Изделия из костей птиц в энеолитических погребениях Доно-Волжского региона: вопросы интерпретации атрибутов древнейших скотоводов

Рис. 2. Костяные изделия из могильников Доно-Волжского региона

1 – Екатериновский мыс (по: Korolev et al. , 2019); 2–5, 10 – Мариупольский (по: Макаренко , 1933); 6–9 – Хлопков бугор (по: Малов , 2008); 11–13 – Хвалынский I (по: Агапов и др. , 1990); 14 – Ворошиловград (по: Писларий и др. , 1976)

Масштаб: М.1 – для 1, 6 ; М.2 – для 7–9 ; М.3 – для 11–13 ; без авторского масштаба – 2–5, 10, 14

орудия и обломок наконечника из кремня, украшения из клыков хищника ( Макаренко , 1933. Рис. 29).

Погребение XXII (его отдельный чертеж отсутствует в публикации Н. Е. Макаренко) располагалось частично под погр. VIII, поэтому не исключено, что часть инвентаря от верхнего костяка могла оказаться при нижнем погребении.

Голубая Криница (N50°05ˊ27˝, E39°54ˊ32˝). Грунтовый могильник мариупольского типа на современной границе степной и лесостепной зон Среднего Дона (рис. 1: 3 ). Среди исследованных 18 погребений ( Скоробогатов , 2022) при двух индивидах находились интересующие нас артефакты.

Погребение 1. Мужчина 40–50 лет, захоронен в самой глубокой могильной яме на южной окраине м-ка. Среди инвентаря – каменная полировальная плита, пластины из клыка кабана, украшения – нашивки из раковин Unio ( Березуцкий и др. , 2011. Рис. 2).

Следует отметить, что первоначально при публикации материалов могильника при индивиде были отмечены кости, которые первично посчитали остатками крыла и ноги мелкой птицы ( Березуцкий и др. , 2011. С. 76; Скоробогатов , 2022. С. 171). Однако позднее д. б. н. М. В. Саблиным данные находки были определены как кости зайца, и поэтому причислять их к погребальному инвентарю нет оснований из-за наличия в могиле потревоженного норой участка.

У правого плеча погребенного (близ середины диафиза) обнаружена пронизь из трубчатой кости птицы с подрезанным и обломанным торцевым участком (рис. 3: 1 ). Пронизь лежала вдоль плечевой кости обломанным краем вверх. Следы подрезки наблюдаются на сохранившемся обработанном торце и по боковым краям кости (рис. 3: 2–5 ). Судя по следам надреза на боковой поверхности, использовалась кремневая пилка с ретушированным рабочим краем, которая оставила неровные борозды различной глубины, иногда перекрывающие друг друга (рис. 3: 5 ). Поперечный рельеф борозд ступенчатый. После надрезания кости по окружности был произведен ее облом без последующей обработки торца изделия (рис. 3: 2 ).

На противоположной нарезкам плоскости пронизи в 3 мм от края торца имеется микроскопическое (менее 0,5 мм) отверстие (для входа кровеносных сосудов) с интенсивной заполировкой, на которой фиксируются линейные следы разного направления (рис. 3: 6–8 ). Не исключено, что отверстие могло также использоваться для звукоизвлечения.

На поверхности изделия наблюдаются многочисленные выпуклые заполированные участки с разнонаправленными линейными следами (рис. 3: 9–11 ). При этом соседствующие с ними участки низкого рельефа заполированы значительно меньше.

Погребение 8. Располагалось в центральной части могильника. При мужском индивиде 25–30 лет находилось изделие из кости (птицы?). Археозооло-гический анализ артефакта не проводился. Материалы могильника полностью не опубликованы, поэтому ниже приводим описание погребения.

Костяк вытянут на спине, головой ориентирован на юго-восток, от головы до таза обильно посыпан охрой. В большом количестве обнаружены резцы сурка (элемент погребальной одежды), лежавшие хаотично у черепа и груди, а у поясницы – упорядоченно уложенные в горизонтальный ряд. Кроме того, у поясницы

Рис. 3. Голубая Криница. Пронизь из погребения 1

1 – фото пронизи; 2, 3 – микрофото торца пронизи; 4, 5 – микрофото нарезок у торца пронизи; 6–8 – микрофото отверстия и боковой плоскости пронизи; 9–11 – микрофото участков боковой плоскости пронизи находились также четыре прямоугольные пластинки из зубов животного (бобр?) с нарезками по торцам. В своде черепа индивида при камеральной обработке выявлено медное кольцо – единственное металлическое изделие на памятнике. С северо-востока (с правой стороны погребенного) к могильной яме примыкало погр. 9 – компактно уложенные в небольшую яму кости женщины 35–40 лет вне анатомического порядка – т. н. «погребение в пакете», при котором из инвентаря была лишь небольшая створка раковины Unio (рис. 4).

