Использование труда спецпереселенцев-«бывших кулаков» в лесозаготовительной промышленности Северного края в 1930-е гг

Проблема использования принудительного труда на сегодняшний день является одной из наиболее актуальных в исторической науке. В исследовании «Эпоха Иосифа Сталина в России. Современная историография» один из авторов А. Литвин выделяет два направления в историографии принудительного труда: либеральное и консервативно- реставрационное. Сторонники либерального направления учитывают насильственные меры сталинской модернизации, которые привели к огромным людским потерям, и делают выводы о неэффективности применения принудительного труда. Сторонники консервативно-реставрационного направления считают, что в результате модернизации

Россия в ХХ в. преобразовалась из аграрной в индустриальную страну, поэтому нельзя советское время идентифицировать только с историей ГУЛАГа, так как в основе была модернизация страны и общества в самом широком смысле [1, с. 277–280].

Исследователь П.Грегори в монографии «Политическая экономия сталинизма» отмечает, что экономические и политические аспекты диктатуры были неразрывно связаны. Он также указывает на то, что с момента начала коллективизации развитие Советского Союза определялось общенациональными планами, направленными на индустриализацию страны в кратчайшие сроки [2, с. 21, 36, 65]. Один из самых авторитетных исследователей истории спецпереселенцев В.Н. Земсков принудительные миграции непосредственно связывает с экономическими причинами: «направление больших масс людей на спецпоселение – следствие государственной политики спецколонизации, т.е. освоения необжитых и малообжитых районов страны посредством насильственных переселений» [3, с. 20]. Исследователь истории спецпереселенцев в Сибири С.А. Красильников вводит термин «репрессивная экономика», где ключевой категорией выступает принудительный труд. Данная экономическая система основана на эксплуатации труда различных групп «спецконтингента» и призвана обеспечить достижение тех или иных целей и результатов в сроки и масштабах, не достижимых обычными, ординарными экономическими средствами [4, с. 99].

Следует отметить, что полем активной дискуссии становится вопрос эффективности принудительного труда (методы принуждения, формы стимулирования, принципы экономического управления). Отражением этого дискурса является коллективная монография «ГУЛАГ: экономика принудительного труда», в которой авторы едины во мнении, что принудительный труд был неэффективен [5]. Н. Верт отмечает, что быстрый рост ГУЛАГа в послевоенные годы привел к глубокому кризису системы принудительного труда и вопрос демонтажа ГУЛАГа, по крайней мере частичного, ставился еще при жизни Сталина [6, с. 14]. В.А. Бердин-ских подтверждает тезис о неэффективности принудительного труда: «ХХ век отчетливо доказал, что любые формы внеэкономического принуждения в массовом производстве катастрофически убыточны, и убытки эти не прекращаются с завершением эксперимента» [7].

Изучая историю спецпереселенцев-«бывших кулаков», подвергшихся выселению в период массовой коллективизации, американская исследовательница Л. Виола делает обширный вывод о том, что крестьянство являлось для страны «внутренней колонией», которую режим использовал для индустриализации, а также колонизации обширных удаленных северных и восточных территорий Советского Союза [8]. Из региональных исследователей можно выделить оригинальную точку зрения Н.В.Упа-дышева, который считает, что принудительный труд был неэффективен, но результативен, так как позволял «осваивать и колонизировать огромные периферийные регионы страны» [9, с. 279].

Северный край, в состав которого в 1929– 1936 гг. входили Коми автономная (с 1936 г. – Коми АССР, с 1991 г. – Республика Коми), Архангельская и Вологодская области, является ярким примером региона, индустриальное развитие которого было напрямую связано с применением принудительного труда спецпереселенцев и заключенных. В 1930– 1950-е гг. в СССР в рамках репрессивной политики государства проводились неоднократные массовые насильственные перемещения различных групп населения. Впервые массовые принудительные переселения (спецпереселения) в административном порядке были осуществлены в ходе массовой коллективизации и раскулачивания крестьянства в центральных и южных районах страны. В Северный край первые эшелоны с высланными стали прибывать в конце февраля 1930 г., к началу мая в Северный край было выселено 230 065 чел. (табл. 1). В 1931 г. численность спецпереселенцев в крае составила 285 609 чел. [10]. По данным В.Н. Земскова, в Северный край также производились переселения «бывших кулаков» в 1932 г. (3 260 чел.) и в 1933 г. (16 659 чел.) [3, с. 23, 24].

