Исторические, религиозные и философские факторы, влияющие на становление, формирование современного образования в Республике Корея

Confucianism, national, Buddhism, missionary work, historical.

Eсли сравнить течение времени с деревом, то можно сказать, что прошлое будет корнем, настоящее - листом, а будущее - цветком или плодом. Другими словами, корень формируется через духовные и культурные почвы наших предков; сегодняшнее процветание и цивилизация - это листы, продукты благородной жизни наших современников; а будущее будет не только цветком, излучающим аромат человеческой культуры в гармонии между прошлым и настоящим, но и плодом, несущим в себе сущность духовного и практического миров наших предшественников.

На самом деле, для того чтобы произвести возвышенный аромат человеческого культурного цветка и его ценных плодов, необходимо возделывать нынешнюю почву. Когда мы предполагаем, что образование играет определенную роль в вышеупомянутом процессе, взвешивание материального или нематериального наследия наших предков с точки зрения образования может дать важный смысл, который заключается в создании как плодотворной настоящей, так и будущей жизни.

С точки зрения образования Кореи, её богатая история, религиозные или философские мысли глубоко сформировали менталитет корейского общества. Для того, чтобы исследовать исторические, религиозные и философские факторы, повлиявшие на корейское образование, необходимо сначала описать контекст корейского высшего образования в соответствии с историческими эпохами.1

Идеи в данной научной статье будут описаны в соответствии с двумя историческими эпохами: традиционный период (57 г. до н.э. – 1910 г.) и современный период (1910 – 1990-е гг. н.э.).

Основные исторические эпохи: традиционный период (57 г. до н.э. - 1910 г.); троецарствие (57 г. до н.э. – 668 г.) и Объединённое Королевство Шиллы (668 – 935 г.); королевство Корё (918 – 1392); королевство Чосон (1392 – 1910).

Современный период (1910 - 1990-е гг. н.э.): японский колониальный период (1910 – 1945); военное правительство США (1945 – 1948); Республика Корея (1948-1990-е годы).

Корейский народ проявлял особое уважение к конфуцианскому образованию на протяжении всей истории Кореи. Эта традиция зародилась в начале периода Троецарствия и продолжается по сей день. Согласно одной важной исторической записи, Самгук-саги (Ким 1145), интеллектуальная деятельность периода Трех царств (57 г. до н.э. - 668 г. н.э.) была связана с изучением китайской философии и культуры, которая была гораздо более развитой, чем корейская философия и культура того времени. Соответственно, китайские системы и идеи проникли в три первых государства Кореи и оказали значительное влияние на корейскую культуру и общество. Несмотря на такой массовый приток китайской культуры, Корея стремилась сохранить свою национальность и индивидуальность, а также приспособить китайскую культуру к своей цели и развитию. В этом смысле элитное образование в традиционный период рассматривалось как краеугольный камень корейской духовной самостоятельности.

Первое формальное элитное образование началось в период Троецарствия (57 г. до н.э. - 668 г. до н.э.) после принятия китайских образовательных учреждений и идей. Первое официальное учреждение элитного образования в Корее было известно, как Тэхак (Национальная конфуцианская академия), основанное королем Когурё Сосуримом в 372 году нашей эры. В этом учебном заведении преподавали китайский язык, китайский иероглиф, конфуцианскую классику под названием "Четыре книг": Лунь Юй (Конфуцианские аннотации), Та Сио (Великое учение), Чунь Юн (Доктрина смысла) и Менций (Произведения Менция), пять китайских классиков, названных Пятью Цзин: И (Книга перемен), Шу (Книга истории), Ших (Книга поэзии), Ли Цзи (Запись обрядов) и Чунь Чи (Весна и Осень, летопись событий с 722 по 481 гг. до н.э.). Так как целью учреждения являлось в основном стимулирование перспективных государственных чиновников, его двери были открыты только для наследников аристократического класса. После создания Национальной академии вскоре последовали частные школы под названием Kyongdang, чтобы сыновья других классов могли изучать китайскую классику, историю и литературу, а также боевые искусства.

Далее, в королевстве Пэкче (18 г. до н.э. - 660 г. н.э.), также преподавали китайский язык с целью подготовки чиновников. Хоу-чжоу Шу (История династии Позднее Чжоу) упоминает, что высшее общество Пэкче с удовольствием читало китайские книги, такие как О-Кюн или "Пять классиков", как это делали Когурё.

В последнем королевстве из Троецарствия – в королевстве Шилла (57 г. до н.э. - 935 г. н.э.) также существовала уникальная образовательная система под названием Хваранг (Цветы молодёжи) для элитной молодёжи аристократического класса, которая посвятила себя моральному, эмоциональному и физическому воспитанию, а также политической и военной подготовке. В своей статье "Корейский даосизм и шаманизм" Чай-Шин Ю (2001) говорит, что "Хваранг" был своего рода образовательным и социальным институтом для молодых людей, которые встречались как группа, чтобы изучать буддийскую, конфуцианскую и даосскую классику, военные техники, и наслаждаться такими видами деятельности, как пение, танцы, игры и посещение гор. 2 Одним из особо примечательных фактов среди вышеперечисленных записей было то, что на ранней стадии института существовал элитный дамский "Хваранг", но в середине VI века продолжалась только мужская группа "Хварангов". С точки зрения истории корейского образования, учитывая обстоятельства существования ограниченного аристократического общества в период Шилла, существование элитного дамского учреждения было очень примечательным событием.

Идеи конфуцианства и буддизма были основными просветительскими идеями "Хваранга", направленными на обеспечение этического руководства народом и создание иерархических авторитетных систем как инструментов защиты нации и ее трона. Молодежь "Хваранга" почитала Сесок-Огэ (Пять Светских Заповедей) как основной кредо жизни "Хваранга". Пять заповедей: (1) служить царю с верностью, (2) служить родителям с сыновним благочестием, (3) проявлять верность в дружбе, (4) никогда не отступать в бою и (5) воздерживаться от бессмысленных убийств. Соответственно, в учебной программе "Хваранга" акцент делается на военных аспектах, а не на академических, и основной её функцией является развитие военных навыков и власти. Многие из молодых людей из числа "Хваранга" внесли значительный вклад в объединение Корейского полуострова.

В 4-ом году правления короля Вонсонга (788 г. н.э.) был проведен первый государственный экзамен, названный dokseo-sampumkwa (три градации по чтению), с целью отбора правительственных чиновников путем сдачи экзамена по трем уровням владения китайской классикой. Несмотря на то, что экзамен был смоделирован по системе экзаменов Танг, он имел важное значение как первый национальный экзамен, который стал образцом государственных или общественных экзаменов в Корё и Чосонском королевствах.

