Изложение учения о морфемике и словообразовании в «Грамматике...» В. Е. Адодурова (1738—1740)

Статья посвящена изложению вопросов морфемики и словообразования в первой русской грамматике XVIII в., написанной В. Е. Адодуровым.

Долгое время считалось, что первая грамматика русского языка, написанная для его носителей, а не для изучения иностранцами, принадлежит перу великого М. В. Ломоносова. В 1975 г. вышла в свет работа Б. А. Успенского «Первая русская грамматика на родном языке», доказавшая, что «грамматическое описание на родном языке было составлено более чем за пятнадцать лет до появления грамматики Ломоносова» [1, с. 12]. Этим незаслуженно забытым лингвистическим трудом является «Грамматика...> В. Е. Адодурова (1738— 1740), частично дошедшая до нас в рус-

ском списке и полностью — в шведским переводе Михаила Грёнинга. Воспроизведение текста грамматики (по единственному русскому списку) с текстологическими примечаниями и объяснительным комментарием принадлежит Б. А. Успенскому.

Считается, что «Грамматику..,» В. Е. Адо-дуров начал писать приблизительно в 1738 г.; Грёнинг мог познакомиться с ней в Петербурге, где с 1743 г. преподавал в академической гимназии немецкий, а затем французский языки.

Грамматика в работе определяется не вполне традиционно: «наука, которая обыкновенную человеческую речь приводит в обыкновенные правила». Если под этими словами понимается выведение правил из фактов речи, сложно отрицать влияние математического образования автора.

Разделы грамматики в труде В. Е. Адо-дурова те же, что у М. Смотрицкого: орфография, этимология, синтаксис и просодия. К сожалению, они сохранились лишь частично.

Рассмотрим научные взгляды В. Е. Адо-дурова в интересующих нас аспектах — морфемике и словообразовании.

Традиционно в начале труда даются определения базовым понятиям:

• 1)    слово «называется самое простое изображение, которое въ р^чи, для изяв-лешя нашихъ мыслей употребляется»;

• 2)    части слова: «,..вс4 слова, какого бы языка они ни были, разд-ляются въ Грамматак* на разный стати, который части слова называются, и для того всякое слово относится до особливой части...» [Цит. по: 1]. Очевидно, здесь автор высказывает мысль об универсальном делении языковых единиц на морфологические категории — части речи.

Все слова в «Грамматике...» подразделяются на простые, «который ни ис какихъ другихъ словъ не слагаются», и сложные, «который из н^которыхъ других состоят» [Цит. по: 1]. Данное определение вполне продолжает дефинитивную традицию доло-моносовского периода.

Далее вопросы морфемики (в данном случае простоты/сложности языковой единицы) тесно переплетаются с вопросами орфографической нормы (слитного или раздельного написания). Особенно это затрагивает употребление предлогов — «частиц, который никакого совершеннаго понят!я не изявляють какъ токмо помощЕю другаго слова, которое от них управляется» [Цит.

по: 1J. По мнению В. Е. Адодурова, перед именами и местоимениями предлоги должны писаться всегда раздельно, однако «ежели же предлоги съ каким словом соединяются такъ, что они вм£ст4 съ ним произво-дятъ одно сложное слово, то ихъ тогда одд^-лять уже неможно, какъ наприм-Ьръ при словахъ: вношу, уговариваю, присылаю, вкратце, вообще, впрочем, вопервыхъ, напоследок, посиле, порознь, пополам и проч.». Как видим, морфемная структура слова в сознании лингвиста Нового времени тесно переплетается с результатом словообразовательных процессов (об этом свидетельствует употребление таких глаголов, как слагаются, соединяются, производят).

Заслугой автора, бесспорно, является введение понятия о нераздельных предлогах (синоним современной приставки). Оно сопровождается довольно объемной дефиницией: «Друпе предлоги есть еще и таково состояния что они инако никогда не употребляются как толко въ сложеши и для того имя неразд-кчъныхб предлогов им^ютъ от чего явно есть, что они от т^хъ словъ съ которым! соединяются ни при каком случай отделены быть не могутъ. Между оными щитаются частицы воз, низ, раз, пре, про въ сложен!!! веема часто употребляются какъ например въ словах воздаю, низлагаю, разглашаю, прославляю, преломляю и проч...» [Цит. по: 1].