Таблица 1

Регионы выселения и численность спецпереселенцев, перемещенных в Северный край в 1930–1931-е гг.

Регион	Выселено в 1930 г.		Всего в 1930–1931 гг.
	семей	человек	семей
Украинская ССР	19658	93461	19658
Нижняя Волга	7931	40001	10963
Средняя Волга	5566	29211	5566
Центрально Черноземный район	8237	42837	10236
Белорусская ССР	4763	22810	4763
Крым	407	1745	1553
Нижегородский край	-	-	2471
Итого	46562	230065	55210
Северный край*	-	-	3061
Всего	46562	230065	58271

*Внутрикраевое переселение в Архангельской и Вологодской областях в 1931 г. В Коми АССР внут-рикраевого переселения не было.

Составлено по: [3, с. 17–18].

В Северном крае труд спецпереселенцев использовался в целях ускорения развития лесозаготовительной и лесообрабатывающей промышленности. Например, по Коми области в 1920-е гг. на лесозаготовках ежегодно было занято от 15 до 20 тыс. чел. Это были сезонные рабочие, трудившиеся семь-десять месяцев в году [11]. Постоянная рабочая сила в лесной промышленности практически отсутствовала. Кадровых рабочих в 1929 г. в Коми области было 603 чел., в 1930 г. – 1 287 [12]. В конце 1920-х гг. вербовка колхозников и единоличников в течение нескольких лет срывалась, поэтому ставка была сделана на завоз рабочей силы извне. В сводке Коми областного отдела ОГПУ о подготовке к лесозаготовкам от 5 сентября 1930 г., направленной в ПП ОГПУ Севкрая (г. Архангельск), отмечалось: «Настроения некоторой части населения по отношению к лесозаготовкам отрицательны, имеются настроения к уходу на заработки за пределы области, чтобы избежать лесозаготовок, так как заработки малы, местами целые деревни отказываются от проведения самообязательства. На отрицательное настроение немало влияет то, что некоторые леспромхозы до сих пор не произвели расчета с рабочими не только за сплав, но даже за лесозаготовку, после чего некоторые граждане заявляют об отказе наняться на лесозаготовку» [13].

С первых месяцев заселения ставилась задача масштабного использования подневольного труда спецпереселенцев. В частности, Правление Со-юзлеспрома (Объединение лесной и деревообрабатывающей промышленности) ВСНХ СССР направило 17 сентября 1930 г. руководителям трестов Севролеса, Комилеса, Ураллеса, Севлестре-ста, Сиблестреста, Кареллеса, Западолеса предписание о необходимости «наметить конкретные мероприятия по максимальному использованию спец-переселенцев 2-й категории /кулаков/ на лесозаготовительных работах». По мнению Союзлеспрома, тресты не принимали «достаточных мер к нормальному использованию кулаков», в связи с чем начальник управления труда и кадров Союзлеспрома «немедленно» запрашивал материалы по «хозоб-устраиванию и использованию кулаков», в том числе по строительству жилья, продовольственному снабжению, производительности труда и размеру заработка [14]. Следует отметить, что первые два года заселения спецпереселенцы, занимаясь самостоятельно строительством бараков, жили преимущественно в шалашах. Инфраструктура, в том числе дороги, вокруг спецпоселков отсутствовала.