Кратко говоря, элитное образование в Троецарствие и Объединенном королевстве Шилла было направлено не только на изучение китайских классиков конфуцианской ориентации с целью установления их аристократических политических и социальных систем, но и на изучение военных искусств, связанных с буддийскими ценностями для защиты своих государств и народов.

Как и Таэхак и Кухак в Троецарствие, в Корё имелись образовательные учреждения для воспитания элиты, руководящей аристократическим обществом, и для сохранения их наследственных политических и экономических привилегий.

В период Корё национальная и местная системы образования были тесно связаны с экзаменами на государственную службу, изначально разработанными в Китае как способ отбора должностных лиц в органы государственного управления. Экзаменационная система была создана в 10-летнем возрасте короля Кванджона (958 г.) и состояла из трех основных типов: Чэсул-ап (Экзамен китайской литературной композиции) касался китайской литературы, Мёнг-кёнг-ап (Экзамен китайской классики) касался конфуцианских канонических произведений, а другие, называемые Чап-ап (Различные экзамены), такие как право, бухгалтерский учёт, каллиграфия, медицина, гадание и геомантия.

В период правления Мунджона (1046-1083 гг.) возросли частные учреждения, которые с уважением относились к политике буддизма и конфуцианства. Чой-Чунг, один из величайших конфуцианских ученых Корё, открыл в столице частную академию как предшественник Двенадцати Ассамблей (Шиби-до) для потомков аристократов. Большинство из тех, кто создал Шиби-до, были бывшими государственными чиновниками и известными конфуцианскими учеными того времени, которые проводили экзамены в стране. По мере расцвета частных академий государственные школы постепенно сокращались, и большинство аристократов считали, что посещение Шиби-до для их сыновей было большей честью, чем посещение Национальной академии.

Таким образом, хотя национальный академия и местные учреждения существовали в корейский период, большинство школ были открыты только для потомков аристократических семей в качестве инструментов для сохранения их политических, экономических и социальных привилегий. В частности, аристократы рассматривали конфуцианство как ортодоксальную доктрину, которая направляла социальную этику и централизованные бюрократические политические системы. Соответственно, конфуцианство внесло большой вклад в корейское общество и политику через образование. Правители Корё в целом приняли и конфуцианство, и буддизм как доктрины для достижения личного культивирования, физического и духовного спасения, социальной этики и политической систематизации.

Элитное образование в династии Чосон делится на две части: ранний период Чосон (1392-1880 гг.) и поздний период Чосон (1880-1910 гг.). С точки зрения истории корейского образования, конец 19 века стал поворотным периодом, когда традиционные системы образования и элитные образовательные академии были отвергнуты западными миссионерами и японскими политиками.3

В отличие от правителей Корё, основатели династии Чосон (1392-1910) приняли нео-конфуцианство как основные принципы национальной политики и этики для социальных и образовательных учреждений. С самого начала королевства его правители делали упор на конфуцианское образование, чтобы обучать гражданских бюрократов, которые могли бы руководить своим народом, и наставлять людей, которые могли бы следовать конфуцианской этике и ценностям. По этой причине правящий класс подавлял буддизм, даосизм и другие традиционные народные верования, в то время как они положительно пропагандировали конфуцианство как основу государственной политики и образования.

Христианские миссионерские учреждения, созданные в конце периода Чосон, внесли большой вклад в развитие современного образования в Корее. В частности, католические миссионеры были пионерами в области образования, которые обучали корейских женщин и мужчин скромного происхождения родному письму, а именно корейскому алфавиту, для понимания христианства до того, как в конце XIX века в Корею прибыли протестантские миссионеры.4

Первую американскую пресвитерианскую миссию открыли доктор и миссис Х.Н.Аллен, прибывшие в Сеул в сентябре 1884 года. Весной следующего года в Корею приземлился преподобный Хорас Г. Андервуд (Вон Ду), опубликовавший первый корейско-английский и англо-корейский словарь. Другие американские и западные миссионеры, в том числе австралийские, английские и канадские, также прибыли в Корею до конца 19 века.

В 1885 году доктор Аллен основал первый западный современный госпиталь под названием Kwanghyewon (Национальный госпиталь), как Мекку медицинского образования в Корее, для обеспечения образования наряду с клинической практикой. Больница получила дальнейшее развитие и стала краеугольным камнем для медицинского колледжа "Северенс Юнион", предшественника нынешнего медицинского

колледжа при

Йонсейском

университете, который был открыт в 1905 году.

В 1886 году госпожа М.Ф. Скрэнтон открыла Методистскую школу для девочек (Инха-хакданг), как первую школу для девушек в Корее, которая превратилась в современный университет Инха для девушек.

В конце XIX века правительство Чосона признало важность западных знаний и образования посредством внешней силы принуждения и внутреннего национального пробуждения. Соответственно, в 1883 году правительство Чосона учредило "Донгмунхак" (Институт английского языка) в качестве первой государственной современной школы в столице. Три года спустя правительство также создало Юкюн-кунгвон (Королевскую школу английского языка) для обучения сыновей аристократического правящего класса английскому языку и другим западным знаниям. Хотя и то, и другое предлагало западное образование для подготовки будущих устных переводчиков или правительственных чиновников, они строго придерживались традиционных конфуцианских образовательных систем и учебных программ.

Таким образом, современные школы в конце периода Чосон, как правило, состояли из трех основных этапов: Западные христианские миссионеры, патриотические националисты и королевское правительство Чосона. Среди этих трех направлений некоторые христианские миссионерские школы поддерживали после школьный уровень современного университета в то время, а некоторые из них после освобождения из Японии в 1945 г. разработали четырех- или шестилетние колледжи или университеты. С другой стороны, большинство местных институтов, включая местные частные и государственные школы, сохранили лишь среднее или профессионально-техническое образование, хотя одна только школа Босонг после освобождения продлевает срок обучения в институте как четырехлетний университет. На практике, до японской аннексии (1910 г.) Кореи, правительство Чосона не могло предоставить высшее образование своему народу из-за японской политической власти. Поэтому зарождающийся цветок высшего образования в конце периода Чосон не расцвел и был срублен японским мечом.