Говоря о нераздельных предлогах, ученый высказывает мысль о противопоставлении церковнославянских приставок (воз-, пре-) и соответствующих русских форм (вз-, пере-), причем первые варианты в его работе признаются архаичными [Цит. по: 1]. Это замечание тоже очень значительно для нашего исследования. По сути, впервые в русской лингвистике был затронут вопрос об алломорфах и их функциональной и стилистической дифференциации.

Рассуждая о трудностях слитно-раздельного правописания, автор призывает быть особо внимательными при употреблении сложных слов, так как «въ них часто одно слово сходно бывает зъ двумя простыми но разным! словам!, чего ради при сложных словах, должно наипаче того смотреть чтоб их съ простым! не см%шиват, такъ на-прим.: иногда наперед изявляет одну толко часть слова которыя называется наркч!е, а иногда разные части т: е:1 предлогъ и имя въ первом случай значит оно одно толко слово и для тово пишется не раздельно а въ

другом показывает два слова чего ради тогда раздельно и пишется, то ж разумеется о словах притом, потом, отчасти и о проч.» [Дит. по: 1]. Полагаем, что здесь предпринята попытка объяснения семантических оттенков языковых единиц через морфологические (частеречные) категории.

Как уже было замечено, понятия словообразования здесь тесно переплетены с понятиями морфемики, однако в отличие от последних первые автор не дефинирует, считая их, видимо, понятными и без определений. Так, говоря о собственно сложении, а не о префиксации, В. Е. Адодуров ограничивается фразой: «Но не все сложный слова исъ соединения предлоговъ зъ другим! частями слова происходить, иныя слагаются из двухъ имеяъ, иныя из местоимения и имени, а иныя из имени и глагола и такъ далее но которыя век пишутся нераздельно какъ на- прим. высокоумный, смертоносный, своенравный, краснор4ч)е, доброжелатель ствую и проч.» [Цит. по: 1].

Важным моментом, относящимся к словообразовательному аспекту, является рассуждение лингвиста: «Однакожъ находятся и так!е слова, которыя какъ за сложный, такъ и за простыл между собою разнящ! еся слова почтены быть мотутъ и того ради в сем различном рассуждении иногда нераздельно пишутся, а иногда разделяются такъ слова: вышеобъявленнын, вышсписанный, частопо минутый и проч... Подобный могут совершенно почтены нераздельно но каждое из нихъ можно также принят и за два простыл между собою различный слова въ котором рассуждеши надлежит ихъ разделять и въ писме» [Цит. по: 1]. Внимание привлекают приведенные примеры — слова, образованные не морфологическим спосо бом, а лексико-синтаксическим. Таким образом, можно сделать вывод, что первый грамматист Нового времени, интуитивно чувствуя различие в образовании данных слов и остальных сложных, образованных морфологическим способом, но еще не имея сформировавшейся точки зрения по этому сложному словообразовательному вопросу, достаточно развитой понятийно-терминологической системы для должного описания и разделения данных процессов, решил акцентировать внимание на этих единицах (результатах неморфологического словопроизводства) подобным образом.

Итак, сведений о морфемике, особенно о словообразовании русского языка, в грамматической работе В. Е. Адодурова содержится немного. Однако такое понятие, как нераздельней предлог (приставка), очень значимо для развития морфемного учения в России, а заметки о разграничении префиксации и сложения, морфологического и неморфологического способа словопроизводства, пусть еще понятийно не выраженные и терминологически не оформленные, важны для истории словообразования, поскольку показывают зачаточное состояние научной мысли и вектор ее перспективного направления по этим вопросам.

Неизданный труд В. Е. Адодурова был известен современникам, прежде всего В. К. Тредиаковскому, который использовал некоторые идеи автора. Некоторые предложения по усовершенствованию русской орфографии внес, очевидно, В. Н. Татищев [1]. Важно помнить, что исследованная работа — это первая русская грамматика, так как все более ранние подобные труды посвящены исключительно церковнославянскому языку.