По многим аспектам регионы были совершенно не готовы к приему новой рабочей силы. В акте обследования строительства поселков для спец-переселенцев в Вожегодском районе Вологодской области начальником колонизационной партии окружного земельного управления за июль 1930 г. в частности указывалось: «Обувь [спецпереселенцы] почти всю износили. На некоторых участках плетут старики лапти, но в большинстве не умеют. Нами приказано организовать лапотное производство. У многих одежда изорвалась… Перебои со снабжением на всех участках были, но на одном из них не выдавали неработающим на строительстве совершенно [ничего из еды] 12 дней, даже хлеба. Рыба, крупы выдаются с большими перебоями» [15]. На фоне отсутствия нормального жилья и снабжения существенную роль играл недостаток инструментов. Например, в сентябре 1930 г. в Коми автономной области потребность в наличии инструментов для лесозаготовительного сезона (топоров, пил, напильников, лопат и др.) составляла 110 тыс. единиц, в наличии имелось в леспромхозах (ЛПХ) – 21 640, сведения об отгрузке на 5 сентября имелись на 11 800 инструментов [16].

Развитие лесозаготовительной отрасли в индустриальных планах было одним из наиболее приоритетных. В постановлении СНК СССР от 30 октября 1930 г. оговаривалось, что “кулацкие се- мьи, подвергшиеся раскулачиванию”, должны быть выселены в специальные поселки, которые образовывались, в том числе в “местностях, где ощущается недостаток в рабочей силе для лесозаготовительных работ” [17]. По Постановлению СНК СССР от 16 августа 1931 г. и генеральному соглашению между Всесоюзным Объединением лесной промышленности и лесного хозяйства ВСНХ СССР (Союзлеспром) и ГУЛАГом ОГПУ от 10 июля 1931 г. спецпереселенцы передавались трестам лесной промышленности и закреплялись как постоянные кадры лесных рабочих [18]. В соответствии с генеральным соглашением 10 июля 1931 г. ОГПУ переселял в распоряжение леспромхозов Союзлеспро-ма для использования на лесозаготовительных, сплавных и других лесных работах до 125 тыс. семей спецпереселенцев. В ведомство трех трестов Северного края передавалось 94 414 спецпересе-ленцев, что составляло 17,8% от общего числа, занятых в лесной промышленности (табл. 2). Следует отметить, что данное соглашение было подписано, когда основной поток спецпереселенцев, переселяемых в 1930–1931-х гг., был уже расселен в спецпоселках.

Таблица 2

Регионы расселения и численность спецпереселенцев, переселяемых для использования на лесозаготовительных и сплавных работах (по соглашению Союзлеспрома и ГУЛАГа ОГПУ 10 июля 1931 г.)

Регион	В распоряжение трестов	Семей	Человек
Урал	Ураллес	79272	333475
Восточная Сибирь	не указано	9413	47067
Западная Сибирь	не указано	8015	34748
Дальний Восток	Дальлеспром	1900	9500
Нижегородский край	Севвостлес	1485	5121
Казахстан	Казлес	1000	5000
Северный край	Северолес	14803	60738
	Комилес	8090	32305
	Севвостлес	504	1371
Всего		124482	530325

Источник: Национальный Архив Республики Коми (далее – НАРК). Ф.Р-144. Оп. 1. Д. 1575. Л. 41-42

В соглашении ГУЛАГа ОГПУ и Союзлеспрома в том числе было указано: «В распоряжение Союз-леспрома передаются только такие семьи спецпе-реселенцев, в составе которых имеется хотя бы один взрослый трудоспособный мужчина. Общие условия труда спецпереселенцев в отношении зарплаты, продолжительности рабочего дня и дней отдыха, а также продовольственного, жилищного и санитарно-медицинского обеспечения должны быть одинаковы с условиями аналогичных работ, выполняемых кадровой рабочей силой. Всем используемым на работах спецпереселенцам, по спискам местных органов ОГПУ, леспромхозы Союзлеспро-ма выдают расчетные книжки, в которые вносятся все касающиеся зарплаты записи. Зарплата выдается спецпереселенцам в размере 75 % их фактического заработка. Остальные 25 % заработка пе- редаются Союзлеспрому в распоряжение ОГПУ на покрытие его организационных и административных расходов. Снабжение работающих спецпере-селенцев производится наравне с обычными рабочими, т.е. за вырабатываемый кубометр, а семьи спецпереселенцев снабжаются в обычном для семей рабочих порядке кооперативной сетью. Фонды для всего этого снабжения получаются в централизованном порядке от НКСнаба Союзлеспром совместно с ОГПУ. Охрана и управление спецпере-селенцами на работах и в поселках осуществляется органами ОГПУ» [19].

