Из истории развития театрального искусства Перми

Историография Перми довольно обширна. Однако до сих пор нет ни одной обобщающей работы, связанной с историей развития театрального искусства Перми.

В конце XVIII – начале XIX в. театральные впечатления горожан были связаны с любительскими домашними спектаклями и с представлениями крепостного театра из Очера. Этот театр, возникший в 1807 г., со второй половины 1810-х гг. стал изредка приезжать и в губернский центр [1, с. 94-95.].

Впервые профессиональная труппа появилась в Перми летом 1840 г. Сначала это была лишь гастрольная поездка антрепренера Петра Алексеевича Соколова, державшего в то время антрепризу в Казани.

В 1840 г. об этом факте сообщается в журнале «Москвитянин». Корреспондент пишет о «пилигримствах, совершаемых предпринимателем с труппою в северные приюты вкуса Пермь и Вятку». И далее – «исчезли там вековые леса, не одна пермская соль, железо, лес и рогожи провозятся теперь по Каме: вместе с ними укладывается труппа г. Соколова. Но после краткого отсутствия (в Казани – Г. И.) странствующие Музы – Талия и Мельпомена опять появятся у нас, рассеяв на пути своем, как Церера, семена образованности – московское произношение, водевильные песенки и искусство волочиться» [2, с. 43].

П.А. Соколов был одним из тех немногих толковых антрепренеров, который сумел объединить вокруг себя людей на длительный срок. В большинстве случаев в городах появлялись труппы, наскоро сколоченные, быстро сменявшие одна другую. К перемене мест, как правило, их вынуждали причины экономического порядка. Провинциальные города того времени с их слабо развитой общественной жизнью, с недостаточной просвещенностью населения не могли обеспечить регулярное заполнение зрительных залов (и соответственно содержание даже скромных трупп).

В пределах Пермской губернии П.А. Соколов (как впоследствии и другие антрепренеры) выступал на трех сценических площадках, в своеобразном театральном треугольнике: Екатеринбурге, Перми, Ирбите. (В Ирбите, небольшом уральском городке, в феврале ежегодно устраивалась знаменитая ярмарка, собиравшая купцов со всей России. Эти поездки в большинстве случаев давали артистам возможность поправить финансовые дела).

Свой первый уральский сезон труппа открывает в Перми в октябре 1843 г. [3, с. 3]. Ситуация в Перми (всего через год после страшного пожара, случившегося здесь в августе 1842 г.) была не самой благоприятной. Огонь уничтожил почти половину города, особенно пострадала центральная его часть, сгорело около 300 зданий [4, с. 52- 53].

Поэтому, после короткого пребывания в Перми соколовская труппа переезжает в Екатеринбург. Первые представления (опера-водевиль «Женщина-лунатик» А.А. Шаховского и французский водевиль в переводе П.А. Каратыгина «Ножка») состоятся там уже 5 ноября 1843 г. [5, с. 23].

До приезда на Урал в течение почти 10 лет (с 1833 по 1842 гг.) П.А. Соколов работал в Казани. После пожара, уничтожившего здание казанского театра, он сезон выступал в Уфе и уже оттуда (водным путем, по рекам Белой и Каме) отправился на Урал. И на этом пути Пермь стояла впереди Екатеринбурга. Будь дорога иной, возможно, иначе легла бы и «театральная карта».

Но, думается, «пермский выбор» был обусловлен не только географическим, но в некотором смысле «социально-политическим» фактором. Все-таки Пермь являлась губернским центром, средоточием «властных структур». А инициатива того или иного антрепренера, готового «снять город», не могла осуществиться без разрешения и поддержки местных властей, без предоставления для показа спектаклей общественного или частного помещения (если не было специального здания театра), без обеспечения других приемлемых условий жизни и ведения театрального дела.

Статус Перми, наверное, требовал от антрепренера соблюдения некоторых правил этикета, «политеса», что называется «честь оказать». В противном случае труппа могла бы проследовать через город без остановок.

На существо дела в большей степени влияло другое обстоятельство - наличие театральных зданий. А их ни в Перми, ни в Екатеринбурге ко времени приезда П.А. Соколова еще не было.

В Екатеринбурге под театр был обустроен цейхгауз (склад одежды) при горном госпитале. А через год всесильный горный начальник В.А. Глинка распорядился приспособить для театра более просторный манеж.

Дальнейшее развитие событий говорит о том, что труппа П.А. Соколова уже в первый уральский сезон оправдала не только доверие властей Перми и Екатеринбурга, но и ожидания зрителей.

В существовании постоянно действующего театра оказались заинтересованы разные стороны: и власти, и население. Для первых был важен престиж города, для жителей расширялись варианты досуга, возможность «чувствовать прекрасное», как заметил один из старожилов Екатеринбурга.

Реальным выражением этой заинтересованности стала постройка специальных театральных зданий. В Перми в 1846 г. был построен деревянный театр. 20 сентября 1846 г. труппа П.А. Соколова открыла в нем сезон комедией А.А. Шаховского с хорами и комическими балетами - «Полубарские затеи» [6, с. 76].

В Екатеринбурге новый театр появился годом позже, зато - каменный (автор проекта -архитектор Уральского Горного правления К.Г. Турский). 29 октября 1847 г. первые зрители увидели оперу-водевиль «Кеттли, или Возвращение в Швейцарию» Ф.-А. Дювера и П. Дюпора [7, с. 35].

Оба театра получили название «Городских». В их возведении в очередной раз проявилась характерная для отечественной практики зависимость: к строительству специальных зданий в городах, как правило, приступали в тех случаях, когда там уже существовала постоянная профессиональная театральная деятельность.

