Изучение старообрядчества на русском севере: особенности исследовательского опыта С. А. Приклонского и А. С. Пругавина

Особый интерес в Российской империи у различных категорий исследователей (Русская Православная Церковь, государственная власть1, народнические авторы2) вызывало изучение старообрядчества. Это конфессиональное сообщество во второй половине XIX века «становится объектом различных дискурсов – правительственного, научного и публицистического» [1: 7], а в публицистике начинают появляться проблемно-тематические исследования, в том числе «посвященные старообрядчеству Европейского Севера» [8] и «социально-экономическим мотивам движения раскольников» [2].

Целью данной статьи является анализ особенностей взглядов народников С. А. Приклонского и А. С. Пругавина на религиозную общность старообрядцев Русского Севера. Представляется важным выделить особенности восприятия и описания информации у данных авторов, так как они сочетали в себе не только народнический исследовательский опыт, но и опыт чиновника (Приклонский) и ссыльного (Пругавин). Для этого необходимо подробно проанализировать работы Приклонского и Пру-гавина, а также материалы из архивов, выявить моменты, где авторы описывают интересующую нас проблему, выделить и описать особенности взглядов народников на старообрядчество Русского Севера и его влияние на местное сообщество.

Сергей Алексеевич Приклонский (1846–1886) и Александр Степанович Пругавин (1850–1920) познакомились со старообрядчеством в период пребывания на Европейском Севере России – в Олонецкой и Архангельской губерниях, в регионе, который традиционно считался местом аккумуляции и сосредоточения старообрядческого населения уже с конца XVII века. Приклонский около десяти лет состоял на службе в канцелярии олонецкого губернатора Г. Г. Григорьева, выполнял особые поручения последнего и участвовал в инспекционных поездках по краю3. Пругавин находился в ссылке в нескольких городах Архангельской губернии4. Оба они по своим взглядам принадлежали к легальному народничеству.

На формирование взглядов народников на старообрядчество повлияли как внутренние убеждения, так и внешняя среда, в которой оказались авторы. Приклонский смог собрать за период службы чиновником в Олонецкой губернии важный материал о старообрядческом движении в крае, включающий в том числе и секретные донесения губернатора министру внутренних дел. Пругавин начал сбор материала о старообрядчестве еще в период ссылки в Архангельскую губернию и продолжал собирать его всю оставшуюся жизнь. Во многом именно пребывание в ссылке способствовало в дальнейшем установлению положительных личных контактов как с самими старообрядцами, так и с представителями других многочисленных религиозных групп, существовавших на территории империи. Пругавин воспринимался ими как такой же «пострадавший от гонений государства», как и они сами.

Таким образом, особенность восприятия проблемы у Приклонского сформировалась в период нахождения его на государственной службе, а у Пругавина – в период ссылки. В дальнейшем эти «исходные» условия проявились и в творчестве авторов, и во взаимоотношениях их с объектом исследования – старообрядцами.

Приклонский и Пругавин подошли к анализу проблемы исследования старообрядчества комплексно, подняв вопрос о влиянии старообрядческой религиозной группы на все сферы жизни северного крестьянства. Все их труды основывались, прежде всего, на присущих им народнических представлениях об окружавшем их старообрядческом сообществе, которое, как они считали, было не просто традиционным, а именно первозданным, исходным корнем русского народа. Кроме того, авторы опирались на широкий круг источников: документы канцелярий губернаторов Олонецкой и Архангельской губерний, данные периодической печати (статьи столичных и региональных изданий), сочинения самих старообрядцев и личные наблюдения, полученные в результате разговоров с местными жителями во время поездок по губернии.

На сегодняшний день опубликованные работы Приклонского и Пругавина находятся в относительной доступности для исследователей: ключевые книги народников несколько раз переиздавались, со статьями и очерками можно познакомиться в библиотеках и через Интернет. Однако у авторов, в особенности у Пругавина, остался существенный архив, большая часть которого до сих пор не опубликована. Значительный массив архивных материалов Пругавина сегодня хранится в Российском государственном архиве литературы и искусств (РГАЛИ)5. Часть неопубликованных ранее материалов была использована автором статьи в ходе работы над исследованием.

Интересен момент взаимодействия двух авторов. Несмотря на сложности в определении степени влияния народников на взгляды друг друга и не найденной на данный момент информации о том, были ли когда-либо знакомы лично эти два человека, говорить о их взаимодействии представляется допустимым ввиду нескольких фактов. Часть документальных материалов, которые Приклонский собрал в ходе службы на севере, была передана им Пругавину, о чем последний сделал соответствующую запись6. Авторы были связаны с журналом «Русская мысль»: Приклонский вел в журнале внутреннее обозрение, Пругавин публиковал свои работы в 1880-е годы. А в 1883 году оба народника опубликовали свои статьи в «Русской мысли» в одних и тех же номерах, что может считаться косвенным подтверждением факта их знакомства7.

В целом в творчестве Приклонского и Пруга-вина, посвященном старообрядчеству, можно выделить узловые проблемы: влияние старообрядчества на местное население Европейского Севера, связь северных обителей (православных и старообрядческих религиозных центров) со старообрядчеством, внутренние особенности жизни старообрядцев на севере империи. Эти вопросы прямо или косвенно затронуты в ключевых работах авторов. Так, в начале 1880-х годов была опубликована книга С. А. Приклонского «Народная жизнь на Севе-ре»8, ставшая его главной работой, в которой тема старообрядчества проходит через все одиннадцать глав. Кроме того, Приклонский опубликовал ряд статей и очерков о старообрядчестве в ведущих либеральных журналах9. У Пругавина за длительный период публицистической активности вышел целый ряд книг10 и статей11, посвященных как напрямую старообрядчеству, так и смежным темам (например, сектантству и его эволюции).