Несмотря на заявленные в соглашении Союз-леспрома и ОГПУ условия, они практически нигде не выполнялись. Северное краевое объединение лесной промышленности и лесного хозяйства (Сев-леспром) 26 января 1932 г. направил в отдел переселения треста «Комилес» и отдел по спецпересе-лениям Полномочное представительство ОГПУ по Северному краю (ППОГПУ СК) секретное письмо о необходимости создания условий труда для спец-переселенцев: «При переключении спецпересе-ленцев на лесозаготовки в большинстве своем директора ЛПХ-ов условия труда спецпереселенцев приравняли к условиям труда кулачества, т.е. предоставляли исключительно худшие лесные массивы для разработки, где спецпереселенцы не в состоянии заработать себе на продовольствие… также предоставляет худшие жилища. Предлагаем во всех отношениях условия труда спецпереселенцев, занятых на лесозаготовках, полностью приравнять к постоянному кадру лесных рабочих» [20].

В основном, спецпереселенцы начали использоваться на лесозаготовках с декабря 1931 г. В 1932 г. они составляли в лесу основную рабочую силу. В справке «Комилеса» о подготовке к зимним лесозаготовкам по состоянию на 5 октября 1932 г. указывалось, что летняя заготовка леса выполнена на 33,7, вывозка – на 42,8 %, остаток невывезенной древесины от сезона 1931–1932 гг. составлял 580 тыс. км3. Главная причина, по мнению руководства треста, состояла в недостаточном количестве завербованной рабочей силы. Сохранялись большие проблемы с вербовкой рабочей силы на лесозаготовки из местного населения. Среди колхозников были широко распространены антилесозаготови-тельные настроения: «В селе Часово Сыктывдин-ского района один из присутствующих на собрании сорвал собрание, заявив по приему самообяза-тельств: «Теперь, “дружок”, на заготовку не заманишь, не те времена, теперь закон другой, принудительного труда нет. Так что, если захотим, пойдем сами, а нас не посылайте, а самообязательство не примем». В Сысольском районе середняк-единоличник в беседе с односельчанами заявил: «Пошли вы к чертовой матери с лесозаготовкой и собраниями. Теперь вольный труд. Принуждать меня никто не имеет права. Хочу – пойду, хочу – нет. Это мое право». Учетчик в беседе среди колхозников говорил: «Коли сей год под охраной винтовок не будут заставлять работать на лесозаготовке, все равно никто не пойдет. Теперь вольный труд, по- этому никто не имеет права кого-либо заставить. Хочешь – работай, хочешь – нет. Нужно всем коллективно бросить работать». В частности, в указанной справке отмечалось, что «леспромхозы и лесопункты вербовки рабочей силы среди колхозников до сего времени и не начинали и более 50% рабочих на производстве являются переселенцами» [21] (см. табл. 3).

Таблица 3

Рабочая сила треста « Комилес» на 5 октября 1932 г.

Вербовка рабочей силы	1 Человек
Потребность	10085
Завербовано	5959
Работает	4576
Процент выполнения	42,1
Всего работает
Женщины	700
Кадровые рабочие	306
Колхозники	608
Единоличники	758
Зажиточные	116
Кулаки	30
Всего местного населения	2518
Спецпереселенцы	4271
Итого работает	6789
Организовано бригад	306
В бригадах работает людей	2847

Источник: НАРК. Ф.Р.-3. Д. 2360. Л. 61.

По итогам 1933 г. в состав рабочих теста «Ко-милес» входило 16 976 чел.: 3 787 постоянных рабочих (в том числе 3 096 спецпереселенцев – 81% от числа кадровых рабочих) и 11 850 сезонников [22]. С 1932 г. по 1936 г. в среднем на лесозаготовительных работах использовалось около 4 тыс. чел.

