Использование современных цифровых технологий с целью документирования преступной деятельности, связанной с виртуальным притоносодержательством

Изменившиеся за последние десятилетия политическая, экономическая, правовая и культурная конъюнктуры в совокупности с глобализационными процессами обусловили возникновение и развитие на территории Российской Федерации такой сферы человеческой деятельности, как секс-индустрия, которая с учетом особенностей российской правовой системы учеными-криминологами расценивается как структура, состоящая из легального и теневого сегмента [1, с. 161].

При этом отрицание на государственном уровне политики прогибиционизма в отношении проституции в связи с расцениванием последней как негативного социокультурного явления автоматически относит предоставление платных сексуальных услуг к теневому сегменту секс-индустрии.

С учетом экономической привлекательности данного сегмента и возможности получения сверхприбыли неудивительным является тот факт, что в совершение преступлений, связанных с проституцией, все больше вовлечены профессиональные преступные формирования, прежде всего организованные преступные группы. Данный тезис нашел свое подтверждение не только в многочисленных публикациях, посвященных уголовно-правовому, криминологическому и криминалистическому исследованию проституции в периодических изданиях и сборниках конференций [напр., 2, с. 246; 3, с. 875], но и сформулирован в качестве положений, выносимых на защиту в диссертационных исследованиях [напр., 4, с. 11; 5, с. 8].

Под влиянием стремительно развивающихся достижений науки и техники, а также цифровых форм обмена и передачи информации изменяются как формы проституции, так и способы совершения преступлений, связанных с ней.

Основная часть

М. П. Шруб справедливо отмечает, что сегодня проституция и сексуальная эксплуатация трансформируются в условиях глобальной информатизации общества, объективно требуя выработки адекватных мер реагирования со стороны правоохранительных (и в частности следственных) органов [6, с. 183].

Развивая приведенную мысль, полагаем, что высокий уровень конспирации преступных групп, специализирующихся на совершении преступлений, связанных с проституцией, обусловленный использованием современных информационных и цифровых технологий, требует соответствующих мер со стороны не только следственных органов, но и оперативно-розыскных подразделений, деятельность которых должна быть направлена преимущественно на выявление и документирование виртуального притоносо-держательства [7, с. 129].

«Виртуальный притон» в контексте настоящей статьи определяется не столько с уголовноправовой позиции статьи 241 Уголовного кодекса Российской Федерации1 как помещение, здание, строение, сооружение вне за- висимости от форм собственности, на территории которого осуществляется половое сношение за денежное вознаграждение, сколько в криминалистически значимом смысле как цифровое пространство, способствующее организации коммерческих встреч для секса. Участниками данного пространства являются как прости-тутки-«индивидуалки», так и специализирующиеся на этом «фирмы», «салоны» и т. п., а также клиенты и лица, желающие воспользоваться платными сексуальными услугами.

Содержание данного цифрового пространства требует выполнения разных функциональных обязанностей: ведение переговоров с «индивидуалками», проверка потенциальных клиентов на «риски», создание и администрирование специализированных сайтов или тематических каналов в социальных сетях, создание «кликабельных» ссылок, фотосъемка проституток, работающих «под эгидой» того или иного «бренда», консультирование клиентов, прием заказов, непосредственное предоставление информации о местонахождении проститутки, информирование ее и клиента о времени отработки «заказа» и т. п.

Специфика следственных действий, характеризуемая ретроспективным подходом к анализу информации о совершенном преступлении, на наш взгляд, выводит на первый план в решении задач документирования организованной преступной деятельности, связанной с проституцией (прежде всего организацией занятия проституцией и вовлечением в занятие проституцией), совершаемой в виртуальной среде, именно оперативно-розыскную деятельность (далее – ОРД).

