История международных договоров, закрепляющих статус Монголии в начале ХХ в. (1911-1924 гг.)

• 1 июля 2011 г. Республика Бурятия отметит 350-летие добровольного вхождения в состав России. И хотя эта дата вызывает противоречивые дискуссии в научной среде, значимость факта присоединения отрицать нельзя. Начало ХХ века – период становления государственности монгольских народов. При этом и Бурятия, и Калмыкия, и сама Монголия процесс государственного строительства связывают с непосредственным участием Советской России. После распада Советского Союза государственно-правовое развитие монгольских народов происходило и происходит с учетом уже иных политических, экономических и исторических факторов.

После распада Монгольской державы Чингисхана, длительного периода раздробленности монгольский этнос находился под властью ряда крупных держав того времени. Так, часть монгольского народа, населяющая южную территорию некогда крупного государства Даян-хана и получившая наименование Внутренняя Монголия, находилась в составе Китая. Калмыки, представленные западными (ойратскими) окраинами Монгольского государства Даян-хана, и буряты, населявшие северные территории, вошли в состав России. Халха-монголы и жители Урянхайского края находились также под юрисдикцией Китая в границах территории, получившей название «Внешняя Монголия».

В 1911 г. Внешняя Монголия (Халха), изгнав маньчжурских наместников, провозгласила свою независимость. Начинается этап восстановления государственности, формирования государственных институтов и закрепления их в соответствующих правовых актах. Созданная 30 ноября 1911 г. «Временная полномочная администрация (правительство) Халхаского Хурээ» («Халхын Хүрээний бүх хэргийг түр ерєнхийлєн шийтгэх газар») выпустила всеобщее обращение о независимости всех монголов [13]. 1 декабря 1911 г. 4 аймака Внешней Монголии распространили воззвание, в котором объявлялось о создании независимого Монгольского государства.

Первым шагом на пути к самостоятельности явилось возведение на престол Богдо-гэгэна VIII (Джебзун-Дамба-хутухта XXIII). 16 декабря 1911 г. было сформировано правительство, включающее 5 министерств: внутренних дел; иностранных дел; военных дел; финансов; судебных дел. 20 июня 1912 г. Богдо-гэгэн издает указ об образовании Совета Министров. В 1914 г. создается двухпалатный совещательный орган. Статус Внешней Монголии нашел свое отражение, прежде всего, в ряде международных договоров, неизменным участником которых была Россия.

• 21 октября 1912 г. было заключено Русско-монгольское соглашение о гарантиях со стороны России автономии Халхи в составе Китая [2]. Царское правительство, признавая автономию Внешней Монголии, обязывалось оказывать «помощь тому, чтобы сохранился установленный ею автономный строй» (ст. 1). Помимо политической составляющей, договор признавал за Монголией право содержать собственное национальное войско и содержал гарантии относительно защиты территории от китайской колонизации [10, с. 411]. Договор предусматривал возможность управления Внешней Монголией национальными властями в лице Джебзун-Дамба-хутухты с одновременным удалением представителей китайских властей (преамбула договора). Вопросы реализации российских экономических интересов регулировались прилагаемым к соглашению протоколом [8, с. 134-135].

Особое внимание вызывает статья 3 договора, в которой косвенно указывалось на определенную самостоятельность Внешней Монголии, с одной стороны, и специфические отношения ее с Китаем – с другой. Специально оговаривалось, что в случае вступления Монголии в договорные отношения с Китаем или иным третьим государством настоящее соглашение может быть изменено лишь с согласия России. Это вызывает интерес в связи с тем, что Монголия де-юре находилась в подчинении Китая, соответственно договорные отношения со своим сувереном в подобных случаях, как правило, исключаются.

Договор вызвал резкие протесты официального Пекина. В письменных обращениях в российский МИД китайское правительство настойчиво заявляло, что «Монголия является составной частью Китая, хотя в ней и происходят волнения, она отнюдь не правоспособна заключать соглашения с иностранными государствами» [9, с. 32]. В то же время позиции республиканского Китая тоже не были прочными на международной арене, к этому времени китайское правительство также не было признано международным сообществом. США в 1912 г. первыми признали Китайскую Республику и в октябре 1913 г. установили дипломатические отношения с правительством Юань Шикая в Пекине

[11, с. 216]. И лишь в 1928 г. правительство Гоминьдан становится полноправным субъектом международных отношений.

Дальнейшие действия монгольского правительства были направлены в сторону получения признания независимости со стороны других государственных образований. 11 января 1913 г. (29 декабря 1912 г. [1, с. 200] по старому стилю) представители Далай-ламы XIII и Богдо-гэгэна VIII подписали в Урге совместный Монголо-тибетский договор о дружбе и союзе [14, р. 119-122,380]. В преамбуле договора указывалось: «Монголия и Тибет, освободившись от маньчжурской династии и отделившись от Китая, образовали свои самостоятельные государства» [3, с. 42]. Договор состоял из 9 статей. Первая и вторая статьи взаимно признавали независимость Монголии и Тибета в качестве суверенных государств. При этом ни Великобритания, в чьем ведении находился Тибет, ни Россия в качестве легитимного акта данный договор не признавали. Представитель России И.Я. Коростовец в сопроводительной депеше к договору отмечал, что соглашение «не представляет политического значения и не заслуживает названия международного акта» ввиду «неправомочности сторон» [6, с. 52].