В Архангельской области , как и в Коми АССР, спецпереселенцы преимущественно использовались на лесозаготовках. Как отмечает исследователь В.И. Коротаев, спецпереселенцы рассматривались «как кадры для форсированных лесозаготовок», а на побережье Северного Ледовитого океана они должны были заниматься «иодными и рыбными промыслами». Далее автор отмечает, что около 90% спецпереселенцев было занято на работах в лесу. Кроме этого, они были задействованы на строительстве Архангельского целлюлозно-бумажного комбината и других целлюлозных и лесопильных заводов, Судостоя, гидросооружений, железных и автомобильных дорог [23, с. 33,39, 51].

В 1934 г. на предприятиях лесной промышленности Северного края числилось 48 038 трудпе-реселенцев* (взрослых и детей). Основными проблемами оставались жилищно-бытовая неустроенность и «крупная сверхнормальная задолженность трудпоселенцам по зарплате». На 1 декабря 1934 г. по лесозаготовительным трестам она составляла

896 520 руб., или 52 % месячного фонда зарплаты, к 15 декабря задолженность увеличилась до 977 025 руб. (табл. 4).

Таблица 4

Занятость трудпереселенцев в системе Наркомлеса в Северном крае на 15 декабря 1934 г.

Тресты	Всего трудпере-селенцев, чел.	Не используются на работе, чел.	Задолженность по зарплате, руб.
Севлес	26028	856	561641
Комилес	15289	989	311119
Мосгортоп	5412	318	102390
Унжлес	1017	1	1875
Севхимлес	283	21	-
Итого	48029	2185	977025

Источник: Государственный Архив Российской Федерации (далее – ГАРФ). Ф. 9479. Оп. 1 сч. Д. 29. Л. 4.

Таблица 5

Трудоиспользование «бывших кулаков» в отраслях народного хозяйства СССР

Наркоматы и отрасли народного хозяйства	Человек с членами семей, 1937 г.	Используются на работах, 1.01.1938 г.
Тяжелая промышленность систе-	362429	142311
мы НКТП Лесная промышленность системы	170683	63926
НКЛеса, в том числе Свердловская область	-	14609
Красноярский край	-	11974
Архангельская область	-	8292
Новосибирская область	-	6034
Коми АССР	-	5992
Дальне-Восточный край	-	4113
Омская область	-	4018
Вологодская область	-	2609
Иркутская область	-	2111
Другие края и области	-	4174
Сельское хозяйство	169842	73654
Совхозы и стройки НКЗема СССР	31281	19.105
Беломорско-Балтийский комбинат НКВД в Карельской АССР	28130	12483
Свеклосахарная промышленность, садвинтресты и хладобойни НКПищепрома СССР	21256	9055
Система НКПС на лесе	18516	-
Система НКСовхозов	15176	-
Легкая промышленность системы НКЛегпрома	12273	5166
Северные стройки и лесоразработки ГУСМП	3061	-
Разные государственные организации и обслуживание трудпосел-ков	47360	-
Мелкие хозяйственные организации и кустарная кооперация различных краев и областей	-	28212
Всего	880007	353912

Составлено по: История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: Сборник документов в 7-ми томах / Т. 5. Спецпересе-ленцы в СССР. М., 2004. С. 249 (данные по состоянию на 1937 г.); ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1 сч. Д. 48. Л.

3 (данные по состоянию на 1 января 1938 г.)