Несмотря на достаточно широкий перечень оперативнорозыскных мероприятий, закрепленный в статье 6 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативнорозыскной деятельности»2 (далее – ФЗ «Об ОРД»), отнесение преступления, предусмотренного статьей 241 УК РФ, к категории преступлений средней тяжести и отсутствие среди квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков указания на совершение данного преступления организованной группой существенно снижает возможности субъектов оперативно-розыскной деятельности по документированию указанного вида уголовно наказуемого деяния на стадии проверки оперативной информации. В первую очередь это связано с невозможностью проведения таких оперативнорозыскных мероприятий, непосредственно связанных с доступом к компьютерной информации (к числу которой относятся цифровые следы, оставляемые в процессе функционирования виртуальных притонов), как контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, снятие информации с технических каналов связи, получение компьютерной информации.

Анализ судебно-следственной практики показывает, что для проверки сведений о готовящемся или совершаемом преступлении, предусмотренном статьей 241 УК РФ (в ее классическом, нецифровом варианте), сотрудниками оперативных подразделений органов внутренних дел Российской Федерации применяются такие оперативно-розыскные мероприятия, как наведение справок, наблюдение, проверочная закупка, отождествление личности.

Используя положения третьего закона Ньютона («сила действия равна силе противодействия») в качестве парадигмы для построения эффективной методики выявления и документирования организованной преступной деятельности, связанной с проституцией в цифровой среде (виртуальное притоносодержательство), отметим, что вышеуказанные оперативно-розыскные мероприятия следует проводить, применяя достижения цифровых технологий, а сотрудники оперативнорозыскных подразделений должны обладать соответствующими современным реалиям цифровыми компетенциями.

Иными словами, справиться с задачей выявления и документирования «виртуального притона» невозможно без полного погружения в цифровую среду субъектов ОРД. Указанное погружение возможно при выполнении сотрудниками оперативных подразделений следующих рекомендаций и алгоритмов действий.

Сбор оперативно значимой информации о совершении преступлений, предусмотренных статьями 240 и 241 УК РФ, необходи- мо осуществлять посредством инициативных поисковых действий самих субъектов ОРД. Применительно к изучаемому виду преступной деятельности данные процедуры включают изучение содержания тематических сайтов и групп в социальных сетях и мессенджерах, а также фиксацию искомой информации. Целью подобной виртуальной разведки является получение первичных сведений, свидетельствующих о систематической деятельности по предоставлению интимных услуг, включающей в себя различные направления (размещение информации, администрирование, маркетинг и т. п.), что свидетельствует косвенно о вовлечении не одного, а нескольких субъектов в функционирование «площадки» для продажи «любви за деньги».

Проверка полученной информации о функционировании виртуального притона с учетом законодательного регулирования3 оперативно-розыскной деятельности возможна посредством проведения таких оперативно- розыскных мероприятий, как наблюдение и наведение справок.

Учитывая позицию Конституционного Суда Российской Федерации, указывающего, что наблюдение представляет собой визуальное, электронное или комплексное слежение и контроль за поведением (действием) лица4, а также принимая во внимание особенности собираемой информации о виртуальном притоносодержа-тельстве (в частности, ее хранение в цифровом виде), считаем, что на первый план явно выходит именно «цифровое наблюдение», смысл которого заключается не в непосредственном зрительном контакте оперативного сотрудника с объектом наблюдения, а опосредованная, но в то же время «включенная» динамическая регистрация изменяющихся фактов и событий, имеющих оперативную значимость, при помощи компьютерного и иного портативного оборудования (не относящегося к специальным техническим средствам, перечисленным в Перечне видов специальных технических средств, предназначенных (разработанных, приспособленных, запрограммированных) для негласного получения информации в процессе осуществления опера- тивно-розыскной деятельности, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 1 июля 1996 г. № 7705).

Такое наблюдение проводится посредством фиксации наименования ресурса, в цифровом пространстве которого осуществляется преступная деятельность (например, каналы в месенджере «Telegram», доступ в которые обеспечивается после получения заявки администратором), что может производиться при помощи выполнения снимка экрана устройства, используемого для входа на сайт (канал) соответствующего ресурса. Также необходимо установить, имеется ли изложение тематики самого ресурса в соответствующих разделах (например, «описание» в каналах мессенджера «Telegram»), и ссылки на связанные каналы или боты-помощники для связи, динамику канала – количество подписчиков (изменение в большую или меньшую сторону), количество новых постов, тайминг и содержание постов, наличие изображений.