Как указано выше, многие исторические факторы оказали значительное влияние на развитие корейского высшего образования. Исторически корейская элита образования в традиционный период поддерживала конфуцианскую академическую традицию, которая подчеркивала иерархическую власть, высокоцентрализованную бюрократическую организационную структуру, авторитарное руководство и жесткую конфуцианскую организационную культуру, основанную на конфуцианских ценностях, нормах и обрядах. Эти элементы были переданы нынешнему корейскому высшему образованию как основные факторы, которые стали ключевыми ценностями и нормами в управлении образованием, хотя они были несколько разбавлены недавно принятыми иностранными идеями. Организационная структура в нынешнем корейском высшем образовании, судя по теории Минцберга, поддерживает машинный бюрократизм из-за единообразного контроля со стороны Министерства образования и конфуцианского иерархического авторитаризма. Соответственно, корейские высшие учебные заведения, как государственные, так и частные, утратили разнообразие и автономию в рамках закрытой рациональной системы. Начиная с 1960-х годов, корейское правительство рассматривает высшее образование как средство или связующую силу социально-экономического развития и, следовательно, достигает экономического успеха, как теорию человеческого капитала. С этим успехом политическая ситуация превратилась из военного режима в демократическое правительство. Несмотря на экономические и политические изменения, административная структура образования по-прежнему придерживается традиционной модели власти и иерархии. При вертикально закрытой системе ни колледжи, ни университеты не имеют ни своего характера, ни автономии, ни горизонтальной организационной структуры, ни качественного прогресса. Лидерство как важный компонент управления также является важным вопросом в современном корейском высшем образовании. Как уже упоминалось в предыдущих параграфах, можно предположить, что корейская элита и администраторы высшего образования использовали авторитарное руководство с принудительной и легитимной властью, основанной на конфуцианстве. В современном корейском высшем образовании многие молодые преподаватели, обладающие более современными знаниями в области западной науки и техники, иногда вступают в конфликты со старшими преподавателями или администраторами, обладающими авторитарными взглядами, основанными на конфуцианских принципах, основанных на возрастном рейтинге b доминировании мужчин. Кроме того, преподаватели-мужчины или администраторы часто дискриминируют преподавателей-женщин при выборе преподавателей или при продвижении по службе. Когда бы ни происходили эти хронические случаи радикальные личности бросали вызов авторитетному руководству, чтобы изменить современную систему власти и обеспечить открытую конкуренцию.

Организационная культура в нынешнем корейском высшем образовании сложна. Характерными чертами организационной культуры являются формальный авторитаризм и традиционный коллективизм, основанный на конфуцианских ценностях и парадигмах, но в корейское общество проникают зарубежные видимые и невидимые идеи, которые оказали огромное влияние на корейское высшее образование. В истории современной Кореи внедрение западной философии и науки неизбежно для корейской модернизации или индустриализации, поскольку корейской традиционной мысли не хватало в западных научных знаниях и логическом мышлении. Традиционные корейские ценности и зарубежные предположения плавно интегрировались и стали основной организационной культурой современного корейского общества и высшего образования. На основе вышеприведенного прогноза было предложено несколько общих подходов к совершенствованию корейского высшего образования и управления образованием:5

• 1)    Для преобразования бюрократической организационной структуры бюрократическая и закрытая система политической и административной реальности должна превратиться в неформальную, децентрализованную, естественную или открытую систему, позволяющую подчиненным участвовать в процессе принятия решений.

• 2)    Чтобы изменить организационное поведение, администраторы колледжей или университетов должны разделить власть под демократическим руководством, чтобы создать взаимное доверие и позитивный климат.

• 3)    Для повышения автономии и разнообразия корейского высшего образования необходимо постепенно прекратить или ослабить единый контроль со стороны Министерства образования.

• I.    Религиозные и философские факторы

В этих главах я попытаюсь исследовать религиозные и философские факторы, исторически влияющие на корейское высшее образование с точки зрения управления образованием. Для изучения и анализа факторов мы рассмотрим некоторые традиционные и адаптированные мысли следующим образом: (1) буддизм в традиционный период (2) конфуцианство в период королевства Чосон, (3) христианство и западная философия в позднем королевстве Чосон, (4) японский империализм в колониальную эпоху, (5) американизм в период военного правительства Соединенных Штатов и (6) современная философия.

Как кратко упоминалось в предыдущих частях, буддизм и конфуцианство оказали большое влияние на все аспекты корейской культуры и общества в традиционный период. В этой главе некоторые элементы образования буддизма будут рассмотрены в ходе обсуждения Хваранга и монашеских буддийских школ в трех царствах и периода Объединенного королевства Силла.

Буддизм распространился с материковой части Китая в период Троецарствия и стал средством культурного развития трех государств. Обычно записанной датой первоначального принятия буддизма является 372 год н.э., когда монах Сандо пришел в Когурё из бывшего штата Цинь. Сначала буддизм был принят как культ королевского двора, а затем стал поддерживаться и развиваться королевским домом, поскольку считался подходящим в качестве духовного опоры для новой структуры управления, сосредоточенной на власти престола. Буддийское учение о реинкарнации, основанное на карме (закон причины и следствия), естественно, приветствовалось как догма, признающая привилегированное положение аристократии.

Буддизм, как эзотерическая философская формула, развивался в двух направлениях: Хинаяна или Тхеравада (южный буддизм Шри-Ланки, Бирмы и Таиланда) и Махаяна (северный буддизм Тибета, Китая, Кореи, Японии и т.д.). В первом подчеркивается, что спасение ограничивается меньшим числом людей; во втором подчеркивается, что спасение доступно большему числу людей. Буддизм подчеркивает, что личное влечение (танха) как источник страданий и что преодоление самсары (вечного кармического раунда существования) является единственным способом достижения спасения от цикла рождения и смерти и, в конечном счете, нирваны. В то время монахи-политики считали, что единство веры и дисциплины, поддерживаемые их религией, может политически служить целям государства, и действительно, буддизм давал корейскому народу политическое и этическое руководство.

После объединения Корейского полуострова под властью элиты Шилла, обучавшейся под отрядом Хваранга в 668 году нашей эры, буддизм стал более сложным и изощренным. Буддизм стал популярен среди людей благодаря Вон Хё (617-686), одному из самых выдающихся ученых-монахов и реформаторов Шилла своего времени, и его религиозным усилиям, которые охватили все слои общества. В период Объединенной Шиллы буддизм стал рассматриваться не только как доминирующий религиозный и философский уклад государства, но и как его защитник. Что касается высшего образования, это было связано с буддийскими сутрами и монашескими школами, поддерживающими буддийские религиозные или философские доктрины, которые подчеркивали буддийскую проповедь не только с целью создания централизованного аристократического государства во главе с правителями, но и с целью распространения национальной религии в качестве защитного буддизма государства.

