Искусство бурятских вокалистов как феномен национальной музыкальной культуры XX-XXI веков

Редкое собрание голосов, сконцентрированное на территории этнической Бурятии, их эмоциональная окрашенность представляют собой заметное явление для профессионалов и любителей вокального искусства, будучи уникальным, природно-художественным феноменом. Сложившаяся в лоне европейской вокальной традиции, бурятская вокальная школа зарекомендовала себя с некоторых пор на высочайшем профессиональном уровне. «Можно с полной уверенностью говорить о бурятской певческой школе как об одной из сильных в советском оперном искусстве», – считает монгольский композитор Д. Лувсан-шарав [1, с. 2].

В качестве наглядного примера существующего явления остановимся подробнее на некоторых его персоналиях. Ярчайший представитель бурятского вокального направления в пору его зарождения, первый профессиональный бурятский бас- cantante , народный артист РСФСР Бадма Балдаков (1918–1974) с самородной кантиленой – певучестью и прочными глубокими низами из разряда тех, о которых «ещё Г. Берлиоз говорил, что нигде нельзя услышать таких превосходных басов, как в стране снегов и холода» [Шаляпин, 1960, 21]. Мощная энергетика певца как некоего «психического тока» в виде флюидов, излучающихся из его артистического нутра, проецировалась на исполнении им ролей Хана в музыкальной драме «Баир» П. Берлинского и Бумал-хана в опере «Энхэ-Булат батор» М. Фролова. В классическом же наследии исполнял партии Мефистофеля в «Фаусте» Ш. Гуно, Мельника в «Русалке» А. Даргомыжского, Гремина в «Евгении Онегине» П. Чайковского и многих других. Репертуар певца, включавший народные песни « Байсын шулуун хүндэ юм » («Тяжёл камень скалы»), « Хадаһаа үндэрхэн » («Выше гор») и другие, тепло встречали как на родине, так и в братской Монголии. Для характеристики такого голоса в бурятском языке пользуются определением « уянгатай хоолой » (выразительный, «красноречивый» голос) [2, с. 109].

В процессе творческой деятельности Б. Балдаков проявил также себя в качестве композитора, написав около полутора десятков собственных вокальных сочинений, среди которых песня-романс «Инагни, шамдаа» («Тебе, любимая»), признанная в 2001 г. «песней века» республики за беспрецедентную популярность не только у певцов, но и просто у любителей музыки.

Певческую даровитость он унаследовал от своего отца Милентия Николаевича -простого крестьянина, голос которого, по воспоминаниям односельчан, разносился далеко по округе. Мальчиком он самостоятельно научился играть на балалайке, любимым же произведением оказалась песня Варяжского гостя из оперы Н. Римского-Корсакова «Садко», во вздымающемся рокоте оркестра которой с пластинки патефона слышал прибой родного Байкала, сжатого цепью гранитных гор [3, с. 8].

Его современница и партнёрша по сцене - обладательница лирического сопрано, будущая народная артистка РСФСР Надежда Петрова (1919-2010) прошла большой путь от улусной девушки до профессиональной певицы, являясь выразительницей национально-ориентального колорита в обаятельных по своей незатейливости женских образах.

Сценический шарм певицы определялся особой грацией и женственностью в сочетании с изюминками проявления народного характера. По завершении артистической карьеры она стала превосходным преподавателем вокала в Улан-Удэнском музыкальном училище.

В детстве за высокие показатели в работе её мама, колхозная доярка Саажин Хал-машкеевна, была премирована гитарой, затем балалайкой и патефоном с несколькими пластинками - диковинками для любой сельской семьи. С сопровождения под гитару собственного пения начиналось музыкальное увлечение девушки - заводилы улусных посиделок, обернувшееся впоследствии участием в художественной самодеятельности и поступлением в Улан-Удэнское театрально-музыкальное училище [4, с. 11].

Заслуженный артист РСФСР Абида Арсаланов (1918-2002) впечатлял оперного слушателя красотой голоса, вокальным мастерством, чувством образа, а также задушевностью интерпретации размеренно-протяжных народных песен. Он тонко ощущал и на широком льющемся дыхании выводил мягким лирическим тенором красивого тембра с почти безграничным диапазоном мелодические взлёты с их красочными переливами и причудливыми трелями в самом высоком регистре под аккомпанемент лимбы. В партиях Сказителя и кузнеца Дархана в «Энхэ-Булат-Баторе» М. Фролова, Гостя в «Баире» П. Берлинского, юноши Долодэ в «Братьях» Д. Аюшеева, инженера Нарандая в лирико-комической опере Б. Ямпилова «У истока родника» ощущалось естественное погружение актёра в стихию народного мелоса с сохранением к тому же специфического аромата фонетики родного языка.