Фиксации подлежат «отзывы» клиентов, размещенные на страницах с объявлением об оказании интимных услуг, так как многие авторы отзывов являются действительными потребителями услуг проституток, данные аккаунтов которых в последующем также могут быть использованы как при проведении оперативнорозыскных мероприятий, так и при проведении следственных действий по уголовному делу.

Также в процессе осуществления цифрового наблюдения немаловажное значение имеет возможность ведения диалога с администратором, в обязанности которого входит консультирование потенциальных клиентов о видах, стоимости услуг проституток, а также способах оплаты и местах нахождения проституток. Данные сведения в совокупности с имеющимися фотографиями и данными оперативно-справочных учетов при правильном их использовании, анализе и сопоставлении могут являться подспорьем при планировании и проведении наблюдения за проститутками с целью установления их контактов с организаторами (владельцами) виртуальных притонов. Помимо всего прочего, осуществление диалога с администратором влечет за собой оставление цифровых следов в мобильных и иных устройствах, используемых администраторами, и может в последующем использоваться при планировании проведения обысков в рамках возбужденного уголовного дела для определения целей и задач обыска.

Кроме того, особое внимание необходимо обратить на фотографии с изображением проституток. Фиксация данных фотографий возможна путем копирования либо фотографирования экрана монитора или мобильного устройства, используемого для осуществления наблюдения. Целесообразность сбора фотографий проституток, осуществляющих свою деятельность под покровительством той или иной цифровой площадки, продиктована необходимостью собирания своеобразного альбома для установления в последующем всех лиц, вовлеченных в нелегальный секс-бизнес.

Как правило, с целью соблюдения конспирации лица «жриц любви» предварительно на фотографиях скрывают при помощи технологий окрашиваний в два оттенка, которые при смешивании дают размытость. Стоит отметить, что, несмотря на то, что технологии искусственного интеллекта и позволяют в режиме «онлайн» осуществлять обработку фотоизображений с целью редактирования размытых участков фотографий, на сегодняшний день никакие нейросети и фоторедакторы, использующие технологии искусственного интеллекта, не обеспечивают устранение намеренно примененной расфокусировки до степени визуализации реальных черт лица6.

Представляется, что появление в скором времени подобных технологий обработки фотоизображений и законодательное закрепление их использования оперативными сотрудниками существенно повлияет на возможности оперативного отождествления личности проституток при планировании и проведении оперативно-розыскных мероприятий, в частности проверочной закупки.

На отсутствие законодательно урегулированной возможности и порядка использования субъектами оперативно-розыскной деятельности современных технологий искусственного интеллекта указывает в частности В. Б. Батоев, предлагающий применять технологий «Deepfake» для достижения целей оперативно-розыскной деятельности посредством осуществления дезинформации (создания несуществующих изображений и распространения их в преступной среде) [8, с. 72]. В то же время факт отсутствия в отечественном законодательстве запрета на применение сотрудниками правоохранительных органов возможностей современных разработок в обла- сти искусственного интеллекта, в частности нейросетей и чат-ботов, работающих на основе нейросетей, позволяет идущим в ногу со временем сотрудникам оперативных подразделений и органов предварительного расследования с успехом применять общедоступные инструменты искусственного интеллекта как в оперативнорозыскной, так и в процессуальной деятельности при расследовании уголовных дел. Результаты подобной практики в частности отражены в исследовании Р. С. Ха-мидуллина [9, c. 23–27].