С образовательной административной точки зрения, монашеские буддийские учреждения твердо придерживаются своей организационной структуры и культуры, а также авторитетного руководства для передачи буддийских традиций. Буддийские учреждения были закрытыми системами, в которых подчеркивалась важность буддийских правил и обрядов с помощью принудительной религиозной силы.

С созданием аристократического общества буддизм стал ключевым институтом в Корё и преуспел в интеграции в буддийское культурное наследие Шилла. Поскольку буддизм как национальная религия был основной социально -политической идеологией Шиллы, королевскому двору Корё необходимо было контролировать буддийские храмы, чтобы поддерживать эффективные институциональные отношения между двором и храмами. Как и Шилла, Корё рассматривал буддизм как религию, защищающую государство. Например, Корё Палман Тэджангкён (Трипитака Кореана) был создан для защиты государства от монгольских нашествий.

С появлением новой династии (Чосонского царства) конфуцианство было принято в качестве государственной религии и философии. Конфуцианские бюрократы Чосона инициировали реформу, направленную на искоренение буддизма, даосизма, гадания и шаманизма, превратив их в ересь.

Конфуцианство было идеальной этико-моральной системой, которая подчеркивает приличия, обряды и церемонии. С религиозной точки зрения, как и буддизм, конфуцианство выполняло социальные функции религии, но без Бога. В истории Кореи до конца эпохи Корё мало что было сделано для контроля конфуцианства, хотя некоторые корейские конфуцианцы действительно критиковали буддизм. Буддизм, как королевский культ или государственная религия, поддерживал наиболее влиятельную социально-политическую власть среди любых идеологий или религий. С другой стороны, конфуцианство доминировало в формальном элитном образовании, распространяя конфуцианские политико-этические ценности среди высших слоев общества.

С самого начала династии Чосон конфуцианство было основной идеологией государства, направленной на то, чтобы культивировать бюрократов для руководства народом и назидания тех, кто мог следовать конфуцианской этике и ценностям. Таким образом, конфуцианство было стандартом, по которому измерялись все вещи. Королевство Чосон как конфуцианское государство создало строго авторитарное бюрократическое общество с помощью формальных конфуцианских институтов и системы Ква-кео. В период Чосон существовали различные государственные и частные конфуцианские учебные заведения: Таэхак или Сеонгкюнкван (Национальная конфуцианская академия или университет) как высший институт; Обу-хактанг или Охак (Школы с пятью школами) как средние школы; Чонгхак (Королевская школа) в столице; Хянг-кё (местная средняя школа) в провинции; Че-хак (технические или профессиональные школы); Совон (Частная академия); и Соданг (частные начальные школы в деревнях). В 29-м году правления короля Сечжона (1447 г.) названия институтов были изменены на Сабу-хакдан или Са-хак (Четыре школы). Среди этих институтов Сеонгкюнкван как высший национальный институт опередил другие по организационной структуре, учебным планам и функциям Таэхак, Кукхак, Кукчагам или Сеонгкюнкван в периоды Троецарствия и Корё.

Сеонгкюнкван (Национальная конфуцианская академия или университет) был построен в столице (нынешний Кесун) под правлением (1392-1398) короля Тэджо, основателя династии Чосон, по образцу Кукчагама (Национальная академия или университет Корё). Сеонгкюнкван означает Зал Гармонии, символизирующий воспитание уравновешенной личности.

Основываясь на конфуцианских этических принципах, школьная администрация подчеркнула взаимосвязь Трех Уз (Самканг) и Пять кодексов этики или Пять отношений (О-Рюнь) в качестве ключевого принципа школьного обучения: правитель/субъект; отец/сын; муж/жена; старый/молодой; друг/друг. Конфуций утверждает, что цель образования состоит в том, чтобы дать возможность человеку жить хорошей жизнью в обществе и государстве. Конечными политическими доктринами являются: (1) самосовершенствование, (2) регулирование семьи и (3) политическое правление. Чосонскому обществу нужны были добродетельные конфуцианские бюрократы, называемые кунья (люди добродетели или господа) или сеонби (добродетельные конфуцианские ученые), потому что идеального конфуцианского государства можно было достичь с помощью      гражданских      бюрократов,      которые      занимались самосовершенствованием и гармонизацией своих семей, таким образом, в качестве главного вероучения политика подчеркивались исправляющие имена (чхон-мюн) и искренность (сеонг).

Студентов в Сеонгкюнкван поощряли практиковать обучение различными методами, такими как чтение, письмо, обсуждение, хвалебные отзывы и экзамены. Кроме того, они участвовали в конфуцианских ритуалах и оказывали почтение конфуцианским мудрецам, которые имели большое значение для конфуцианского образования. Также им была предоставлена значительная автономия для культивирования своего обучения и большая привилегия взять Ква-кео. Например, учащиеся иногда пытались отразить свое мнение в образовательной или национальной политике и протестовали против необоснованного управления образованием. Учащимся разрешалось проводить внеклассные мероприятия, хотя школьные власти контролировали и надзирали за ними в соответствии со строгими постановлениями и правилами.

Конфуцианская система образования опиралась на Ква-кео (национальные экзамены на государственную гражданскую службу) в качестве одного из основных элементов образования в Чосоне, который был смоделирован по образцу китайской системы гражданских экзаменов. Правители Чосона использовали системы экспертизы для установления своей суверенной власти и сохранения собственных привилегий и интересов. Янбань (правящий класс) монополизировал экзамены для назначения на гражданские должности. Хотя экзамены были открыты для простолюдинов, они редко получали возможность сдать экзамены, поскольку государственные и частные конфуцианские школы были строго ограничены. Таким образом, экзамены действительно принадлежали Янгбану, которые хотели быть конфуцианскими бюрократами.

Примерно за 500 лет правления Чосонского королевства система Ква-кео имела множество поворотов. Тем не менее, система Ква-кео была хребтом образования Чосона и воротами для молодых конфуцианцев, которые хотели быть государственными чиновниками и гордиться своими родословными. Соответственно, не будет преувеличением сказать, что конечной целью образования в период Чосон было прохождение системы Ква-кео и получение официальной должности. Таким образом, Сеонгкюнкван как высшая конфуцианская элитная академия рассматривалась как учебное заведение для подготовки будущих гражданских бюрократов. Так как буддизм и конфуцианство были наиболее значимыми религиозными и философскими факторами, влиявшими на корейское неформальное и формальное элитное образование в традиционный период, то христианство и западная философия были новыми принятыми религиозными и философскими факторами, оказавшими важное влияние на развитие современного корейского образования в поздний период Чосон.

