Изменение неоконсервативной повестки: идеологические и политические предпосылки (из истории американского неоконсерватизма)

П онятие «неоконсерватизм» вошло в политический обиход в качестве критического ярлыка. Оно относилось к группе публицистов и ученых (И. Кристол, Н. Глейзер, Д. Белл, Д. П. Мойнихен, С. М. Липсет, Н. Подгорец), которые в прошлом разделяли троцкистские взгляды, а затем перешли на более умеренные либеральные позиции и были сторонниками Демократической партии. Эти интеллектуалы негативно реагировали на «левый поворот» американского либерализма, контркультуру, протестное и антивоенное движение, а также на неудачи реформ в социальной сфере. Свои взгляды они выражали на страницах журналов Commentary и Public Interest . Таким образом, в фокусе внимания первых неоконсерваторов находились внутриполитические вопросы.

Современные неоконсерваторы, или неоконы (У. Кристол, Р. Каган, Р. Брукс, Г. Шмитт и др.), не были в прошлом ни троцкистами, ни даже демократами, а основное внимание они уделяют внешней политике.

Различия между основателями неоконсерватизма и современными представителями этого течения четко фиксируются отечественными исследователями [Громыко 2007: 57; Гаджиев 2013: 106]), однако причинам и ходу этой трансформации не уделялось достаточного внимания.

Изменения неоконсервативной повестки не являются результатом теоретической разработки первоначальных положений неоконсерватизма и обусловлены вовсе не тем, что «успешные проведенные реформы внутри государства позволили современным неоконсерваторам сконцентрироваться на внешней политике» [Жирнов 2008: 78]. Причины этой метаморфозы, как показывают историографические исследования [Ehrman 1995; Vaïsse 2011], лежат на стыке идеологии и партийной политики США в начале 1970 гг. и связаны с фракционной борьбой внутри Демократической партии.

Неоконсерватизм возник в сфере политической идеологии. Его истоки лежат в специфической версии либерализма, которая утвердилась в США в первое десятилетие после Второй мировой войны. Доктрина этого либерализма была сформулирована А. Шлезингером в книге «Жизненный центр» в 1949 г. Во внешней политике он предусматривал противодействие коммунизму (и тоталитаризму в целом), а во внутренней – настаивал на функции федерального правительства как лучшего демократического инструмента для защиты и расширения личных свобод [Schlesinger 1998: 53-55].

В 1960-х положения либерализма «жизненного центра» пришли в противоречие с политической повесткой дня. Война во Вьетнаме поставила под вопрос моральное превосходство США в борьбе против коммунизма. Внутри страны на фоне неудачной реализации амбициозных программ «Великого общества» президента Л. Джонсона набирали силу антивоенное движение и движение за гражданские права, студенческие протесты и городские беспорядки. Симпатии американских либералов сместились влево – на сторону протестующих студентов, меньшинств, пацифистов, что вызвало реакцию тех интеллектуалов, которые по-прежнему придерживались идей «жизненного центра».

В конце 1960 гг. это идеологическое противостояние не покидало пределы публичной дискуссии на страницах интеллектуальных журналов (помимо Commentary и Public Interest следует отметить такие издания, как Partisan Review , Ramparts , New York Review of Books и Dissent ). Однако вскоре усиление левых тенденций в американском либерализме позволило «новым левым» увеличить свое присутствие на политической сцене.

Между президентскими выборами 1968 и 1972 гг. в Демократической партии произошли некоторые изменения. Они коснулись процесса выборов делегатов на национальный съезд, который выдвигает кандидата на пост президента США.

После съезда 1968 г. в Чикаго, прошедшего на фоне протестных выступлений и подозрений во внутрипартийной коррупции, была сформирована комиссия Макговерна–Фрейзера, выводы которой легли в основу партийной реформы. Изменения были направлены не только на преобразование партии, но и на повышение ее привлекательности. Новые правила были призваны обеспечить прямое участие рядовых членов партии в выдвижении кандидатов на пост президента и снизить влияние партийных элит [LeDuc 2001: 327].

Однако критики указывали, что комиссия была инструментом левого крыла Демократической партии. Важную роль в этом сыграл председатель Национального комитета (координирующего органа Демократической партии) Ф. Харрис: он сформировал комиссию таким образом, что в ее составе преобладали левые либералы ¹ .

Комиссия превысила изначальный мандат и, по сути, предложила систему квот: для афроамериканцев, женщин и молодежи устанавливалась доля представительства от каждого штата, пропорциональная доле этих групп в населении штата. Любой делегации от штата могло быть отказано в участии в съезде при несоблюдении этих правил. Партийная организация штата могла избрать не более 10% членов делегации – это должно было уменьшить роль профессиональных партийных деятелей. Наконец, все делегаты должны были обозначить свои предпочтения до начала голосования, чтобы минимизировать число кулуарных сделок [Vaïsse 2011: 83].

В результате партийной реформы более половины участников национального съезда Демократической партии в 1972 г. составили рядовые активисты и частично занятые в партийной деятельности члены. При этом при расширении числа участ- ников съезда со 188 до 314 число консервативно ориентированных демократов снизилось с 65 до 55, а либерально ориентированных – увеличилось с 31 до 103 [Soule, McGrath 1975: 511, 514-515].