Что касается влияния старообрядчества на жизнь и быт северного крестьянства, то оба автора полагали, что подобное влияние является неоспоримым фактом. Народники пытались дать оценку этому взаимодействию, исходя из накопленных данных. С. А. Приклонский подчеркивал, что в распространении староверия в Олонецкой губернии сыграл значительную роль именно экономический фактор. Старообрядческие хозяйства были одними из самых крепких в этом сложном для земледелия крае, что не могло не добавлять авторитета их владельцам, а значит, и привлекать внимание к их религиозным взглядам, тесно переплетавшимся с бытовыми традициями.

И Приклонский, и Пругавин затрагивали в своих работах социальную сферу (культуру и образование) у старообрядцев. Авторы подчеркивали, что изучение этих областей жизни позволит лучше понять глубину и самобытность старообрядчества как одной из крупнейших религиозных групп, оппозиционных РПЦ и официальной власти. Так, Приклонский сделал вывод о том, что представители религиозной группы старообрядцев оказывали значительное влияние на традиционное крестьянское общество Олонецкой губернии в области образования, а также на образ жизни и быта. Также население довольно часто перенимало лучшие старообрядческие традиции (трезвость, отказ от курения, стремление к чистоте)12. То есть часто не только и не столько религиозные взгляды и удаленность территории от центра играли важную роль в распространении старообрядчества, но и их положительные характеристики, с точки зрения местного сообщества, способствовали этому. У А. С. Пругавина также вызывали интерес культура, образовательная сфера и творческое наследие старообрядцев. Автор утверждал, что религиозные группы были «прежде всего явлением культурного ха-рактера»13, а значит, именно в них можно увидеть глубину старообрядческого мироощущения, их восприятие мира и выстраивание отношений с ним, их систему ценностей и их характеристику русского православного общества.

Вопрос об обителях народники изучали как с точки зрения их вклада в распространение старообрядчества, так и с точки зрения роли религиозных центров в борьбе с распространением «раскола». Кроме того, их интересовал вопрос и об экономической составляющей жизни культовых (в том числе и старообрядческих) центров. В частности, Пругавин в сюжете о религиозных центрах подробно рассматривает пенитенциарную практику, анализирует их роль как мест заключения на Европейском Севере и поясняет, каким образом такая функция обители, как духовно-нравственная, служила государственным интересам14.

Народники Пругавин и Приклонский, основываясь на личном опыте и используя широкий круг источников, изучали старообрядчество на севере империи. Это религиозное течение стало одной из ключевых тем в их творчестве, так как именно религия в указанный период во многом определяла мировоззрение человека, корректировала его жизнь и занятия. Народники полагали, что старообрядчество представляло собой важный для исследования опыт повседневного мирного взаимодействия с оппозиционными силами – государством и РПЦ. Их публицистический талант, четкое изложение материала и активное вынесение на всеобщее обсуждение актуальных и спорных тем оценили по достоинству современники и потомки.

Изучение старообрядчества на Русском Севере: особенности исследовательского опыта…

И Приклонский, и Пругавин полагали, что влияние старообрядчества на все сферы общества на севере империи было неоспоримым фактом. Они пытались понять, каким было это влияние, негативным или позитивным, а также ответить на один из главных для себя вопросов – вопрос об оценке статуса старообрядчества в русском обществе. Местные власти не сомневались в их «вредном», а часто даже «опасном» статусе, тогда как народники пытались понять реальное положение дел по этой проблеме.

Главным фактором у старообрядцев, который привлекал народников во второй половине XIX – начале XX века к этому движению, был «дух свободы», возникший у староверов еще в самом начале раскола в середине XVII века и сопутствовавший им даже в конце XIX века. Именно это стремление к свободе выделяли все исследователи старообрядческого вопроса. Однако Приклон-ский и Пругавин предполагали, что в реальной жизни традиционного общества опасность, исходившая от старообрядчества, официальной властью была сильно преувеличена. Исходя из своих исследований, авторы заключали, что во многом причиной возникновения особых религиозных групп становилось стремление личности, переживавшей духовный кризис, защититься таким образом от негативного окружения (общества, государства). Приклонский и Пругавин в своих исследованиях заключали, что именно старообрядцы, несмотря на всю их оппозиционность и опасность, подчеркиваемую большинством церковных и прогосударственных исследова- телей, часто составляли самую образованную, культурную и экономически устойчивую часть русского общества, которая при правильной политике власти могла стать опорой государства.

В современной российский историографии проблема изучения старообрядчества легальными народниками является актуальной для исследования [3], [4], [5], [6]. Подробное исследование данной темы позволяет обогатить наши представления о старообрядчестве на основе тех фактов, которые были выявлены и обнародованы указанными народническими исследователями, а также подробнее рассмотреть вопрос о становлении народнического мировоззрения и трансформации отношения к старообрядчеству в народнической среде. Взгляды Пругавина и Приклонского, сформированные под влиянием народнической идеологии и личного общения со старообрядцами и сектантами, отличались от взглядов как народников, придерживавшихся других направлений, так и других современных им исследователей. В частности, отсутствие «прогосударственных» целей позволило данным народникам поставить вопрос о невиновности старообрядческой группы верующих в «преступлениях и проступках», «в той темноте, в умственном убожестве, некультурности», которые «желают взвалить на него властители церкви и государства» и «высокомерное общественное мнение»15. Такой подход привел к тому, что работы Приклон-ского и Пругавина оказались чрезвычайно популярными у их современников, а также не теряют актуальности и для современных исследователей.