Христианство впервые пришло в Корею в конце XVI века. С введением католической доктрины, западные научные или технические знания приветствовались конфуцианскими литераторами. Ученые Сильхака хотели реформировать монополизированный социально-политический порядок, вызванный несколькими могущественными янгбанскими семьями, приняв новую религию и научные знания. Кроме того, мыслители Сильхака стремились найти практические пути улучшения мрачной национальной экономической ситуации и найти идеальную модель для своего общества в национальной истории и культуре, а также в древней китайской классике.6

Католицизм бросил вызов и поставил под угрозу существующий конфуцианский социально-политический порядок, в частности, не только Три Узы (Самканг) и Пять Отношений (О -Рюнь) в качестве основной парадигмы для индивидуума, семьи, общества и государства, но и некоторые социальные и этические принципы. Согласно "Аналектам Конфуция", Конфуций сказал, "Пока ты не знаешь жизни, откуда ты можешь знать о смерти?" Эти слова не совпадают с католической доктриной бессмертия души. С другой стороны, согласно Библии: "И вы не должны никого здесь на земле называть "Отцом", потому что у вас есть только один Отец на небесах", то есть Бог есть истина и первородный Отец. В нео-конфуцианстве благочестие является требованием человеческого отца, живых родителей и умерших предшественников, в то время как католицизм подчёркивает важность Божественного Отца.

Кроме того, любое оспаривание обрядов предков, которые основывались на основной конфуцианской концепции благочестия, приводил к серьезным социальным и политическим обвинениям. Католическая церковь считала поклонение предкам (Чеса) актом идолопоклонства, запрещенным Богом в Первой Заповеди Ветхого Завета. Согласно вышеупомянутому папскому постановлению 1742 года, корейские католики отрицали участие Чеса, и отказ от наследственных обрядов привел к тюремному заключению или смерти королевским правительством Чосона. Поэтому с 1785 по 1886 год католики несколько раз подвергались официальным преследованиям со стороны конфуцианских правителей и бюрократов Чосона.

В истории корейского христианства корейский католицизм имел некоторые своеобразные особенности: (1) первым подходом к католицизму было интеллектуальное преследование, а не религиозная вера; (2) первичная корейская католическая церковь была создана корейскими мирянами; (3) католицизм сначала привлекал интеллектуалов высшего класса, в основном наминов (южан), а затем распространялся на все уровни корейского общества; (4) корейский католицизм на протяжении 100 лет подвергался жестокому угнетению со стороны правительства Чосон. Династия Чосон назвала католицизм ересью и преследовала его в 1785 году. Несмотря на суровые лишения и преследования со стороны королевского правительства Чосона, корейский католицизм продолжал процветать в течение XIX века, в основном благодаря усилиям корейских католиков, а также французских и китайских миссионеров. Несмотря на такую тенденцию, в конце XIX века рост католицизма в Корее корейских миссионеров противоречил политике правительства Чосона и общественным ценностям, а также придавал особое значение доктрине, ориентированной на Бога.

В истории протестантизма в Корее первые протестантские усилия были предприняты несколькими иностранными миссионерами, начиная с первой трети 19 века. Возможно, первым иностранным протестантом, ступившим на Корейский полуостров в июне 1883 года, был японский христианин Нагасака, который действовал в качестве агента Национального библейского общества Шотландии в Токио. Основным стимулом для протестантских миссионеров, работающих в Корее, послужили американские агентства. Первым иностранным евангельским агентством, инициировавшим миссионерскую работу в Корее, стал Совет иностранных миссий пресвитерианской церкви в 1884 году. В конце 19 века, когда в Корею прибыли западные миссионеры, Чосонское королевство столкнулось с трудными внутренними и внешними проблемами.7

Внутренние политические и социальные движения за модернизацию продвигались прогрессивными реформаторскими силами, но, к сожалению, потерпели неудачу со стороны внутренних консервативных сил и внешней власти. Кроме того, большинство конфуцианских бюрократов по-прежнему проявляли враждебность по отношению к иностранцам и их религии, особенно католицизму. Соответственно, протестантские миссионеры признавали, что прямая евангельская работа для корейского народа трудна или невозможна. Поэтому вместо религиозной миссии они обратились к медицинской и просветительской работе. К счастью, королевский дом Чосон положительно отреагировал на протестантскую миссионерскую работу и предоставил протестантским миссионерам медицинскую и просветительскую деятельность.

Таким образом, некоторые важные факторы, способствовавшие успеху протестантов в поздний период Чосона, можно обозначить следующим образом: (1) королевский двор Чосона благосклонно относился к западным протестантским миссионерам, особенно к американцам; (2) государство проводило политику открытых дверей в зарубежные страны вместо политики изоляции путем репрессивных мер со стороны иностранцев; (3) протестанты стремились к гармонизации с нео-конфуцианством и корейской религиозной культурой; (4) христианская этика, такая как эгалитаризм и гуманизм, обратилась к корейскому населению, знакомому с конфуцианством, в частности, к христианскому гуманизму, основанному на человеческих доктринах любви/насилия (в китайском диалекте jen), поклонении Богу/богобоязненных предкам, а также к Божьему року/Райскому пути; (5) западные научные знания и институциональная работа рассматривались как средство корейской модернизации и самообеспеченности корейского народа, имеющего реформаторские и патриотические идеи; и (6) благодаря преданным усилиям корейских христиан, конечным фактором были верные взгляды миссионеров и невийские методы, которые подчеркивали самообеспечение, самопропаганду, самоуправление и независимость Церкви.

Протестантские миссионеры использовали медицинскую и просветительскую работу как инструмент продвижения евангелизма. Они признали, что корейское население страдает от нищеты и что оно испытывает сильное рвение к образованию. В период Чосон образование было на практике монополизировано Янгбаном (правящим классом). В отличие от католического метода, который опирался в основном на руководство Папы Римского, протестантские миссионеры использовали метод Невизма для евангелизации корейского народа.

Наряду с медицинской работой, миссионерское образование было одним из важнейших факторов, способствующих успеху христианства. Образование христианских миссионеров открыло двери для распространения христианства и западной философии. В истории христианства в Корее римско-католические миссионеры были пионерами в области образования, которые преподавали корейское письмо, а именно корейский алфавит, коренным женщинам и мужчинам скромного происхождения для понимания католических учений еще до того, как протестантские миссионеры высадились на Корейском полуострове в конце XIX века.8

В 1885 году в Корее была открыта католическая семинария, которая в 1887 году переехала в столицу. Она была единственным христианским высшим учебным заведением, воспитывавшим корейских католических священников в 1880-х годах. Несмотря на то, что католицизм был создан в Корее в начале 100 лет до протестантизма, католические миссионеры не использовали образование как евангельское средство. В отличие от католических миссионеров, протестантские миссионеры рассматривали образование как способ посеять семя христианства в Корее. Прибыв в Корею, они открыли институциональные миссии или медицинскую и образовательную работу.