У локтевого сустава правой руки погребенного находилась полая обработанная кость животного – пронизь, фрагментированная с одного торца. Пронизь

Рис. 4. Голубая Криница. Погребения 8 и 9. Чертежи 1, 3, 4 – зубы животного; 2 – костяная трубочка; 5 – раковина Unio располагалась вдоль плечевой кости фрагментированным концом вверх. Длина сохранившейся ее части 7 см, ширина 1,8 см (рис. 5: 1). С другого конца кость обрезана, торец уплощающе обработан на каменном абразиве и покрыт нарезками усеченно-конического профиля шириной в верхней части около 1 мм (рис. 5: 2). Благодаря нарезкам торец приобрел зубчатый вид: на сохранившейся части насчитывается 17 зубцов.

Торцевые и боковые плоскости зубцов слегка заполированы и покрыты разнонаправленными тонкими линейными следами (рис. 5: 3, 4 ). На отдельных участках боковой поверхности пронизи фиксируются локальные участки запо-лировки с аналогичными хаотично расположенными тонкими линейными следами (рис. 5: 5–7 ). Чуть более углубленные участки поверхности такого износа не имеют.

На обломанном конце пронизи сохранился остаток конического отверстия со слегка сглаженным краем диаметром 4,5 мм (рис. 5: 1, 7 ). К сожалению, противоположная плоскость пронизи отсутствует, не позволяя определить сквозной (через обе плоскости) или одноплоскостной вариант сверления.

Благодаря фрагментированности пронизи удалось трасологически исследовать ее внутреннюю поверхность (рис. 6: 1 ), на отдельных участках которой в 0,5 см от зубчатого торца (рис. 6: 5 ) и в 1 см от него (рис. 6: 2–4 ) наблюдалась незначительная локальная заполировка и немногочисленные слабо выраженные линейные следы преимущественно продольного направления.

Ворошиловград (N48°34ˊ04», E39°13ˊ36») (рис. 1: 2 ). Под курганной насыпью помимо ямных и катакомбных погребений исследовано энеолитическое захоронение с тремя костяками. По информации авторов раскопок, возведение курганной насыпи в энеолите недоказуемо.

При одном из трех погребенных (мужчина 40–45 лет), лежавших скорчен-но на спине с восточной ориентировкой, в месте от правого плеча до верхней части черепа располагалось тонкое длинное костяное изделие без орнамента (рис. 2: 14 ). Остальной инвентарь представлен крупными кремневыми пластинами и обломком изделия из рога ( Писларий и др. , 1976).

Екатериновский мыс ² (N53°05ˊ07˝, E49°27ˊ52˝) (рис. 1: 6 ). Из 100 изученных погребений лишь в одном захоронении (№ 70, парном – вытянуто на спине) между плечевой костью левой руки и туловищем мужчины 25–35 лет находилась заполированная трубочка с кольцевыми нарезками (рис. 2: 1 ). Погребальный инвентарь – украшения из клыков куницы, резцы сурка ( Korolev et al. , 2019).

Хвалынский I могильник ³ (N52°20ˊ59.41˝, E48°04ˊ08.72˝) (рис. 1: 5 ). Изделия из костей птиц находились при четырех из 158 исследованных погребений. Описываемые ниже погребения (кроме п. 57) совершены в позе скорченно на спине.

Погребение 19. Костяк мужчины 50–60 лет, перекрытый женским и детским погребениями № 17 и 18, содержал три костяных трубчатых изделия (первое размером 23,6 × 0,5–0,7 см; второе и третье длиной 23 и 16 см соответственно).

