Исторический опыт взаимодействия финансово-промышленной элиты с обществом в социокультурной сфере

Детство подрастающего поколения было безоблачным, рядом с любящими родителями. Часто в загородное поместье предпринимателя-мецената приезжали двоюродные братья, сестры, дети художников - дом наполнялся весельем и радостью. Дети в такой интеллигентной и творческой семье имели возможность учиться всему, к чему только чувствовалась душевная склонность. Распорядок дня был довольно строгим, времени на безделье не оставалось. Утром, то есть с 9 до 12 часов дня проходили уроки и занятия, после чего детям читались сочинения по русской истории, а после 3-х часов дня все отправлялись куда-нибудь на пешую прогулку. Таким образом, время было постоянно занято учебой, развлечениями, творчеством и играми. Центром жизни такой семьи было творчество: гости-художники писали здесь эскизы, работали над картинами, велись интересные беседы, предпринимались экспедиции с целью изучения древнерусского зодчества и сбору материала народного быта. Дети практически никогда не отделялись от взрослых и были наблюдателями или участниками этой жизни. Многие предпринимательские и образованные купеческие семьи в это время были продолжателями традиций усадебной жизни с ее музыкальными вечерами, чтением вслух за столом и домашними спектаклями. Часто все или большинство детей принимало участие в постановках. В семьях русских меценатов практически не было рутинного быта, бессодержательных и пустых разговоров, а кипела творческая жизнь. В поместьях следили за порядком и благоустройством территории: выравнивали почву для клумб, очищали речки, открывали школы и мастерские для крестьянских детей, а некоторые предприниматели, такие как Мамонтовы и Бардыгины, добились постройки железной дороги. Глубокая религиозность родителей дала детям прочный нравственный стержень, и они при любых условиях жизни не меняли своих убеждений ради житейской выгоды, что было очень важно в послереволюционное время, когда казалось, рушились все устои и рвались прочные связи между людьми. Такие люди оставались духовно свободными и верными нравственным принципам, усвоенными ими с детства. Каждый выходец из семьи предпринимателя-мецената был наделен талантами, которые и были счастливо реализованы в жизни. Многие из родных известных меценатов входили в литературно-художественные кружки, которые нередко становились центром литературно-художественной и научной жизни. Например, кружок Мамонтовых посещали М.Н. Ермолова, Г.Н. Федотова, А.А. Яблочкина, К.С. Станиславский, А.П. Чехов, композитор С.Н. Василенко, артисты М.П. Садовский, В.Н. Пашенная, Ф.И. Шаляпин, писатели И.А. и Ю.А. Бунины, И.С. Шмелев, Б.К. Зайцев, И.А. Белоусов, В.Я. Брюсов, священник П. Флоренский, А.Д. Самарин, И.А. Куприн, В.Г. Короленко, художник П. Корин. Кружок имел ярко выраженный семейный характер, в нем устраивались лекции, диспуты, спектакли, проводились юбилейные чествования выдающихся деятелей искусства и культуры. В своей благотворительной деятельности кружок отзывался на нужды момента истории страны: десятки тыс. руб. передавались голодающим, пострадавшим от стихийных бедствий.

Семьи русских промышленников и аристократии постоянно проживали в Москве, а в селах и живописных уголках у них были дачи и усадьбы. Именитые хозяева, зачастую, сами разбивали цветники, а приезжавшие художники и писатели сажали садовые плодовые деревья. Внутри особняка стояли камины художественной работы, мягкие диваны, а по стенам висели картины. Было просто, но уютно и красиво. На дачах много музицировали, пели В.А. Эберли, звучала задушевная мелодичная музыка.

Удивительная простота, любовь к жизни русских меценатов-благотворителей, промышленников и предпринимателей, элиты русской аристократии были неотъемлемой частью их бытования. Однако иногда постигали такие семьи и тяжелые испытания, бывали и черные дни, но за ними всегда следовало ясное и доброе. Наступал 1917 г.

В творческих усадьбах поджогов практически не было: люди помнили деятельную помощь и доброту своих благодетелей, на добро отзывались добром. И все же, в 1917–1918 гг. было неуютно: усадебные дома стояли черными, нетопленными, а жизнь, заполненная творчеством и искусством, была уже в прошлом. Камины стояли холодными, не было слышно дружеских бесед, игры на рояле, не пели в гостиной - все спало каким-то мертвым сном. Жизнь в таких поместьях началась совсем другая - они становились музеями-усадьбами. А какой же след в истории оставили их обитатели? Познакомимся с некоторыми династиями промышленников-благотворителей.