В 1885 году доктор Аллен основал первую современную западную больницу, а именно Кванхе-Вон, как Мекку медицинского образования в Корее. Больница Кванхе-Вон получила дальнейшее развитие и стала краеугольным камнем медицинского колледжа Северанс Юнион, который был основан доктором О. Р. Эвисоном в 1905 году. Основатель моделировал эту школу на американских медицинских колледжах и преподавал западную медицину корейским студентам. Первый класс врачей закончил в 1908 году. В конце 1890-х годов, хотя некоторые реформаторские представители корейской интеллигенции настаивали на равенстве полов и необходимости государственного образования для женщин, конфуцианское общество Чосон по-прежнему придерживалось традиционных конфуцианских концепций, таких как дискриминация по признаку пола, основанная на философии о преобладании мужчины над женщиной. Таким образом, наем женщин-студенток был нелегким.

С открытием медицинского колледжа многие другие протестантские миссионеры основали другие христианские колледжи и семинарии. В 1886 году гопожа М. Ф. Скрэнтон открыла первую школу для девочек или женщин в Корее, которая в 1910 году открыла женский колледж Ихва с пятнадцатью ученицами. Хотя школа начиналась с одной ученицы скромного происхождения, она была полезна не только для эмансипации корейских женщин, чьи права человека и достоинства были растоптаны доминирующими конфуцианскими нормами и ценностями, но и для того, чтобы дать женщинам ценный шанс познать гендерное равенство и человеческую свободу через современное образование.

В период Чосонского царства задача женщин ограничивалась рождением детей, особенно сыновей, в целях сохранения семейного кровного родства и ведения домашнего хозяйства. Соответственно, в период Чосон корейские женщины не имели возможности пользоваться своими личными правами и получать государственное образование. Другие протестантские миссионеры также насаждали христианский гуманизм и научные знания через христианские институты. В частности, преподаватели миссионерской работы в женском колледже Ихва считали, что женщинам должно предоставляться высшее образование, с тем чтобы они могли на равных конкурировать с мужчинами.В частности, преподаватели миссионерской работы в женском колледже Ихва считали, что женщинам должно предоставляться высшее образование, с тем чтобы они могли на равных конкурировать с мужчинами. Преподаватели христианских миссионеров, в том числе преподаватели Ихва, подчеркивали, как религиозные, так и либеральные взгляды, которые поощряли образованного гражданина, преданного христианству и Корее. Таким образом, они преподавали не только Библию и английский язык, но и гуманитарные (как традиционные, так и современные) науки, естественные науки и другие практические предметы.

Таким образом, христианская миссионерская работа в Корее оказала большое влияние на развитие корейского образования, в том числе и на управление высшим образованием: (1) насаждение христианства, (2) признание важности западных практических и научных знаний, (3) открытие демократического и женского образования, (4) введение западной институциональной административной системы, а также учебной программы и обучения, (5) преподавание духа независимости и уверенности в себе, (6) начало образования на родном языке, и (7) представление западной философии, такой как христианский гуманизм, пуританизм, эгалитаризм, демократия, утилитаризм и прагматизм.

Для изучения влияния японских националистических настроений на корейское высшее образование будет рассмотрен синтоизм как национальная вера или культ Японии. Далее мы попытаемся исследовать японскую образовательную политику и управление с точки зрения японского имперского высшего образования, включая колониальный имперский университет в Корее. В следующих главах мы рассмотрим, как положительные, так и отрицательные влияния.

Древняя Япония имела тесные политические, экономические и культурные связи со старой Кореей. Отношения с Японией на раннем этапе развивались главным образом через Корею, в частности через Пэкче, который являлся культурным посредником между Китаем и Японией. Двумя крупнейшими ранними вкладами Кореи в Японию были передача не только китайской письменности и литературы, но и Буддизма. В историческом развитии японской религии и национальной философии Синтоизм, натуралистическая национальная религия японцев или культ государства, неотделим от Буддизма, Конфуцианства и других континентальных влияний. Истоки Синтоизма очень противоречивы. Некоторые корейские историки утверждают, что доминирующей религией в Корее до введения Буддизма и Конфуцианства был Шаманизм. Этот Шаманизм, похоже, был принесен в Японию теми, кто мигрировал из Кореи.

Японские империалисты, воссозданные с синтоизмом, который смешивался с буддизмом, конфуцианством и другими континентальными азиатскими религиозными ингредиентами, возмущали корейский народ духовно и физически на протяжении примерно полувека. 29 августа 1910г. королевское правительство Чосона опозорило свой народ и нацию из-за неэффективности и агрессивной политической и экономической мощи Японии. После оккупации Корейского полуострова японские империалисты установили политику управления, направленную на то, чтобы позволить корейцам иметь возможности и личности, как лояльным гражданам ее империализма. Для достижения этой цели они рассматривали образование в качестве важнейшего инструмента для реализации своей политической программы. Таким образом, японские империалисты пытались разработать новые образовательные системы и административные структуры, подходящие для осуществления их колониальной политики.

После японской аннексии в 1910 году, Образовательное бюро при Управлении внутренних дел в правительстве Чосона стало одним из главных органов управления образованием. Бюро по вопросам образования состояло из секции по вопросам образования, редакционной секции, религиозной секции и школьной инспекции, в то время как в провинциях секция по вопросам образования входит в состав Департамента внутренних дел, а также имеет в своем составе сотрудников школ-инспекторов. Начальник Бюро по вопросам образования контролировался и курировался директором внутренних дел, который отвечал за всю систему образования Кореи. Управление образованием, осуществлявшееся в соответствии с японским законодательством, было в высшей степени централизовано в Департаменте внутренних дел и Бюро по вопросам образования, и в силу своей принудительной силы в организационной иерархии находилось под руководством и надзором этих подразделений. Бюро по вопросам образования при Министерстве внутренних дел взяло на себя ответственность за большинство аспектов всей школьной системы, включая миссии и цели, учебные термины, учебные программы, квалификацию преподавательского состава, управление персоналом, налоговый обзор, выделение средств, инспекцию учебных заведений и т.д. В частности, административный контроль по вопросам образования, начиная с разработки политики и заканчивая ликвидацией системы образования, созданием школ и утверждением, составлением и цензурой учебников, выдачей аттестатов педагогических работников и управлением кадрами педагогических кадров, формированием и утверждением бюджета образования, а также управлением стипендиями, также осуществлялся под руководством Генерального правительства Чосона.