Заслуженная артистка РСФСР Клавдия Гомбоева-Языкова (1915-1989) обладала лирико-драматическим сопрано красивого тембра. Её актёрская индивидуальность складывалась из высокой дикционной культуры, академической точности музыкального текста в слиянии с удачной внешностью певицы. В прошлом сельский библиотекарь и активистка художественной самодеятельности, К.И. Гомбоева-Языкова успешно освоила оперные партии Татьяны («Евгений Онегин» П.Чайковского), Наташи («Русалка» А. Даргомыжского), Маргариты («Фауст» Ш. Гуно) - всего более 30-ти.

Певческую традицию она вынесла из семьи, в которой родители Иван Семёнович и Агния Гавриловна вместе с братьями: Петром, Павлом и Иннокентием музицировали дома русские, бурятские и украинские песни под аккомпанемент гитары с балалайкой [5, с. 89].

Подобно оперному ансамблю Ф.И. Шаляпин - А. В. Нежданова - Л. В. Собинов, создавшему в советском музыкальном театре эталон трактовки оперной классики, было положено начало сценическим традициям благодаря Б. М. Балдакову - К. И. Гомбоевой-Языковой - А. А. Арсаланову уже на бурятских подмостках: в постановках «Евгения Онегина» П. И. Чайковского, «Фауста» Ш. Гуно и «Русалки» А.С. Даргомыжского. Вернее сказать, наличие этого вокального терцета обусловило появление классических спектаклей в репертуаре национальной оперной труппы.

На фундаменте, заложенном первым поколением бурятских певцов, неисчерпаемую силу набрал мощный талант народного артиста СССР Лхасарана Линховоина (1924– 1980) и определил в значительной мере дальнейший тонус бурятской оперы. Ему был доступен широкий спектр градаций выразительности, будь то трагический размах, углублённый лиризм или острый сарказм.

На международную арену Л. Линховоин вышел ещё студентом II курса Ленинградской консерватории (далее - ЛОЛГК), став дипломантом I-го Всемирного фестиваля молодёжи в Праге в 1947 г., участником III-го молодёжного форума в Берлине в 1951 г. В 1967 г. он достойно представлял бурятское певческое искусство в странах Африки. Впереди его ожидали слушатели Юго-Восточной Азии, Польши, Объединённых Арабских Эмиратов.

Усвоивший манеру старинных певцов, он искусно пел народные песни с богатой интонационной окраской, свободным речитированием, раскованностью метроритмики и воспроизводил ориентальный колорит, коренившийся на прочном усвоении традиций их интерпретации с глубокого детства. Отсюда невольно складывался синтез высокой европейской школы с певческими традициями бурят. Его репертуар включал образцы как размеренно-протяжной песни «Yншэн сагаан ботогон » («Сиротка - белый верблюжонок»), так и подвижной « Хүрин хээр » («Конь гнедой»). Певческая манера исполнения вместе с самими способностями достались Л. Линховоину от отца: в агинских степях ещё хранится память, как народный просветитель и заслуженный учитель БурАССР Лодон Линховое-вич восхищал в молодости земляков мастерским исполнением народной песни.

Обладательница красивейшего колоратурного сопрано - солистка республиканской филармонии, народная артистка РСФСР Чимита Шанюшкина (1927–2005) являлась певицей широкого профиля с национально-характерным уклоном. Для обогащения своего певческого арсенала она обратилась, по настоянию признанных знатоков фольклора И.А. Моисеева и Т.Е. Гергесовой, к натуральными приёмами старинных народных образцов: « Yншэн сагаан ботогон » («Сиротка - белый верблюжонок»), «Барбагайн шэнээн байха-дам » («В детстве моём») и с успехом затем пропагандировала песенный репертуар народов мира наряду с бурятскими народными и эстрадными образцами как в самых разных уголках СССР, так и за пределами страны.

Тягу к пению Ч.Г. Шанюшкина заимствовала от матери Буни Хоргановны, которая вместе с сёстрами были первыми певуньями на селе и таёжными зимними вечерами исполняли протяжные песни под аккомпанемент хура [6, с. 217].