Касаясь благотворительной деятельности Матвея Сидоровича Кузнецова и его близких, возникает обманчивое впечатление маленькой, второстепенной роли этого человека напротив широкого меценатства семьи Морозовых. Он возводит четырехэтажный лицей с 1,5 тыс. воспитанников или рабочих общежития, грациозного, величественного, полностью снабженного для быта. Если это больница, то оснащенная по европейскому уровню. Дулевская местность не явилась эпицентром протеста и классовой вражды уже тогда вовсю назревавшей в империи, тут не знали дикости и зверства - убийства управляющих и погромов. Надо признать, что в Дулево так и не создали знаменитой театральной труппы - гениев театральной мысли, но и тут увлеченные служащие и производственный персонал проводили театральные представления прямо на улице или в заводских помещениях. Перед семьями Морозовых и Кузнецовых возникли одинаковые направления их деятельности: поддержка производственной дисциплины, борьба за трезвость и с бездельниками, инфекционными болезнями и травматизмом; улучшение быта и питания работников. Несмотря на то, что С.Т. Морозов был богат, уделял много внимания «рабочему» вопросу и проблемам на предприятиях, значительная концентрация его рабочего люда, недовольного материальным положением, разразилась в широкомасштабную протестную акцию, вошедшую в историю, как известная многим Морозовская стачка, у основания которой были объективные причины и предпосылки. Возникает вопрос: Почему М.С. Кузнецов избежал подобных трагедий у себя в Дулево?

Знаменитый заводчик принял управление фамильным бизнесом, истоки коего начались близ Гжели, в 19 лет. Достойный преемник ловко распоряжался предприятием. Со временем он существенно расширил семейное дело, трудился на протяжении века, порой даже тяжело скорбел о неудачах. Так сформировалось глобальное производство, где привязывались к сноровистым людям, ценили инициативу. Фабричные изделия пользовались популярностью не только у нас, но и далеко за границей. Продукция, безусловно, реализовывалась осторожно, считаясь с просьбами потребителя, что позволило объединению к 1902 г. добиться почетного права именовать себя «Поставщик Двора Его Императорского Величества». Фабрикант являлся довольно обеспеченным, денежно имущей и крепкой личностью, однако, добровольно вверял и вознаграждал приобретенным и нажитым накоплением. Строгановское императорское училище устанавливало и распределяло дотации от частного запаса фабриканта, который имел на иждивении сцену и варьете. Заводчика также занимали проблемы лечения трудящихся, в больнице благополучно работали компетентные врачи. Он строил приюты и богадельни, квартиры сотрудникам - общежития, индивидуальные жилища, отдельные из которых занимали семьи приехавшие жить с других районов. Кузнецов инициативно способствовал А.С. Пушкину (внук легендарного А.С. Пушкина) на возведение профилакторий в Коняшино (запущен в 1909 г.). Он удостаивался множеством российских наград и регалий, жалован французским орденом Почетного легиона.

На его предприятиях одними из первых начали выпускать фарфоровые и майоликовые иконостасы, киоты, лампады, украшавшие многие храмы. Многие из иконостасов хорошо сохранились (в Чехии, в православной церкви св. Владимира), значительные фрагменты находятся в фондах музеев г. Ликино-Дулево и Орехово-Зуево. Кузнецовы содержали и строили храмы, часовни, а также общественные столовые, были искренне верующими людьми, хотя и являлись старообрядцами, но никогда не скрывали этого.

Производство фарфоровой посуды в Дулево оказалось пронизано стариной, традиционализмом и религиозно-бытовым укладом. Здесь чутко реагировали на предложения рабочих, любили инициативу в труде, а на земле, принадлежавшей заводу, не допускалась продажа алкоголя. Купечество, в отличие от других сословий, элитных классов, пыталось не оторваться, а приумножить наследие предков.

