Языковое своеобразие выражения категории времени в зачинах бурятских и китайских сказок

Бурятские и китайские сказки отличаются богатой идейной ценностью, имеют большое социально - культурное значение и высокую художественную ценность, служат неиссякаемым источником духовности наций . В них сконцентрированы собранные многими веками мысли и чувства простого народа, содержатся яркие национальные особенности каждой из культур .

Язык народной сказки, как и язык жанра народного фольклора, отличается неповторимой красотой, что во многом являлось гарантией их передачи из поколения в поколение, гарантией их сохранения в течение многих лет.

Бурятские и китайские народные сказки отличаются жанровым разнообразием: мифические, бытовые, волшебные, сказки о животных. Каждый жанр обладает собственным стилем и духом изложения и представляет собой богатый источник для исследований. В сюжетах бурятских сказок запечатлены нравоучения и мудрость создателей и творцов, стремления и чаяния простых людей, что предопределило многообразие сказочной тематики и содержания. Фольклорный жанр сказок в Китае появился относительно недавно, но уже успел завоевать немалую популярность. Грамматические особенности обоих языков также находят свое глубокое отражение в народных сказках и составляют значимую часть в понимании картины мира народов.

Категория времени бурятского языка выражается в основном при помощи таких частей речи, как глагол, причастие и наречие. Форма настоящего времени образуется от глагольных основ при помощи суффиксов -на, будущее время — от глагольной основы посредством суффикса -ха, прошедшее время может передаваться глагольной основой с суффиксами на -аа и -ба, причастием с окончанием -hан. Также используются обстоятельственные наречия времени, например: нэгэтэ ‘однажды’, орой ‘поздно’, эртэ ‘рано’ и т. д. Некоторые утвердительные частицы имеют значение времени. Например, частица прошедшего времени һэн: Дулаахан үдэр байгаа һэн ‘был теплый день’. Частица лэ (-л) указывает на продолжительность действия во времени: ой соогуур гүйжэл гүйжэл ябана ‘он бежит и бежит по лесу’.

Вопрос наличия категории времени в китайском языке является спорным. К средствам выражения времени относится глагольный суффикс 了 , являющийся видовременным показателем прошедшего завершенного времени. Глагольный суффикс 着 выражает продолжительность действия, длящееся состояние. Суффикс 过 образует прошедшее неопределенное время. Средством выражения времени могут быть наречия, например: 现在 xianzai ‘сейчас’, 今天 jintian ‘сегодня’, 就 jiu ‘тотчас же’ и 才 cai ‘только’; дополнительный член предложения 补语 bu yu (постпозиционное определение сказуемого).

Сказки в основном описывают давние события, о чем подчеркивается в зачинах, или инициальных формулах. Зачины характерны для сказок практически всех народов, в том числе бурятского и китайского. Они используются сказочниками главным образом для того, чтобы поместить сказку во времени и пространстве.

Зачины в бурятских сказках могут быть представлены словосочетаниями, простыми, усложненными оборотами, простыми и сложными предложениями. Самой простой инициальной формулой является наречие урда ‘давно’, часто в сочетании с существительными в дательном падеже сагта ‘во время’: урда сагта ‘в давнее время’, нэгэтэ ‘однажды’, эртэ урдан сагта, ур-дын-урда сагта ‘в давние-давние времена’. Следующим по сложности идет простое предложение: Үгытэй хүн байгаа ‘Жил один бедняк’. Простое предложение, как правило, состоит из подлежащего и сказуемого, где подлежащее в большинстве случаев выражено именем существительным, а сказуемое — причастием настояще-прошедшего времени (на -аа ), обычно обозначающим действие или состояние, совершившееся до момента речи. Простое предложение может быть осложнено причастными и деепричастными оборотами: Урданай үни үнгэрhэн сагта Үенээхэн үбгэн сэсэн басагатайгаа hууна ‘В давно минувшие времена жил старик Уенээхэн с мудрой дочерью Уен’. Сложное предложение обычно распространено субъектными, атрибутивными, объектными, причинными, целевыми придаточными: Урайниинь нэгэ ехэ баян хүн hуудаг байгаа, ехэ олон адуутай, ехэ олон албатай ‘Жил один очень богатый человек. И скота, и подданных у него было полным-полно’.

Китайские традиционные формулы ― это весьма устоявшаяся форма сказочной поэтики, которая имеет определенную функцию. В китайском языке зачины представлены не менее разнообразно, в основном конструкциями с наречиями, например, усилительная частица + наречие + послелог: «很久很久以前» ‘Давным-давно’ (букв.: ‘очень давно до этого’); «很早很早以前» ‘В очень далеком прошлом’ (букв.: ‘Очень рано до этого’); конструкциями с предлогом + (частицей) + прилагательным + существи- тельным: «古时候» ‘В глубокой древности’; «很古很古的时候» ‘В стародавние времена’ (букв.: ‘в очень древние времена’). Причем конструкции нередко имеют характерные для сказок повторяющиеся слоги. Используются вариации предлог + наречие: «从前» ‘Жили-были’ (букв.: ‘издавна’). Встречаются предложения с конструкциями наречие + глагол: «从前有» ‘Жили и были’ (букв.: ‘издавна были’). Простое предложение, состоящее из двух слов: «传说» ‘Легенда гласит’, также вводит читателя в сказку.

