Интерпретация активной старости: современный медико-социальный контекст

Активная старость зависит от множества факторов, понимание которых может способствовать оптимизации политики и программ, направленных на развитие активного долголетия и здорового образа жизни. Эти факторы влияют на типы и уровни активности людей в пожилом возрасте, рядом исследователей выделяется три основных уровня: индивидуальный уровень, семейный уровень, социальный уровень. На индивидуальном уровне свободный выбор и степень активности зависит от темперамента, окружающей среды, социализации и личностных предпочтений [6, 7, 14, 15].

Возраст и пол представляются двумя главными факторами, которые рассматриваются в рамках исследований вопросов старения. Изначально являясь биологическими, пол и возраст как социальные факторы определяют образ поведения в сфере активной старости посредством культуры, включая ценности и нормы, социально-экономическую структуру и институты. Многие авторы считают, что некоторые биосоциальные, психологические и культурные факторы, такие как индивидуальные потребности, индивидуальные убеждения и специфический образ жизни и опыт играют в данном случае более важную роль [3, 9, 12].

Структура семейного быта, супружеский статус, жизненные планы, доступность детей и других членов семьи и характер семейных отношений обуславливают различное отношение к активному старению. Структура семейного быта на первый взгляд не является столь важным условием, влияющим на распространение экономической активности среди пожилых людей. Однако в расширенных семьях и мужчины и женщины, в особенности женщины, заботятся о других людях больше, чем дети. Супружеский статус и жизненные планы дифференцируются в зависимости от гендера, и, с одной стороны, отражаются в традиционном разделении гендерных ролей, а, с другой стороны, раскрывают эффекты других биосоциальных процессов, таких как классификация и отбор.

К наиболее актуальным рискам активности в позднем возрасте можно отнести два основных. Первый – дискриминация, распространяющейся практически на все сферы жизни общества. Второй – финансовое обеспечение представителей старшей возрастной группы. Действительно, финансовое напряжение, проявляющееся на системах социального обеспечения, привело к дискуссии в отношении активного старения. Говорим ли мы о политике на рынке труда, реформе пенсии или системах здравоохранения, наиболее часто упоминаемые ключевые слова – соотношение стоимости и эффективности. Инновационная политика в отношении активного образа жизни в старости наталкивает на множество препятствий, среди которых наиболее серьезным является экономическая эффективность и финансовая отдача, которую государственные власти планируют получить от таких мер как увеличение пенсионного возраста, социальных мер, а также реформирования здравоохранения [13].

Кроме того, на рынке труда одной из главных проблем является проблема неадекватного уровня образования и квалификации пожилых работников. Несмотря на то, что уровень образования становится более высоким, он все еще отстает от современных требований. Концепция непрерывного обучения, предполагающая получение образования и повышение квалификации в течение всего периода профессиональной деятельности в России оказалась мало эффективна. Продвижение положительного отношения к людям пожилого возраста на работе является важной стратегической целью.

Важно отметить еще один риск активной старости – негибкость системы социального обеспечения относительно сочетания возможности работы и пенсии. Наконец в системе здравоохранения, многоуровневая система управления, вовлекающая различные территориальные уровни и стационарное лечение, также как и различных поставщиков обслуживания, делает реформу профилактической медицины так же как улучшение распределения ресурсов трудной осуществимыми. Сверхспециализация, характеризующая медицинскую профессию, является дополнительным барьером. Напротив, увеличение понимания среди населения важности образа жизни и хорошего здоровья, а также и целостного характера здоровья открывает возможность положительного изменения [1, 4, 10].

Подобные результаты характерны для всех стран. Однако существуют и различия, и они, прежде всего, выражаются в степени, а не в сущности проводимых мероприятий. Несомненно, Чешская республика и Польша, которые все еще подвергаются процессу перехода и в терминах экономического реструктурирования и в терминах реформы социального обеспечения, оказываются перед вызовом демографического старения в особенно острой форме. Более богатые страны со всесторонними системами благосостояния как Финляндия, Норвегия или Швейцария, напротив, лучше подготовлены, чтобы иметь дело с подобными вызовами.

Первопричиной всех проблем, связанных с демографическим старением, по мнению многих исследователей, является возрастная дискриминация. Как указывает А. Уокер, в современных обществах, «в которых молодая – положительная/пожилая – отрицательная культура доминирует в системе занятости, СМИ, популярной культуре и в других ситуациях (исключая семью), вклад пожилых людей не оценены до такой же степени, как вклад молодых людей. Восприятие пожилых людей в современном обществе, а также представления об их возможностях и способностях, делает их маргиналами, отодвигая на периферию общественной жизни, а дискриминация по возрасту представляет собой антитезу активной старости [16].

