Интеграция и планирование в стратегиях развития регионов: концептуально-теоретические и прикладные аспекты

3Санкт-Петербургский филиал Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», Санкт-Петербург, Россия ,

,

,

,

,

,

Введение . Наблюдаемые глобальные структурные изменения в территориальном развитии во всем мире с начала XXI в. усложнились в 2022 г. в результате геополитического и цифрового разрывов, усиления глобальной продовольственной проблемы, экологического регулирования, трансформации традиционных транспортных коридоров между РФ и недружественными странами, которые становятся все более сложными и специфичными. Чтобы должным образом противостоять этим изменениям, необходим новый взгляд на стратегическое управление субъектами РФ. В научных трудах, посвящённых региональной интеграции, описаны многочисленные методы исследования – как качественные, так и количественные. В виде дополнительного метода могут и должны рассматриваться следующие: оценка отношения региональной элиты и измерение общественного мнения в связи с процессами региональной интеграции. Принятая и реализуемая система стратегического планирования регионального развития в РФ определяет приоритеты, цели и задачи государственного управления на уровне субъекта на долгосрочный период через стратегии социально-экономического развития региона (Пьянкова, 2017; Митрофанова и др., 2020). Во всех регионах России содержание такого документа, как правило, универсально по тематике, намерениям, общедоступно и актуально. Стратегия представляет собой в том числе и канал коммуникации с представителями широкой общественности (от рядового гражданина до инвесторов) и узкоспециализированными специалистами. Она – важный инструмент формирования имиджа региона, посредством которого транслируются нормы, ценности, формирующие образ и идентичность региона в глазах стейкхолдеров.

Теоретические исследования процессов региональной интеграции . Зарубежные и отечественные исследователи в области стратегического управления отмечают смещение его фокуса с деловой политики на конкурентное преимущество и, наконец, на корпоративное управление (Попова и др., 2019; Катькало, 2002; Malik et al., 2021; Кыштымова, Медик, 2017).

Академические исследования в области стратегического менеджмента восходят к 1950-м гг. В ходе эволюции данного научного направления фокус исследований сместился с деловой политики на конкурентное преимущество и, наконец, на корпоративное управление. Внимание исследователей привлекает в том числе и использование гибких корпоративных стратегий, соответствующих быстро меняющейся современной среде (Karamidehkordi, 2012).

Стратегический менеджмент определяется как процесс изучения текущей и будущей среды, формулирования целей организации, а также принятия, реализации и контроля решений, направленных на достижение этих целей в настоящей и будущей среде (Smith et al., 1991). Стратегическое управление можно также определить как процесс управления достижением организационных целей при выстраивании отношений организации с окружающей средой1.

Г.Г. Десс и его коллеги считали, что стратегическое управление включает в себя анализ, решения и действия, которые организация выполняет для создания и поддержания конкурентных преимуществ2.

Р. Наг, Д.К. Хэмбрик и М. Чэн указывали, что цели и инициативы компании формулируются и реализуются в соответствии с учетом ресурсов и оценки внутренней и внешней среды, в которой организация конкурирует (Nag et al., 2007).

Академики и корпоративные менеджеры разработали множество моделей для помощи стейкхолдерам в принятии стратегических решений в контексте сложных условий и динамики конкуренции3 (Ghemawat, 2002). Все они, в том числе модель стратегического управления Пирса и Робинсона, модель силы Портера, стимулирующие отраслевую конкуренцию, а также матрица доли роста BCG и модель McKinsey для бизнес-портфелей, предполагают, что следует учитывать макро- и микросреду функционирования объекта.

В свете структурных георегиональных и экономических изменений, вызванных в том числе тенденциями урбанизации, стали очевидны требования к новым участникам, инновациям и социальному предпринимательству. Для представителей региональной элиты все более актуальным становится бизнес-деятельность, позволяющая им быть устойчивыми в будущем (McElwee, 2008). На основе вышеупомянутых исследований А. Ранкин и его коллеги сделали заключение, что стратегическое управление региональной экономикой должно учитывать аспект устойчивости (Rankin et al., 2011).

