Изучение молодежных субкультур в структуре регионального социума

Статья посвящена актуальной для современной науки проблеме изучения молодежных субкультур. Несмотря на достаточную изученность темы, исследователи сталкиваются с определенными трудностями при изучении данного феномена. Большинство авторитетных источников, описывающих современное состояние феномена молодежной субкультуры, все чаще отмечают происходящие коренные изменения, касающиеся региональных особенностей молодежных субкультур. Данные особенности остаются малоизученными и требуют дальнейшего теоретического и эмпирического анализа.

В последние годы с изменением общенаучного подхода к решению ряда социальных проблем возникла потребность в целостном подходе к изучению всего многообразия общих связей и закономерностей молодого поколения, в рассмотрении молодежи как органического субъекта развития общества. Сегодня изучением этой темы занимаются исследовательские центры в России и за рубежом. В центре внимания оказываются наиболее актуальные социальные проблемы молодежи, разработка прогнозов поведения

различных групп, в том числе субкультурных групп молодежи

Существуют два подхода к определению субкультур: через содержание культурносимволических комплексов и через сообщества ее носителей. Большинство современных определений субкультуры базируются на ее взаимодействии с доминантной культурой. Здесь можно привести пример определения М. Титтлея, который обозначает субкультуру как определенную группу в составе доминантной культуры, члены которой имеют интересы, стили и идентичность, отличающиеся от интересов, стилей и идентичности тех, кто принадлежит к основному руслу доминантной культуры. «Субкультуры можно рассматривать как присущие поколениям общие формы идентификации, которые пересекаются с другими маркерами коллективной идентичности, как раса, пол, класс, сексуальная ориентация. Культурный консенсус появляется тогда, когда члены субкультурной группы имеют общие взгляды» [6, с. 123] Д. Лайт, С. Келлер и К. Калхаун также определяют субкультуру как группу людей, «чья перспектива и жизненный стиль заметно отличаются от определяемых доминантной культурой и которые идентифицируют себя как отличные от других. Члены субкультуры разделяют общие нормы, ценности и аттитюды* [Цит. по: 5, с. 120—121].

Термин «субкультура* появился в научной литературе в ЗО-х гг. XX в, и связывается в первую очередь с исследованиями в рамках Чикагской школы (исследования Ф. Трэшера, К. Шоу, У, Уайта, А. Коэна, Р. Кловарда и Л. Олина). Однако действительно широкое распространение данного термина было связано с изучением молодежных движений в 1960—1970-х гг. Весомый вклад в понимание феномена субкультур внесли исследователи Бирмингемского центра современных культурных исследований (С. Холл, Т. Джефферсон, К. Гриффин, П. Уиллис, Ф. Коен, М. Брейк, Д. Хеб-дидж). На страницах коллективной монографии «Сопротивление посредством ритуалов» (Resistance through Rituals: Youth Subcultures in Post-War Britain) исследователи Бирмингемского центра выделяют пять конкретных социальных изменений, которые привели к появлению молодежных суб культур: 1) рост благосостояния молодежи, возросшее значение рынка и потребления, и, соответственно, рост товаров и услуг, ориентированных на молодежь и молодежный досуг; 2) широкое распространение Культуры из-за улучшения средств связи, которое привело к возникновению средств массовых коммуникаций, массовых развлечений, массового искусства и массовой культуры; 3) разрушительные последствия войны, безотцовщина, которые привели к росту уровня молодежной преступности; 4) изменения в сфере образования, прежде всего «среднее образование для всех» и доступность высшего образования; 5) появление огромного ассортимента различных по стилю одежды и музыки, что привело к созданию целого ряда различных культур (или субкультур) в пределах основной молодежной культуры [9].

1980 —1990-е гг. характеризуются критикой Бирмингемского подхода и попытками переосмысления субкультур, что в свою очередь привело к «пост-субкультурным* исследованиям, разнообразным по содержанию и не имеющим единства в определении термина «субкультура». Как альтернатива были введены такие термины, как «клуб-культура* (С. Редхед), и «клубная культура» (С. Торнтон), «стиль жизни* (М. Физерстоун), «вкусовая культура* (Дж. Левис), «тематический парк стилей уличной культуры* (Дж. Т. Полхемус), «нео-племя» (А. Беннет), «сцена* (К. Кан-Харрис) и др. Так, например, А. Беннет рассматривает пространство культуры молодежи как neo -tribes — неоплемена, объединения, целевой задачей которых являются получение удовольствия, развлечения и отдых [8], Можно сказать, что субкультурные теории, сформулированные в работах представителей чикагской и бирмингемской школы, по-прежнему не теряют теоретико-методологической ценности, но уже не соответствуют динамичному развитию современного мира.