При японском правлении принцип колониального образования основывался на "Предписании Мэйдзи об образовании", целью которого была ассимиляция или воспитание имперских или лояльных граждан. Это Предписание являлось прямым выражением японских схем: (1) заставить корейский народ быть послушным японским империалистам, (2) укоренить национальный дух корейцев, (3) заставить народ отстать от мировой цивилизации и (4) в конечном итоге ассимилировать народ, чтобы стать лояльными японскими гражданами.9

Организационная структура японских имперских университетов поддерживала высокоцентрализованную закрытую формальную систему, основанную на синто-конфуцианских ценностях и нормах. Кроме того, "Предписание Мэйдзи" являлся образцом синто-конфуцианского образовательного плана и семенем институциональной культуры в колониальных высших учебных заведениях. Поэтому влияние японского империализма на организационную культуру в колониальном корейском высшем образовании было направлено на поддержание синто-конфуцианских ритуалов и парадигм: (1) акцент на лояльности и благочестии, (2) акцент на империализме, (3) почтение к правителям, учителям, родителям и пожилым людям, и (4) синтоистское и японское поклонение королевской семье. Эти нормы использовались в качестве инструментов политики ассимиляции японского народа и ослабления корейского национального духа.

Таким образом, в период японского колониального периода (1910-1945 гг.) японские имперские власти предоставили некоторым корейцам возможность получить высшее образование для подготовки про японской элиты, которая могла бы поддерживать ее империализм или милитаризм. Несмотря на такую нежелательную колониальную политику, наследие японского колониализма сформировало характер современных корейских университетов и оставило как положительные, так и отрицательные последствия для корейского высшего образования.

В позитивном плане японское колониальное правительство создало западные высшие учебные заведения, практиковало государственное образование для многих корейцев, независимо от их социального статуса и пола, ввело западное техническое и профессиональное обучение через общие институты высшего или коллегиального уровня, оставило учебные заведения и здания, передало административные системы и практику, а также жесткую и авторитетную академическую культуру, составляющую неотъемлемую часть корейского высшего образования.

В отрицательном плане, японские колониальные власти рассматривали высшее образование как инструмент формирования про японской элиты, способной проводить японскую колониальную политику и японский империализм; они упразднили Конфуцианскую Национальную Академию, который хранили корейские академические традиции; корейские высшие учебные заведения в период японской колониальной эпохи потеряли возможность насаждать западные модели, подходящие для нужд корейцев, в связи с образовательной политикой японских империалистов; некоторые корейские интеллектуалы, учившиеся в колониальном имперском университете, стали про японскими коллаборационистами.

Как обсуждалось в предыдущей главе, японские колониальные власти использовали синто-конфуцианскую идеологию как средство японской имперской политики для продвижения своего ультранационализма и милитаризма среди колониальных народов, включая корейцев. После поражения Японии 15 августа 1945 года военные силы США высадились на Корейском полуострове, вооруженные собственной идеологией: Американизмом.

В конце 1945 - начале 1946 года, подобно японскому колониальному империализму, американские военные власти политически угнетали многих корейцев, желавших независимости от иностранных держав. Корейские интеллектуалы и националисты были разделены на правое и левое крыло идеологиями, а именно демократией и коммунизмом.

Прежде чем приступить к осуществлению нового плана в области образования, 29 сентября 1945 года военное правительство Кореи провозгласило указ № 6 о возобновлении работы всех ранее существовавших учебных заведений. Примерно через два месяца для создания новых образовательных систем и философии, а также для стирания остатков японского колониального образования военное правительство организовало Национальный комитет по планированию образования, в состав которого вошли 80 представителей корейской интеллигенции и 10 американских офицеров. Первая встреча состоялась 23 ноября 1945 года.

В контексте корейского высшего образования, как результат усилий Национального Комитета по Планированию Образования, 22 августа 1946 года военный губернатор принял Указ 102, который предусматривал создание Сеульского Национального Университета (бывший Императорский Университет Кейдзё), с 11 входящими в его состав колледжами и одной аспирантурой. В корейской истории, поскольку высшие национальные учреждения были монополизированы аристократическим или привилегированным народом, создание Сеульского национального университета оставило большое образовательное достижение, которое позволило населению быть на равных допущенным в национальный университет благодаря справедливым вступительным экзаменам.

Несмотря на увеличение числа высших учебных заведений, военным властям было нелегко насаждать американские демократические образовательные идеи, администрацию, организационные системы, учебные программы и т.д. в высшем образовании из-за глубоко укоренившихся конфуцианских традиций и остатков японского колониализма. Например, методом приема были вступительные экзамены, которые основывались на системе Ква-кео (национальные экзамены на государственную гражданскую службу). Кроме того, в стиле преподавания преподавательский состав по-прежнему придерживался монологического общения, основанного на конфуцианском стиле преподавания, а именно: Канг-кюн (чтение). Более того, после Освобождения (1945 г.) корейские администраторы образования все еще проявляли авторитарные взгляды, связанные либо с конфуцианским, либо с синто-конфуцианским авторитаризмом.10

Американские солдаты-педагоги предпочитали открытую рациональную систему закрытой формальной системе. При такой системе они посеяли демократическое семя, которое появилось в американской культуре на неблагоприятной синто-конфуцианской земле. При американском военном правлении организационная культура в корейских высших учебных заведениях зарождалась в американизме, включая демократическую идеологию и либеральные ценности. Кроме того, американский утилитаризм, протестантизм и прагматизм были важными факторами организационной культуры в корейском высшем образовании.

В течение трех лет военного правления США, американские военные преподаватели, вооруженные американизмом, внесли свой вклад в (1) искоренение остатков японского колониального образования, (2) создание семени американского демократического образования в школьных системах, администрации, учебных программах и обучении, (3) обучение корейцев западным практическим знаниям и научным навыкам, (4) практиковать корейское образование для корейского народа, назначив многих представителей корейской интеллигенции, которые приняли участие в новом образовательном плане в рамках руководства и помощи военного правительства США, (5) предоставление возможности изучать американские идеи и культуру прямо и косвенно под руководством американского народа или в американских колледжах и университетах, и (6) увеличение числа студентов высших учебных заведений и институтов, а также предоставление корейскому народу равных возможностей для поступления в колледжи и университеты.