Рис. 5. Голубая Криница. Пронизь из погребения 8

1 – фото пронизи; 2 – микрофото торца пронизи с нарезками; 3, 4 – микрофото плоскости зубцов пронизи; 5, 6 – микрофото боковой плоскости пронизи; 7 – микрофото отверстия

Рис. 6. Голубая Криница. Фрагмент пронизи из погребения 8

1 – фото внутренней поверхности пронизи; 2–5 – микрофото участков внутренней поверхности пронизи

Первое располагалось у плеча параллельно правой ключице; второе – здесь же, вдоль плечевой кости; третье – вдоль плечевой кости левой руки. Инвентарь – мелкие раковинные бусы (свыше 1000), два медных кольца, украшение из ископаемого моллюска ( Агапов и др. , 1990. С. 16, 17. Рис. 15: 1–7 ; 31: 9, 10 ).

Погребение 30 (мужчина 50–60 лет). Слева от головки левой бедренной кости находились «тонкие длинные птичьи кости», а сопутствующий погребальный инвентарь представлен медными височными кольцами и бусинами (по 2 экз.), а также раковинными бусами (Там же. С. 20. Рис. 6: 1–5 ; 31: 7, 8, 11, 12 ).

Погребение 57. Кости мужчины 40–50 лет в «пакете» (длинные кости, череп), сверху перекрыты погребением № 56. Справа от черепа располагалась тонкая длинная кость, овальная в сечении (без описания в тексте) (рис. 2: 13 ), на черепе находились каменный топор с цапфами и кость животного – альчик (Там же. С. 29. Рис. 18).

Погребение 90. Возле левой плечевой кости подростка 10–14 лет обнаружены две длинные птичьи кости, вставленные одна в другую (рис. 2: 11, 12 ). Сопутствующие вещи – раковинные бусы, медное кольцо, костяной гарпун, кремневые пластины. Рядом, к югу от погребения, находился костяк взрослого мужчины – безынвентарное погр. 91 ( Агапов и др. , 1990. С. 38, 39. Рис. 13).

Хлопков бугор (N51°44ˊ38.74˝, E46°45ˊ11.54˝) (рис. 1: 4 ). Характеризуемые погребения находились в позе скорченно на спине.

Погребение 21 . У костяка мужчины возрастом около 55 лет, возле локтя правой руки встречены 4 костяные «трубочки» плохой сохранности длиной от 19 см (рис. 2: 7–9 ), остальной погребальный инвентарь – бусины из камня и раковины, костяные гарпуны, изделия из кремня, каменный скипетр ( Малов , 2008. С. 87, 88. Рис. 13: 21 ).

Погребение 12. Подросток возрастом около 14 лет, между плечевой костью правой руки и туловищем находилось костяное изделие размером 13,5 × 1,7 см, с тремя отверстиями диаметром 0,5 см (рис. 2: 6 ) Также в могиле встречены миниатюрный сосуд, каменные бусы и череп МРС (Там же. С. 83. Рис. 15: 2 ; 17: 5 ).

Особенности планиграфического расположения погребенных

В Мариупольском могильнике оба индивида находились на периферии памятника: в южной стороне траншеи ( Макаренко , 1933. Цв. вкладка). В Голубой Кринице погр. 1 было несколько обособленно от основной части памятника и размещалось на его самой возвышенной крайней южной точке. Погр. 8 локализовалось в центральной части могильника ( Скоробогатов , 2022. Рис. 1).

В Хвалынском I м-ке погр. № 30 и 90 располагались в крайней южной его оконечности, погр. № 57 – в центральной, а № 19 – в восточной, но не периферийной части (Хвалынские…, 2010. Рис. 1); а в м-ке Хлопков бугор погр. № 12 и 21 – на окраинной северо-восточной части некрополя ( Малов , 2008. Рис. 10).

Пространственное расположение изделий при погребенных

Можно выделить три локализации. В районе от локтя до плеча, с разделением на варианты: с внешней стороны плечевой кости или перекрывая ее либо между плечевой костью и туловищем. Это все упомянутые захоронения в могильниках мариупольского типа – Хвалынский I (погр. 19 и 90) и Хлопков бугор. Самый часто встречаемый вариант.

Редкие случаи: от плеча до черепа, напротив черепа (Ворошиловград; Хва-лынский I, погр. 57) и возле таза (Хвалынский I, погр. 30).

Варианты интерпретации и использования костяных изделий

Изделия, встреченные в погребениях раннего – развитого энеолита, двух основных типов.