Патриархальность, положенная в основу русской жизни была особенно сильна в некоторых русских производствах, иногда огромных по своим объемам, разбросанным по бескрайним просторам отчизны. Типичным воплощением грандиозного и масштабного по тем временам производства, можно считать фабрично-заводское производство в Дулево. Дулевская мануфактура - динамично развивавшаяся система небольших предприятий, изготавливающих фаянсовую и фарфоровую посуду, а также техническую керамическую продукцию (изоляторы) для предприятий, занимающихся добычей сырья и топлива. Производство семьи Кузнецовых хорошо организовало процесс отслеживания нужд рынка, а также пристально всматривалось в новшества и передовые внедрения соперников. Бизнес этого рода позволил продвинуться отечественной фарфорово-фаянсовой индустрии далеко за границы и пределы империи - завоевать высокое место на европейских и азиатских рынках. Огромный ассортимент посуды в польских салонах и хранилищах начал вытеснение китайской утвари из Прибалтики. Дешевый фарфор семьи Кузнецовых насытил рынки в Афганистане, Персии, Средней Азии, Монголии.

Безусловно, промышленное детище Кузнецовых имеет специфические особенности. Взять, к примеру, семейность, домашность. Сам Матвей Сидорович как центральное лицо всей династии, поощрял и приобщал домочадцев к работе на фабриках. Этот принцип старались применять и по отношению к рядовым сотрудникам заводов Кузнецова, которые тоже обратили внимание на доброжелательное отношение к себе со стороны фабрикантов. Поэтому, те, кто пришел трудиться сюда с молодых лет, пытались обосноваться и закрепиться здесь, получить признание, авторитет, уважение, воспользоваться услугами учебных и лечебных учреждений, решить жилищные нужды.

Если всмотреться в биографии местных семей, окажется, что немало народа перебралось сюда из Твери и Риги, где также до революции находились Кузнецовские фабрики. Матвей Кузнецов и его родные принадлежали к Рогожской староверческой общине (он сам некоторое время был даже ее председателем), но препятствием для открытия на Дулевской земле двух церквей (в том числе и новообрядческой) для работников предприятия это не стало.

Большинство производств, купленных этой семьей, подлежало реконструкции, благоустройству и ремонту. Повсюду увеличивалось число работников с твердым жалованием. Подавляющее число расходных компонентов, требующихся в работе, закупалось российского производства. Рядом с фабрикой находились: училище, здравпункт, художественная мастерская, магазин, богадельня и приходской храм. Производилась как широкая сеть дешевой потребительской керамики, так и изысканные вещи. Во многом, заслугами семьи Кузнецовых, фаянсовая и фарфоровая утварь перестала быть диковинкой, вошла в обиход среднестатистической семьи. По прошествии стольких лет, невозможно детально вообразить полную картину жизни тех лет, оценить вызовы времени и плоды прогресса начала XX в. Многое почерпнуть о творческом ритме и духе на предприятиях Дулевского фарфорового завода можно из театральных плакатов, рекламы и объявлений, ныне помещенных в местный паноптикум. М.С. Кузнецов не осуществлял огромных финансовых вложений в театр, самодеятельность, оркестр и певческие коллективы, он лишь дозволял им использовать для вечеров и праздников фабричные площади. Таким образом, именно М.С. Кузнецов и его родные, с полной самоотдачей, создавали фарфоровую промышленную империю, но позже именно неведомые эпигоны разрушили его захоронение на территории Рогожского некрополя, и лишь недавно оно было обнаружено и восстановлено.

История г. Орехово-Зуево прочно и неделимо соединена с династией Морозовых. Увеличение хлопчатобумажного производства вызвало бурное расширение его территории, преумножило общую долю в фабрично-заводском отечественном производстве. Дошедшие до нас постройки и сооружения той поры удивляют своей солидностью, надежностью и основательностью. Фабриканты сооружали индустриальные корпуса, а также учебные и лечебные учреждения, торговые лавки, дома престарелых, сады, которые работают и сейчас. Фабрики Морозовых испытали на себе этапы расцветов и упадка, однако главным стержнем явился тот умозритель- ный капитал, сохраненный замечательной династией. Они искали квалифицированных иноземных и российских мастеров, их старанием разрешались общественные вопросы и задачи в Орехово-Зуевском крае и Подмосковье в целом.