С другой стороны, военное правительство США недостаточно подготовилось к реформе образования, и многие американские администраторы образования плохо понимали корейский народ и культуру. Военное правительство использовало образование в качестве основного средства демократизации и американизации корейского народа. Однако, что касается влияния военного правительства на корейское образование, то критическая сторона была проигнорирована, поскольку позитивные дела, сделанные США, были больше, чем негативные.

После военного переворота 16 мая 1961 года новое корейское правительство глубоко осознало необходимость проведения образовательной реформы в целях установления национальной самобытности и модернизации страны. Уделяя особое внимание традиционным культурным ценностям и национальной самобытности, правительство также сделало акцент на практических знаниях и навыках, необходимых для развития как личности, так и нации. 5 декабря 1968 года была провозглашена Хартия национального образования в качестве руководящего принципа в области корейского образования.11

Как указано в этой Хартии, корейское образование в конце 1960-х - 1970-х годов создало новые учебные программы и методы для восстановления национального духа и проведения образовательной реформы. В течение двух десятилетий между освобождением и концом 1960-х годов качественное улучшение высшего образования практически игнорировалось, хотя быстрое расширение высшего образования объяснялось сильным желанием корейского народа.

Высшее образование было движущей силой корейской модернизации. В частности, важную роль в индустриализации Кореи сыграло научно-техническое образование. В этом смысле, многие инженерные колледжи были призваны укреплять специализированное образование, необходимое для национальной политики и регионального развития. В период между 1965 и 1975 годами число студентов, получающих высшее образование, увеличилось со 141 626 до 238 719 12 человек.

С 1975 г. по настоящее время расширение высшего образования было неизбежно, так как стремительно развивающаяся корейская экономика требовала более высокого уровня развития человеческих ресурсов для улучшения высокого качества труда за счет повышения уровня научных знаний и технических навыков.

В Конституции Республики Корея, провозглашенной 17 июля 1948 года, утверждается, что она выступает за демократическое и независимое государство через демократическое образование и гарантирует равные возможности для получения образования. Министерство образования является центральным органом, отвечающим за выполнение конституционных полномочий в области образования, проводит политику в области образования и науки, принимает меры по осуществлению политики и нормативных актов, публикует и утверждает учебники, направляет и координирует деятельность подведомственных учреждений по разработке и осуществлению политики и, наконец, контролирует и поддерживает учебные заведения и учреждения.

Что касается систем образования, Закон о базовом образовании предусматривает ступенчатую систему образования 6-3-3-4: начальная школа (с первого по шестой классы), младшая средняя школа (с седьмого по девятый классы), старшая средняя школа (с десятого по двенадцатый классы). , и двухтрехлетний начальный колледж, четырех-шестилетний колледж и университет. В соответствии с Конституцией начальная школа обеспечивает обязательное начальное образование для детей в возрасте от шести до одиннадцати лет; младшая средняя школа дает трехлетнее среднее образование для учащихся в возрасте от двенадцати до четырнадцати лет; старшая высшая школа дает трехлетнее среднее образование для учащихся в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет. Выпускники старших классов могут поступить в один из любых коллегиальных институтов после успешной сдачи вступительных экзаменов.

На современное корейское высшее образование повлияли традиционные мысли и адаптированные идеи или системы.

Во-первых, нынешняя образовательная система, 6-3-3-4 ступенчатая, была заимствована из американской системы образования, но корейская система добавляет двойную школьную систему к демократической единой системе. Система двойной школы не дает равных шансов всем, независимо от их политико-экономического статуса.

Во-вторых, несмотря на то, что нынешняя административная структура в корейском высшем образовании построена по образцу американских коллегиальных институтов, используется высокоцентрализованная и формализованная японская система, принятая как из французских, так и из немецких идей, а не американская демократическая или административная система. В сравнительной перспективе корейское высшее образование сохраняет высокоцентрализованную институциональную иерархию в рамках системы "сверху вниз", в то время как американское высшее образование имеет относительно децентрализованную институциональную иерархию в рамках системы советов факультетов. Министерство образования Кореи предлагает координационный центр для формулирования групповых интересов, в отличие от дисперсной точки контроля, присущей американской структуре высшего образования.

В-третьих, многие администраторы колледжей или университетов в Корее обычно подчеркивают не только традиционные ценности и нормы, но и иерархический порядок и авторитет. Другими словами, они обычно используют авторитарное руководство, которое проистекает из конфуцианства или синто-конфуцианства, и редко или никогда не допускаются к участию и обсуждению в принятии решений. Фактически, корейский народ практически является конфуцианским, независимо от принадлежности к определенным религиозным конфессиям.13

• II.    Заключение

  Синтезируя вышеизложенные примеры, конфуцианство, синто -конфуцианство и американские идеи в основном доминируют в современном корейском высшем образовании с точки зрения организационной структуры, культуры и лидерства, в то время как буддизм едва ли систематически и административно повлияло на корейское высшее образование. В истории современного корейского образования, высшее образование быстро развивалось благодаря индустриализации, которую поддерживало корейское правительство с конца 1960-х годов. Соответственно, после школьное образование стало средством достижения социально-политического развития под единым контролем

корейского правительства и утратило свое разнообразие и автономию. Фактически, многие оригинальные христианские миссионерские институты, а также другие частные учреждения потеряли свои собственные характеристики и миссию. Тем не менее, высшее образование способствовало огромным экономическим успехам Кореи.

Несмотря на то, что конфуцианство способствовало "экономическому чуду" в Корее, традиционные корейские этические ценности и нормы, основанные на конфуцианстве, буддизме, даосизме и других местных религиозных и философских идеях, постепенно снижаются, в то время как материализм и утилитаризм, основанные на западных идеях, в целом увеличиваются.

Таким образом, христианство и западная философия, особенно американские идеи, которые изменили корейский народ и образование, привели к большим экономическим и образовательным достижениям. В частности, американская демократия и научные подходы помогли достичь экономических успехов и расширить высшее образование как в количественном, так и в качественном отношении. С другой стороны, западные идеи также оказали негативное влияние на корейское общество и высшее образование. Маммонизм и эгоистический индивидуализм широко распространены и угрожают традиционным корейским этическим ценностям и нормам. Кроме того, высшее образование деградирует как инструмент реализации социально-экономических желаний индивидуума, а также как средство развития национальной экономики под именами индустриализации и демократизации. Таким образом, нынешнее высшее образование идет вразрез не только с гуманитарной конфуцианской или буддийской традицией, но и с христианским гуманитарным духом под именами капитализма и науки.

В заключение следует отметить, что современное корейское высшее образование представляет собой смесь традиционной и привитой религиозно -философской мысли, хотя, как правило, оно имеет жесткую организационную структуру и культуру, затронутую традиционными ценностями.