Традиционно модели стратегического управления определяли основные элементы внешней среды, включая общую экономику, нормативно-правовую среду, потребительские рынки, конкуренцию, поставщиков, технологии (Dess et al., 2005; Darban Astane, Hajilo, 2017; Klarin, 2018) и др., а также несколько внешних условий, которые следует учитывать в региональном управлении – общую бизнес-среду, отраслевые тенденции, анализ конкурентов и потенциальных участников экономической деятельности.

Основные элементы внутренней среды, определенные в литературе по стратегическому менеджменту, обычно включают: бизнес-функции (маркетинг, финансы и бухгалтерский учет, производство и эксплуатация, человеческие ресурсы, научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР), управленческие информационные системы), цепочку создания стоимости и бизнес-портфели (Howells, Roberts, 2000). Среди важнейших вопросов, поднимаемых в литературе по регионалистике, часто упоминаются стратегическое позиционирование и постановка целей. Эти действия имеют решающее значение в противостоянии структурным изменениям в отраслях региональной экономики (Asheim, Isaksen, 2002).

За последние 20 лет многочисленные исследования были сосредоточены на устойчивом развитии1 (Hansford et al., 2023; Horrigan et al., 2002). Окружающая среда региональной экономики также является естественной экосистемой, платформой для действий, взаимодействия и сотрудничества между обществом, политиками, учреждениями. Сегодня актуальна тенденция, когда стратегическое управление должно перейти к устойчивому, сочетающему экономические технологии с интересами общества и заботой о природе. Современный стратегический менеджмент должен быть ориентированным на создание ценности для клиентов, окружающей среды и общества на основе долгосрочных бизнес-решений. Следовательно, стратегии должны учитывать все возможные условности для настоящего и будущего, что означает создание новой иерархии ценностей и организационного поведения, охватывающих экологические (природные ресурсы и управление ими), экономические и социальные аспекты, фундаментальные для устойчивости.

Методология контент-анализа в стратегическом управлении . В целях определения отношения региональной элиты к территориальной интеграции, установления статуса и потенциала взаимодействия субъектов РФ настоящее исследование было проведено с использованием контент-анализа действующих стратегий субрегиона с помощью компьютерной программы Atlas.ti. Используемый метод позволил выявить ключевые особенности как коммуникатора, так и аудитории, оценить взаимосвязи, появляющиеся в процессе коммуникаций, а также систематизировать полученную информацию по таким критериям, как валидность, объективность и систематичность (Белл, Браймен, 2012).

В настоящей работе учтены особенности методики контент-анализа таких ученых, как А.С. Шерстобитов, В.А. Осипов, Н.А. Зарипов (Шерстобитов и др., 2021), П.Н. Хроменков (Хроменков, 2016) и др.

В исследовании Б.С. Жихаревича, Т.К. Прибышина контент-анализ использовался для характеристики стратегий по критерию частоты употребления слов «экология», «инновации», «инвестиции», «туризм» и их вариаций, таким образом, при сравнении документов стало возможным формально определить, какой вектор развития для региона является приоритетным (экологический, инновационный, инвестиционный или туристический) (Жихаревич, Прибышин, 2014).

Особенность контент-анализа в нашем исследовании состоит в следующих измерениях: для всей совокупности документов за весь изучаемый период; в группировке по федеральным округам, по численности населения городов и муниципальных районов; в динамике по годам для всей совокупности документов. Среднее значение частоты использования термина «экология» составляет 0,10 %, инновации – 0,13 %, инвестиции – 0,23 %, туризм – 0,16 %. Следовательно, можно сделать вывод о том, что отечественные муниципальные стратегии исследуемого периода являются более «инвестиционными».

Объектом нашего исследования стали заявления представителей региональной элиты о стратегиях социально-экономического развития субъектов РФ: Москвы – на период до 2025 года1, Ленинградской2, Новгородской3, Тверской4, Московской5 областей – до 2030 г., Санкт-Петер-бурга6 – до 2035 г.

Проведенное исследование позволило определить отношение регионального сообщества к взаимодействию и сотрудничеству через оценку основных характеристик стратегий развития субъектов федерации (объем, структура и т.п.) и проведение контент-анализа (оценки частоты и объема материалов, тематики публикаций), а также путем сравнительного анализа основных черт и особенностей интеграционной риторики в рассматриваемых регионах.

