Историческая взаимосвязь регионализма с локальными процессами: социально-философский анализ

Американские ученые П. Джеймс и Дж. Мартин в фундаментальной монографии «Все возможные миры» указывают на противоречивость применяемого в исследовательской литературе понятия регион: «Обычно под словом “регион” понимается целостный участок территории, отличающийся некоторой однородностью в своей основе, но не обладающий четкими границами. Более того, это слово часто употребляется для обозначения весьма больших территорий, образующих главные подразделения континентов. Но в профессиональном языке географов, используемом здесь, слово “регион”, или “район”, применяют по отношению к территориям самой разной площади, но которые характеризуются определенной однородностью, являющейся специфической и служащей основанием для того, чтобы выделить эти территории» [1, с. 517-519].

В свое время с момента проявления пристального внимания к проблеме регионализации, которая проявилась как проблема политической и экономической децентрализации, Д. Дж. Пучала обратил внимание на противоречивость применения концепта «регион» в политических науках, отметив значение угла зрения, контекста, в котором рассматривался данный концепт [2, р. 47].

Под влиянием использования количественных методов в гуманитарных исследованиях была предпринята попытка выделить системообразующие параметры регионов [3, р. 102-107]. Причем международные регионы как подсистемы системы международных отношений были отвергнуты исследователями данного направления на основании противопоставления социокультурных сообществ политическим и экономическим конгломератативным объединениям [4, р. 35-55].

Неофункционалистский подход сформировался под влиянием идей функционалиста британского ученого Д. Митрани, выступавшего за развитие горизонтальной координации и интеграции и преодоления отмирающего, согласно его воззрениям, национального суверенитета государств, опирающегося на международно-правовые нормы [5]. Причем в основе его теоретических размышлений лежала идея функциональности делегирования ряда экономических проектов региональным европейским неполитическим организациям [6, р. 97]. Основателем неофункционалистского подхода явился американский политолог Э. Хаас, который вместе со своими последователями в лице Л. Линдберга, Ф. Эмиттера и др., критикуя функционализм за недостаточное внимание к роли государственных и политических институтов, разработал концепцию «разлития» («spill over»), согласно которой интеграция в одной сфере является катализатором интеграционных процессов в других сферах. При этом большое значение он придавал гомогенности социокультурных факторов [7, р. 16; р. 710; р. 10].

Однако анализ теорий неофункционалистов был бы неполным, если бы мы не отметили вслед за Й. Tренхольмом-Mиккелсеном тормозящие факторы интеграции в лице национализма и разнородности, добавив к этим факторам локализм, как спутник глобализации, и силу инерционности долговременных социальных процессов [8, р. 22].

Социоконструктивный подход, основанный на идеях о социальном конструировании П. Бергмана и Т. Лукмана, подчеркивал роль «политического конструирования» регионов как акторов международной политической системы политическими элитами, стремившимися преодолеть ограничения, накладываемые рамками национальных политических систем: «Если потребность в идентичности приведет к широкой неудовлетворенности существующими государствами-нациями и развитию сильных региональных институтов, у элит будет продолжать расти стремление к созданию и использованию региональных организаций» [9, р. 46]. В этом случае региональные ресурсы трансформируются в политический капитал.

Методологически принципиально важно представлять, что регионализация, как и локализация, являются неизбежными спутниками глобализации. Это три уровня взаимосвязанных глобальных процессов, реализующихся в социальном пространственно-временном континууме. На это обратил внимание польский социолог П. Штомпка, справедливо полагающий, что «Проблема макроэффекта микрособытий равно как и противоположная проблема – микроэффекта макрособытий, требует специального тщательного и глубокого исследования» [10, с. 30]. В социальных науках возник парадоксальный эффект «макро- микродилеммы», когда глобальная миросистема не стала специальным объектом многоуровнего анализа [11, с. 103-104].