За сорок лет театральных выступлений солист оперы, народный артист РСФСР Саян Раднаев (Ян-Вентун) - сын потомственного китайского овощевода, эмигранта (род. 1935) приобрёл колоссальный профессиональный опыт и мастерство, умение передавать экспрессию и трагедийный пафос образа. Опыт, полученный певцом в работе над партиями драматического баритона Яго и Амонасро, Аттилы и Шакловитого, Риголетто и Эска-мильо, проявился впоследствии при исполнении им национального репертуара.

Народный артист РСФСР Владимир Буруев (Ян-Чинфан) - сын китайского эмигранта-золотодобытчика (1936-1999) - впечатлял слушателя в партиях «благородного баритона»: Онегина, Жермона, Валентина, Елецкого, Роберта. Убедительность интерпретации артиста исходила от врождённого комплекса: мягкости бархатного тембра его голоса, кропотливой и вдумчивой работы над образами, потребности черпать из окружающей действительности вдохновение.

Первые музыкальные впечатления будущего певца складывались от патефонных пластинок, на которых в семье слушали записи С. Лемешева. Мама Акулина Яковлевна увлекательно рассказывала занимательные эпизоды из биографий корифеев российского певческого искусства Ф. Шаляпина, Л. Собинова, сама пела под аккомпанемент балалайки старинные русские народные песни. Из попытки подражания им начал складываться доморощенный дуэт с будущим народным артистом РСФСР Саяном Раднаевым, исполнявший русскую народную песню «Запрягу я тройку борзых» и пр. Решение же получить профессию оперного певца пришло после трансляции по уличному репродуктору бурятского фольклорного источника «Хадаhаа Yндэрхэн» («Выше гор») К. Гомбоевой-Языко-вой, состоявшейся к тому времени уже как солистки оперы [7, с. 206].

Другой бурятский бас, также народный артист СССР Ким Базарсадаев (1939-2002) производил на слушателя впечатление «бурятского Шаляпина» из-за сходства в «жонглировании» обертонами (прямо-таки «по-шаляпински»), т. е. по способности рисования вокальными средствами образов героев, певческого «написания» их характеристик. Его редкостный голос представлял искусство республики в странах Юго-Восточной Азии, Скандинавии и т.д.

Вокальные способности певец унаследовал от отца - сельского учителя Базар-Са-до Иванова, задушевно исполнявшего народные песни. Из семейного гнезда Базарсадае-вых вышли сын Саян (род. 1960) - выпускник ЛОЛГК, ныне солист-бас ансамбля песни и пляски Ленинградского военного округа и дочь Эржена (род. 1968) - меццо-сопрано, солистка БГАТОиБ после окончания Нижегородской консерватории.

Дарования Л.Л. Линховоина, К.И. Базарсадаева и Л.С. Шоболова как лучших учеников-бурят профессора ЛОЛГК И.И. Плешакова ярчайшим образом проявились в постановке в 1976 г. режиссёром А. Дольским музыкальной драмы «Хованщина» М. Мусоргского, требующей от актёров вокального мастерства с углублённым проникновением в музыкальную драматургию и широкими обобщениями в трактовке образов.

В использовании немногочисленного арсенала выразительных средств К. Базарса-даеву - исполнителю партии предводителя раскольников Досифея удалось донести до публики то «суровое спокойствие, что скрывает огненное сердце» [8, с. 142]. Актёрской удачей в его интерпретации является также, на взгляд критики, способность уловить в судьбе своего героя нечто идентичное исторической памяти народа и пропустить её через себя. Автор передовицы музыкального журнала считает К. Базарсадаева «самым впечатляющим Досифеем, слышанным когда-либо», отмечая «богатую амплитуду его образных преломлений. А главное - его достижение подлинного синтеза выразительных средств, когда богатое и разнообразное звучание голоса диктовало характер осанки, поз, мимики» [9, с. 6].

Достойным сыном своего отца-самодура предстал горячий, бессердечный и самодовольный Андрей - Дугаржап Дашиев (1939-2003), отмеченный здесь высоким вокальным и сценическим мастерством. Гармоничный комплекс его самородных данных, сплавленный в единое целое высоким профессионализмом, беспримерной одухотворённостью трактовки образа и неуёмной созидательной потребностью с настроем на поиск делал певца принадлежностью если не мировой вокальной элиты, то СССР.