• 5 ноября 1913 г. в результате русско-китайских переговоров в Кяхте была подписана декларация, формулирующая позиции сторон в возникнувшем споре о статусе Внешней Монголии. Согласно декларации, территория Халхи признавалась частью Китая на правах широкой автономии. Китай, в свою очередь, признавал автономию Монголии (статьи 1 и 2). Признавалось исключительное право Внешней Монголии ведать вопросами внутреннего управления и решать вопросы, касающиеся торговой и промышленной сфер. На китайские власти накладывалось обязательство не вмешиваться во внутренние процессы управления, не посылать на территорию Монголии войска и не содержать там никаких гражданских или военных властей, воздерживаясь от политики колонизации. Такое же обязательство брала на себя и российская сторона (ст. 3). Власть Богдо-гэгэна подкреплялась соответствующими гарантиями, которыми обеспечивалось и сохранение монгольской теократии при республиканском правительстве Китая. Китайское присутствие обеспечивалось лишь за счет уполномоченного должностного лица, резиденция которого располагалась в Урге.

В целях урегулирования имеющихся разногласий и дальнейшего определения статуса Внешней Монголии в сентябре 1914 г. в пограничном российском городе Кяхте начались тройственные русско-китайско-монгольские переговоры, закончившиеся подписанием 7 июня 1915 г. Русско-китайско-монгольского, или так называемого «Тройного соглашения», об автономии Внешней Монголии. Соглашение во многом воспроизводило ранее закрепленные позиции, в частности, Внешняя Монголия признавала сюверенитет Китая, а Россия и Китай – ее автономию. Под территорией автономной Монголии понималась Халха и Кобдоский округ. Правительство Богдо-гэгэна получало исключительное право ведать всеми делами внутреннего управления, иметь свое дипломатическое представительство за границей, а также могло заключать международные договоры и соглашения, касавшиеся вопросов торговли и промышленности. Оно было лишено права заключения международных договоров с другими государствами, по которым предусматривалось решение политических и территориальных проблем [6, с. 68].

Вслед за крушением Российской империи соотношение сил в Монголии нарушилось. После декрета о самоопределении и независимости и ликвидации неравноправных договоров, подписанных царским правительством, поражение и гибель А.В. Колчака, приближение Красной армии к границам Монголии спровоцировали Пекин на жесткие действия. 22 ноября 1919 г. декретом китайского президента автономия Монголии была отменена [4].

Ситуация изменилась на исходе лета 1920 г. Отколовшийся от атамана Семенова бывший командующий конно-азиатской дивизией генерал-лейтенант барон Р.Ф. Унгерн фон Штенберг осенью 1920 г. занял Ургу. Статус Монголии был восстановлен. Барон Унгерн предпринял попытку военной экспедиции на территорию ДВР в Забайкалье, но были разбит Красной армией. 6 июня 1921 г. объединенные войска Д. Сухэ-Батора, части Красной Армии, Народно-революцион-ной армии Дальневосточной республики заняли Ургу. Эти события получили название «народной революции». «Революционеры» фактически и захватили власть в стране после взятия ее столицы и создали в июле 1921 г. так называемое «народное правительство». 5 ноября в Соглашении между РСФСР и Монголией об установлении дружественных отношений правительство РСФСР признало его «единственно законным» (ст. 1 и 2). Внешняя Монголия вновь объявила о восстановлении своей независимости.

Новый режим формально не упразднял прерогатив Богдо-гогэна, хотя последний фактически лишался власти [11, с. 224]. Авторитет Богдо-гэгэна VIII среди монголов был столь высок, что революционеры не рискнули его свергать. Вместо этого 1 ноября 1921 г. Богдо-гэгэна вынудили подписать так называемый «Клятвенный договор», которым он лишался права оказывать влияние на важные государственные решения и участвовать в процессе управления страной, в отношении законов, не касающихся укрепления и улучшения основ Монгольского Народного государства, он наделялся правом т.н. «отлагательного вето» [12, с. 23].

Клятвенный договор утратил силу в 1924 г. после смерти Богдо-гэгэна (20 мая) и провозглашения Монгольской Народной Республики. В преамбуле первой в истории Монголии Конституции от 26 ноября 1924 г. говорилось о провозглашении республики [5, с. 157].

Завершая анализ международных договоров относительно статуса Внешней Монголии в начале ХХ в., необходимо указать, что в 1911-1924 гг. монгольская государственность развивалась в целом поступательно, также поступательно она находила свое закрепление в соответствующих правовых источниках. Но говорить о том, что в 1911, 1921 или 1924 гг. Монголия стала самостоятельным и суверенным государством, мы не можем. И хотя 8 августа 1924 г. в статье 5 Соглашения об общих принципах урегулирования вопросов между СССР и Китайской Республикой Советский Союз признавал, что Внешняя Монголия является составной частью Китайской Республики и высказывал уважение суверенитету Китая, с известной долей условности можно утверждать, что Соглашение между РСФСР и Монголией 5 ноября 1921 г. в Москве положило начало самостоятельной (относительно Китая) политике Монголии, в дальнейшем приведшей не только к фактической, но и к юридической независимости.

Государство в собственном смысле слова, как отмечает Л. Оппенгейм, в отличие от колоний и доминионов признается существующим, когда некоторая часть населения проживает в стране под властью собственного суверенного правительства. Следовательно, для существования государства требуются следующие четыре условия: во-первых, должно быть население…, во-вторых, должна быть страна, в которой это население проживает; в-третьих, должно быть правительство…; в-четвертых, должен быть суверенитет как высшая власть, власть, не зависящая ни от какой другой земной власти [7, с. 130].

Воспользовавшись сложной политической ситуацией в революционном Китае, Внешняя Монголия начала процесс восстановления утраченной государственности и добилась значительной самостоятельности в рамках автономии, формально оставаясь под юрисдикцией Китая, де-факто обретя независимость. Но суверенным государством она стала только в 1945 г. по результатам плебисцита, произведенного в октябре 1945 г. во Внешней Монголии. Китай признал ее независимость в январе 1946 г. [7, с. 239].