Важную роль в понимании значения времени в зачинах играет раскрытие его целостного образа в картине мира носителей языков. Несомненно, есть как общие черты в представлениях китайского и бурятского народов, так и отличительные. В каждом из языков отразилась собственная система представлений о времени.

Время в традиционном представлении бурят состоит из циклической и линейной моделей [1]. Цикличность времени объясняется тем, что в древности буряты, наблюдая за процессом горения, за сменой времен года, дня и ночи, уловили ритмичность жизни, повторяемость. Линейная модель времени, которая предполагает некое движение, в бурятской картине мира представлена вертикальной прямой, у которой время движется снизу вверх, причем человек всегда двигался лицом к прошлому и спиной к будущему, потому что прошлое реально известно, знакомо. Это также перекликается с пространственно-временной целостностью в бурятском языке. Поэтому мы можем видеть использование таких наречий, как урда ‘прежде, впереди’, урид ‘раньше, впереди’. В зачинах наречия в одиночном виде встречаются довольно редко. Наиболее употребительные наречия в инициальных формулах бурятских сказок ― это урайхада , уряа, урда , которые переводятся как ‘давным-давно’, например, в предложении Уряа нэгэ ехэ баян хун байгаа ‘Давным-давно жил-был один богач’.

Чаще наречия в зачинах употребляются в сочетании с существительным саг в дательном падеже: Уртэ урда сагта нэгэ үгытэй үбгэн байгаа ‘В дав-нее-давнее время жил один бедный старик’. Встречаются наречия с притяжательной частицей -нь : урайниинь . Нередки случаи употребления парных слов, так называемых бинарных композитов, которые фиксируют время как последовательную смену действий и ситуаций [2, с. 128], например, Урдын урда сагта нэгэ сэсэн хаан ажаhуудаг байгаа ‘В раннее, давнее время жил один мудрый хан’.

В китайской картине мира сосуществуют две модели времени: линейноисторическая и антропологическая. Антропологическая модель основана на отсчете времени по смене царствующих династий и поколений, что показывает преклонение китайцев перед правителями и мудрецами прошедших династий. Время по антропологической модели движется как бы по спирали вниз, причем человек идет спиной вниз, где расположено будущее, а прошлое — перед ним. Обе модели выражаются в словах, словосочетаниях и фразеологизмах, образованных на основе двух пар-антонимов: 前 ‘спереди’ — 后 ‘сзади’ и 上 ‘верх’ — 下 ‘низ’, а также глаголами движения с антонимичными значениями: 来 ‘прийти’, 去 ‘уйти’ [4, с. 37–38].

Типичные формулы времени и пространства, закрепленные в текстах сказок, стали использоваться как формулы зачина еще и потому, что они ритмичны, мелодичны, а значит, и более экспрессивны, чем простые высказывания. Анализ традиционных формул зачина показывает, что для китайцев время предшествует пространству , то есть время является «макро-длинным», поэтому и супружеская жизнь протекает обязательно до глубокой старости, период мира и процветания страны также обязательно оказывается длинным [3, с. 210].

Сходство представлений о времени в китайской и бурятской картинах мира обнаруживается в его цикличности. Китайцы, как и буряты, воспринимали жизнь как определенный порядок сменяющих друг друга циклов: зарождение, расцвет и увядание. Например, то, как сменялись поколения. Такое генеалогическое время отражает важную роль прошлого, в то время как настоящее неподвижно, так как не меняется количество предков.

Помимо этого, в китайской и бурятской картинах мира используются понятия пространства, чтобы обозначить положение во времени. Примером в китайском языке служит морфема 前 ‘спереди’, которая первоначально используется для определения предмета или человека в пространстве. Временные понятия, выражаемые пространственными фразами, в редких случаях взаимосвязаны с пространственными значениями и являются метафорами последних [4, с. 41].

Таким образом, на основе сказанного можно сделать вывод, что зачины, или инициальные формулы, в бурятских и китайских народных сказках представлены весьма разнообразно. Они содержат элементы, сходные со сказками народов мира, и черты специфические, присущие только им. Категория времени чаще всего выражена наречиями образа действия, глагольными формами и частицами. Пространство и время в зачинах часто взаимосвязаны и представляют собой некое единство. Зачины, помимо своей главной функции — локализации во времени и пространстве, приобретают дополнительную художественную функцию, позволившую сказкам стать произведениями искусства.

Несмотря на то, что бурятские и китайские сказки по-своему уникальны и обладают разной историей, они одинаково отражают мировоззрение, культурные ценности и мудрость народов-носителей, а также раскрывают перед слушателями богатый поэтический мир.