Изразцовые штампы XVII в. из Ново-Иерусалимских гончарных мастерских

В ходе археологических работ, проводимых в Ново-Иерусалимском монастыре с 2009 г. экспедицией ИА РАН под руководством Л. А. Беляева1, значительное внимание уделялось исторической технологии изразцового производства. Этому естественным образом способствовало само место исследования, еще Н. П. Султановым названное «рассадником изразцового дела». Было обнаружено и изучено множество ранее неизвестных особенностей изготовления изразцов в XVII и XVIII вв. В числе редких находок – обломки четырех глиняных изразцовых штампов-матриц. Два из них были найдены в слое угля и серой супеси, датирующемся второй половиной XVII в., в гончарной мастерской Солодовых палат2, один – в слое первой половины XVIII в. в той же мастерской. И один, пострадавший от пожара, – в южной части монастыря. Штамп, датирующийся XVIII в., имеет ряд существенных отличий от остальных трех, скорее всего, применялся в особом случае, и в данной статье рассматриваться не будет.

Бóльшая часть форм для оттискивания рельефных изразцов традиционно была деревянной. В письменных источниках можно найти даже имена резчиков. В частности, для XVII в. Нового Иерусалима известно имя иеродьякона Ипполита. Упоминаний использования глиняных матриц не обнаружено. Впрочем, и сама технология этого производства практически никак не описана. Археологические находки глиняных штампов для изготовления изразцов можно пересчитать по пальцам. Упоминает глиняный штамп М. И. Рабинович в своей работе, посвященной московской гончарной слободе (Рабинович, 1947. С. 63, 65), небольшие обломки были найдены при раскопках в Смоленске (Пронин, Соболь, 2013. С. 13). Два более или менее целых штампа имеются в экспозициях Рязанского и Смоленского историко-краеведческих музеев. Оба музейных экземпляра покрыты поливой и выглядят как противень с довольно высокими стенками и плоским «дном», на котором имеется углубленное, «обратное» изображение (рис. 1, 1, 2: с. 354). Не исключено, что эти изделия использовались не как изразцовые штампы, а как глиняные формы для печатных пряников или пирогов. Это объяснило бы высокие стенки формы. Именно как «кулинарную форму» интерпретируют подобное изделие псковские исследователи С. А. Салмин и Е. А. Салмина (Салмин, Салмина, 2014. С. 72, 73).

Глиняные штампы Ново-Иерусалимских мастерских совершенно другие. Они не поливные, не имеют никаких стенок и выглядят как пластины с вертикальным краем и выступающим «обратным» изображением. Надо сказать, что именно так выглядят и современные изразцовые матрицы. При изготовлении изразцов при помощи таких приспособлений излишки глины обрезаются по краю.

Два штампа широкорамочные. Сохранившиеся размеры первого - 6,8 х 5,2 х 2,4 см (рис. 2, 1 : с. 355). Он является углом изразца и содержит часть растительного орнамента. Ширина рамки – 2,0 см, «высота» рельефа – 0,7 см. По сохранившейся части нельзя реконструировать ни полный размер изразца, ни целый его рисунок. Точного аналога изображению найти не удалось. Рисунок повторяет центр изразца с изображением стеблей, проросших головами животных и птиц (пять таких изразцов найдено при раскопках в Ново-Иерусалимском монастыре, два – при раскопках Немецкой слободы в Москве), однако на изразцах – это центр изображения, на штампе – угол его.

Второй штамп состоит из двух фрагментов. Общие размеры сохранившейся части - 16,5 х 9,2 х 1,3 см (рис. 2 , 2 ). Ширина рамки - 1,8 см, «высота» рельефа – 0,5 см. В данном случае можно реконструировать полные размеры и само изображение, так как рисунок центральносимметричный и сохранился более чем на половину. Размер штампа составлял 18,0 х 18,0 см (размер глиняного штампа из московской гончарной слободы - 9,5 х 9,5 см). Сюжет хорошо известен по московским сериям: солярный символ с процветшими лучами-цветами (рис. 2, 4 ). М. Г. Рабинович высказывал предположение, что глиняные изразцовые штампы годились только для производства поливных изразцов, и в качестве аргумента указывал на то, что красные широкорамочные изразцы «всегда имеют резкий трехжгутовый орнамент», который не может быть достаточно четко оттиснут в глиняной форме ( Рабинович , 1947. С. 65). Штамп из Ново-Иерусалимских мастерских сохранил фрагмент трехжгутового орнамента.

Третий штамп узкорамочный. Состоит из трех фрагментов. Общие размеры сохранившейся части - 9,5 х 10,2 х 1,2 см (рис. 2, 3 ). Ширина рамки - 0,7 см, «высота» рельефа – 0,4 см. «Лицевая» часть изображения покрыта ангобом.

Представляет собой левый нижний угол изображения. Рисунок имеет вертикальную ось симметрии. Судя по сохранившейся части, размер штампа составлял 19,0 х 20,0 см. Рисунок изображения легко узнаваем. Этот сложный растительный узор украшает один из наиболее часто встречаемых муравленых узкорамочных изразцов раннего этапа строительства Ново-Иерусалимского монастыря. Лицевых муравленых узкорамочных изразцов этого периода всего 2 типа: первый содержит широко распространенный на территории Литвы и Польши сюжет с букетом в узкогорлой вазе, заключенным в широкую восьмиугольную рамку. Второй – отпечаток найденного штампа представляет собой сложное сочетание двух различных традиций – растительных узоров московских широкорамочных изразцов, преобразованных в соответствии с западной стилистикой (рис. 2, 5 ). В Новом Иерусалиме найден штамп именно для этого второго типа лицевых муравленых узкорамочных изразцов.

Есть еще один артефакт, который может быть связан с данным сюжетом. На обратной стороне матрицы из Смоленска по центру изразца – круглая «рум-па» размером примерно в половину его, скорее всего, игравшая роль своеобразной «ручки». Похожее глиняное изделие было найдено и в Ново-Иерусалимском монастыре. Глиняный «противень» с вертикальными стенками, на обратной стороне которого меньшая по размеру круглая «румпа». Нет только изображения. Лицевая сторона изделия гладкая (рис. 1, 3 ). Вполне возможно, что его изготовили как пример того, как должен выглядеть глиняный штамп.

Что касается использования, то, помимо прямого назначения, глиняные штампы могли употребляться и как модели, и как оттиск, с которого резалась деревянная копия формы. В пользу этого предположения говорит тот факт, что размеры широкорамочных изразцов Нового Иерусалима меньше традиционных московских прообразов. В археологической коллекции Ново-Иерусалимской экспедиции есть даже такой пример: великолепный целый широкорамочный изразец с барсами, охраняющими древо жизни, размерами 20,0 х 20,0 см, из яркой глины оранжевого оттенка и несколько его меньших по размеру (16,0 х 16,0 см) 3 копий, изготовленных из местных ново-иерусалимских глин. Причем копии есть и использованные, и неиспользованные, а изразец-прообраз никогда не был установлен в печи: румпа его целая и чистая, не носит следов нагара⁴.

Форма штампов, отличающихся от известных ранее отсутствием бортиков, предполагает иную методику изготовления изразца. Судя по тому, что именно она дошла до наших дней, – более эффективную, чем производство изразцов в поливных «корытцах».