Первый тип – укороченные полые птичьи кости в виде трубочки, иногда с кольцевыми нарезными линиями или насечками по торцу (Мариуполь, Ека-териновский мыс, Хлопков бугор, Голубая Криница, погр. 8). В двух случаях встречаются комплекты из нескольких трубок (Мариуполь, Хлопков бугор, погр. 21), которые для комплексов эпохи ранней – средней бронзы принято называть «флейтами Пана». Единственный экземпляр имеет три сквозных отверстия на корпусе (Хлопков бугор, погр. 12), а еще один (Голубая Криница, погр. 8) – одно округлое отверстие (но учитывая, что изделие обломано, отверстий могло быть и больше).

Второй тип – удлиненные узкие, без дополнительных орнаментальных или технологических элементов, представлены либо единичными экземплярами (Голубая Криница, погр. 1; Ворошиловград; Хвалынский I, погр. 57), либо попарно (Хвалынский I, погр. 19, 30, 90).

В археологической литературе варианты интерпретации таких изделий из костей птиц в погребениях можно разделить на два основных направления.

Идею, что изделия трубчатой формы из костей (в т. ч. крупных птиц) с заполированными торцами являлись древнейшими инструментами скотоводов, применявшимся при доении домашних животных, в середине 1970-х гг. озвучил Л. Л. Галкин ( Галкин , 1975). В авторской подборке костяных изделий были представлены материалы не древнее эпохи бронзы (Там же. Рис. 1). Следует заметить, что уже после выхода в свет работы Л. Л. Галкина авторы публикаций комплексов, включающих интересующие нас изделия, не разделяли эту точку зрения, а называли такие находки «флейтами» ( Писларий и др. , 1976. С. 22; Агапов и др. , 1990. С. 39; Малов , 2008. С. 83, 88, 93). В то же время в некоторых работах специалистов смежных с археологией дисциплин, касающихся вопросов древнейшего скотоводства, предположение Л. Л. Галкина находит поддержку ( Шнирельман , 1980. С. 223; Козловская , 2002. С. 35).

На современном уровне источниковой базы наличие домашних животных (КРС и МРС) в степи – лесостепи Доно-Волжского региона в V тыс. до н. э. доказано ( Выборнов и др. , 2019; Anthony et al. , 2022; Долбунова и др. , 2022). Однако ряд работ, проведенных с привлечением данных естественнонаучных дисциплин, показывает, что использование этих видов в качестве источника молочной продукции в энеолите региона в V–IV тыс. до н. э. под большим вопросом ( Scott et al. , 2022; Wilkin et al. , 2021).

Второе направление, которое можно выделить в рамках нашей темы, – изделия из костей птиц являются «флейтами» и прочими духовыми музыкальными инструментами (аэрофонами). Часто в публикациях можно увидеть мнения, что костяные трубочки (в т. ч. из птичьих костей, чаще всего с отверстиями) являются древнейшими (с эпохи палеолита) музыкальными инструментами – флейтами, свирелями, свистками (Vitezović, 2017. P. 8) либо (при более осторожном подходе) – артефактами, производящими звук (Coimbra, 2018). Как правило, доказательная база строится на экспериментальных репликах аэрофонов, максимально приближенных к оригиналу, например, из культурных слоев неолитических поселений Европы (Pomberger et al., 2018). Однако как критика источника с позиции специалистов в области археомузыкологии (см.: Dumbrill…), так и применение экспериментально-трасологических данных (Rainio, Mannermaa, 2014) позволили прийти к заключению, что изделия из костей птиц из археологических памятников каменного века следует классифицировать не как музыкальные инструменты, а скорее как манки, которые использовались либо для охоты на птиц (воспроизведение звуков, похожих на птичьи), либо как предметы для подачи сигналов и/или обмена сообщениями.

О роли и социальном статусе владельцев костяных «флейт» в обществах скотоводов бронзового века, как и культовом характере самих находок неоднократно писал А. Т. Синюк ( Синюк , 1989. С. 61–64; 1996. С. 294–297). По его представлениям, эти предметы являлись музыкальными инструментами – «атрибутами религиозных таинств», принадлежали «служителям культа», а кроме того, предполагалась их связь с уже оформившимся культом божества – покровителя пастухов и пастбищ ( Синюк , 1989. С. 61–63). Эти лица использовали в своей деятельности «наиболее характерные символы пастушества» ( Синюк , 1996. С. 295). Исследователем было подмечено, что погребения с флейтами из костей птиц эпохи бронзы Доно-Волжского региона отличаются как «особой обрядовой пышностью», так и «необычностью инвентаря» (Там же). Следует отметить, что для эпохи бронзы речь идет о «многоствольных» флейтах, которые в эпоху энеолита встречены лишь дважды – в Мариуполе и Хлопковом бугре.