Поистине универсальным был репертуар Д. Дашиева, позволявший ему демонстрировать широчайшую амплитуду исполнительских возможностей в ведущих теноровых партиях, включая вершинные: Хозе в «Кармен» Ж. Бизе, Калаф в «Турандот» и Кавара-досси в «Тоске» Дж. Пуччини, Манрико в «Трубадуре», Радамес в «Аиде» и Отелло в одноимённой опере Дж. Верди, Герман в «Пиковой даме» П. Чайковского - объёмных, психологически насыщенных с большим диапазоном, развёрнутым мелосом, спонтанной сменой декламационности, богатой нюансировкой. В них слушателю были явлены свобода интонирования вокального материала, его цельная драматургическая выстроенность актёром, яркий артистизм. Каждая новая работа певца воспринималась зрителями как художественное откровение мастера, обладающего отменной техникой владения голосом, артистичностью, истинным вдохновением, страстью. Говоря о вокальном искусстве Д. Дашиева, специалисты подчеркивали в первую очередь нерасторжимое единство вокальной и сценической стороны его артистического нутра.

Чутким проникновением в стихию народного мелоса отличалось исполнение Д. Дашиевым старинных песен со звучной красотой бурятского языка. Его певческая даровитость проявилась когда, выступая ребёнком на чабанской стоянке перед стадом боргой-ских овец, он уже был убеждён в том, что его слушательская аудитория сравняется в будущем с густотой леса, окружающего родное селение Хан-Уула [10, с. 9].

Особая одухотворённость тембра голоса примадонны БГАТОиБ Галины Шойдаг-баевой (род.1953), «заставляет замирать сердца благодаря той редкой породе, что физически воздействует на слушателя, посягая на самые тонкие резонаторы души». Феномен её суперсопрано сродни итальянскому происхождению с естественной и свободной манерой bel canto , отшлифованный к тому же в процессе профессионального становления.

Специалисты по вокалу называют певицу королевой звука: безукоризненная пластика тембровых звучаний, лишенная земного притяжения красота оберегают её от суетности, обыденности. Так, вероятно, звучали голоса великих жриц во время священнодействия. В сюжете тех опер, которые больше всего близки Г. Шойдагбаевой: голос, пронзающий оболочку быта и разрывающий путы реальности, знает эти чувства - прорицания, медитации, полёта. И находит себя там, где человеческая жизнь граничит с мгновениями инобытия: в песне об иве и молитве Дездемоны («Отелло»), в первой ликующе-просветлённой арии мадам Баттерфляй, в заключительном дуэте «Аиды», в плаче княгини Ярославны («Князь Игорь»), сопрановой партии «Реквиема» Верди, в мажорном хорале, венчающем «Иоланту» Чайковского [11, с. 21].

Пение окружало девочку с глубокого детства и воспринималось естественной потребностью семьи - родители Бадмажап Гармаевич и Хандажап Цыреновна исполняли в быту и на праздниках старинные народные песни. Из семейного гнезда Шойдагбаевых вышла Татьяна - обладательница колоритного меццо-сопрано, ставшая по примеру старшей сестры по окончании ЛОЛГК ведущей солисткой БГАТОиБ.

Воспитанница Н.К. Петровой - заслуженная артистка РФ Ольга Аюрова (род. 1952) - певица с интеллектом и темпераментом. По завершении ЛОЛГК она завоевала в 1984 г. в Ереване I премию II-го Всесоюзного конкурса вокалистов им. М. Глинки по разделу «камерное исполнительство» и спецприз за исполнение глинкинских произведений, выявив в романсе «Только узнал я тебя» заключительного гала-концерта лирическое упоение, естественное изящество вокальных нюансов и пластичность фразировки, заложенные в нём. С дипломом VIII-го Международного конкурса им.Чайковского в Москве 1986 г. певица успешно представляла певческое искусство Бурятии, а также в оперном фестивале памяти Шаляпина в Казани и в I-ом Всероссийском фестивале «Молодые голоса и молодой балет России».

Вокальный имидж республики на публичных показах в Москве и Ленинграде 1989 г. был явлен богатой певческой палитрой целого созвездия бурятских певцов: Г. Шойдаг-баева - Д. Дашиев - О. Аюрова со сплетением их роскошных голосов в «Аиде» Дж. Верди.