Главная проблема реформы заключалась в том, что она расширила возможности для политического участия не «рядовых граждан», а студентов-радикалов и представителей этнических движений.

Большинство участников съезда поддержало кандидатуру Дж. Макговерна, который пользовался поддержкой «новых левых», поскольку выступал за расширение программ социальной поддержки и сворачивание вьетнамской кампании. Сокрушительное поражение Макговерна на выборах продемонстрировало, что «левый поворот» возмутил «молчаливое большинство» сторонников демократов, в частности заводских рабочих. Те посчитали, что партия отвернулась от насущных вопросов и полностью сосредоточилась на проблемах национальных, сексуальных меньшинств и женщин; оставила защиту закона и порядка, семейных ценностей в пользу контркультуры [Vaïsse 2011: 8].

В противовес левым тенденциям внутри Демократической партии возникла Коалиция за демократическое большинство, вокруг которой сформировалось второе поколение неоконсерваторов. Эта коалиция, как следует из ее манифеста, была призвана составить идеологическую оппозицию одновременно «новым левым» и республиканцам и, таким образом, восстановить влияние Демократической партии, вернуть ей роль выразителя интересов большинства американцев ¹ .

Среди подписавших манифест были и представители первого поколения неоконсерваторов – С.М. Липсет, Д. Белл, Н. Глейзер, Н. Подгорец, М. Дектер, Д.П. Мойнихен. Эти люди связывают два этапа развития неоконсерватизма: первый, когда они выступили против смены направления американского либерализма, и вторым, когда они выступили против смены курса Демократической партии. Кроме них ядро неоконсерватизма на втором этапе составили советники лидеров Демократической партии (М. Кампельман, Б. Уоттенберг, Дж. Киркпатрик), правые социалисты и сторонники М. Шехтмана (П. Кембл, Дж. Муравчик), а также профсоюзные лидеры (Б. Растин, Н. Хилл) [Vaïsse 2011: 90-91]. Институциональную основу в этот период составляли аналитические центры – Американский институт предпринимательства, Еврейский институт по вопросам национальной безопасности, Друзья демократического центра в Центральной Америке, Freedom House , Институт религии и демократии и др.

Самым решительным союзником неоконсерваторов в 1970-х гг. был сенатор Г. Джексон, который стоял на антикоммунистических позициях во внешней политике и выступал в защиту социальных программ внутри США. Не случайно за вторым поколением неоконсерваторов закрепилось прозвище «демократы Скупа Джексона» ( Scoop Jackson Democrats ; «Скуп» – прозвище Г. Джексона).

Ключевые различия между неоконсерваторами на первом и втором этапе сводятся к двум пунктам. Во-первых, «демократы Скупа Джексона» были более вовлечены в политику, чем в интеллектуальные дискуссии. Во-вторых, их серьезно интересовала не только внутренняя, но и внешняя политика.

Уже в манифесте Коалиции среди прочих принципов Демократической партии фиксируются идеи об ответственности США за безопасность международного сообщества и взаимной зависимости демократического порядка и справедливости. На протяжении 1970-х гг. присутствие внешнеполитических вопросов в неоконсервативной повестке только возрастало.

Другая институция, принципиальная для понимания развития неоконсерватизма, – Комитет по существующей опасности. Комитет с таким названием существовал в 1950-х гг. и был вновь учрежден в 1976 г. – спустя несколько дней после избрания Дж. Картера на пост президента США [Boies, Pichardo 1993: 65]. Хотя эта организация и позиционировала себя как двухпартийную, демократы численно превосходили в ней республиканцев.

Совместная деятельность в Комитете способствовала тому, что, когда демократы из Коалиции за демократическое большинство обнаружили непопулярность собственных позиций внутри своей партии, они смогли перейти в лагерь республиканцев, поддержав на выборах в 1980 г. Р. Рейгана [Vaïsse 2011: 185].

С завершением «холодной войны» аргументация неоконсерваторов потеряла былую актуальность, и неоконсерватизм фактически сошел с политической арены.

Возрождение неоконсерватизма в середине 1990-х гг. и третий (современный) этап его развития связан с так называемыми неоконами. Последние в идейном плане являются прямыми наследниками «демократов Скупа Джексона» с некоторыми отличиями. Неоконы изначально занимали твердые позиции внутри Республиканской партии, электоральные интересы которой сказывались на внешнеполитических рекомендациях; эти рекомендации должны были принимать в расчет увеличение роли США в мире после исчезновения советской угрозы [Vaïsse 2010: 3].

Указание на второй этап развития неоконсерватизма позволяет, во-первых, установить преемственность между группами, в разное время именовавшимися неоконсервативными (собственно неоконсерваторы, «демократы Скупа Джексона» и неоконы). Во-вторых, оно проблематизирует однородность и непрерывность неоконсерватизма как идейно-политического течения и обращает внимание на внешние по отношению к неоконсерватизму факторы, повлиявшие на его развитие.