Здесь надо упомянуть важное замечание специалиста – этно- и археому-зыковеда К. Лунд, что даже типологически одинаковые звуковые изделия различны по сферам применения и назначению в разные исторические периоды и в разных обществах, и даже у разных пользователей. Например, костяная флейта в XIX в. пастухами Швеции использовалась не в качестве музыкального инструмента для творческой деятельности, а как изделие для извлечения резких пронзительных звуков с целью отпугивания своего злейшего врага – волка ( Lund , 2012. P. 62). Наверняка у энеолитических скотоводов Доно-Волжского междуречья с их стадами также возникали определенные проблемы с этими хищными животными.

Данные трасологического анализа

Трасологическому анализу были подвергнуты два изделия: из погр. 1 и 8 грунтового могильника Голубая Криница.

Изделие из погребения 8. С учетом расположения пронизи в погребении, наличия на ее плоскости отверстия и трасологических наблюдений можно предложить функциональную интерпретацию изделия как звукоизвлекающего инструмента (манка, свистка) на веревочном или кожаном шнурке. От соприкосновения шнурка с внутренней поверхностью пронизи на ней остались слабые следы, а длительное нахождение инструмента в руке, равно как и соприкосновение с одеждой, привело к заполировке внешней поверхности и образованию хаотичных линейных следов.

Функциональная интерпретация пронизи из погр. 1 аналогична изделию из погр. 8.

Выводы

Для проверки вышеизложенных вариантов использования изделий необходимо проводить дельнейшие исследования с привлечением широкого круга специалистов. Работа в данном направлении с применением данных трасологии только начата. Однако уже сейчас по имеющимся материалам для рассматриваемой территории можно сделать некоторые выводы:

– изделия из костей птиц в погребениях энеолита (V тыс. до н. э.) Доно-Волжского региона – редкая категория находок;

– такие находки, вне зависимости от их функциональной принадлежности и типологии, характерны для археологических культур с признаками производящего хозяйства (скотоводство);

– костяные артефакты трубчатой формы в материалах погребальных памятников появляются в раннем энеолите и продолжают свое развитие в комплексах эпохи бронзы;

– видовые определения костей для подобных находок – единичны. По данным археозоологических определений Хвалынских могильников, использовались кости конечностей либо связанных с водой, либо хищных птиц;

– эти изделия сопровождали погребения мужчин (как правило, возраст 40+), очень редко – подростков; характерная локализация при костяках – возле плечевых костей рук, реже – возле черепа;

– в таких погребениях обнаружены редкие, «престижные» категории находок – крупные кремневые пластины, навершия булав или скипетров, изделия из металла, кости (гарпуны, украшения) и камня (миниатюрные плитки, крупные плиты);

– погребенные индивиды, как правило, занимали периферийное место в могильниках;

– функциональное назначение находок, изученных трасологическим методом, определяется по наличию поверхностных следов, возникших от длительного контакта с кожей (ладонная поверхность, одежда). Исходя из наблюдений за внутренней плоскостью изделия из погр. 8, предполагается возможность их ношения на пропущенном сквозь пронизь веревочном или кожаном шнурке. Другой вариант интерпретации следов износа внутри пронизи может быть связан с помещением в нее некоего мундштука из дерева или тростника как детали манка, что присутствует в их современных конструкциях. Наличие отверстия может дополнительно свидетельствовать в пользу интерпретации этих предметов как инструментов для извлечения звуков;

– использование именно костей птиц, а не млекопитающих, связано с утилитарным подходом. Кости птиц требуют меньше трудозатрат при обработке. Именно кости крупных птиц, с учетом тонкостенности, дают максимальную длину изделия при его минимальной ширине.

Таким образом, по совокупности имеющихся данных можно предположить, что изделия из костей птиц либо использовались для звукоизвлечения (свист, трели и т. п.), либо носили символический характер, указывая на принадлежность их владельцев к определенной узкосоциальной группе.