Субкультурный дискурс в отечественной науке возник в конце 1980-х гг., когда в стране лавинообразно возникали многочисленные молодежные субкультуры, вошедшие в историю под общим названием «неформальные*1. Так, по данным социологического опроса Высшей комсомольской школы, в марте 1987 г. в Москве к разным неформальным группам причисляли себя 52,7 % молодых инженерно-технических работников, 65,1% молодых рабочих, 71,4 % студентов, 71,7 % десятиклассников и 89,4 % учащихся ПТУ [2, с. 149]. Когда факт существования неформальных молодежных объединений в СССР был официально признан, вокруг проблем существования этого феномена стали разворачиваться дискуссии, в кото рых неформальные молодежные объединения воспринимаются большинством исследователей как форма девиантного поведения. В конце 1980 — начале 1990-х гг. в различных научных изданиях было опубликовано много статей посвященных неформальным молодежным объединениям. В. В. Семенова выделяет три направления в исследованиях молодежных субкультур того времени: 1) изучение отношения молодежи к неформальным объединениям и явлениям субкультуры (проекты под руководством В. Ливанова, В. Левичевой и Ф. Шереги); 2) включенное наблюдение (Н. В. Кофы-рин); 3) исследования собственно преступных молодежных группировок (И. Сундиев, Г. Забрянский) [3, с. 112].

Постепенно в современной России не только ученые, но и общественность становится более толерантной к такому явлению, как молодежные субкультуры. Во-первых, шквал стихийно возникающих непривычных «неформальных молодежных объединений* идет на спад, во-вторых, начинают появляться публицистические работы, серьезно подходящие к данному явлению, не делающие панических выводов о падении нравов среди молодежи, а спокойно разъясняющие особенности различных молодежных субкультур. Среди таких работ можно отметить труды Т. Б. Щепанской, 3. В. Сенкевич, А. П. Файн, А. С. Запесоцкого. Постепенно появляется множество работ, освещающих особенности отдельных молодежных субкультур — панков (О. А. Аксютина), растафари (Н. А. Сосновский), наци-скинхедов (А. Н. Тарасов), участников уличных группировок (Д. В. Громов).

Как отмечает Т. Б. Щепанская, «понятие „субкультура" сформировалось в результате осознания неоднородности культурного пространства, ставшей особенно очевидной в урбанизированном обществе* [7]. Потому более глубоко и четко молодежные субкультуры прослеживаются в мегаполисах. Так, С. А. Серегеев в статье «Молодежные суб культуры в республике* пишет: «Обращает внимание и то обстоятельство, что преимущественно изучаются субкультуры молодежи Москвы, реже Санкт-Петербурга... Исследований молодежных субкультур в регионах и республиках в составе Российской Федерации меньше. Это в известной мере оправданно, так как субкультурные мода и стиль „западнического" характера распространялись в первую очередь среди молодежи столиц. Вместе с тем изучение субкультурной ситуации в российских регионах, региональных особенностей представляется интересной и важной задачей, учитывая, в частности, увеличение значения регионов в сегодняшней России* [4, с. 96]. Среди работ, освещающих региональные особенности молодежных субкультур, необходимо выделить исследования С. А. Сергеева, А. Л. Са-лагаева, А. 3. Бадмаева, А. Ю. Буяновой, И. Ю. Верчагиной. Представляется необходимым отметить также деятельность ульяновского научно-исследовательского центра НИЦ «Регион* под управлением Е. Л. Омельченко.

Проводя анализ исследований, посвященных региональным особенностям молодежных субкультур, можно увидеть некоторые общие тенденции. Так, например, в большинстве исследований в качестве важной характеристики провинциального сообщества рассматривается отсутствие строгого разделения между молодежными субкультурами, границы между ними более прозрачны. Нередко провинциальная «неформальная молодежь* держится вместе и хорошо знакома друг с другом. Так, А. Ю. Буянова отмечает, что «в силу того что Улан-Удэ сравнительно небольшой город, то в отличие от мегаполисов неформалы так или иначе пересекаются в общих местах встреч. Поэтому одно из главных отличий улан-удэнских неформалов от неформалов мегаполисов — то, что все молодые люди знакомы между собой (или хотя бы наслышаны друг о друге), что, естественно, не представляется возможным в Москве или Санкт-Петербурге* [1, с. 51].

Благодаря развитию СМИ, а также массовой компьютеризации современного общества процессы развития молодежных субкультур и их признаки отчетливо проявляются сегодня и в провинциальных городах и районах страны. Однако вопросы исследования молодежных субкультур в республиках и новые тенденции в их развитии остаются крайне слабо изученными.