Меценатство очень часто пленяло купцов, промышленников, а наследие помощи писателям, поэтам, художникам было продолжено Викулой Елисеевичем Морозовым, оставившим яркие воспоминания строительством детской больницы, даже сейчас носящая этот этноним. Это и С.Т. Морозов, также выделявший средства для народных художественных промыслов, всячески поддерживал пейзажиста Левитана. А самый известный представитель Морозовской фамилии – Савва Тимофеевич, будучи прекрасно образованным человеком, истинным российским интеллигентом, патриотом, пытался сохранить исконно национальные традиции, для чего активно помогал художественной культуре. Именно такое меценатство с большой буквы, переходящее в дружбу, взаимное уважение, духовную привязанность, овеяны отношения Морозова с представителями литературных кругов Москвы: его встреч с А.П. Чеховым, М. Горьким, В.И. Немировичем-Данченко. Савву Тимофеевича не волновала и реклама его немалых финансовых воплощений. Например, после выделения средств на постройку и поддержку театра, созданного выходцем из другой уважаемой купеческой семьи К. Алексеевым – (известным во всем мире как Станиславский), сказал: «Театр – не частная собственность фабриканта Морозова, а общая собственность труппы. Вашими талантами, вашим трудом, он создан…» [1].

Анализ и исследование подходов, перспектив эволюционирования русской коммерции содействуют дебютантам в проложении своего пути в бизнесе, осмыслить собственные истоки, познакомиться со щедрыми обычаями торговли и предпринимательства; в их богатом опыте, – поделиться колоссальным интеллектуальным багажом при созидательной финансовой деятельности в грубом положении современной деятельности. Разносторонняя работа семьи Морозовых показывает основные вехи развития российского предпринимательства. Именно анализ пути данной семьи, глобального дара и лепты в совершенствовании индустрии, учения, лечебного дела, искусства, внутреннего жизненного резерва, представляет шанс сформировать иное поколение отечественных предпринимателей. Во все времена наши соотечественники благополучно овладевали обширной территорией, поскольку, поощрялось индивидуальное начало и зачин. Наша коллективная социальная закалка, восходящая к прошлому, открыла эпоху уважения образцов духовности, гуманизма, а также непредвзятости. Это довлело над злободневными поводами, стимулами, образом действия общества. Надо отметить фамильный фактор эволюционного формирования русской коммерции, ее наследственность и патриархальность. Тщательное изучение данного вопроса установило тенденцию, когда около половины коммерсантов и предпринимателей (100–200 чел.), а четверть из них, даже больше, непрерывно трудились в производственной сфере. Еще один типичный признак наших заводчиков кроется в их происхождении, поскольку множество людей тогда относилось и вступило туда из селяков, жителей слобод, предместья, поселков и пригородов. Сюда принадлежат видные коммерсанты: Морозовы, Рябу-шинские, Прохоровы, Гарелины, Бардыгины, Шорыгины, Зимины, а также прочие.

К XVII в. мужское имя «Зима» было нередким, поэтому фамилия Зимины была довольно распространенной. Подобно династии Морозовых, Зимины в начале XIX в. тоже разделились на самостоятельные ветви, но не на 4, как у Морозовых, а на 5, у каждой из которых во главе стоял один из сыновей основоположника династии. У каждой ветви Зиминых, в последствие, было самостоятельное дело, не связанное с другими – свои фабрики, свои дома, своя судьба.

Небольшой г. Дрезна расположен в Орехово-Зуевском районе Московской области. Центр жизни здесь – ткацкая фабрика, построенная в 1899 г. Иваном Никитичем Зиминым. Основателю первой Зиминской фабрики – Никите Семеновичу (дедушке Никите, как ласково и уважительно называли его в семье), братьями Зимиными был создан уникальный памятник – корпуса построенной в Дрезне фабрики в плане представляют собой гигантские буквы «НЗ», что хорошо видно с высоты птичьего полета. Зимины проявляли себя талантливыми купцами и преуспевающими предпринимателями. Сергей Иванович Зимин основал в 1904 г. частную «Новую оперу Зимина», которая стала ярким явлением в истории отечественного театра. В 1917 г. он передал свое детище (вместе с костюмами и декорациями) СНК в государственную собственность. До революции «Товарищество ткацкой мануфактуры Зиминых» процветало, оно поставляло ткани в далекую Англию, а основанная в Дрезне ткацкое производство и созданная Зимиными бумагопрядильная фабрика кормили эти края. Это был тонкий расчет опытных предпринимателей – рядом много деревень, а значит будущих рабочих рук. На фабрике в те годы работало 4 500 чел. Производственное оборудование, закупаемое в Европе, служило и советской власти, когда предприятие было национализировано.

