результативность затрат на научные исследования и разработки в России пока очень низка. Страна инвестирует в сферу исследований и разработок в 2 раза больше средств, чем Канада, но при этом число публикаций в признанных научных изданиях в два раза меньше, в четыре раза меньше цитирований, в десять раз меньше международных патентов и в три раза меньше поступлений от экспорта техно-логий2.

Одна из главных проблем – невысокая конструктивность государственной научной политики в современной России, неспособность тех, кто за это отвечает, сформулировать и организовать реализацию научных и инновационных приоритетов. Снижение объемов государственного финансирования науки до уровня малых стран Западной Европы не привело, как обещалось, к повышению эффективности государственных расходов, к прогрессивным сдвигам в структуре приоритетов.

В результате отставание от стран-лидеров в масштабах научных исследований и разработок по наиболее важным направлениям за последние 10–15 лет только усилилось.

В то же время в ряде министерств и ведомств произошла подмена государственной стратегии инновационного развития и национальных интересов России интересами ведомственными и частными (в т.ч. иностранных организаций и компаний). Декларируя стратегию инновационного развития, органы власти на деле строят «оригинальную» экономику, основанную на экспорте сырья и импорте технологий, созданных в основном на отечественных знаниях.

Следует отметить, что в России доля государственного участия в финансировании НИОКР была и остается одной из самых высоких в мире. При этом финансирование государственного сектора науки в рамках федерального бюджета уже на этапе финансового проектирования характеризуется разрозненностью и отсутствием общего координирующего центра: фундаментальные исследования финансируются по разделу «Общегосударственные вопросы», прикладные исследования – по разделу «Национальная экономика».

В настоящее время в стране отсутствует легальный объект инновационного рынка, а большинство результатов интеллектуаль- ной деятельности, которые в соответствии со ст. 129 ГК РФ не могут быть объектом рыночных отношений, являются просто не охраняемой информацией (по необъяснимым причинам с точки зрения национальных интересов). Острой и нерешенной остается проблема распределения, закрепления и передачи прав на результаты интеллектуальной деятельности при бюджетном финансировании, в т.ч. между предприятиями, научными и образовательными госучреждениями, государственными корпорациями и казной.

Характерные для переходного периода неоднократные реорганизации министерств, ответственных за весь инновационный цикл (Министерство промышленности и энергетики и технологий и Министерство образования и науки), привели сегодня к разрыву между декларативными полномочиями и реальными функциями, которые были переданы в другие ведомства.

В результате этих преобразований эффективное государственное управление инновационным процессом сегодня практически отсутствует. Более 80 федеральных ведомств распределяют бюджетные деньги на получение новых знаний, 12 федеральных органов отвечают за защиту прав на полученные результаты и три – координируют их взаимодействие. Поэтому при отсутствии необходимой координации в законодательстве появляются многочисленные правовые коллизии.

В результате несогласованности всех элементов инновационной системы основные показатели состояния «инновационности» экономики России весьма скромны.

В частности, доля экспорта высокотехнологичной продукции в общем объеме экспорта составляет в России менее 3% и примерно соответствует уровню Индии, тогда как в Китае этот показатель растет и приближается к 25%.

Наиболее распространенным в мире и объективным индикатором уровня развития высокотехнологичных отраслей, применимым для сравнительного анализа, стал показатель доли высокотехнологичной (наукоемкой) продукции в объеме продаж на мировом рынке. Для современной России он крайне низок и оценивается экспертами в пределах 0,3–0,8%. Доля России в мировом обороте наукоемкой продукции в 15–20 раз ниже, чем, например, Китая, доля которого составляет 6%1.

Отмечено, что сегодня спрос на инновации в России сокращается. Все меньше промышленных предприятий внедряют инновации:

• •    2000 г. – 10,6% (данные ВШЭ);

• •    2007 г. – 9,4% (данные ВШЭ);

• •    2008 г. – 9,3% (данные НАИРИТ на октябрь 2008 г.).

Для сравнения: в Греции этот показатель составляет 23%, в Португалии – 39%, при этом страны признаны банкротами.

Предприятия реальной экономики (как средние, так и крупные – РЖД, Газпром, Лукойл) не включают инновационные продукты в свои бюджеты из-за нехватки финансовых средств на перевооружение: в цехах стоит оборудование не только 50– 60-х гг. прошлого века, но и 30-х.

В России всего 4% малых предприятий внедряют инновации и только 0,5% организаций внедряют принципиально новые продукты (в ведущих зарубежных странах этот показатель больше на порядок – 5%)2.

Продолжается «утечка мозгов», и спрос на российские инновации в мире не ослабевает. По оценкам Комиссии Совета Европы по образованию по методике ООН уже подсчитано, что потери России от «утечки мозгов» ежегодно составляют 60–70 млрд долл. США3.

Огромный, едва ли не больший урон научному потенциалу наносит так называемая внутренняя «утечка мозгов». В среднем на одного эмигрирующего молодого ученого (каждый 3-й выехавший – физик, каждый 4-й – биолог, каждый 10-й – математик, т.е. представители реальной науки) приходится 9 его коллег, покидающих науку ради успеха в бизнесе или политике (молодежь) или элементарного выживания (старшее поколение). По масштабам последствий для инновационного потенциала страны «утечка молодых мозгов» рассматривается на уровне таких поня- тий, как «национальная безопасность» и «утечка технологий».

Современная система образования не в состоянии обеспечить потребности даже нынешней, не очень притязательной российской экономики в профессиональных кадрах. Более того, пропасть между спросом и предложением постоянно растет. Этот фактор усугубляется усилившимся в последние годы стремлением государства размещать заказы на оказание высокотехнологичных услуг у государственных же структур, что резко ограничивает возможности роста предпринимательской активности.

Нельзя сказать, что государство не пытается изменить ситуацию к лучшему. Однако обширный комплекс проводимых органами власти соответствующих мероприятий направлен не столько на реальную работу, сколько на имитацию бурной деятельности. Во многом эта ситуация объясняется катастрофическим положением реального сектора российской экономики. Действительно, без инициативного спроса промышленности на высокие технологии перспективы радикальной перестройки функционирования страны в инновационном направлении не могут быть реализованными. Кроме того, основным условием спроса на высокотехнологичные инновации со стороны промышленного сектора явля- ется наличие развитой конкуренции. Именно она наиболее эффективно стимулирует спрос промышленности на новые технологии. В условиях сильного конкурентного режима инновационная продукция, реализуемая предприятием, выступает основным оружием борьбы за потребителей и рынки, обеспечивает создание условий как для его выживания, так и процветания. Однако мелкий и средний бизнес, представляющий собой главную арену конкурентной борьбы, в современной России поставлен в такие жесткие (если не сказать – жестокие) условия, что о его полноценном развитии в обозримом будущем можно говорить лишь в сослагательном наклонении. А, как известно, высокомонополизирован-ная экономика – не самая благоприятная среда для развития инноваций.

Существует еще множество факторов, оказывающих влияние на характер инновационных процессов (социокультурные, региональные, технологические, концептуальные и др.). Однако главный из них – отсутствие у государства реальной заинтересованности в инновационном развитии страны. Пока не изменится указанная позиция органов власти, не только ожидать, но и надеяться на «прорыв» России к высотам шестого технологического уклада даже в отдаленном будущем не приходится.