Дискриминация людей пожилого возраста дает начало проблемам политики в широком диапазоне социальных арен [6, 11, 17]. Во-первых, методы рынков труда социально исключают пожилых рабочих. Вообще, рынки труда создают и укрепляют несправедливость между богатыми и бедными, мужчинами и женщинами, старыми и молодыми. Находясь в системе принципов занятости устойчивого уровня, «возрастные барьеры препятствуют тому, чтобы пожилые рабочие остались в рамках рынка труда или присоединились к нему после выхода на пенсию. Работодатели чтобы уменьшить избыток рабочей силы, снижают количество занятых в производстве пожилых рабочих (часто в согласии с профсоюзами) и, в свою очередь, долгосрочная безработица затрагивает пенсионеров в большей степени, чем молодых людей. В результате, пожилые работники, как само собой разумеющееся, изгнаны из сферы занятости и отстранены от возможности трудоустроится. Во-вторых, условия системы доходов в старости воспроизводят и увековечивают несправедливость рынка труда. Модели социального страхования усиливают социальные различия на пенсии. Кроме того, все европейские системы пенсии поощряют досрочный выход на пенсию и подавляют любой тип деятельности, экономической или иной, после выхода с рынка труда. Зависимость и бездеятельность воспроизводятся в европейских системах пенсии. В-третьих, системы здравоохранения по всей Европе не приспособлены, для того чтобы иметь дело с демографическим старением. Традиционный акцент на коррективном а не профилактическом здравоохранении не только увеличит затраты здравоохранения но также и налагает высокие потери на общество. Здоровье и активность диалектически связаны. Хорошее здоровье – предварительное условие для активной жизни, которая, в свою очередь, продвигает хорошее здоровье.

В отношении политики старости, полагают исследователи, возникает парадокс: с одной стороны, демографическое старение увеличивает количество пожилых избирателей, но с другой стороны, их политическое значение находится в состоянии упадка. Однако, в 90-е годы XX века в европейских государствах было создано множество организаций, которые позволяют пожилым людям активно участвовать в политической жизни общества [15, 17]. Формы организации, местоположение и границы влияния этих организаций очень разнообразны. В то время как некоторые из них предоставляют пожилым людям реальное политическое влияние, другие поглощают и рассеивают политические стремления пенсионеров.

Проблема старения носит сугубо дискуссионный характер, однако решение ее до сих пор не найдено. Чиновники сконцентрировались на признаках, а не первопричинах. В то время как они озабочены отношениями зависимости, возрастающими нормами вклада социального страхования или увеличивающимися затратами здравоохранения, они почти теряли из виду «реальную проблему», а именно, «экономическую норму деятельности и, определенно, безработицу среди людей старшего возраста». Решение этой проблемы потребует распутывания сложных связей между социальной несправедливостью, дискриминацией возрастной группы и социальным исключением [2, 8, 13].

Одним из препятствий является большая неопределенность в медицинских знаниях об отношении между состоянием здоровья и старостью. Профессиональная медицина только начинает понимать, значения старения для здоровья человека. Поскольку подобное положение вещей бросает вызов традиционной медицинской концепции оказания медицинской помощи, целью которой является лечение, исцеление организма и восстановление его нормального состояния [5, 9]. Вместо этого, задачей врача является успешное управление несколькими заболеваниями и полипатия, а не лечение заболеваний и инвалидности в пожилом возрасте. Демографическое старение, особенно увеличение численности очень старых людей, предполагает рост количества дегенеративных заболеваний, социально изнуряющих возрастных состояний и психических расстройств. Сложившиеся условия требуют создания и развития новых форм терапии среди медицинских и немедицинских работников сферы здравоохранения.

Стоит также отметить, что политика в области здравоохранения ориентирована на лечебную медицину в ущерб профилактике и реабилитации. В результате происходит сокращение финансирования сферы социальной помощи и укрепления здоровья.

Серьезным препятствием на пути распространения концепции активной старости является отсутствие осознания общественностью того факта, что демографическое старение населения будет иметь влияние на общество в целом и, следовательно, заслуживает всесторонних ответных мер. Проект активной старости является важным аспектом комплексного социокультурного обновления, эффективность которого зависит от решения вопросов в области здравоохранения, рынка труда, жилья, транспорта, городского и сельского планирования.