Всякий такой промышленник владел организацией с масштабным бизнесом, наделявшим фабричными изделиями колоссальную массу народа. Неспроста и то, что выдающимися рус- скими промышленниками тех лет стали выходцы от староверческих семей, которые явно и ощутимо уберегли, приумножили устои, начинания былых времен. Данные образцы и цели, помещенные сюда, содействовали реализации огромных родовых проектных замыслов, расцвета предприятий, сходных с концернами и владениями староверов Морозовых, Кузнецовых и Ря-бушинских. Индивидуальный период отечественной коммерции относится к середине XIX – началу XX в., когда люди открывавшие предприятия, сухопутные и мореходные фирмы, финансовые учреждения, школы и лечебницы, библиотеки, паноптикумы, сцены и эстрады, сформировали часть облика дореволюционной России. А спустя трагические перевороты и смуты, их фабрики и заводы стали оплотом для дальнейшей индустриализации советского государства.

Примером данному утверждению являются явные отпечатки творений промышленников – действующих до недавнего времени многолетних комбинатов, производств, которые продолжали служить людям до развала СССР. Образовательные, лечебные и культурные учреждения и сейчас носят прежние имена: «Хлудовские бани», «Прохоровская Трехгорная». Именно отечественные предприниматели задавали индустриальный курс страны, а чужеземцам дозволялось проникать в те направления, где русская аристократическая элита опасалась инвестировать средства. Системный анализ русской коммерции позволяет доказать полную несостоятельность теорий о малости и вялости, невежестве финансовой верхушки.

Жизненный путь большинства русских промышленников и предпринимателей – есть путь превращения крепостных людей, кустарей в истинных интеллигентов и производственных буржуа. Русские промышленники упорной сноровкой, жизненным усердием, интеллектом, воздвигли огромные оснащенные заводы, содействовали в прокладке путей сообщения, открытии банков и экономическом освоении окраин России. Сопряженные с группой, характеризующейся ведущими экономическими позициями, но удаленные от государственного управления и владычества, понуждались к адаптации с отжившим неограниченным самодержавием и сословными пережитками.

Промышленная буржуазия подбирала решения к подступающему затруднению и упадку, рисковала, но, сначала, старалась пойти на компромисс с властью. Однако, не договорившись, иногда шла вместе с революционным брожением. Морозов верил, что государственная, социальная и публичная деятельность его семьи может служить моделью для формирования новой политической прослойки – наподобие европейской промышленной буржуазии. В частности, на торгово-производственном собрании он сообщил: «В одном твердо убежден: торгово-промышленное сословие на Руси сильно не только мощностью своей, но и сметкой. Не только капиталами, но и умом <…>! Одна беда – культуры мало! Не выработало еще наше сословие сознание собственного достоинства, сословной солидарности!» [2]. Очень современна такая фраза в данное время, поскольку экономическая ситуация (как, в целом, и мировая) нестабильна. Промышленник продолжал: «У нас везде не ладно: на фабриках, на мельницах, а особенно в мозгах!» [3].

В настоящий период страна испытывает на себе горький этап сложного ухода от уничтоженной советской планово-административной системы, руководство к размытой, до конца не выстроенной коммерческой модели экономики. Немалые проблемы современной жизни только подтверждают слова С.Т. Морозова. Жизненный багаж иностранных государств, в частности Соединенных штатов Америки, западноевропейских государств, говорит о закономерности: во время испытаний и невзгод, угрозы краха, их промышленное производство выручала деятельная помощь, покровительство предпринимательства. Особенности российского малого предпринимательства заметны лишь в сравнении с малым бизнесом высокоразвитых стран [4].

Сейчас руководству регионов и субъектов необходимо обратить взгляд на ускоренное обновление и изменение небольших деловых предприятий, расположенных в стадии формирования. Поднятие и развитие национальной экономики обязано обосновываться на многовековое наследие отечественной коммерции, авангардом чего стали семьи благотворителей и филантропов, грамотных верноподданных отчизны. Конструктивным старанием должно стать создание проекта широкомасштабной кадровой формации для малого бизнеса.

Ссылки:

• 1.    Островский А.Н. Статьи о театре. Записки. Речи // Полное собрание сочинений. Т. XII. М., 1952.

• 2.    Купцы Морозовы – российские предприниматели и меценаты // Доклады и выступления научно-практической конференции. Орехово-Зуево, 1997. С. 125.

• 3.    Там же. С. 126.

• 4.    Виленский А.В. Особенности российского малого предпринимательства // Экономический журнал ВШЭ. 2004. № 2. С. 246.