Общественное мнение, создаваемое наиболее активной частью горожан, побуждало власти находить деньги, привлекать частный капитал. В свою очередь наличие оборудованных помещений включало местный театр в общероссийскую театральную систему.

Как показывает практика, важно, чтобы общественное мнение подкреплялось экономическими возможностями. Театр в Перми не случайно был построен в 1846 г. Именно с этого времени в связи учреждением «Пермского пароходного общества», открывшего регулярное паровое судоходство на Каме, экономическая ситуация в городе стала меняться в лучшую сторону.

Промышленный сдвиг и ускорение социальных процессов в свою очередь активизировали и театральную жизнь. Конечно, П.А. Соколов как опытный антрепренер учитывал разные зрительские запросы. Наряду с операми и пьесами развлекательного характера в репертуаре труппы со временем чаще стали появляться произведения серьезного драматического характера: «Семейство Старичковых» Ф.Ф. Иванова, «Тереза, женевская сирота» В. Дюканжа (водевиль-драма), «Параша-Сибирячка» и «Русский человек добро помнит» Н.А. Полевого, «Русская свадьба» П.П. Сухонина, «Дмитрий Донской» В.А. Озерова (трагедия).

Перечисленные произведения, бывшие когда-то актуальными, сегодня забыты. Но ставилась и высокая драматургия, способная украсить любую современную сцену: «Коварство и любовь» Ф. Шиллера, «Комедия ошибок» В. Шекспира», «Недоросль» Д.И. Фонвизина, «Горе от ума» А.С. Грибоедова, «Ревизор» Н.В. Гоголя.

О том, что потребность в подобном репертуаре существовала, по крайней мере, у наиболее просвещенной части публики, говорит статья, появившаяся в журнале «Москвитянин». Поводом к ее написанию стал гоголевский «Ревизор», показанный в Перми в сентябре (9 сентября) 1851 г. Постановщиком спектакля и исполнителем роли Городничего был П.А. Соколов («Ревизора» он показывал в Перми и Екатеринбурге еще в свой первый уральский сезон) [8, с. 7].

Автор статьи упрекает антрепренера за то, что он лишь дважды ставил гоголевскую комедию в Перми, и убеждает не бояться «дразнить гусей» и не думать, что местной публике недоступна гоголевская сатира. «Возможно ли, – пишет корреспондент, – нам, провинциалам, не понять «Ревизора», эту высокую сатиру на повседневную и по преимуществу провинциальную пошлость. Где же, как не у нас, в далекой провинции, возможно комическое явление, послужившее предметом «Ревизору»?.. Где же, как не в наших маленьких городках, можно видеть в действительности этот испуг, переполох местных чиновников при появлении неожиданной грозы в лице министерского агента… Наконец, где же, как не у нас, являются Хлестаковы? Да мы видим их каждый день! …Мы ежедневно приветствуем этих петербургских или московских светил, горящих блеском сомнительной, но чрезвычайно надутой самозначительности… Мы слушаем их, качая головами, и верим до тех пор, пока время, всеобличающее время, не снимет маски с наших Хлестаковых и не покажет их нам в настоящем их свете…» [9, 153- 157]. (Под статьей ««Ревизор» на сцене пермского театра» стояла подпись – Е. Вер–ский).

С определенной уверенностью можно сказать, что ее автором является Вердеревский Евграф Алексеевич. Он был личностью весьма неординарной. В Пермь он приехал в мае 1848 г. по приглашению своего дяди, председателя Пермской казенной палаты Василия Евграфовича Вердеревского. Первые два года младший Вердеревский (недавний выпускник Царскосельского лицея, успевший до Перми поработать в Министерстве иностранных дел) находился в должности чиновника особых поручений при губернаторе, в 1850 г. был утвержден заседателем от дворян в Пермском совестном суде [10, 17]. При этом он продолжал заниматься литературной работой, оставил интересные впечатления и о Перми.

Итак, в жизнь пермяков, в их быт, в застольные беседы с середины 1840-х гг. все активнее стал входить и театр. Со временем стала возрастать и требовательность публики. Ее все труднее было удивлять.

Появились пьесы А. Н. Островского, других современных авторов, воплощать которые актерам, воспитанным в большей степени на водевилях, было не всегда под силу. С падением зрительского интереса снижались и сборы.

В 1857 г., после выступлений в Ирбите, которые не принесли ожидаемого дохода (во второй половине XIX века успехи ярмарочной торговли стали снижаться), П.А. Соколов, не сумев расплатиться с труппой, покидает Урал. В сезон 1857 – 1859 гг. он держал антрепризу в Тобольске, где ранее уже бывал во время летних гастролей. «Тобольские губернские ведомости» сдержанно отзываясь о спектаклях его новой труппы, о самом П.А. Соколове писали как об антрепренере, понимающем свое дело. Все-таки за все время его многотрудной работы никто не мог упрекнуть его в халтуре. После Тобольска следы П.А. Соколова теряются. Известно, что в последние годы жизни он бедствовал, умер в начале 1860-гг. (по одним источникам в Тюмени, по другим в Екатеринбурге) [11, 72].

Что касается уральской труппы, неожиданно оставшейся в 1857 г. без своего многолетнего руководителя, то коллектив не распался, очевидно, помогли внутренние родственные, семейные связи и те профессиональные основы, которые были заложены П.А. Соколовым. Вскоре, уже весной 1857 г., бразды правления взял в свои руки премьер труппы В.В. Головинский, продолживший театральное дело.