Языковая личность в культуре современного общества

В стабилизации современного многонационального общества многое зависит не только от спонтанной инициативы, но и от системного формирования у личности культуры межличностных отношений. Следовательно, возрастает значение понимания всеми субъектами образования знаковой функции культуры. Без изучения и знания соответствующих знаковых систем овладеть достижениями культуры невозможно. Так, язык, понимаемый как средство мышления и общения людей, а также символ являются важнейшим средством овладения, развития и хранения культуры. Естественный или этнический (народный, национальный) язык выступает средством бытия этнической культуры. Искусственный язык, создаваемый людьми на основе естественного языка, располагает своими знаками и знаковыми системами [1, с. 42–43].

Обращение современников к теме человеческого фактора в языке свидетельствует о важном методологическом сдвиге в науке о языке, о переходе к изучению языка в тесной связи с человеком, его мышлением и практической деятельностью и, как результат, к изучению языковой личности. У истоков концепции языковой личности стояли следующие авторы: Аристотель, В. фон Гумбольдт, Ф. де Соссюр, В.В. Виноградов. На сегодняшний день известны различные подходы к изучению языковой личности, определяющие статус ее существования.

С позиций психолингвистики Ю.Н. Караулов предложил трехуровневую модель языковой личности, В.И. Карасик рассматривает словарную (коммуникативную) языковую личность, С.А. Сухих разработал классификацию психологических типов языковой личности, выделяя экспонентный, субстанциональный и интенциональный уровни измерения языковой личности. Языковая личность в социолингвистическом аспекте моделируется с позиций либо определенных знаков, рассматриваемых как индикаторы статуса или роли: Л.П. Крысин; М.В. Шведчикова, либо заданного социального типа: В.П. Тимофеев, либо в среде многоязычного узуса Р.Т. Белл.

В русле лингводидактики разрабатывается динамическое понимание языковой личности в коммуникативном подходе: Г.И. Богин, А.А. Ворожбитова, Е.В. Архипова, Л.А. Милованова, P. Bertocchini, E. Costanzo; E. Bérard; C. Germain; S. Moirand; S.L. McKay, N.H. Hornberger. С точки зрения социальной психологии языковая личность формируется, проявляется в общении и представляет собой модель интерперсональных отношений: Е. Мелибруд, Н.И. Рейнвальд.

В лингвокультурологии С.Г. Воркачев, В.А. Маслова, Э.А. Салихова рассматривают речевую личность, в которой проявляется как национально-культурная специфика языковой личности, так и национально-культурная специфика самого общения. Проблема «языковая личность» тесно связана с вопросами о речевом поведении, об этикете, о речевой культуре, то есть о правильном и умелом использовании всех языковых средств и выразительных возможностей в речи в зависимости от разных условий общения людей.

Принципы научного подхода к проблемам культуры речи отражены в трудах А.А. Акишиной, В.В. Виноградова, Б.Н. Головина, А.Г. Гурочкиной, М.М. Михайлова, С.И. Ожегова, Д.Э. Розенталя, Л.И. Скворцова, Н.И. Формановской, В.Е. Гольдина, Л.А. Введенской, Л.Г. Павловой, Л.А. Глинкиной и др. Дифференцированное соотношение письменной и устной речи представ лено в работах Н.Д. Арутюновой, В.В. Виноградова, И.А. Паперно, Ю.В. Рождественского, Л.В. Щербы, К.В. Чистова, S. Moirand, T. Whelton, предлагающих изучение письменной речи как самостоятельного объекта исследования, так и в сопоставлении с устной речью.

В.И. Карасик определяет языковую личность как обобщенный образ носителя культурноязыковых и коммуникативно-деятельных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций [2, с. 46]. Следовательно, культура межнационального взаимодействия – это «система общекультурных норм и навыков поведения человека, которая характеризует гармонизацию межнациональных отношений на личностном уровне, то есть между отдельными людьми, представителями различных национальностей» [3, с. 18]. Культура межнационального взаимодействия исходит из приоритета общечеловеческих ценностей, воспитания, уважения к человеку независимо от его национальной, религиозной и расовой принадлежности, истории и культуре, языкам и традициям, толерантности. «Существующие исследования не всегда учитывают тот факт, что за годы учебы учащийся, студент развивается интеллектуально, духовно, нравственно, физически, поэтому необходимо изменять средства, формы, методы воспитательной работы по мере прогрессивного развития личности с учетом национальных особенностей региона, связанных с историей, традициями, культурой того или иного народа» [4, с. 7]. Именно поэтому в нынешнем изменяющемся мире очень важно особое внимание уделять формированию у личности межэтнической и межконфессиональной толерантности, стремиться сформировать межкультурную компетентность для свободного вхождения в международную межкультурную коммуникацию.

Но для формирования межкультурных компетенций языковой личности необходимо четкое представление хотя бы о некоторых культурологических понятиях и терминах. Постараемся заострить особое внимание именно на этой проблеме.

