Интерпретация социальной рациональности

В условиях широкомасштабной трансформации всех сфер жизнедеятельности мирового сообщества, когда человечество постоянно находится в поиске оптимального варианта своего развития, проблема социальной рациональности невольно становится одной из важнейших и актуальных проблем социальных и гуманитарных наук.

Рациональность как способ гармонизации научно-технического и социокультурного пространства исторически видоизменялась по своему содержанию и функциям. Первые попытки осмысления понятия рациональность относятся к временам античности (Парменид, Аристотель, Платон). Впоследствии идея античной рациональности станет основой формирования европейской рациональности.

В результате развития научно-технического прогресса и внедрения в производство и повседневную жизнь последних достижений научной технической мысли появилась такая категория как научная рациональность. При этом под рациональностью в общем виде следует понимать совокупность правил, норм, образцов научно-познавательной деятельности, обеспечивающих научную истинность результата познания, а также отличающейся строгими способами доказательства. Однако следует отметить, что вплоть до XX века научная рациональность являлась отражением нужд и потребностей технического прогресса, часто не принимая во внимание культурно-ценностный аспект. Подобное положение дел, в свою очередь, привело к множеству споров и дискуссий. И, как следствие, осмысление данной проблемы привело к формированию двух течений, диаметрально противоположных в своих взглядах относительно данной категории – это сциентизм и антисциентизм. Первые провозглашали науку высшей ценностью и приветствовали все достижения научного прогресса, утверждая, что знание это наивысшая культурная ценность, а наука является ядром всех сфер человечества. Вторые, наоборот, имели критическое отношение к науке, подчеркивая, что в подобных условиях человечество стоит перед множеством опасностей, истоки которых и кроются в самой науке и научных достижениях.

На фоне многочисленных споров и дискуссий были предприняты первые попытки рационализации общественных отношений. Но на этом фоне возникло неразрешимое «противоречие между постулатом о способности индивида разумно строить свой мир и реальной практикой индивидуальной и общественной жизни»[1, с. 97]. Вскоре события XX века деструктивного характера отчетливо показали, что развитие рациональности, оторванной от ценностного контекста, приводит к разложению культурных смыслов и потере человеком своей идентичности. Стало понятно, что установки на рациональность и желания переустроить общество по принципу слаженного механизма оказалось недостаточно, чтобы понять весь спектр человеческих чувств и общественных явлений, справиться со всей мощью иррационального. Апелляция к разуму привела к пониманию его бессилия, этический иррационализм стал реакцией на неудачи разума [2, с. 114].

Как показала практика, научная рациональность испытала ряд ограничений во многих сферах жизнедеятельности человека, среди которых, в первую очередь, необходимо выделить экономику. Подобное положение дел обусловило появление новой научной категории, получившей название «ограниченная рациональность». Впервые в научный оборот данное понятие было введено Г. Саймоном. Центральное место в его исследовании занял вопрос выбора и принятия рационального экономического решения. При этом он утверждал, что «… следует принимать в расчет не только рациональность выбора, т.е. степень адекватности выбранных решений, но и рациональность процедур, т.е. эффективность (в пределах человеческих когнитивных возможностей и ограничений) процедур…»[3, с. 27]. В качестве человеческих когнитивных ограничений он выделил интеллект и внимание. Кроме того, в качестве фактора, определяющего степень успеха того или иного решения, он выделил накопленный личный опыт, «связанный с наваждениями».

Более того, выдвинутая модель ограниченной рациональности Г. Саймона позволяет посмотреть под другим углом на соотношение идеальных типов по Веберу. При этом тип поведения представляется функцией двух переменных, а именно степенью жесткостью двух переменных и степени полноты информации, используемой для принятия решения. Очевидно, что по мере движения от аффективного поведения к целерациональному процедура принятия решений усложняется за счет увеличения объема принимаемой во внимание информации, совершенствования ее обработки.

В социальной научной рефлексии произошла трансформация научной рациональности, и, в результате, выделилось самостоятельное понятие «социальная рациональность», которое должно было стать основой в преодолении социальных недугов, а также способствовать активному развитию гражданского общества.

По сегодняшний день данная категория не имеет общепринятой единой интерпретации. Исследованию социальной рациональности было посвящено множество научных работ в области социологии.

Одни определяют рациональность как деятельность, связанную с познавательной и социально-преобразующей деятельностью индивидов и групп.

Исследователь А.И. Ракитов интерпретировал социальную рациональность как систему замкнутых и самодостаточных правил, норм и эталонов, принятых и общезначимых в рамках данного социума для достижения социально-осмысленных целей.

Третьи приводят такую дефиницию данного понятия: социальная рациональность – это способ функционирования социальных систем, необходимым элементом которых является логика, способность к самореференции и саморегуляции.

Выделяя общие черты, выражающие сущность данного понятия, постнеклассическая наука определила три наиболее важных условия, коим должна отвечать социальная рациональность, это: во-первых, рациональное значит логически обоснованное; во-вторых, в основе рационального поведения лежит закон, либо правило, либо целесообразность; и в-третьих, рациональное значит эффективное. Следовательно, социальная рациональность представляет собой особую форму связи цели и средств достижения цели, т.е. максимально эффективный способ достижения цели.

Таким образом, рассмотренная проблема социальной рациональности является социально значимой и актуальной в анализе отношений человека и общества современности. Можно с уверенностью утверждать, что культура рациональности, рассматриваемая в контексте духовных ценностей, а также проникнутая духом ответственности и самокритичности, является жизненно необходимым компонентом культуры человека. Отсутствие которой, в противном случае, повлечет за собой опасность нарастания антирационалистических тенденций, что повлечет за собой возможность развития агрессивных авторитарных идеологий.