Следует также иметь в виду, что для более широкого «покрытия» потенциальной клиентской сферы платных сексуальных услуг злоумышленники зачастую используют несколько ресурсов (сайты, каналы и группы в социальных сетях и мессенджерах) для размещения объявлений с изображением проституток. При этом, как правило, для описания «предоставляемых услуг» и представления товара «лицом» используются одни и те же речевые обороты и фотографии. Указанный факт свидетельствует о развитости преступной сети и ее мобильности, в частности о возможности использования одних ресурсов при блокировании других. Разрозненность и децентрализованный характер хранения данной информации, безусловно, усложняет работу правоохранительных органов в части ее сбора и анализа для выстраивания единых последовательных и логичных связей между звеньями одной цепи. Решение данных задач в настоящее время осуществляется путем проведения оперативно-розыскного меропри- ятия «наведение справок». Имеющиеся алгоритмы анализа информации из различных источников и сопоставления их в логической взаимосвязи, которые сегодня повсеместно используются различными нейросетями7, позволяют существенно сократить время на изучение и сравнение оперативно значимой информации, размещенной в открытых источниках. Предоставление возможности субъектам оперативно-розыскной деятельности использовать для анализа данных нейросети позволит освободить человеческий ресурс для решения других не менее важных задач оперативнорозыскной деятельности, требующих участия человека, а также одновременно проводить несколько оперативно-розыскных мероприятий в рамках документирования преступной деятельности организованных преступных групп, связанных с проституцией. Иначе говоря, оперуполномоченный вместо нахождения в кабинете для мониторинга социальных сетей, сайтов и сопоставления фотоизображений и объявлений об оказании интимных услуг между собой может выполнять физическое наблюдение за действиями самих проституток и их сутенеров в процессе совершения действий, направленных на вовлечение в преступную сеть новых предста- вительниц древнейшей профессии, и при передаче денежных средств от сутенеров к конечным бенефициарам преступного «проекта». На целесообразность использования технологий искусственного интеллекта как современного инструментария в работе оперативных сотрудников указывает также А. Н. Поздняков: «…Развитие систем, позволяющих в автоматическом режиме производить обработку больших потоковых данных, находящихся в информационном пространстве, с использованием ИИ и с формированием на их основе определенных выводов в настоящее время становится необходимым для успешного решения многих задач в сфере оперативно-розыскной деятельности» [10, с. 230].

Вместе с тем, специфика цифровизации организованной преступной деятельности, связанной с проституцией, обусловливает пограничный характер ее следов, которые в оперативно-розыскной деятельности выступают объектами оперативно-розыскных мероприятий. Неправильное определение объекта, представляющего оперативно значимый интерес, субъектами оперативнорозыскной деятельности (например, признание в качестве объекта наблюдения данных переписки реальных клиентов виртуального притона с администраторами) может привести к ряду ошибок, которые достаточно подробно изложены и обозначены в работе Ю. П. Гармаева, посвященной оценке результатов оперативно-розыскной деятельности [11, с. 28-69].

Выводы и заключение

Подводя итог изученным направлениям использования инструментов цифровых технологий при проведении оперативнорозыскных мероприятий, обозначенным тенденциям данной деятельности и выработанным рекомендациям для практических работников в процессе документирования преступной деятельности, связанной с проституцией, следует заметить, что эффективность проводимых оперативнорозыскных мероприятий, а главное - их «доказательственное качество» на современном этапе развития уголовнопроцессуальной деятельности и криминалистической науки могут быть достигнуты при соблюдении следующих условий:

• •    интеграция высокотехнологичных систем в оперативнорозыскную деятельность и уголовный процесс не должна заменять собой субъектов данных направлений правоохранительной деятельности (технологии искусственного интеллекта являются прежде всего инструментом для достижения общественно полезных целей, к числу которых непременно относится противодействие преступности);

• •    законодательное закрепление процессуальных стандартов применения технологий искусственного интеллекта, гарантирующих соблюдение конституционных прав и свобод человека и гражданина при проведении соответствующих оперативнорозыскных мероприятий;

• •    необходимость создания устойчивой технологической инфраструктуры, связывающей воедино программно-аппаратные

комплексы, программное обеспечение, средства защиты информации, составляющей государственную тайну, системы облачного хранения данных, позволяющих субъектам оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности использовать их удаленно;

• •    профессиональное обучение и постоянное повышение квалификации сотрудников правоохранительных органов, включающее в себя кейсовый подход к выполнению задач, решение которых возможно при использовании систем искусственного интеллекта и иных цифровых сервисов.