По мнению Р.Х. Симоняна, «Мезоуровень – это место, где пересекаются происходящие в координатах «интеграция-дифференциация» векторы социальных процессов. Если глобализация – это движение сверху вниз, от макро – к микроуровню, а локализация – снизу вверх, то через мезоуровень не только осуществляется это движение, мезоуровень преобразует его, адаптируя глобальные процессы к местным условиям, помогая локальным выйти наверх… На этой ступени организации мирового сообщества происходит своеобразный общесоциальный консенсус, гармонизация энергетики двух встречных потоков, вырабатываются механизмы устойчивости системы» [12]. Размышления Р.Х. Симоняна, фактически, развивали точку зрения экспертов Всемирного банка реконструкции и развития, указывавших на взаимообусловленность процессов глобализации и регионализации и их тесную взаимосвязь с происходившими на рубеже XX и XXI вв. политическими процессами [13, р. 1-11].

В «Хартии регионализма», одобренной Европарламентом в 1988 г., регион рассматривается как «гомогенное пространство, имеющее физико-географическую, этническую, культурную, языковую общность, а также общность хозяйственных структур и общность исторической судьбы» [14, р. 43-44].

Следует отметить, что социоконструктивистская трактовка концепта «регион», содержащаяся в бернской «Декларации по регионализму» 1996 г., была во многом преодолена уже в Статусе Комитета регионов ЕС, одобренной Европарламентом и отражавшей позицию Европарламента, сформулированную в страсбургской «Хартии регионов» 1998 г., где под регионом подразумевается «территория, представляющая очевидную общность с географической точки зрения, или такая территориальная общность, где есть преемственность и чье население разделяет определенные общие ценности и стремится сохранить и развить свою самобытность в целях стимулирования культурного, экономического и социального прогресса» [15, р. 29].

Конечно, в силу социо-конструктивистского подхода, концепт «регион» во многих случаях получал ситуативно-политическое обоснование, являвшееся откликом на то или иное направление развития политики.

Попытки приспособить концепт «регион» к различным политическим реалиям, впрочем, обесценивают его содержание и не соответствуют современным социальным реалиям развития глобальной микросистемы и методологии ее социально-философского анализа. Как показывает практика развития современной науки, если избавиться от политизации данного концепта, вызванной процессами деконцентрации политической власти в рамках Евросоюза, то в методологии подхода к этому концепту преобладает общность взглядов. Это наглядно прослеживается в работе Э. Хюрелла, справедливо считавшего, что «регион - это естественный, органический принцип территориальной организации социальных, политических, экономических и культурных аспектов жизнедеятельности человеческих сообществ. В этом контексте регионализм анализируется в таких категориях, как: социальная сплоченность этнических, расовых и языковых групп, проживающих совместно; экономическая взаимодополняемость тех хозяйственных и промышленных единиц, которые работают в рамках данной территории; совместимость общих ценностей, связанных с культурой, религией, историческими традициями; политическая солидарность» [16, р. 333].

В этой связи примечательна взаимосвязь регионализма не только с глобальными, но с локальными процессами, впервые подробно описанная в работе Р. Страссолдо «Глобализм и локализм» [17].

Вполне очевидно, что социально-конструктивистский подход к определению концепта «регион» неизбежно ставит вопрос о концепте «локализм». Как явствует из проведенного анализа концепт «регион» все же базируется не на произвольном встраивании в конкретный исследовательский контекст, а опирается на объективные основания социального развития, на конкретные параметры этого развития. Представляется, что разноголосица в определении концепта «регион» вы- звана отсутствием целостного взгляда на глобальную миросистему как на иерархическое многоуровневое системное образование. Именно отталкиваясь от такого понимания всемирного развития, как нам представляется, возможно выделить в рамках этой глобальной миросистемы глобальный, региональный и локальный уровни ее автопоэзийной самоорганизации как сложного кон-гломеративного неравномерно развивающегося организма.