Результаты исследования . Полученные результаты в упоминаемости фактов региональной интеграции позволили выявить следующую закономерность:

• 1)    регионы межстоличного пространства ориентированы на интеграцию либо со столицами, либо с регионами, граничащими с последними, а не на взаимодействие между собой;

• 2)    регионы, прилегающие к столицам, ориентированы на сотрудничество с ними.

Исследование показало, что из 6 рассматриваемых регионов – Санкт-Петербурга (СПб), Ленинградской (ЛО), Новгородской (НО), Тверской (ТО), Московской (МО) областей, Москвы (М) – можно сложить 15 комбинаций пар. Максимальное число фактов региональной интеграции зафиксировано в стратегии Ленинградской области – 64 из 65, причём 63 факта относятся к двухстороннему сотрудничеству между Ленинградской областью и Санкт-Петербургом. А между тем в стратегии Северной столицы зафиксировано 29 фактов, 26 из которых относятся к сотрудничеству между ней и Ленинградской областью. На втором месте – стратегия Тверской области: 45 фактов относятся к сотрудничеству между ней и Москвой.

Отметим, что для всех стратегий характерен тот факт, что в общем количестве зафиксированных случаев региональной интеграции имеет место преобладание сотрудничества одной конкретной пары, например, между Ленобластью и Санкт-Петербургом (63 / 64 = 0,98). Из всей выборки именно эти два региона рассматриваются как наиболее интегрированные друг с другом и нацеленные на дальнейшее развитие взаимосвязей. Они более ориентированы на выработку общих региональных подходов и решений, об этом можно судить по относительной симметричности распределения фактов региональной интеграции.

Отметим, что число последних намного больше, и их отраслевая принадлежность не всегда обозначена. На первом месте с большим отрывом идут факты интеграции в области транспорта и логистики, на втором – в сфере туризма, затем – в строительстве и промышленности. Факты категории «Транспорт и логистика» описывают связанность территорий, мобильность населения и легкость перемещения грузов. Лидерами по упоминаемости в этом отношении являются пары: Санкт-Петербург – Ленинградская область, Москва – Московская область, Тверская область – Москва. Следует отметить, что 84 факта региональной интеграции в паре Санкт-Петербург – Ленинградская область привязаны к той или иной отрасли, что свидетельствует о большей конкретике, присущей формулировкам этих двух стратегий.

Исследование показало, что 38 фактов региональной интеграции относятся к сфере туризма и связаны в том числе с капитализацией природно-рекреационного и культурно-исторического потенциала территорий в целях увеличения притока посетителей из соседних регионов.

Обобщая результаты исследования, можно отметить, что за редким исключением факты региональной интеграции носят декларативный характер и не привязаны к конкретным прикладным сферам регионального сотрудничества.

В стратегиях конкуренция между регионами проявляется в соперничестве регионов за 2 типа мобильных факторов – капитал и человеческие ресурсы. Наиболее «популярный» ресурс, за который конкурируют регионы, безусловно, – трудовой (10 фактов региональной интеграции из 28). На втором месте по частоте упоминания – конкуренция за туристические потоки и людей (без спецификации их принадлежности к какой-либо категории). В разрезе стратегий наиболее часто соперничество упоминают в отношении Ленинградской области, Санкт-Петербурга и Тверской области.

В стратегиях развития регионов под потоками информации понимают, как правило, научнопроизводственные связи, обмен идеями и инициативами в других сферах, а также коммуникации между агентами агломерации. Упоминается инфраструктура коммуникаций, участие в культурных проектах и некоторые способы распространения данных. Об интеграции в информационное пространство России упоминается в стратегиях Новгородской области и Санкт-Петербурга.

Стратегия Тверской области насыщена фактами региональной интеграции, относящихся к транспортному коридору (21 из 34). Код «Транспортный коридор» используется и в других контекстах, отличных от территориального планирования. Большинство фактов указывают на коммуникационно-транспортную его функцию. Безусловно, он является немаловажным фактором привлечения инвестиций в инфраструктуру и экономику прилегающих территорий. 4 факта региональной интеграции указывают на то, что транспортный коридор играет роль интегратора территорий.

