Исламизация политики и политизация ислама

В течение последних двух десятилетий в мире идет сложный процесс возрастания веса и роли мусульманских государств. Неоднозначность этого явления просматривается как в эко -номической, так и в политической сфере. Одни мусульманские государства заняли важнейшее место в мировой экономике благо -даря гигантским запасам углеводородов, поставляемых в развитые страны. Для этих стран — экспортеров нефти характерен высокий уровень жизни населения . Напомним, что национальный доход на душу населения Катара превысил аналогичный показатель США. Другие государства, не входя в число ведущих поставщиков энер-горесурсов, добились высоких показателей в экономическом раз витии. Таким примером может служить Турция.

В то же время наблюдается очевидная тенденция: чем дальше гло-бализируются торговля, финансы и технология, тем выше стрем ление наций к самоутверждению неэкономического характера. Имеются основания говорить о том, что религия становится весо-мой частью разворачивающегося в мире противостояния по линии ценностных ориентиров и моделей развития. Автору представляется, что религиозный фактор в настоящее время должен рассматриваться как проявление теократических тенденций в политическом про цессе (особенно в условиях масштабного социального конфликта), в рамках которого религия выступает как оружие различных полити ческих сил. Детальное рассмотрение этого вопроса должно являться предметом научного поиска, т.к. универсальность и усиливающееся проникновение религиозного фактора во все сферы международной жизни и отдельных государств свидетельствуют о том, что его роль в мировой и локальной политике будет возрастать.

Так, для достижения политических целей к исламу обращаются консервативные и либеральные силы, прогрессивные и реакцион ные лидеры партий и иных политических образований, которые стремятся обнаружить в мусульманской религии пути решения всех современных проблем. С учетом этого можно полагать, что про исходит исламизация политики и политизация ислама, и любое политическое действие в исламском мире если не эксплицитно, то имплицитно соотносится с этим вероучением, а само оно в боль шей степени превращается в политическую доктрину.

Можно вычленить 3 основных подхода к субъектности ислама в современной системе международных отношений. В рамках 1-го исламский мир рассматривается в качестве единого коллективного субъекта. В этой связи возникает вопрос о том, что подразумевается под понятием «исламский мир». На наш взгляд, в данном контексте он включает в себя:

• а)    страны с мусульманским большинством, позиционирующие себя как исламские (есть отдельные случаи, когда та или иная страна, формально входя в Организацию исламской конференции – ОИК, – избегает такого позиционирования, предпочитая выглядеть европейским государством, как Албания, или евразийским, как Казахстан);

• б)    страны со значительным мусульманским населением;

• в )    транснациональные объединения исламских государств (ОИК, Лига исламского мира, Лига арабских государств и др.), национальные мусульманские организации (светские и религиозные) и общины.

В качестве его основного противника на политическом поле обычно выступает Запад, хотя две составные части этой антиномии, казалось бы, образованы на основе разных критериев, и вместо Запада следовало бы говорить о христианском или иудео-христианском мире (не используя мало подходящий к анализу современной международной жизни термин «цивилизация»)1. На самом Западе имеются многочисленные мусульманские общины, роль которых в общественно-политической жизни постоянно возрастает. Тем не менее антитеза «Запад – исламский мир» становится все более привычной, выступая в качестве объекта научных исследований и темы множества международных и национальных проектов.

В рамках 2-го подхода в качестве самостоятельных акторов выступают вышеназванные государства и транснациональные структуры. Это позволяет объяснить различия в их позициях, не исключающие и того, что в определенных ситуациях все они могут вместе занимать позиции противостояния по отношению к Западу. Однако классификация «исламских акторов» может быть столь дробной, что в конечном счете вообще нельзя будет говорить о сколько-либо значимой их роли в международной политике.

В рамках 3-го подхода о роли ислама говорится вне привязки к государственным или негосударственным акторам, поскольку они в своей деятельности руководствуются в основном целями и задачами, имеющими мало общего с религиозными. Кроме того, все они в возрастающей сте- пени становятся частями глобализующегося мирового сообщества, в котором сегодня пока Запад определяет основные правила игры. Здесь ислам выступает именно как религия, как «цивилизация».

При всей разнородности ислам давно пытается выступать в качестве коллективного транснационального политического игрока, во всяком случае таковым уже стал политический ислам. Так или иначе все проекты, связанные с данной тенденцией, опираются на заложенную в исламе концепцию уммы – сообщества мусульман, в котором стерты все межэтнические и межгосударственные преграды. Сегодня идея всемирной уммы – одна из теоретических основ любого исламистского проекта. В суннитском варианте из нее логически вытекает концепция исламского государства.