Итак, личность – это детализованный характер. Человек же говорящий, по мнению многих философов языка, должен поступиться некоторыми (если не многими) своими неповторимыми чертами именно вследствие того, что используется конкретный язык. Б. Расселл считал, что язык по своей природе социален в отношении своих основных функций: даже ведя дневник только для себя, мы, тем не менее, не можем быть сверхиндивидуальными. Поэтому то, что наиболее личностно в опыте каждого индивида, обычно улетучивается по ходу перевода на этот язык. Более того, сама направленность на публику в языке в значительной степени иллюзорна. Конкретное словесное выражение интерпретируется компетентными слушающими таким образом, чтобы быть истинным или ложным для каждого из них, – и, тем не менее, значит это выражение для каждого из них что-то свое. Различия, не затрагивающие истинность или ложность высказывания, обычно обладают малой практической значимостью, а потому ими пренебрегают, отчего наш личный мир нам кажется гораздо более близким к миру общественному, чем это есть на самом деле. Язык обладает двумя главными целями: выражение и сообщение. Язык обладает двумя взаимосвязанными достоинствами: он, во-первых, социален, а во-вторых, дает публичное выражение для «мыслей», которые иначе так и остались бы только приватными. Более того, язык служит не только для выражения мыслей, но и для изготовления мыслей, которые иначе бы и не существовали вовсе. И, наконец, есть два употребления языка, имеющие большое значение: язык позволяет нам общаться с внешним миром посредством символов, обладающих: определенной степенью постоянства во времени и значительной степенью дискретности в пространстве.

Под языковой личностью мы понимаем совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются: а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью. В этом определении соединены способности человека с особенностями порождаемых им текстов.

Ю.Н. Караулов говорит, что языковую личность следует трактовать не только как часть объемного и многогранного понимания личности в психологии, не как еще один из ракурсов ее изучения, наряду, например, с юридической, экономической, этической и т.п. личностью, а как вид полноценного представления личности, вмещающий в себя и психический, и социальный, и этический, и другие компоненты, но преломленные через ее язык, ее дискурс, ее культуру [5, с.112].

В понятии языковой личности фиксируется связь языка с индивидуальным сознанием личности, с мировоззрением. Любая личность проявляет себя и свою субъектность не только через предметную деятельность, но и через общение, которое немыслимо без языка и речи. Речь человека с неизбежностью отражает его внутренний мир, служит источником знания о его личности. Более того, «очевидно, что человека нельзя изучить вне языка...», поскольку, даже с обывательской точки зрения, трудно понять, что представляет собой человек, пока мы не услышим, как и что он говорит. Но также невозможно «язык рассматривать в отрыве от человека», так как без личности, говорящей на языке, он остается не более чем системой знаков.

Эта мысль подтверждается В. Воробьевым, который считает, что «о личности можно говорить только как о языковой личности, как о воплощенной в языке» [6, с. 164]. Под языковой личностью в языкознании понимается «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений, языковая компетенция, характеризующаяся глубиной и точностью отражения действительности, степенью структурноязыковой сложности, при этом интеллектуальные характеристики языковой личности выдвигаются на первый план». По мнению Ю.Н. Караулова, «языковая личность – вот та сквозная идея», которая «пронизывает все аспекты изучения языка и одновременно разрушает границы между дисциплинами, изучающими человека вне его языка» [7, с. 54].

Язык динамичен и активен; язык – результат и орудие мыслительной деятельности. Общественную природу языка он понимает как природу этническую; язык не логическое (общечеловеческое) и не психическое (индивидуальное), а общенародное языковое мышление. Язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык, утверждает мыслитель. Язык народа становится самостоятельной объективной силой, подчиняющей себе человека, владеющего, точнее, живущего этим языком. Учение В. Гумбольдта о форме языка и его динамике, о связи языка и сознания, языка и народа (общества) содействовало развитию философии языка, лингвистики. Ф. де Соссюр в своей лингвистической концепции языка исходит из противоречивости и сложности языка. Исследуя, как и В. Гумбольдт, противоречивую природу речевой деятельности, ее основным противоречием считает антиномию языка и речи; язык – сущность, речь – явление. Язык не является универсальным дифференцирующим признаком нации: уникальность нации не обязательно сопровождается уникальностью языка. Есть нации, которые делят друг с другом один и тот же язык (таковы немецкий, английский, арабский, сербохорватский, азербайджанский), а есть нации, говорящие на чужом для всех или почти всех этнических групп языке – индийцы, ханьские китайцы (два основных разговорных языка Китая, пекинский и кантонский, хоть и именуются диалектами, но лингвистически отстоят друг от друга дальше, чем английский от немецкого). В некоторых случаях синонимом нации является понятие «народ»; в конституционном праве англо- и романоязычных стран – термин, обычно имеющий значения «государство», «общество», «совокупность всех граждан».