Образ Амнерис, к примеру, в этом спектакле создан О. Аюровой тончайшими градациями её меццо-сопрано, проникающего в душу своим завораживающим тембром - ярким в solo и сохраняющим индивидуальность в ансамблях. Её органичное поведение проявлялось в спектакле в высокомерии и властности наследницы трона египетских фараонов, проступавших через притворную ласковость в вокальных и речевых интонациях, в сдерживании гнева и ревнивых подозрений при снисходительном общении с нищей рабыней.

Свою музыкальность О. Аюрова проявляла с детства: дом был полон звуков балалайки, мандолины, гитары, разными инструментами владел отец Дашидондок Жимбиевич [12, с. 4]. Это же родовое гнездо дало миру ещё одну певицу Валентину Цыдыпову (род.1955) - солистку трёх оперных трупп: Улан-Удэ, Новосибирска, С.-Петербурга, неоднократную участницу триумфальных гастролей Мариинского театра по странам Европы,

Азии и Америки, обладательницу элегантного вокального стиля, основой которого является мягкое, бархатное звучание – messa di voce – искусство усиливать или ослаблять звук на одном дыхании её spinto1.

В гастрольном турне по Франции собкор газеты «Культура» «помимо достоинств парижской постановки «Мадам Баттерфляй» (в «Опера-Бастий» – Н.Ц.) отметил и настоящее чудо в лице исполнительницы заглавной партии – солистки Мариинского театра В. Цыдыповой, имевшей феноменальный успех у публики и очаровавшей самых взыскательных меломанов. Кроме вокального совершенства и изящества интерпретации партии на итальянском языке ей удалось обрести органичность и свободу в авангардной, необычной для неё сценографии Р. Уилсона. Богатство и красочность голоса в слиянии со сдержанной, но выразительной пластикой позволили певице достичь невероятно широкого эмоционально-психологического объема. Было ощущение, что образ Баттерфляй Пуччини и Уилсон создали специально для неё» [13, с. 11].

В выборе артистической профессии есть доля сопричастности её отца Еши-Доржи Цыдыпова, которому в своё время довелось оказаться актёром театральной массовки I-ой декады.

Теноровый цех БГАТОиБ из 7-ми солистов по главе с Д. Дашиевым считался в 90е гг. ХХ в. сильнейшим в России. Стабилизирующую надёжность придавало ей наличие лидировавших по совокупности данных выпускников МОЛГК: народного артиста РФ Вячеслава Бальжинимаева (род.1949) и заслуженного артиста РФ (1947-2001) Болота Борое-ва.

Искусство Б. Бороева представляло собой драгоценный сплав голоса с вдохновенным мастерством и, проникая в сердце слушателя, задевало самые сокровенные его струны. За период продолжительной работы в театре певец создал яркие и убедительные образы в оперных партиях мировой классики. В небольшом монологе Сказителя из «Энхэ-Бу-лат батора» М. Фролова, он передавал очарование и оригинальность бурятской песни, идущей из толщи веков. Тембр певца, коррелировавший с эмоциональными состояниями эпизода, уводил в пространство высокой поэзии, поднимая над суетой и бытом. Рост актёрского чувства вполне осязаемо преодолевал здесь статику мизансцены от тихих и простых сказительных интонаций до медитации и полёта, полных магии языка и вольной стихии мелоса.

Вячеслава Бальжинимаева природа наделила богатыми данными – его голос легко звучит в полном диапазоне, отличается ровностью регистров, свободными верхними нотами и насыщенными низами. Яркий представитель бурятского вокального искусства, он исполнял теноровые партии преимущественно в операх Дж. Верди и Дж. Пуччини.

Таким образом, коллективный портрет первенцев бурятского вокала составляют выходцы из крестьянского сословия, пришедшие в профессию через участие в художественной самодеятельности и учёбу в средних и высших специальных учебных заведениях. Начальный этап их профессионального становления в пору коллективизации и становления Советской власти в стране отмечен наличием в быту у сельчан музыкальных инструментов: гитар, балалаек, мандолин и хуров, а также механических приспособлений в виде радиорепродукторов и патефонов с пластинками. Навыки домашнего музицирования с возможностью приобщения к очагам музыкальной культуры посредством радио, телевидения и других источников звука способствовали формированию у них музыкального мышления уже европейского склада с верной интонационно-ладовой и ритмической дисциплиной. Природный фактор в виде живописных степных и таёжных просторов явился лишь благодатным фоном для дальнейшего развития их музыкальных и вокальных навыков.