Лесная отрасль была одной из наиболее приоритетных в рамках «индустриального рывка». На 1 января 1938 г. на предприятиях Наркомлеса использовалось 18% от всех занятых на работах спецпереселенцев-«бывших кулаков» (трудпоселен-цев). Кроме этого, спецпереселенцы занимались заготовкой леса в системе предприятий Наркомата путей сообщения и на различных стройках. По объему занятости спецпереселенцев лесная отрасль занимала второе место после тяжелой промышленности (табл. 5). При этом в документах НКВД указывалось, что в лесных организациях системы Наркомлеса СССР трудпоселенцы используются «наиболее неудовлетворительно». Также отмечалось следующее: «Заработная плата не выплачивается своевременно. Нередки случаи задержки зарплаты на три–четыре месяца. Снабжение продовольствием и промтоварами, особенно на лесозаготовках, производится в недостаточных размерах и с перебоями. Ремонт жилищ трудпоселенцев производится в крайне недостаточных размерах» [25].

К 1939 г. численность спецпереселенцев на территориях, входивших в Северный край, уменьшается до 67 417 чел., что составляло 7 % от общего числа спецпереселенцев в СССР (табл. 6).

Таблица 6

Спецпереселенцы-«бывшие кулаки» (трудпоселенцы)на европейском Севере СССР

Регион	1 1.07.1938 1	1.01.1939
СССР	997329	987 918
В том числе:
Архангельская область	39031	38920
Коми АССР	20172	18968
Вологодская область	9606	9529

Составлено по: ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1 сч Д. 48. Л. 9-10 9 данные по состоянию на 1 июля 1938 г.); Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930-1960. М., 2005. С. 40, 33 (данные по состоянию на 1 января 1939 г.).

Лесозаготовительные предприятия расширялись, необходимость в рабочих увеличивалась. При этом численность спецпереселенцев, которые составляли основу кадровых рабочих в 1930-е гг., значительно сократилась, особенно в 1931–1933 гг., когда во многих спецпоселках наблюдались голод, эпидемии и крайне высокий уровень смертности. Решить проблему нехватки рабочих рук были призваны новые партии спецпереселенцев, которые в 1930–1950-е гг. стали системным фактором в развитии лесозаготовительной отрасли на Европейском Севере. В 1940-е гг. на спецпоселения в северные регионы были направлены польские граждане, спецпереселенцы-немцы, члены семей ОУНовцев, выселенные из Литвы, «власовцы» и др. Государство нуждалось в природно-сырьевых ресурсах, которые размещались в малозаселенных и малоосвоенных регионах страны. Во многом общегосударственная политика спецпереселения строилась, исходя из потребностей регионов в трудовых кадрах. Это доказывает тот факт, что ни одна партия спецпереселенцев не была направлена, в частности, в Коми край без согласования между Москвой и руководством Коми области (Коми АССР) [25].

В итоге можно сказать, что быстрые темпы роста передовых отраслей промышленности в регионах Европейского Севера, прежде всего лесозаготовительной, были обеспечены непосредственно за счет массовых вселений спецпереселенцев. Регионы, куда заселялись спецпереселенцы, испытывали в них особую заинтересованность, так как не обладали достаточными трудовыми ресурсами, а спецпереселение считалось с экономической точки зрения крайне эффективной операцией. Отрасли народного хозяйства были обеспечены даровой рабочей силой. Однако спецпереселение оказалось не столь экономически выгодным, как ожидалось. Существовали факты явного расточительства государственных средств. Это проявлялось уже на стадии расселения, когда из-за просчетов в выборе участков многие поселки подлежали переносу или ликвидации. Несмотря на установки органов власти к максимальному использованию спецпереселен-цев, несмотря на наличие стахановского движения и ударничества среди спецпереселенцев, постоянные жилищно-бытовые проблемы и недостаточное снабжение не позволили лесозаготовительным предприятиям добиться высокой производительности и эффективности труда спецпереселенцев. Следует отметить, как негативный факт то, что в 1930–1950-е гг. руководство страны не видело альтернатив принудительному труду в индустриальном освоении Севера. Тяжелые условия жизни спецпереселенцев привели к большим людским потерям и постоянной необходимости пополнять рабочую силу за счет новых потоков принудительных миграций.

Работа выполнена по Программе фундаментальных научных исследований УрО РАН, проект №15-15-6-47 «Стратегии и практики освоения и заселения Европейской Арктики: локальные и кросскультурные процессы в исторической динамике».