В рамках настоящего исследования к тенденциям мы относили факты региональной интеграции, являющиеся свидетельством наличия взаимодействия регионов в сфере интеграционных отношений и его развития с течением времени. Выводы о тенденциях региональной интеграции в субрегионе в основном делались на примере 3 пар из возможных 15: Санкт-Петербург – Ленинградская область, Тверская область – Москва, Московская область – Москва. В основном тенденции региональной интеграции были описаны нами в таких отраслях, как транспорт и логистика, туризм, строительство, промышленность, то есть наиболее активное взаимодействие регионов происходит именно в них. Далее – жилищно-коммунальное хозяйство (ЖКХ) и энергетика, социальная сфера и агропромышленный комплекс (АПК).

Число фактов региональной интеграции в стратегиях развития регионов в разрезе категорий представлено на рис. 1.

Рисунок 1 – Число фактов региональной интеграции в стратегиях развития регионов в разрезе категорий

Figure 1 – Number of Facts of Regional Integration in Regional Development Strategies by Category

Взаимодействие регионов осуществляется посредством трансфера функции. В основном субъекты федерации могут перераспределять функции в сфере жилищной политики, туризма, услуг и розничной торговли. Изобилуют идеями о трансфере стратегии Тверской и Ленинградской областей, а также Санкт-Петербурга.

Число фактов региональной интеграции в разрезе трансфера функций представлено на рис. 2.

Рисунок 2 – Число фактов региональной интеграции в разрезе трансфера функций

Figure 2 – Number of Facts of Regional Integration by Transfer of Functions

Тенденции региональной интеграции можно проследить по результатам изучения различных типов межрегиональных потоков: ввоз и вывоз, миграция, информация, инвестиции. В практике межрегиональных взаимоотношений могут встречаться и случаи противодействия интеграции, а также элементы автаркии в поведении отдельных регионов.

В основном тенденции в сфере агломеративной интеграции указывают на перераспределение населения между непосредственно агломерацией и периферией, на втором месте стоят факты о несовершенстве институциональных рамок функционирования агломераций, зачастую они отсутствуют.

Число фактов региональной интеграции в категории «Агломерация» представлено на рис. 3.

■ стратегия М     ■ стратегия ТО     ■ стратегия ЛО     ■ стратегия МО     ■ стратегия НО

Рисунок 3 – Число фактов региональной интеграции в категории «Агломерация»

Figure 3 – Number of Facts of Regional Integration in the Category “Agglomeration”

Пользуясь теми возможностями, которые дают окружающие территории, агломерация «истощает» периферию, усиливает нагрузку на инженерную и социальную инфраструктуру, поддержание функциональности которой ложится на плечи муниципальных районов. В рассматриваемых стратегиях развития регионов предложен ряд мер по управлению процессами интеграции и планирования (код «Управление и планирование»): больше всего (33 % мер) их выявлено в стратегии Ленинградской области, меньше – в стратегии Тверской области (3 %) и ни одной – в стратегии Московской области.

Заключение . На региональном уровне стратегическое пространственное планирование представляет собой обычно управляемый государственным сектором социально-пространственный процесс, направленный на внедрение территориально интегрированных политических подходов к долгосрочному планированию регионального развития.

Исследование показывает, что эффекты региональной интеграции могут быть положительными и отрицательными. Так, формальным признаком интеграции являются объёмы потоков между регионами. По ряду товарных позиций и некоторым услугам уже сейчас происходят изменения в направлении этих потоков. Ход интеграции определяет, будут ли социально-экономические системы регионов становится всё более похожими друг на друга или будут дифференцироваться. Концепция конвергенции также используется в стратегиях. В качестве отрицательных эффектов выявлено, что агломерация использует окружающее региональное пространство в плане ресурсов и инфраструктуры, восстановление функциональности которых относится к ведению муниципалитетов.

В целях оптимизации и большей интеграции территориального измерения в стратегические процессы, поддерживающие политику дифференциации на региональном уровне, следует сделать акцент на принципах устойчивого развития субъектов РФ.