Несмотря на различные сферы влияния, религия и политика с самого раннего этапа развития человеческой цивилизации шли рука об руку. Еще в древности наличие в обществе жрецов и шаманов обеспечивало известное равновесие власти, а в дальнейшем абсолютная власть представлялась не иначе, как светский и религиозный союз. Со второй половины ХХ в. в мировой политике начала складываться парадоксальная ситуация, когда большинство западных христианских государств перешли к светскому управлению, сводя влияние религии исключительно к духовной сфере, а исламские страны, напротив, усилили религиозный компонент в своих политических режимах. Произошло это на фоне разворачивающейся глобализации, которая, с одной стороны, предполагала полное исключение религии из политического процесса, а с другой – породила «новых верующих» в лице своих противников. «Исламисты совершили примечательную одиссею – попытку сделать их прошлую цивилизацию, основанную на рамках исламской культуры, значимой как элемент будущего развития», – пишет один из крупнейших американских специалистов по исламу Грэхем Фуллер2. Этой идеей стремятся воспользоваться различные силы – от мракобесов и террористов до наивных романтиков и либеральных исламистов, все те, кто хочет соединить универсальные черты современной цивилизации и ее цен- ности (вплоть до прав человека) с самобытными идеалами исламского наследия. По мнению Г. Фуллера, политика США в исламском мире сфокусирована не на распространении демократии, а имеет следующие цели:

• 1)    обеспечение бесперебойных поставок энергоносителей из региона;

• 2)    обеспечение безопасности Израиля;

• 3)    нераспространение оружия массового уничтожения;

• 4)    борьбу с терроризмом;

• 5)    предотвращение возникновения любого регионального гегемона¹.

С 90-х гг. ХХ в. в европейской общественной жизни появилось даже понятие «евроислам», введенное в политический словарь духовным лидером европейских мусульман Тариком Рамаданом2. Основной тезис Тарика Рамадана заключается в том, что рожденные в Европе мусульмане должны получать европейское образование и активно участвовать в европейской общественно-политической жизни, чтобы содействовать распространению ислама. На наших глазах ислам превратился в важнейший фактор глобальной общественной жизни, и без учета этого фактора невозможен сколько-нибудь серьезный прогноз будущего развития всего современного мира. Мы видим, что значительная часть мусульман Европы не интегрировалась в европейскую действительность и сознательно отказывается принимать западноевропейский образ жизни, его мораль и ценности. Все большее число мусульман предпочитают жить в рамках собственной общины, исключительно по своим законам и даже не говорить на языках стран своего проживания. Таким образом, анализ взаимоотношений современного мира и религии позволяет утверждать, что их состояние и формирующиеся тенденции представляют серьезную проблему, которая не только не отступает, но и увеличивается.

Мы видим, что, например, в современной России проблема взаимоотношений между религиями остается чрезвычайно актуальной. Будущее России зависит от стабилизации традиционных межконфессиональных отношений, для чего государству и религиозным объединениям необходимо перейти к активному партнерству. Что касается роли религиозного фактора, то, очевидно, правящие круги стран Запада недооценивают или игнорируют как цивилизационный исламский потенциал, так и возможности геополитического проекта исламского единства. Ислам, как и любая другая религия, сам по себе не несет угрозы миру и обществу. Угроза, особенно в немусульманских обществах, возникает лишь тогда, когда ислам перестает быть религией и начинает использоваться в качестве политической идеологии, которая предназначена для захвата власти в отдельных странах, регионах или в планетарном масштабе во имя создания будущего Всемирного халифата. Перспективы мира, в первую очередь, будут зависеть от того, сумеют ли немусульманские государства выработать адекватную политику по отношению к растущим и все менее интегрированным в общество мусульманским общинам. Такая политика должна не только гарантировать все права, сохранение религиозного и культурного своеобразия европейских мусульман, но и гармонизировать их отношения с обществом, обеспечить интеграцию мусульман в современную цивилизацию3.

Стремление части американского политического истеблишмента сформировать образ врага Запада в лице всего исламского мира усилило катастрофически недостающую ему для глобальной субъектности консолидацию. Навязчивое стремление распространять в исламском мире демократию и во имя этой цели свергать режимы дискредитировало лозунги демократизации. Такую стратегию мусульманские элиты стали рассматривать как прикрытие для реализации иных целей геополитического характера.

В заключение отметим, что при всей разнородности мусульманских государств и наличии между некоторыми из них глубоких противоречий тенденция к политической консолидации, занятию общих позиций в отношениях с западным миром и совместному отстаиванию интересов там, где это возможно, вероятно, будет усиливаться.