Народность – одна из форм общности людей, которая исторически следует за родоплеменной общностью и формируется в процессе слияния, консолидации различных племен в условиях смены первобытнообщинного строя частнособственническими отношениями, появления и развития классов. Для нации характерны замена прежних кровнородственных связей территориальной общностью, племенных языков – единым языком наряду с существованием ряда диалектов. Каждая нация имеет свое собирательное название, внутри нее возникают элементы общей культуры. Нация типична как для рабовладельческого (древнеегипетская, древнегреческая и др. нации), так и для феодального строя (древнерусская, французская и др. нации). Этнические образования носят общественный характер, расовые же группировки имеют главным образом биологическую основу. В силу различной природы этнических и расовых групп совпадение границ тех и других становиться все более редкими. Крупные по численности народы могут быть однородны на уровне больших рас, но почти всегда гетерогенны в отношении подразделений этих рас. Так, русские относятся к большой европеоидной расе, но различные их группы входят в состав всех трех ветвей этой расы (северной, переходной и южной) и ко многим более мелким расовым типам. Еще более не совпадают границы между расовыми типами и этносами у тюркоязычных народов, одни из которых относятся к монголоидной расе (якуты, тувинцы и др.), другие – к европеоидной (азербайджанцы, татары), третьи – к различным промежуточным или переходным расам, а чаще всего один и тот же тюркоязычный народ принадлежит к различным расовым типам.

В отечественной этнографической науке наибольшее распространение получила классификация народов по принципу их языковой близости: ведь сходство языков говорит либо об этногенетическом родстве народов, либо об их длительных культурных контактах. Для группировки народов используется генеалогическая классификация языков, в которой языки объединяются в семьи по признаку родства, устанавливаемого при сравнении их словарного фонда и грамматики. Семьи делятся на группы, а некоторые из последних подразделяются на подгруппы.

Процесс формирования языковых семей был тесно связан с расселением человечества по земному шару. Наиболее близкие языки встречаются обычно у соседних народов, связанных общим происхождением или длительной совместной жизнью в пределах одного региона. Однако в ряде случаев языки сходны и у народов, живущих далеко друг от друга (например, карачаевцы и якуты).

Термин «традиция», «обычай» часто отождествляется с термином «обряд», «ритуал», «церемония». Обряд, являясь традиционным символическим действием, сопровождает важные моменты жизни и деятельности индивида, группы общества, требует определенного вида поведения. Он оказывает эмоционально-психологические воздействия. Важная социальная функция обряда, включающего в свою структуру ритуал, церемонию, – это формирование нравственных качеств личности. Обряд может выступать как норма поведения, реализует нормы права, формирует стереотипное поведение, привычки, которые, в свою очередь, оказывают на жизнь людей регламентирующие воздействия. Практика показывает, что на протяжении веков традиции и обычаи были и остаются одним из действенных средств приобщения новых поколений к жизни общества, формированию определенного типа личности. Каждый человек, живя в обществе, все время находится в сфере действия его обычаев и традиций. Традиции и обычаи как педагогическое творчество народа представляют разнообразные формы и методы педагогического воздействия на чувства, волю, сознание и поведение детей. Будучи общественным явлением, традиции выступают также в виде принципов, норм и правил, регламентирующих взаимоотношения людей в обществе и личной жизни, они одобряются и поддерживаются общественным мнением [8, с. 29].

Глубокое осмысление и понимание именно этих культурологических понятий и терминов может мотивировать любую языковую личность к межэтнической и межконфессиональной толерантности, быстрее освоить межкультурные компетенции. Следовательно, межкультурная компетентность, владение родным и иностранными языками, знание культуры, традиций и обычаев не только своего народа (своей национальности), но и большинства стран и народностей планеты, культура межнационального общения являются основным условием участия современной личности в международной межкультурной коммуникации.

Ссылки:                                        References (transliterated):

• 1.   Дик П.Ф., Дик Н.Ф. Культурология: учебное посо-1.

• 2.   Карасик В.И. Язык социального статуса. М., 1992.2.

• 3.  Кусарбаев Р.И. Формирование культуры межна-3.

• 4.   Там же.4.

• 5.   Воркачев  С.Г. Лингвокультурология, языковая5.

• 6.   Дик П.Ф., Дик Н.Ф. Указ. соч.6.

• 7.  Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность.7.

• 8.   Кусарбаев Р.И. Указ. соч.8.

  Dik P.F., Dik N.F. Kulʹturologiya: textbook for universities. Rostov n/D., 2006.

  Karasik V.I. Yazyk sotsialʹnogo statusa. M., 1992.

  Kusarbaev R.I. Formirovanie kulʹtury mezhnatsion-alʹnogo vzaimodeystviya. Sostoyanie pedagog-icheskoy praktiki // Aktualʹnye problemy obrazovani-ya. M., 2000.

  Ibid.

  Vorkachev S.G. Lingvokulʹturologiya, yazykovaya lichnostʹ, kontsept: stanovlenie antropotsentricheskoy paradigmy v yazykoznanii // Filologicheskie nauki. 2001. No. 1. P. 64–72.

  Dik P.F., Dik N.F. Op. cit.

  Karaulov Y.N. Russkiy yazyk i yazykovaya lichnostʹ.

  M., 2004.

  Kusarbaev R.I. Op. cit.

  
  

бие для вузов. Ростов н/Д., 2006.

ционального    взаимодействия.    Состояние педагогической практики // Актуальные проблемы образования. М., 2000.

личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. № 1. С. 64–72.

М., 2004.